Тролль

Шутил он неприятно, «подкалывал» умело,
Словами, словно прессом, давил и обижал,
На спинах рисовал мишени белым мелом,      
И фразами, как пулями, их метко поражал.

И очень ему нравились предательские слезы,
«Мишеней» пораженных, ментальная их боль,
Но он не изменял «ораторскую» позу:
Так органично вжился в худую «тролля» роль.

Он всех критиковал налево и направо,
И в каждом разговоре на рану сыпал соль,
Для многих припасал прегорькую «отраву»,
Не замечал, как душу обгладывает тролль.

Но сам, случайно, стал, удобною мишенью:
И «дырочки» нашли, и даже «кривизну»,
И по тропе погнали, подстреленным оленем,
И указали лунку, чтоб сразу утонул…

И вылили на голову цистерну липкой грязи,
И в перьях обваляли, учили понимать:
«Насколько для других теперь он безобразен?»
Настолько, что собрались всем миром отпинать…

Сбежал тогда в избушку он, посередине леса,
Но не у той хозяйки укрыться захотел…
Она ему добавила, свои «четыре песо»,
И ступой приложила, чтоб кубарем летел….

И долго он плутал, пока не заблудился,
В болото вдруг забрел, к жестоким упырям,
Просил у них сочувствия, ведь «малость оступился…»,
Они его прогнали: «Так захотел ты сам…»

На Свет не скоро выбравшись, из-под нависшей Тени,
Всем Обществом отринутый, побитый и хромой,
Он тролля придушил, на пахшем летом сене,
На трупе разрыдавшись, твердил: «Я не изгой…»

Обратно с дрожью плелся он, с понурой головой,
К «затролленным» когда-то – прощение просить,
«Стрелка» не сразу приняли в нарушенный им строй,
Пришлось на «испытательном» полгодика пожить...

Понять, что за «мишенями», есть чувства и страдания,
И Светлое и Чистое, и Трепетно-Ранимое,
И что за всё приходит, однажды, Наказание,
От выпущенных пуль, никак неотделимое.