Букинист

            - Бабушка, а что такое букинист?

            - Букинист – коллекционер редких книг.

            Мужчина, лежавший на скамейке, услышал знакомое слово и подумал: « Не совсем верное толкование». В следующий момент даже испугался собственных мыслей и принял вертикальное положение. Бабушка с внуком пошли дальше, а мужчина грустно смотрел им в след.

            Букинист. Так называла его жена. Сомов не продавал книги, а собирал. Правильно было бы назвать его библиофилом. Но глядя на то, как трепещут ноздри побелевшего от возмущения носа дорогой супруги, не решился сказать об этом. Предпочёл молчать и стоически выдержал шквал оскорбительных эпитетов. Она считала его малахольным. Только малахольный мог потратить последнюю десятку на старый хлам. Студент, продававший фолиант в замшевой обложке с золотым тиснением, вряд ли имел представление о настоящей цене такого экземпляра. Вот и жена не одобрила: понизив голос, презрительно цедила сквозь зубы истерический монолог. Сомов не мог понять, как ей это удавалось. Это был особый вид истерии. Каждое слово приобретало в её устах негативный оттенок и ментоловый поток исходивший от бранных слов пробирался в самые потаённые уголки коры головного мозга. Роман Ильич впадал в анабиоз. Излечить его, таким способом, от пагубной страсти к редким книгам ей не удалось.

            Много раз он проходил мимо красивой вывески «Букинист», но забыл, что умеет читать и не знал, что в старинном особняке расположился магазин. Теперь же знакомое слово придало ему смелости, Сомов подошёл к стеклу и стал рассматривать выставленные в витрине книги. Как бы он удивился, если бы мог прочитать астрономические ценники, но белые таблички с цифрами ни о чём ему не говорили. Сомов, как завороженный, смотрел на книги и не мог двинуться с места. Дорогое, но забытое слово из другой жизни поселило в его душе слабую надежду. Сотрудница магазина не двусмысленно дала понять странному человеку, чтобы он убирался куда подальше. На город спустились душные сумерки, и Сомов потащился в знакомый сквер. Центральная аллея заканчивалась тупиком, там под кустами цветущей акации Роман Ильич устраивался на ночлег. Место это он нашёл случайно. Продираясь сквозь заросли кустарников, спасаясь от волны безотчётного страха накатившего на него с наступлением темноты. Укромный уголок ему очень приглянулся. Осмотревшись Сомов, обнаружил небольшой проход возле забора, притащил скамейку и белый вазон похожий на греческую амфору. Сбитый с пьедестала гипсовый вазон покоился на дне пустого фонтана. От таких нехитрых манипуляций укромный уголок преобразился, и стало по-своему уютно. С другой стороны высокий деревянный забор надёжно защищал Букиниста от чужого мира. Что находится за забором, он не знал и не стремился узнать.

            Сегодня Сомов боялся заснуть, чтобы не забыть важное слово. Оранжевые облака перекрасились в землисто-серый цвет и превратились в стремительно наплывающие друг на друга свинцовые тучи. Скопление этих туч заслонило небесную полынью, не оставив возможности любоваться звёздами. Он повторял и повторял заветное слово, очищая им размытые картинки смутных воспоминаний, качающиеся перед глазами. Так дворник смывает грязь с лобового стекла автомобиля. Сомов очнулся с первыми лучами солнца от жужжания шмелей и потянулся, разминая занемевшие суставы. Майские жуки деловито ползали по цветам акации. Несколько минут он лежал и блаженно улыбался, потом невидимое шило кольнуло его в левый бок. Букинист слишком резко поднялся, сердце тут же дало о себе знать. Теперь Сомов не обратил внимания на боль: « Слово!». Чёрная завеса упала перед глазами. Мысли заметались в голове. Забыл! Конечно же, забыл! Тяжёлый жук-носорог с трудом выкарабкался из колючих веток акации, поднялся в воздух и загудел: бу-у-у! «Букинист!», - Сомов подпрыгнул от радости. Дополнительным бонусом вспомнил номер домашнего телефона и адрес. Сердце заныло ещё сильнее, чтобы унять боль, Роман Ильич медленно опустился на скамейку и приложил руку с левой стороны.
 
