Врачиха

Простите, братцы!  Я не виноват!
Два  «мессера»!  Спалили  для  забавы…
Не  дай  вам  боже,  видеть  медсанбат,
За  пять  минут до  танковой  расправы!

Хлестать  по безоружным – мастера!
До  одури  наползался  в  канавке.
Подумалось – кабы  не  «мессера»,
Вкатился  бы  прямёхонько  под  танки!

- Немецкая  колонна  прорвалась!
Минута – будут  здесь!  Свернут  салазки!
Десятки  диких,  ошалевших  глаз.
Куколи  гипса,  костыли,  повязки...

Отчаянье  вздувало   липкий  жар.
Терзало  рты.  В дугу  сводило  спины!
Не описать. Не вымолвить  кошмар.
А что я мог?!  Водила  без машины.

Контуженные  вертятся  волчком!
Визжит  психой,  повязанный  ремнями!
Безрукий  извивался  червяком,
Толкался  обожжёнными  культями.

- За что погибель!?  - Фрицы,  мать  твою!
- Увечных  гробить!  Нет  таких  законов!
- Паскудина!   - Браточек!  - Пристрелю!
И тычет  карабином,  без  патронов.

Из-под  бинтов  малиновый  оскал,
Повис на рукаве.  Вцепился  в  робу.
- Куда, стервец,  «захарку»  подевал!?
Доверили   баранку  губошлёпу!

- Где  санитары!  - Люди-и-и-и!  - Чёртов  сын!
- Не вижу, братцы!   - Амба!  - Мне бы  ноги!
- Родные!  Что  поделать!?  Я один!
Машину  разбомбило  на дороге!

Перенести!?  Куда!? Не  хватит  рук!
Стога  на поле  занялись пожаром…
С  дороги  пулемётный  перестук.
Мотоциклисты  косят  санитаров!

Покрошат   сборный,  жиденький  заслон,
И вкатят  беспрепятственно,  как  баре…
Что  делать?!  Что, в три  чёрта,  душу вон!
Был  автомат,  да  погорел  в  «захаре».

Разрыв!  Шатнуло!  Дробно,   горячо!
Палатка  занялась.  Раздрал  завесу.
Поднял   врачиху,  взбросил  на плечо,
И дай  бог  ноги,  ринул  в  перелесок! 

Она  ругалась  жутко,  в мать и прах,
Лупила  острым  кулачком  по рёбрам.
Ну надо... Третьи  сутки  на  ногах,
Откуда  силы,  этакая  вобла!

Прокуренный  диктатор  и педант.
Брала  на  горло.  Гнала  тумаками.
Ни красоты,  ни ласки.  Но  талант,
Не  одного  собрала  лоскутками.

Болтали  санитары  - до  войны,
Учила  в медицинском  институте…
Трескучие  цепочки  разрывных,
Орешника  расщепленные  прутья…

Толкал  вперёд   многоголосый  ор,
Захлёб  «мг».  Бренчание  железа. 
Надсаживался  танковый  мотор,
Спасал овраг  и дымная  завеса.

Наддай!  Кусты,  ручей.  Не  чуя  ног,
Перемахнул!  Ожгло,  скребнуло  спину!
Споткнулся  о предательский  пенёк,
Сронил  в  траву  светило  медицины.

Вскочила.  Зло  одёрнула  халат,
Кирзою  заскорузлый  от  кровянки.
Заладила!  Я,  что-ли,   виноват?!
Что  безоружным  не полез  на  танки?!

Остервенилась.  Нет  моей  вины.
- Пригнитесь, доктор.  Хватит матюгаться.
У вас,  голуба,  руки  без  цены!
Таких  врачей  пересчитать  по пальцам!

Прижал к земле.  Упал.  На два  вершка,
Невидимой  косой  срезая  стебли,
Шальная  пулемётная  строка,
Над  головами   хлестанула  слепо.

Куда  бежать!?   Подохнем  за пятак!
Лежи,  чума,  пока  играем  в прятки!
Хрустел  и  завывал,  крутился  танк,
Обрушивал  навесы,  рвал  палатки.

Разноголосый,  гибельный   хорал...
Плескали   звуки,  как  вода  в  корыте.
- Что?  Громче!  Оглушило.  В  трибунал?!
Да  на здоровье!  Главное  - лечите!

Теперь   бегом!  Какое, «не могу»!?
Ругаться  можешь?!  Шевелись,  родная…
Под  танками,  бедняги,  на лугу,
Дают  нам  откуп  жизни,  умирая!

Бессильные,  свалились  на межу.
Шептала  рожь.  Перелетали  птахи.
- Спина в крови.  Постой,  перевяжу, -
Раздёрнула  подол  своей рубахи.

Всплеснул  и  отпустил  мгновенный  страх.
Железный  топот из-за  поворота…
Воздев  клинки,  со  свистом,  на  рысях,
Промчались  казаки.  Пошла  пехота.

Танкетки  катят,  чисто   на  парад.
Ползёт «БТ-шка», водит  острым  рылом.
Эх, где  вы были  полчаса  назад!
Гусары, вперехлёст  через  кобылу…

18. 07. 2019г
Пятаченко Александр.