В степях далёких Туркестана...

В степях далёких Туркестана
До светлой радостной поры
Меня поэзия застала
Не для везенья и игры.

Где путь упёрся в бесконечность
И двигаться не стало сил,
Сидел ковёрщик молча вечность,
И лишь потом заговорил:

Та речь лилась, как будто мнилась
Иль шла из-под карандаша:
"Моя одежда износилась,
Но девственна моя душа..." —

Так говорил, и петли в узы
Соединялись вне времён.
Он полагал, что каждый узел
Был недостаточно умён.

В узор коричнево-кровавый
Вплеталась золотая нить...
О, эти сладкие права:
То промолчать, то говорить...

И пальцы сны перебирали,
Морщины резали лицо,
И было ясно, что в начале —
Не курица и не яйцо...

Вдруг он зевнул, но не успела
Свободный рот прикрыть рука.
Душа моя похолодела:
Рассказчик был... без языка!

Застыла мудрость вековая
В углах неутомимых глаз...
И всё ушло, путей не зная,
Но было соткано для нас.

16-07-19
Ереван

"Караван"


Рецензии