земля во зле

Ромашковое поле, тишь да гладь,
задумаешься, выйдешь погулять,
увязнешь в белых звёздах по колено.
А что под ними помнится едва,
хотя всё заучил, как дважды два,
о разных параллельностях вселенной.
Что было здесь - подсчет людских потерь,
стояло дыбом гладкое теперь,
мололо всех какие сутки кряду.
И мухи собирались в жирный рой,
справляя на ошмётках пир горой
под жадный рёв летящего снаряда.
Вываливая взгляды из орбит,
смотрели в небо те, кто был убит,
а кто был жив, плашмя лежали в глине.
Лишь контуры, лишь абрисы в золе,
которая была землёй во зле
под сеткой из трассирующих линий.
Ублюдочная маска бытия -
ведь каждый знал - здесь мог лежать и я,
лежать и ждать короткого затишья.
На поле что ни метр - осколком взрыт,
и кто-то плакал громко и навзрыд,
себе потери друга не простивший.
Пройдёшься и припомнишь всё, как есть,
точней - как было всё. Была бы честь.
Закуришь, пачку снова ткнёшь в кармашек.
На этом поле память не живёт,
но где-то в нём ещё воюет взвод
под звёздами белеющих ромашек.