Дэнилидиса. Право дилетанта. Глава 5

Глава 5.
 
  Следующие полчаса подарили нам (а особенно мне) довольно приличный обоз информации о положении дел в Империи, закулисных интригах, политических дрязгах - всё это неостановимым потоком изливалось из постоянно икающего и портящего воздух Тантея.
  То, что Император был стар, знали все (а я предполагал) - нынешнему Императорскому Величеству Арминестуру Солнцеликому недавно стукнуло двести девяносто лет, и он хотел прожить ещё как можно дольше, отчаянно цепляясь за жизнь, что объясняло появление при Дворе великого множества подозрительных лекарей, алхимиков, магов, колдунов, астрологов и прочей братии, которая в предыдущие времена была на полулегальном, либо вовсе нелегальном положении.
  Император поглощал всяческие снадобья и микстуры, продлевающие жизнь, но пагубно сказывающиеся на воле, разуме и характере. Также проводились различные многочисленные мистерии, магические ритуалы (некоторые, по слухам, не без человеческих жертвоприношений), составлялись гороскопы и предсказания.... Но больше всего настораживало то, что к Трону были приближены эльфы - Фанрот и его клика - которые пользовались практически безоговорочным доверием и расположением Императора. Не занимая никаких официальных должностей, они буквально формировали императорскую волю, создавали различные политические группировки с верными людьми во главе, провоцировали и обостряли как публичную грызню между этими самыми группировками, так и "подковёрную возню" - с заговорами и покушениями.
  К слову сказать, тот самый Имперский Дворянский Совет, скорее всего тоже был эльфийской идеей, на что указывало очень многое в свете полученной информации. В итоге всей этой подрывной деятельности Империя пришла в упадок - теперь об этом можно говорить смело: нравственность стала не в почёте, особенно среди высокого сословия; духовность и религия всё больше становились целью насмешек, патриотизм и любовь к Империи воспринимались уже как чуть ли не пошлость и отсталость. В абсолют было возведено личное благополучие через жупел "неповторимой священной индивидуальности каждого".
  В Алденноре всё явственнее ощущался раскол, как между сословиями, так и между народами и народностями: между людьми и гномами, гномами и орками, орками и людьми и прочими и прочими. Даже среди людей пошли брожения, подозрения, непонимания, вырастающие в претензии, а порой и в стычки.
  Дело в том, что, как мне удалось узнать, Алденнор вырос на осколках старых империй и королевств, и основали его пришлые люди, именовавшие себя "альдены", что приблизительно можно перевести как "люди рассветного моря", а местные народы стали их именовать просто: Высокие или Долгоживущие, так как средняя продолжительность их жизни составляла две, а то и три "обычных человеческих". Пришельцы появились с востока и рассказывали, что их родина - большой остров или маленький континент - погибла "в огне великих пожарищ и после была поглощена морской пучиной", а всему этому предшествовали многолетние изнуряющие войны и баловство с магией (или, скорее всего, какие-то противоестественные и опасные эксперименты с пространством-временем и сущим). В общем, вот вам, пожалуйста, и местные нуменорцы.
  Вкратце: альдены довольно быстро организовали новую Империю, подчинив, ввиду своего более высокого развития, несколько местных королевств, ослабших от постоянных междоусобных войн. Подчинение происходило преимущественно мирным дипломатическим путём, так как Высокие и в самом деле далеко (по местным меркам) продвинулись в плане организации общества, искусств, законотворчества, инженерной мысли, военного искусства, но были и завоевательные походы и экспедиции, которые носили порой откровенный карательный характер.
  Также альдены принесли и распространили (а кое-где и насадили) свою религию - культ Единого Творца, ставивший во главу угла любовь ко всему сущему, всепрощение и неизбежную кару за прегрешения. Новая религия подразумевала высокодуховность и непогрешимую мораль, и одновременно - подчинение вышестоящему. До обожествления Императора и Правящего Дома дело не дошло, хотя попытки имелись. Также не было запретов на научную деятельность, но с точки зрения священнослужителей поощрений оная не заслуживала, так как надо было думать о душе и тонком мире. Плюс ко всему, у Долгоживущих где-то глубоко засел страх повторения катаклизма из-за чрезмерного увлечения различного рода опытами и потому магия была весьма ограничена, а совмещение науки и магии и вовсе каралось пытками и смертной казнью.
  Так вот, к чему это я.
  В последнее время в Империи стало намечаться определённое напряжение между теми народами, что жили здесь до прихода альденов с самими альденами. Вкратце эти "претензии" можно выразить так: и живут они дольше, и заносчивыми стали, и запрещают всё, да и вообще - не пора ли про старых богов вспомнить, про "родную веру", так сказать?
  И хотя смешение народов происходило, но недостаточно быстро и недостаточно массово - преимущественно в виде династических браков. Поэтому на необъятных просторах Алденнора жило множество народов и несколько рас.
