Крестики-нолики или как исчезла радуга

      Голубые поклонялись Нолику. И этого было вполне достаточно, чтобы розовые, поклонявшиеся Крестику, пошли на них крестиковым походом. Во имя и во благо тотального искоренения — идеологического, морального, ну и, разумеется, физического.

      Поход был успешным на зависть, т. к. голубые и не помышляли сопротивляться, у них и армии-то не было — одно только моление во имя и во благо. Посему, победа была скорой, полной и блестящей.

      Розовые заслуженно ее отпраздновали, затем еще раз, и еще... раз несколько. Но затем подозрительно заскучали. Что-то со всем этим нужно было делать, причём срочно, иначе... Иначе грозило междоусобным мордобоем, развеселой братской бойней, а то и гляди-не приведи — тотальным Расколом.

      К счастью, подвернулись фиолетовые. Фиолетовые поклонялись Вселенскому Бублику. Символом моленья была у них этакая соплетенная загогулина в виде горизонтально растянутого кренделя. В общем же, о предмете моления своего фиолетовые утверждали лишь, что он не телесен, неописуем и в принципе непостижим. Т.е, не говорили о нем ничего. Чего оказалось вполне достаточно для нового крестикового похода во имя и во благо тотального искоренения, ну, и так далее... Победа над ними была ещё скорше и блестящее, а веселье апосля — много веселее.

      Но вновь заскучали.

      Совершенно неожиданно и как нельзя кстати, откуда ни возьмись объявились зелёные. Эти молились лунному свету. Во всём же прочем, весьма походили на фиолетовых. И этого оказалось вполне достаточно, дабы... ну, и так далее. Однако же, в полном отличии от последних, зелёные оказались куда воинственней, а походик на них - далеко не столь однозначным и успешно-окончательным, что потребовало ещё и ещё переходиков. Так что, целым поколениям розовых было чем заняться.

      По ходу всё затягивающегося кровопускания, розовые всё более свирепели с досады, так что, совершенно неудивительно, что  параллельно и безотносительно они таки взялись за чистку собственных рядов, яро искореняя собственных сомолельников под предлогом, что те неверно трактуют Трактаты, да и вообще - не с того конца перечеркиваются.

      По истечении же побед и сроков, веселий, празднований да уныний, в полном соответствии с законами вселенских закономерностей, обнаружились синие, поклонявшиеся Воде да Ветру, жёлтые, молившиеся Огню да Камню и оранжевые, почитавшие одно только отстраненное спокойствие и равнодушие во благо соплетения искончанного. После всех переходиков своих со зелеными, розовые понабрались столького опыту, что, излишне говорить, одолели разноцветиков без особых на то усилий, зато со многими весельями и радостями во благо.

    Странное дело, но с каждым новым победиком и тотальным искоренением, - вне зависимости от цветов и оттенков искореняемых, - розовые всё больше... краснели. Так что к моменту, когда неизбежно объявились красные, они были от них уже практически неотличимы. По цвету. Но красные поклонялись всеобщему квазиравенству, густо замешанному на крови равных, так что походик был, сами понимаете, неизбежен. Оказались они воинственны и кровожадны весьма, но зеленым были, всё же, не чета, так что... сами понимаете...

      Со победиком над этими распоследними, вроде бы, как бы усе цветастые поискончились, что грозило воцарением непривычного и опасно пугающего Мира.

      Но недаром столетьями затачивали покрасневшие чутьё своё в разноцвестиях. Провести их было сложноватенько, даже когда самих цветов, вроде бы, как бы и не уже. Ибо тута обнаружилось, что вот прям тута, под боком, в самой, можно сказать, непосредственной близости, обитались себе... прозрачные. Эти оказались опаснейшими из прочих, ибо не молились никому. Вааще. А всех молящихся да преклоняющихся почитали не иначе, как теменью, солнце бытия и чистого знания застилающими да радости от познания препятствующими.

Представляете?!

      Ну, с этими было просто, даже армии не понадобилось — лишь побольше дров. К тому же, оказалось, горят они лучше всех прочих — ясным, чистым, прозрачным пламенем.

      И воцарилась у них благодать. Поскольку воевать было больше решительно не с кем, включая собственных помолельников, волей-неволей пришлось что-то со всем этим делать. Войны были торжественно отменены, армии распущены, любая дискриминация по половому, цветастому и молельному признаку — запрещена, а природная кровожадность и страсть к насилию переведены в исключительно развеселое русло: футболы, боксы и прочие тебе регби. Ибо отныне мордобою следовало быть цивильным.


      И воцарилась у них благодать. Вроде бы, как если бы со сторонки поглядеть, - всё у них было, как бы, в порядочке, вот только... бывшие розовые да покрасневшие, теперь, совершенно плавно и для самих себя незаметненько, до тотальной, так сказать, неотличимости... посерели. А ещё у них шёл дождь. Часто. Собственно, почти всегда.

      Но никогда больше не было радуги.


***
   
 
        Впрочем, всё это случилось невесть когда, в далеком рукаве  соседней галактики, по ту сторону Припухлого Бугра, на крохотной планетке вкруг желтого карлика, давно с тех пор ставшего белым. Так что к нам -  благородным ящерам, исконным блюстителям единственной и истинной веры в Ящура-Пращура-Прародителя всего сущего, - всё описанное не имеет ну малейшего касаньица.


 14. VII. 19