2. Гнев

На самом деле, эти вопросы ты задавал себе столько раз,
и до сих пор не нашёл ответа, так что, в общем, какая разница.
Было сначала больно, потом обидно, гневно, потом - никак.
Привычка - вторая натура, ты и привык. Дурак - хорошо, дурак.

В конце концов,
тебе двадцать семь уже, не пятнадцать.

Но как-то так закрепилось с детства в твоей логической голове,
что ты - чужой, и не сможешь верить никому: ни ему, ни мне, ни богу, ни сатане,
хотя обманываю, "ему" ты верил, возможно, единственному в своей жизни.
И мне так хочется быть той самой, что сможет тебя провести и вывести
через тернии к звёздам, чтобы ты снял с себя все ярлыки и иные вывески "идиот", "придурок", "больной";
и пусть нам дорогу никто не вымостит - в хлам исцарапаемся, но вместе,
по локоть в осколках, шипах и извести,
но доберемся туда, куда побоялся дойти бы и Дэвид Ливингстон,
где не найдет нас никто — ни демоны, ни соратники, ни завистники,
до звездного неба, до края пропасти, и, сука, до гребаной справедливости
я доведу тебя,
я клянусь тебе!
Я не предам, не оставлю, слышишь ты,
у меня же в груди есть сердце, на нем крепко-накрепко нитью вышито
- нитью хлопковой, ярко-красной -
твоё короткое имя, Аспер!...

Что же ты делаешь, сволочь такая?
"Иди", - говорит, - "отсюда,
я же калека без роду-племени, не ищи во мне абсолюта.”
И, говорит, - «Будет проще, когда мы с тобой это все забудем,
ты понимаешь, что тебя ждёт со мной? Сплетни людские и пересуды:
"Смотрите: здоровая с инвалидом! Она из жалости, по-любому.
Чудовище выбрало свою жертву".
Ну как, готова к такому омуту?"

Да, готова!
Но только такого не будет, слышишь, а если будет,
то мне плевать.
И тебе плевать!
Дело не в том, что там скажут люди:
...Ты - не обуза.
Не сумасшедший.
Не отсталый-не овощ-не-ненормальный!
Невежество общества не означает, что должен сам ты себя затравливать,
хватит жалеть себя!
Ты мужчина, а все какие-то отговорки.
Сможешь назвать хоть одну причину,
какого черта?
Какого черта?..

Как
я
сейчас
мечтаю
схватить
за грудки
тебя
и к стене -
прижать
впечатать
затылком
до искр
в глазах
может
хоть так
мозг на место
встанет
и
поцелуем
закрыть
твой рот
заткнись
наконец
замолчи
придурок
больной на всю голову идиот,
поверь хоть кому-то, помимо Юры,
его больше нет!
Хватит с ним разговаривать
ночью,
со мной говори!
Ведь я очень
люблю тебя...
Очень...

И не решай за меня.
"Уходи", - говорит, - "отсюда.
Будешь счастлива."
Нет, дорогой, мне виднее, прости.
Не буду.