Гагры

Было мне лет пять, я ездила в Гагры с родителями. В Гаграх мне запомнились совершенно оригинальные пальмы, я нигде больше таких не видела: очень высокий ствол (выше папы Серёжи во много раз! А папа Серёжа казался мне очень высоким), и только там на верхушке уже длинные широкие листья и, кажется, кокосы под ними. Именно эти пальмы я вспоминала, когда потом в 7м классе читала в подаренном дедом Виталием сборнике про Египет:

Как картинка из книжки старинной,
Услаждавшей мои вечера,
Изумрудные эти равнины
И раскидистых пальм веера.

                Николай Гумилёв

Я, кстати, потом гораздо позже была с мамой в Египте, но таких пальм там не обнаружила.

*
Мы сидели тогда в Гаграх в приморском ресторанчике, шум прибоя набегал и отходил, и снова набегал. Ели шашлык. Я набросилась на этот вкусный шашлык и съела довольно много, не разобрав, насколько он острый. Минут через пять слёзы полились из моих глаз ручьём, я, было похоже, превратилась в огнедышащего дракона. Я, как собака в жару, часто дышала, широко открыв рот, а родители отпаивали меня водой, лимонадом, чем придётся. На асфальтовом пятачке ресторанчика становилось прохладно: спускался вечер; и дул в сторону моря солёный, пропахший песком и ракушками бриз. Мама Таня, худая, ироничная, в длинной разлетаистой крепдешиновой юбке по щиколотку, в какой-то кофте, в огромных тёмных очках поправляла на мне панамку, утешала меня, выговаривала мне, что от жадности чего только не наешься, а потом вот пожалуйста. Утешал меня и папа Серёжа - тоже, как мама Таня, высокий, тоже худой. Интеллигентный.

Гагры, этот ресторанчик, бриз этот, шашлык, родители меня утешающие навсегда остались у меня в памяти, это как высвеченный фотовспышкою моментальный кадр. Папа Серёжа, родной, знакомый до конца, усатый; и нереально красивая улыбчивая мама Таня.

Немного Мартини Россо,
Ты пей его сама.
И не задавай вопросов,
А то сойдёшь с ума.
По дороге к Амстердаму я жива,
Пока ещё жива,
С тобой ещё жива.
Мама, ты такая дама, рисовать,
Тебя бы рисовать,
Тихонько рисовать. (с)

Эта песня Мары напоминала мне потом уже, когда я выросла: маму Таню, юбки её крепдешиновые длинные, громадные её тёмные очки, прохладный, просоленный бризом, набившийся в волосы пляжным песком вечер в Гаграх.

А тогда, в детстве, были пальмы и дорога к морю; отеля я не помню. Зато помню далеко уходящий в море покрытый асфальтом мол; перед отъездом домой папа Серёжа подсадил меня к себе на плечи, и мы пошли по этому молу на самый край, чтобы бросить в море мелкую монетку и однажды сюда вернуться. Монетку было доверено бросить мне, и я постаралась её забросить как можно дальше. В Гагры мы никогда не вернулись. 

                07-08-2019