Саянская Молчунья...

Десять лет топчу я тропы
На земле тайги Саянской.
Нет семьи и нет приюта –
Все ищу Свою Вершину
И коня Мечты – Пегаса…
Вот однажды вдруг запнулся,
Вдрызг уставший, за строенья
Небольшенького поселка,
Где жильцов совсем немного
И живут они утишно
По законам древней веры
Своих пращуров кержацких.
Приютила баба Вера –
Очень добрая старушка.
И в ее уютной келье
Я читал, писал... И слушал
Сказки-были доброй феи,
Удил рыбу в речке горной,
Наслаждался тишиною…
А старушка мне однажды,
Как-то мельком, мимоходом:
«В трех часах ходьбы неспешной
Одиночкой нелюдимой
Обитает в избушшонке
Городских кровей Молчунья –
Меж собой ее так кличем…»
Я подумал: очень странно –
«Одиночкой…», «в избушшонке…»
Дева? Женщина? Старушка?
Что заставило укрыться
В этой дикой глухомани?
Зуд вопросов, но сдержался.
Любопытство, торопливость
Здесь, в поселке, осуждались.
Я смолчал. Ведь баба Вера –
Мудрый тактик и психолог,
Кинув лакомство наживки,
Будет ждать моей поклёвки,
Но не с жадностью глупышной…
Один час и три минуты
Показались годом долгим.
Баба Вера колдовала
Над вареньем из черники.
Я – о том, о сём и робко:
– И какой же это веры
Нелюдимая Молчунья?
– Сынок, она – не нашей веры.
Какой? Не ведает никто.
Ее питанье – солнце, небо,
В морозы ходит без пальто…
Мы к ней – и так и эдак.
Она – с улыбкою молчит.
Был слух: большое горе, беды
Ей довелось в миру изведать.
В тайге – чтоб душу подлечить…
Вот ты, я вижу: грамотейный
И что-то пишешь, и читашь,
И без обузы, несемейный.
Не куришь и не выпивашь.
Вот и спроведал бы Молчунью,
В делах мужицких ей помог.
Узнал бы, что это за чудо:
Не исть, не пить… Она, как Бог?
Как в добротном детективе,
Закрутила баба Вера
Неожиданно интригу
И лишила мою душу
Обретенного покоя.
Расспросил свою хозяйку
Как найти в тайге избушку.
И однажды, на рассвете,
На тропу разведки вышел…
День, зевая свет-туманом,
Флегматично просыпался.
Гнус в атаку за атакой –
На мое лицо и руки…
Птицы песнь любви с восторгом
Воспевали Дню и Солнцу,
И тайге – Родному дому!
Белка в кроне кедра танец
Исполняла грациозно,
Словно прима-балерина.
Бурундук-завистник, кроха,
Неумеха прыгать ловко,
Освистать пытался нагло
Танец дивной балерины.
Но все птахи и вороны,
Все деревья и травинки
Дружно хлопали в ладоши
И дарили: «Бра-во-о, бра-а-во!»
О, таежное семейство!
Здесь свои законы жизни.
Рыси, волки и медведи,
Когда голодны – жестоки.
Вот с моей тропою рядом
Жил недавно муравейник,
Но медведь – гурман азартный,
Разорвал его на части,
Чтобы слопать сердцевину –
Племя нового приплода,
Муравьиного семейства…
Встреча первая
Стоп! Под кедром богатырским
У ручья, в тени, в прохладе,
Обозначилась избушка.
Что со мной – ногой не двинуть?
Руки – тоже словно вата.
Рот открыть, спросить хозяйку –
Не могу, нет сил, зеваю…
Вдруг открылась дверь, в проёме,
В голубом прозрачном платье –
Дива с белой головою…
Продолжение следует...