Художник Клякса. по В. Бушу. гл. 3

3

Вот после той афёры в школе,
Пошёл Клексе;ль в ученики,
Он очень рад был новой доле,
Настали чудные деньки.

Был отдан Куно в подмастерья
Малярных мастеру работ,
Конечно, для приобретенья
Профессии и с ней забот.

Был «на все руки» это мастер,
Он был востребован везде,
Его так рвали все на части,
Держал парнишку он в узде.

Красиво клеил он обои,
И печи мрамором «ложил»,
Но не любил своей он доли,
Работой всё же дорожил.

Он заставлял мальчишку Куно
Переносить весь инструмент,
И он носил всегда охотно
С кистями ящик, в нём — обед.

Герр Кваст, его так мастер звался,
Он в ящике еду носил,
Но он для Куно оказался:
Его он просто не любил.

Его заветный чемоданчик
Служил для полдника ему,
А с ним работающий мальчик
Не имел свою еду.

А чемоданчик при работе
Стоял, конечно, в стороне,
О нём и не было заботы,
Пока работа шла извне.

Наш Куно не простак был малый,
Он замечал уже не раз,
Что из него, на запах вялый
Собаки зарились подчас.

К тому же — на работе скучно,
Всё время «стены рисовать»,
И он решил, что будет лучше
Собачку кистью расписать.

Он приоткрыл сей чемоданчик,
Как только пёс очередной,
Свой сунул нос, схватить чтоб сандвич,
На крышку он вскочил ногой.

Зажат был пёсик прочно крышкой,
А Куно рисовал на нём,
Цветные пятна, будто шишки,
Как леопард — на нём, на всём.

Умчался пёсик с лаем диким,
От боли в шее, в голове,
Но вот огромный пёс, великий,
Хотел достать еду себе.

Его постигла та же участь,
Под зебру был раскрашен он,
А вот бульдог уже, крадучись,
И тоже лезет на рожон.

Раскрашен тоже был он в клетку,
Зелёной, жёлтой полосой,
С такою яркою сей меткой,
Как англичанин непростой.

Но мастер Кваст увидел шутку,
Он ненавидел шутовство,
И краску, время ни минутки,
Не счёл терять на баловство.

Но вот настал и час обеда,
А он до этого молчал,
И он не злобно вдруг поведал:
— От шутки благо ль получал?

Отрезал он краюху хлеба,
Но Куно не был приглашён,
Он колбасу взял на потребу,
Но Куно был всего лишён.

Стоял, смотрел наш подмастерье
Как чистит мастер колбасу,
Как он жуёт всё со смиреньем,
У Куно — лишь слеза в глазу.

Наш мастер с полдником покончил,
Довольный гладит свой живот,
Ни слова Куно не промолвил,
А только крепче сжал он рот.

— Ты провинился, милый Куно,
Наказан будешь теперь мной,
Варить сегодня я не буду,
Хотя и на меня ты злой.

Придя домой, сдержал он слово,
Стемнело чуть, пошёл он спать,
Терзала Куно дика(я) злоба,
С собой не мог он совладать.

Уж слишком тяжко наказанье,
С издевкой явною над ним,
Решил он твёрдо на прощанье,
Поскольку глубоко раним;

Хорошую устроить взбучку,
Чтоб помнил мастер навсегда,
Что он талантлив, самоучка,
Не даст в обиду — никогда.

Собрал он свои вещи в ранец,
Покинуть быть готовым дом,
«Сплясал чтоб мастер этот танец»,
Какой задумал он умом.

Воздвиг в прихожей баррикаду,
С горшков, из стульев и вещей,
Ему доставить чтоб «усладу»,
И краски, клей и лак на ней.

Вооружившись ножница;ми,
Он в спальню к мастеру проник,
Ему создать чтобы «цунами»,
Испортить внешний ему лик.

Разрезал старо(е) покрывало,
Оно всё было на пуху,
Которо(е) спящего скрывало,
Так тихо, чтоб не на слуху.

Ему в лицо в одно мгновенье,
Он вылил из кувшина лак,
Вскочил он весь в оцепененье,
От страха сонный, как дурак.

Конечно, пух прилипнул к телу,
В нём всё лицо и голова,
От страха всё в нём обомлело,
Не мог он вымолвить слова.

Бежать он ринулся чрез сени,
Упал на баррикаду он,
Боялся собственной он тени,
Так был наш мастер отомщён.

А он шагал уже за дверцей
В своём костюме трудовом,
И билось радостно так сердце,
И в настроенье боевом.

А мы пойдём по жизни дальше,
Узнать, как будет жить сей мальчик.