Роковая посадка. Быль!

Настало то самое время
И птицы сбываются в клин.
Направил вожак своё темя
По курсу заморских долин.

За ним устремилась вся стая.
Десятка всего, полтора.
Людей всех, с небес оглашая,
Что в путь отправляться пора.

Сезонные их перелёты
Для них по наследству идут,
И всех одолели заботы
В пути приключения ждут!

Давно позади размноженье.
Пора молодым улетать,
Воздушные ищут теченья.
Вдоль гор их нетрудно сыскать.

Одни полетели без звука,
И как партизаны молчат.
Другие, ведь это не мука,
Старательно очень кричат.

Вот гуси, у них гоготанье.
Курлыканье средь журавлей.
И слышится на расстоянье
Подарок для взрослых, детей.

Летают одни лишь ночами.
 И в этом, вся стая дружна.
С голодными очень, очами 
И днём им кормёжка нужна.

Другие жирок накопили,
И с этим запасом, в полёт.
В дороге, водички попили
Проверили курс, и вперёд!

 В пути, всё на землю смотрели.
Места проверяя на взгляд,
Которые души им грели
Вновь видеть их, каждый был рад.

 Вид сверху, реки полноводной,
 Привычно им радовал глаз.
 В их жизни, почти беззаботной,
 Настало вдруг время прикрас.

Вожак посильней присмотрелся.
Там что-то большое стоит!
Неясно, он что, перегрелся?
Другой стал у местности вид.

И он в изумлении ахнул.
Громадный стоит человек!
Подумал, по-своему брякнул,
«Какой необычный стал век!»

И следом добавил, «Посадка,
Пожалуй, мы здесь отдохнём!»
А стая на отдых так падка
Галдят, «И водички попьём!»

 Пред ними канал появился!
 Копали не первый же год.
К нему и вожак устремился,
Отведать невиданных вод.
 
Ведь Дон, с мамой Волгой здесь слился!
И всё называлось канал.
Народ, самый разный трудился
Работа, конечно, не бал.
 
 Сто тысяч, пленённые немцы.
 И наших, почти миллион!
Сто тысяч из них, иждивенцы,
Ну, то есть, кто был осуждён.

Трудились; ударно конечно!
Но птицам того не понять.
Они пролетали беспечно
Гордилась чем Родина- мать!

И этот канал освятили.
Он Ленина имя носил!
Со временем, чтоб не забыли.
Но тот, кто у власти, чудил

Казалось журавликам странно.
Назвали ведь в честь Ильича!
А дальше всё как-то туманно
Рубили, как будто с плеча.

Гигантскую статую ставят,
Но только с грузинским лицом.
Ведь Ленина здесь не продавят
Другого считают отцом.

А он, как всегда, размахнулся.
Полста, даже с хвостиком, ввысь!
От гордости тут же надулся
А надо б, в больницу; лечись!

Про это никто и не скажет.
В то время махровый был культ!
Боялись, что в прах он размажет.
В стране, лишь у Сталина пульт.

 Косяк покомфортней уселся.
 Приют этот идол давал.
Он сделан из меди, нагрелся
В осеннюю ночь согревал.

 У них никакого почтенья,
Хоть он предоставил уют!
Украсят его, без сомненья
Вот тем, что дерьмом все зовут.

А утром они улетели.
Оставив автограф здесь свой.
И новые сесть захотели….
Никак не поспоришь с судьбой.

Загадили голову, плечи
Здесь какать, совсем красота!
А слой подрастал от картечи
Но трудно сказать: «Лепота!»

Его голова без фуражки,
Подальше от птиц он убрал.
Бежали б, по телу мурашки
Как он бы на них наорал.

Плечо, так ведь трудно представить!
Как рос бы на нём эполет.
Не дашь им команду «Отставить!»
А птицы послушались. Бред!

При статуе был и смотритель.
Ходил он, за ней наблюдал
Заметил, что в пятнах был китель,
Что это, не долго гадал.

Он чуть не отбросил копыта!
Но как положенье спасти?
И вся городская элита
Решила тех птиц извести.

Известно, что птиц не накажешь!
И курс их нельзя поменять!
Велик человек! Не расскажешь
Ему не пристало вонять!

 Кулибин в стране, каждый пятый!
По части; придумать, стянуть….
Был страх, что накажет усатый.
Ведь смог он пол мира согнуть.

Нашли своего Фарадея.
За это, хвала ему, честь!
Его посетила идея.
На статую птицам не сесть!

Сквозь голову ток пропустили!
Зачем напряженье жалеть?
И вольты всех птичек косили,
Что близко смогли подлететь.

Ведь птицы законов не знали,
Ни вольт, и не тех же ампер!
И так, ни за что погибали
От принятых людями, мер.

И статуя чистой стояла!
Из птичек ковёр был вокруг.
Валятся им здесь не пристало,
А то ведь застукают вдруг.

И каждое утро смотритель,
Все трупики птиц забирал.
В сторонке он сделал обитель
В земле им могилы копал.

Теперь, постоянно при деле!
Ведь это пошло на поток.
Порой успевал еле-еле
Работал без устали ток.

Земля, получив удобренье,
Растительным миром цвела!
И нет никакого сомненья
Статистика счёт не вела.
 
И статуя, вся без помёта!
Смотрела на волжский простор….
А птиц тех, во время полёта
И дальше преследовал мор.

Земля здесь полна удобрений.
Поближе, от этих вот птиц!
Подальше, от жёстких решений
От тел, человеческих лиц.

Которые в землю ложились.
Такой непосильный был труд!
А цель, чтоб легенды сложились.
Что вождь был и мудр, и крут.

В учебниках, как-то писали
Что Санкт-Петербург на костях
Не будем вникать мы в детали
Так было во всех крепостях

Возьмём пирамиды, к примеру
А сколько вот там полегло?
Не зная, мы примем на веру
Так ведь миллионы могло

А сколько легло в Поднебесной?
 Над ней призрак смерти витал!
На стройке стены, той, известной
Да кто эту убыль считал….

Их лица и имя, не знают
Запомнился только тиран
Смешно, но его уважают
Такое, во множестве стран
 13 07 2019г