Шизофрения, вернее, Драматургия, как и было сказан

Юлии Тупикиной и немножко Пастернаку.

Пускай с тобой поспорит образ,
Ответит дерзко: «не сейчас!»,
И даже окрику «опомнись!»,
Подставит немигнувший глаз
Перед массовкой оробевшей.
Яичницей из Фаберже
И невесомой арабеской
Издымоходится сюжет,
Змеясь изменчивой идеей.
И обезвожженый жокей -
Ты остро вскрикнешь в мавзолее:
Кто Ленин здесь? И суховей
Достигнет уровня стихии,
И станет заревом салют.
Вот тут клочки Драматургии
Нахлынут горлом и убьют.
И всё. Ружьё сорвал Редактор,
Старик-буфетчик сел в вагон -
Пали, стреляй в последнем акте,
Но вот когда последний он?
Ведь ты ещё в воображеньи
Играешь предпоследний акт,
И в этом акте предпоследнем
Пускай ружьё уже в руках,
Но не заряжено. Ты знаешь:
Уже внутри кофейных тьма,
Уже из Малого, болтая
Выходят с «Горя от ума» -
Останься, славный мой Буфетчик -
Метро до часу, а такси
Тебя подбросит от конечной
Ведь очень нужно доплести
Логичный ряд нагромождений.
И чтоб с улыбкой на губах
За выстрелом в последней сцене
Дышали почва и судьба.