  В самом Совете сложилось несколько политических групп - эдаких "кружков по интересам". Самую мощную и многочисленную исподволь курировал Фанрот, что позволяло ему, если и не определять, то, во всяком случае, влиять на внутренне и внешнеполитическую жизнь Империи.
  Была группа, которая поставила своей целью "возврата к традициям предков", то есть, формально они как бы блюли интересы тех народов, что жили на этой земле до прихода альденов, и чьё соборное название звучало как "раниты" - "ранние; те, кто жил здесь раньше". Причём самих ранитов там было меньшинство, и никаких конструктивных решений данная группа практически не вносила, а самоутверждалась тем, что опротестовывала все решения "эльфийской" группы - с криками и скандалами. В общем - популистская пустышка, и надо ли говорить, что и "ранние" также курировались и спонсировались вездесущим Фанротом сотоварищи?
  Но была и третья сила - умеренная группа, которая пыталась реально отстаивать интересы Империи и Императора, и возглавлял её ни кто иной, как Луциний Требон, "случайно" убитый эльфами в Приреченске.
  Страшная мозаика складывалась на глазах, глубина пропасти, в которую катилась Империя, лишь угадывалась, пока Тантей не озвучил самое, скажем так, неприятное: Император умер.
   - Что?! - Взревел могучий Эддар, хватая несчастного нобиля одной рукой за грудки и приподнимая того над полом. - Врёшь, паскуда!
  Телеремнар сдавленно поперхнулся и подскочил со скамьи, хватаясь за рукоять меча, а оруженосец уронил многострадальную жаровню, высыпав в неё всё содержимое угольного мешка и расширенными глазами, забыв закрыть рот, уставился на трепыхавшегося и пищавшего Тантея.
   - Эддар! - Окрикнул я. - Отпусти его, пусть расскажет!
  И тут же метнулся к поражённому пареньку, хватая того за плечо и разворачивая лицом к себе.
   - Вот что, мальчик! - Зашипел я, глядя ему прямо в глаза. - Если эту новость узнает кто-либо ещё до того, как об этом сообщу я, то мне придётся тебя повесить!
  Паренёк побледнел и дёрнулся назад, но маркграфья длань держала крепко, и от неё исходил жар, обжигая кожу оруженосца сквозь грубую ткань рукава шерстяной рубахи. Мои глаза стала затягивать багровая пелена, и стоило больших усилий загнать разгоравшийся внутри огонь куда-нибудь поглубже - поглубже в Перстень, который уже потихоньку успокаивался, с каждой секундой пульсируя всё медленней.
  Плескавшийся в глазах мальчишки страх, граничил с животным ужасом, и стоило мне разжать хватку остывших до нормальной температуры тела пальцев, как оруженосец, тихонько всхлипнув, просто свалился на пол.
   - Эддар! - требовательно повторил я. - Отпусти!
  Находящийся на грани очередного обморока Виттерий с отчётливым чавкающим звуком рухнул на выцветшие ковры, покрывающие деревянный настил шатра.
  Командир гвардейцев явно был не в своей тарелке и вырывающейся агрессией пытался это скрыть. Его можно было понять - мир, который был воплощён в образе Империи и сконцентрирован в особе Императора, сейчас громко трещал по швам и ломтями падал в бездну.
   - Н-но я не уверен, что Император именно умер. - Пролепетал Тантей. - Т-там произошло, что-то.... Что-то другое.
  Мы все воззрились на это бледное дрожащее существо, я заметил, как у Телеремнара дёрнулась щека, а Эддар сильно, до хруста кожаных перчаток, сжал кулаки.
  А нобиль продолжал, захлёбываясь и глотая слова, вещать, и чем больше он говорил, тем отчётливее шевелились волосы на моём загривке.
  Так как Виттерий был довольно значимой фигурой в Совете, то и внутридворцовой информацией он обладал обширной, также, оказывается, он принимал участие в большинстве мистерий и тайных магических обрядах Императора, а некоторыми даже руководил. Так вот, однажды он был приглашён на очередной обряд, который очень сильно напугал его. То, что замышляется что-то серьёзное и тёмное, он понял, когда узнал, что обрядом будет руководить сам Фанрот. А потом до него дошло, что вляпался серьёзно, так как среди участников оказался единственный внук Императора и был тот явно чем-то одурманен, так как походил скорее на мёртвого, чем на живого.
  Арминестур так отчаянно цеплялся за жизнь, что уже пережил своих сыновей и дочерей, которые так и не стали "Величествами", пережил он и некоторых внуков с внучками - из ныне живущих мужского рода остался только Эриндур.
  Тут Виттерий запнулся и на время замолчал, так что Эддару пришлось грубо встряхнуть того за шкирку. Всхлипнув, нобиль продолжил.