            Долго сидеть терпения не хватило. Сомов пересёк ещё безлюдную площадь, и направился в сторону набережной. На углу должна стоять телефонная будка. Надо позвонить жене. Двухкопеечной монеты у него не было, но он надеялся добыть её из накопителя. Сомов видел, как мальчишки потрошили телефоны автоматы. Никакой телефонной будки на том месте не оказалось. Значит надо пройти вдоль улицы. Такие будки были расставлены по всему городу. Роман Ильич продолжил свой путь. Через несколько кварталов его уверенность стала испаряться. Телефоны автоматы исчезли. Сомов опять перестал узнавать свой город. И только заветное слово не позволяло впасть в отчаяние. Если нет возможности позвонить, надо идти пешком. После двух часов блуждания по испепелённым солнцем улицам мегаполиса, Роман Ильич начал жалеть, что ушёл так далеко от своего укромного уголка в запущенном сквере. И всё же стоило произнести слово букинист, в голове начинал трепетать едва уловимый фитилёк сознания. А вот и знакомый памятник. Фамилию поэта он забыл, но главный ориентир был найден. Сомов кинулся бежать и едва не угодил под колёса автомобиля. Водитель открыл окно и выругался:

            - Куда прёшь, баран, глаза разуй! Залил с утра шары, бомжара!

            Букинист не обиделся, лишь виновато улыбнулся и пожал худыми плечами. На другой стороне улицы Сомов опять начал сомневаться в правильности своих действий. Он был уверен, когда покупал книги, не всегда редкие, но всегда желанные. И пусть такие моменты неизменно сопровождались семейными сценами, но это не убавляло его решимости, при виде долгожданной находки выкладывал любую наличность. Букинист привык чувствовать себя виноватым. Как-то его встретят дома? Книг при нём не было, и денег не было. И тут его осенило - жена ушла от него. Как он мог забыть!

            Несколько лет Сомов жил один, а потом женился второй раз. Надя была старше и имела взрослую дочь. Это были самые счастливые годы. Вторая жена, терпела причуды молодого супруга. Главное не пьёт. Букинист привык к домашней пище и уюту в доме. Надежда не вмешивалась в его дела, а когда вместо зарплаты он приносил домой связанную бечёвкой стопку книг, только качала головой. Без злости и сарказма. Но и её ангельскому терпению пришёл конец. Сомов потратил деньги, отложенные на свадьбу дочери. Соблазн был слишком велик, коллекционер не мог устоять. Про библиотеку Потёмкина продавец, конечно, приврал, набивая цену. Светлейший князь не потерпел бы у себя дёшево отделанные фолианты. И всё же собрание сочинений Вольтера того периода большая редкость. Роману Ильичу даже удалось несколько сбить цену, и тогда сумма оставалась непомерно большой. Не без душевных терзаний, Сомов посягнул на заначку жены. Остаться на зиму без новых сапог, куда ни шло, но такого вероломства Надежда простить не смогла. Сомов горячо извинялся и клялся, что такое больше не повторится - Надя была непреклонна. Букинист остановился, как вкопанный. Получалось, что дома его никто не ждёт. Кто объяснит, каким образом он оказался на другом конце города?
 
            Очень хотелось пить. Сомов проделал большой путь и не заметил ни одного автомата с надписью Газвода. Раньше везде стояли автоматы, за одну копейку можно было выпить стакан минеральной воды, за три копейки стакан лимонада. Вездесущие мальчишки умудрялись и здесь выбить из тупого ящика копеечку. Иногда автоматы ошибались и выдавали вместо простой газировки сладкую воду. Автоматы исчезли вместе с телефонными будками. Странно! Эта мысль застала Букиниста возле пешеходной зебры. От изумления он два раза пропустил зелёный сигнал светофора. Смутные терзания мешали сосредоточиться и вспомнить, что же с ним случилось.

