Отрывок из поэмы Прохоровское поле

Июль. Двенадцатое в мире.
Спешит рассвет. Зоря как сталь.
А горизонт всё шире, шире
С восходом солнца мчится вдаль.
Пока молчанье. Сотни танков
На рубежах сигнала ждут,
Чтобы помчаться спозаранку
На первый вражеский редут.
Ком. танка рацию настроил,
Водитель в руки взял штурвал,
Прицел наводчик подготовил
И заряжающий, для целей,
В лотках снаряды подобрал.
А на востоке всё виднее
Багряный свет - предвестник бурь;
Над Прохоровкой и за нею,
Пока ещё блестит лазурь.
Пока ещё с приходом света
На ветках птичья рать слышна,
Да затаившись чутко, где-то,
Молчит упрямая война.
     ,    .     .
Лишь только восемь отстучало,
Ракета русская взвилась
И, под бодрящий звон металла,
Артподготовка началась.
В ней, по задумкам бомбардиров,
Врагов разил снарядов рой,
И, вняв приказам командиров,
Рванулись танки смело в бой!
    .    .    .
Лежит за Прохоровкой поле.
Бурьян кругом, коль пашни нет.
На нём широкое раздолье
Для битвы в радость и для бед.
А утро ярким солнцем светит,
На юге Харьков град лежит.
К нему Ротмистров выйти метит,
И немцев сходу окружить.
Ему неведомо, что вскоре,
Лишь через час, под хруст и звон,
На этом грозном ратном поле,
Армаду танков встретит он.
И немец Хауссер не знает,
Что в этом поле русских рать.
Ему приказ: - врага сминая,
Немедля Прохоровку взять.
    .    .    .
И вот все танки наступают,
Стремясь простор преодолеть.
Лучи фашистов ослепляют,
Мешая поле разглядеть.
И в си минуты, быстрой ходкой,
Полки Советов подошли
Для выстрелов прямой наводкой,
По "Тиграм", шедшим издали.
Лишив тем самым преимуществ
По дальности его огня,
Когда слаба для русских пушек
Боков их прочная броня.
И на дистанциях коротких
Начался танков жуткий бой.
Сошлись враги в порядках чётких,
Перемешавшись меж собой.
И впереди, и сзади, сбоку
И наверху - повсюду враг;
Все понимают, мало проку,
Без мощных, слаженных атак.
Стреляют танки, самоходки,
Десятки пушек ПТО,
Строчат безумно пулемёты
Врага увидев своего!
И резво, как всегда сражались
Тридцать четвёртки в том бою.
Им "Тигры" явно показали
Неповоротливость свою.
А бой кипит. В пылу порывов
Бьют. Разберись кто здесь кого.
Взрывают башни мощью взрывов
Боекомплекта своего.
Летят от взрывов, поневоле,
Литые траки, башмаки
От гусениц, валы, тем боле,
Ведь, они очень велики!
Горит металл на поле мглистом.
Заволокло всё, мрак кругом!..
Лишь утром было небо чистым,
Теперь в нём только дым столбом!
Не видно,.. бьют по силуэтам,
В упор, в шагах между собой.
И в одиночку и дуэтом
Бегут солдаты в смертный бой.
Войска поддержки здесь же, рядом.
Все, как один, в сплошном огне!
Помочь пытаются снарядом,
Или гранатой по броне.
И лезет из неё горящей
Наружу чей-то экипаж.
Он в пламени, как факел вящий
И жизнь берёт на абордаж.
Ведь жить так хочется! Ещё бы
Остаться в ней и посмотреть
Что будет после боя, чтобы
За тем спокойно умереть.
И вот катаются, как сани,
Пытаясь пламя с себя снесть.
Но видят, вдруг, таких, как сами.
Их уничтожить надо здесь!
И тянут руки к пистолетам
Или к кинжалам, пусть сгорю,
Но только в жутком поле этом
Перед врагом не отступлю!
В бою теперь не только поле.
Эфир в борьбе - сигналы шлёт!
Радиоволн летящих море
Фонтан эмоций в небо льёт.
Среди обычных тресков раций,
Между команд и шум свинца
Звучит проклятье подлым наци,
Призывы бить их до конца!
И так же то, как сотни русских,
Могучих в битве мужиков,
В сей день бранили фрицев прусских
И прочих алчущих врагов.
Ядрёно, как себе в угоду,
Звучал в эфире русский мат.
Досталось всем, и тем, кто сходу
Завёл в огонь своих солдат.
И эта ненависть и сила
Снарядов в пламенном кругу,
В одном порыве хлёстко била
По обнаглевшему врагу!
То был людьми здесь сотворённый
Кромешный ад - потомок зла.
В нём падал тот, кто был сраженный,
Иной бежал, коль месть звала.
     .   .   .
Часы пятнадцать отстучали.
Настал в сраженье перелом.
Фашисты пятиться начали,
Похоронив в нём свой апломб.