  Ему было страшно, и с каждым действием страх усиливался - это явно был обряд чёрной магии, и творилось что-то противоестественное. Потом всё было как в тумане, воздух сгустился, и опустилась тьма - многочисленные зажжённые свечи превратились в тускло мерцавшие огоньки, но фигуры Арминестура и Эриндура виделись отчётливо, словно светившиеся изнутри. Фанрот и ещё какие-то две тёмные фигуры в плащах с капюшонами безостановочно читали заклинания низкими голосами, творили руками пассы, в которых порой взблескивали обрядовые кинжалы. Лишь позже Виттерий понял, что у ног, творивших волшбу, лежали не скатанные в рулоны ковры, а мёртвые тела, послужившие в качестве ритуальных жертвоприношений.
  А потом нобиль увидел, как от Императора в сторону Эриндура поплыл по воздуху клубок жемчужно-серого тумана, и императорский внук стал сильно кричать - словно от ужаса и боли. Но через пару мгновений всё стихло, и Виттерий потерял сознание. Очнулся он у себя дома в постели; как потом выяснилось - без сознания он провёл около суток. Придя в Совет, он узнал, что вчера Арминесутр Солнцеликий скончался, а значит, новым Императором должен был стать единственный внук покойного. Да вот только Эриндур почему-то второй день был весьма слаб, метался в горячечном бреду и никого не узнавал.
  Случилось всё это около месяца назад, когда эрцграф Луциний Требон уже был в Приреченске и награждал особо отличившихся в роменагорнской кампании. Во дворце же решили пустить слух, что Арминестур болен, как и Эриндур. Местоблюстителем Императорского Трона был выбран племянник Арминестура - Великий герцог Валансир, который также был посвящен почти во все тайны и тёмные дела своего дяди.
  Тут нобиль затих окончательно и словно бы сдулся и уменьшился в размерах, его плечи поникли, а голова упала на грудь.
  Эддар, тяжело дыша, сделал пару шагов назад и, наткнувшись поясницей на стол, резко развернулся и сильным ударом снёс на пол ни в чём не повинный подсвечник.
  Телеремнар, что ожидаемо, был потрясён и, не находя каких-либо слов, одной рукой теребил ус, а другой нервно сжимал рукоять меча, слегка выдвигая клинок наружу и тут же c громким стуком загоняя его обратно.
  Нужно было брать инициативу в свои руки, ибо горькая новость о реальном состоянии дел могла, в конечном счёте, пагубно отразиться на всей кампании и привести к развалу нашего разношерстного войска, которое держалось на чистом энтузиазме, большом количестве тестостерона и отсутствии военных поражений.
   - Так! - рубанул я воздух. - Эддар, остаешься здесь с пленником, никого к нему не подпускаешь и по возможности с ним даже не разговариваешь!
  Я бросил взгляд на притихшего оруженосца и продолжил:
   - Мальчишка также останется здесь при тебе. Никуда его не выпускай. Пусть тут порядок наведёт да моей амуницией займётся.
  Затем я повернулся к хмурому князю:
   - Главную ставку перенесём в ваш шатёр, ваша светлость. Распорядитесь, чтобы все гонцы и посыльные прямиком направлялись туда.
   - Здравая мысль. - Проскрипел Телеремнар. - Сделаю немедленно.
   - Ну, пока всё. - Подвёл я первые итоги. - Мы на пороге великих перемен, но думать надо и о насущном. А у нас там штурм замка, вообще-то.
  Прихватив шлем и натянув на голову стёганный подшлемник, я подтолкнул князя в спину и мы оба покинули шатёр, выйдя на отрезвляющий морозный воздух.
  К нам тут же подскочил десяток моих гвардейцев и пяток телеремнарских мечников - без свиты и охраны никуда, статус обязывал.
  Мы шли сквозь сдержанную суету военного лагеря, нас тут же накрыло смесью запахов из лошадиного пота, кожаных сбруй и сёдел, дымком походных кузниц...
  Стали поступать первые раненные, пленные, раненые пленные - их всех распределяли по большим походным палаточным лекарням и таким же большим походным палаточным местам временного содержания пленных. Особенностью лекарен было то, что одна стена у них отсутствовала, чтобы обеспечить оперативную и спорую доставку раненных и приток свежего воздуха, так как большое количество собранных в одном ограниченном пространстве свежепокалеченных истекающих кровью людей могло создать антисанитарную обстановку.
  Проходя мимо одной из таких лекарен, я заметил рыцаря из отряда барона Эсринора. Голова воина была замотана чистой белой повязкой, сквозь которую уже начала проступать кровь, левая рука, зафиксированная лубком, покоилась на перевязи. Меня вновь кольнуло угрызение совести пополам с тревогой за судьбу Теренция, но я опять убедил себя, что всё сделал правильно, да и вообще - граф взрослый человек и сам отвечает за свои поступки, и так далее, так далее, так далее... Когда мы подошли к княжескому шатру, я уже чувствовал себя почти нормально и почти уверился в правильности своих действий.