            Во дворе дома многое изменилось. Ровный асфальт и новая игровая площадка. А может он просто не замечал этих перемен? Сомов неуверенно дошёл до своего подъезда и обнаружил на железной двери кодовый замок. Лихорадочно проверил карманы, делая вид, что ищет ключи. Из подъезда вышла девочка, и Сомов воспользовался моментом. Поднялся на свой этаж и позвонил. Дверь открыл темноволосый человек в спецодежде, как-то странно посмотрел на него и посторонился, позволив войти. В квартире шёл ремонт. Букинист прошёл на кухню, включил чайник и сел за стол. Осмотрелся, заглянул в холодильник. Рабочий, следивший за его передвижениями, подошёл к холодильнику и забрал с нижней полки колбасу. Теперь уже Роман Ильич строго посмотрел на него. На правах хозяина решил проверить комнаты, чтобы оценить масштаб ремонтных разрушений. От книжных полок остались только следы на обоях. Букинист даже не удивился, а только горько вздохнул. Теперь он вспомнил, что женился в третий раз. Соседка не одобрила его выбора. Тётя Даша пыталась, по-дружески, предостеречь его:

            - Рома хочу тебя предупредить, по-моему, эта женщина с тёмным прошлым.

            - Дарья Петровна, вы слишком много читаете современных детективов.

            - Люся беженка с Кавказа, она потеряла семью. Муж у неё был военный.

            - Теперь я вспомнила, что совершенно точно видела её у нас во дворе раньше. С ней был какой-то молодой человек. Они о чём-то оживлённо беседовали и смотрели вверх. Я, было, подумала, что это комиссия из ЖЭКа. Но теперь понимаю, что их интересовал ваша квартира.

            - Этого не может быть. Я предлагал ей прописку, но она и слышать ничего не хочет.

            - Смотрите, Роман Ильич, - соседка неожиданно перешла на вы, поджала губы и ушла.

            Напившись чая, Сомов решил поговорить с тётей Дашей. Дверь открыла  внучка и сказала, что старушка уже две недели лежит в больнице. Он вернулся в свою квартиру. Один из рабочих принёс ему фотоальбом:

            - Это ваше. Заберёте или тоже вынести на помойку? Хозяйка звонила, сказала, скоро будет.

            Букинист молча взял альбом. Задавать вопросы не имело смысла. Что может рассказать ему наёмный работник.

            Приехала жена. Сомов узнал её и обрадовался, как-никак родная душа. Ждал, что она будет удивлена не меньше и засыплет его вопросами, но Людмила была спокойна, как будто ничего не произошло. А он не был уверен, стоит ли рассказывать ей о своих злоключениях. Может всё только показалось, выходил ненадолго. Поэтому Люся и не удивлена его появлением. Снова пили чай и обсуждали ремонт. Букинист хотел поинтересоваться, куда делись его книги, но не успел. Жена принялась распекать рабочих за плохую штукатурку и велела переделать. Повернулась к нему и сказала:

            - Поехали.

            Он хотел спросить куда, но Людмила всё объяснила:

            - За город. Подруга пригласила на дачу. Там и заночуем.

            Сомов сильно удивился, что у них есть шикарный автомобиль. Спрашивать откуда? Ему показалось неуместно. Возможно, он сам что-то напутал и забыл. Людмила вела себя естественно. Сама села за руль, с кем-то долго разговаривала по телефону, протянула ему бутылку «Фанты», и он крепко заснул.

            Вихревые потоки пригородной электрички обдали мужчину утренней прохладой. Он лежал, свернувшись калачиком на жесткой скамейке. На маленьком полустанке не было не только букинистической лавки, даже простого книжного магазина. Ни одной зацепочки способной вызвать воспоминания. В общении немногочисленное местное население обходилось междометиями и бранными словами. Сердобольная дежурная по станции хотела помочь бездомному и обратилась к участковому, но сверка фотографии по базе данных ничего не дала. Такого человека никто не разыскивал. Женщина научила его держать лопату, и он помог выкопать ей картошку.