Каталажка

            Это я о «сташилках» для детей. Их много. Я поведаю о своей, придуманной для сына.
И так…Дело было в Грузии, в военном гарнизоне. Давно. У сына уже борода выросла. И напугать его непросто. А тогда!  По порядку…
                Повзрослел мой сын. Через месяц исполнится четыре года. Изменился, стал проявлять характер и манипулировать мной.  Требует, добивается своего, не терпит возражений, не любит уговоров. Утром идёт в детский сад с криком: «Не хочу!». Вечером возвращается  домой и снова с криком: «Не хочу!»  Вот так  и сегодня  с рёвом  шагаем по  центральной улице авиагородка. Одно решение проблемы я наша: стала покупать леденцового петушка. Но сегодня твёрдо  решила - прекратить эту практику. Леденцы есть вредно, да  и не хочется приучать ребёнка заедать стресс,  ещё и сладким. Не нравился мне и другой метод: пугать его «Бабайкой» и прочей «нечистью». 
                Мы прошли мимо детской площадки и завернули за угол офицерского общежития.  Задержались у крыльца. Я - в растерянности, а сын с криком: «Купи!»  Он бойко протопал  ногами, затем присел и на тонкой ноте завопил: «Не пойду!» Я тихо, но  упорно продолжала уговаривать.
               В это время  со сказочным скрипом отворяется видавшая виды  дверь общежития.  Из проёма появляется патруль. Их  трое: офицер и двое солдат. Все, как положено,  в строевой форме. Сегодня  по гарнизону  дежурит Володя Богданов. Он выглядит внушительно: высокий, в хромовых сапогах, в портупее, на рукаве  красная повязка с надписью «Патруль». У солдат  к ремню прикреплён штык–нож.  Володя серьёзен, сдержанно поздоровался и решительно  зашагал по направлению к КПП. Следом за ним зашаркали кирзачами  солдаты.
Сын внезапно замолчал, встал рядом и смотрел  на патруль напряжённо.
- Что-то случилось? - подумала я.
- Мам, а зачем они ходят по городку?
- Следят за порядком и дисциплиной, - строго ответила я. - И за тишиной!  А тех, кто кричит  - забирают в каталажку, -   продолжила я.
- А что такое каталажка?
- Каталажка – это тёмный чулан, с решёткой на окне. В него на большой железный засов  закрывают нарушителя порядка.
- А что там внутри?
- Только один деревянный топчан. Там всюду паутина,  свисают  пауки. В углу сидит злая  противная  крыса и всё время скребётся. Одна тусклая лампочка на шнурке. И  всё! Мам туда не пускают!- решительно закончила я.
- А где она – каталажка?
- На КПП,  в пристройке.
Сын взял меня за руку, и, молча, быстрей зашагал домой. Он переваривал услышанную страшилку.
             Вот так  внезапно мною было создано Пугало, которое потом работало безотказно. Слово «каталажка» мигом останавливало протестный крик, пресекало натиск. Но, как утверждают знатоки: бренд работает один год. Ровно через год  всё изменилось.
             Мы возвращались с кутаисского рынка. Август выдался сухим и жарким, зной  начинался с восьми утра.  Поездки  в город вызывали большую усталость. Изнурённые кавказской жарой, со свекольными щеками мы добрели до КПП и были чрезвычайно обрадованы тем, что там дежурил Сергей Росляков. С  Росляковыми мы дружили семьями и, как часто бывает в гарнизонах, подружились наши дети. Я  спряталась в тень под развесистую чинару, поставила сумки на  землю, перевела дух, и с удовольствием пила «Боржоми». Сын,  глотнув несколько раз, сказал, что  вода невкусная, отдал стакан мне, и, повернувшись к офицеру, попросил: «Дядя Серёжа, а покажи  «каталажку».
-  Ну, пошли.
Сергей живо принёс связку  ключей, выбрал самый длинный и открыл обитую листовым железом дверь. Сын застыл с широко распахнутыми глазами. Первым осторожно вошёл в небольшое помещение. Мы перешагнули порог следом за ним. Здесь было гораздо прохладнее, чем на улице. Оглядываюсь. На свежевыбеленных стенах играют резные  тени  от листьев чинары. Цементный  пол  подметён мокрым веником, он ещё влажный. К стене прижат  выкрашенный синей краской топчан, на нём  лежит  парашютная сумка, заменяющая подушку. Сверху  на сумке раскрытый  журнал «Новый мир»  с листочком – закладкой. Читаю: Варлам Шаламов «Колымские рассказы». У окна на столе, прямо напротив  зелёной решётки,  гармонично сочетающейся с роскошной чинарой - лёгкий натюрморт  «Бутылка боржоми и яблоки». Вполне  уютно, даже немного романтично. Сын напряжённо рассматривает помещение. Я вижу недоумение  в его взгляде.
- Где каталажка? – громко спрашивает  он, обращаясь ко мне.
- Ты в ней находишься.
 - Это и  есть каталажка, - мягко кивает Сергей.
- Где каталажка? –  громко повторяет сын.
- Здесь каталажка, в ней ремонт сделали -  выдыхаю я.
Сын садится на топчан и некоторое время молчит. Он долго смотрит в окно,  потом переводит  взгляд на дверь, и, наконец,  на нас.
- Как  хорошо. И не жарко, - негромко произносит он.
Я понимаю, что с этого момента Пугало перестаёт существовать. Миф развеян. Ну, и, слава Богу. Так и должно быть.