на Петра и Павла

               

Равлик-павлик, высунь рожки!
                Детская приговорка

Ну, Господь управил — вот и Пётр и Павел,
люди на молитву в церковь потекли,
по святой России правят паремии:
всечестных апостол славят на земли.

На Петра и Павла я в дому как равла —
помолюсь да спрячусь, выгляну опять,
корчусь телофазой стебельковоглазой:
из витка ракушки много ли видать…

Там-то, дальше рожек — хорошо как, Боже!
Солнышко на небе, негой пышет зной,
да закаткой сладкой, да укропной грядкой —
склад миропорядка, столь любимый мной!

А пойду налево, в сокрушенье чрева:
куст крушины ломкой —  Frangula alnus,
так в охап и ловит, пляшет, празднословит
и суёт мне грозди красно-чёрных бус.

Знаете ли, люди, о крушинном чуде?
Ягоды окрасят фиолетом шерсть,
а из веток дорог первосортный порох —
всех её достоинств честь-не перечесть!

За кустом — брусчатка, детская площадка,
мальчик на качельках, рыжик на жаре,
это мой знакомый, Павлик Беляковый —
Беляков по папе, ый — так во дворе.

— С праздником, Павлуша!
— А, пливет, послушай,
чо вчела-то было, кломе колбасы:
на Петла и Павла мы с бабулей в лавлу
ездили в малшлутке супелской класы!

Ой, была жалища! И налоду тыща —
и детей, и взлослых целая лека.
Всё клугом в цветочках, девички в платочках
бегали, колмили булкой голубка…

Купола лаздулись, словно лавла дышит,
воздуха наблали, к небу плипадя,
звёздочки на клыше, а должны ж быть выше —
спадали, навелно, сбили их дождя…

Люди-человечки всюду ставят свечки,
клестяся вот так вот, как и я, смотли!
Бабушка молилась, плямо аж светилась,
кланялась лаз тысчу до сылой земли.

Ну, и мама Ила плакала «помилуй!»,
за отца плосила, он у нас в тюлме…
А облатно мигом — птицей быстлоклылой
на такси летели тыщу в час кэмэ!

Вот, а кошка наша не поела кашу,
мявкала, селдилась, клесло подлала,
так пележивала за поездку нашу,
плямо доблый ангел меховы клыла…

Отогрела душу — обняла Павлушу,
подарила грушу, денежку дала:
мама купит мяса, сыра, расколбаса,
будут хоть на месяц крупы да масла. 

Знаю, милый, знаю, сторонятся люди:
та ещё семейка, ведь мужик зэка,
пашет лишь невестка, то ли ещё будет —
братик твой Петруша не рождён пока…

Верь мне, что минуют беды непременно, 
не страшися мира и его угроз,
есть у вас охрана посильней военной —
тётка-инвалидка, кошка
 да Христос.