Смерть удалась. Лезодрама

  «Смерть  удалась!» - Лезодрама.
«Говорят, тягою к пропасти измеряют уровень гор».
М. Цветаева, «Поэма горы».
Действующие лица:
Алиса - молодая женщина, лет 30
Витя - пожилой мужчина с волевым лицом, лет 50.
Андрей - импозантный, высокий,  бледный,  неопределенного возраста.
Поэты, писатель и певец: Рождественский, Вознесенский, Маяковский, Евтушенко, Есенин, Цой, Ахмадулина, Ахматова, Бродский. Булгаков.
Огромная захламленная квартира, из которой мы видим входную дверь, коридор с вешалкой и большую комнату, объединяющую в себе кухню и гостиную, с окном и объемным книжным шкафом. Играет музыка, Алиса вносит в комнату таз, весело напевая, протирает пыль со шкафов, особое внимание,  уделяя  - книжному.
Алиса (сама с собой). – Боже! Это не квартира, а засранец какой-то. (Берет фото) – Тебе мамочка хорошо, вышла замуж и умотала в свою цивилизованную Англию, а меня здесь в этой конюшне одну. Без денег. Без мужа. И без мозгов. Спасибо хоть счета за квартиру оплачиваешь. (Звонок телефона.  Алиса слезает с табуретки) –н-да.. наследствище! (в телефон) – Алло. Вернулся! Конечно приходи. 10 лет, фига себе! Еще бы соскучилась! Давай, приезжай, после все расскажу. (делает музыку тише, выносит таз, стягивает с волос косынку). – Витя. Господи! Как я его хотела тогда… Думала с ума сойду. Что только не делала: в белье перед ним выплясывала,  на коленях елозила. Потом уже напрямую спрашиваю: «Слушай, а я тебе вообще нравлюсь, ну, как женщина? Я тебя привлекаю?». А он мне: «Конечно!». Ну так, говорю,  а какого черта мы с тобой не трахаемся? А он так руками разводит, не знаю, говорит… Не знаю! Да как это возможно вообще! Не знать?! Тут либо да, либо нет выбирать не из чего! Не знаю! Надо же! Потом правда оказалось, что он из этих,  ну, как их там (щелкает пальцами), верхних, топов… О!  Садист, короче. Пока бабу по жопе не отлупит, не в кайф ему. Ну, я испугалась, мне 19 было, и на попятную: давай, мол, останемся друзьями. А он мне предложение сделал. Дурак! Надо было сначала меня трахнуть как следует, а уж потом предложение делать. Ай, че теперь то?! У меня после него… (задумывается) – И, все таки интересно, чего ж он меня тогда не…
Звонок в дверь.
Алиса. - Заходи, открыто!
(Входит  Мужчина - Витя).
Алиса (вешается ему на шею, целует). - Здорово.
Витя (отстраняет ее от себя, берет на руки, крутит, затем ставит и рассматривает). - Дай посмотреть на тебя. (берет в руки ее лицо, поворачивает ее голову и удовлетворенно замечает) - Почти не изменилась. А я?
Алиса. - А что ты?
Мужчина. - Тоже не изменился?
Алиса. - Ну так, располнел слегка. Давай, проходи. (вручает ему бутылку со спиртным) - А стаканы, погоди, счас помою… тут бардак такой, ничего не успеваю, мама со своим неделю назад уехали, так что я теперь сама себе хозяйка. Ну, открывай, чего копаешься?
Мужчина (с брезгливо-назидательным видом ставит бутылку на стол и пафосно заявляет) - Я Алька, пить не буду. И тебе не советую. Терпеть не могу пьяных баб! От этого в России все беды!
Алиса. - Жаль… Может ты и курить, бросил?
Мужчина(важно) - Планирую. Но нет. А где у тебя курят?
Алиса (улыбаясь) - А везде, но лучше у соседей.
Мужчина. - Алюська, я серьезно.
Алиса. - На площадку иди, серьезно. Если конечно у тебя ни вейп или айкос. (лозунгово) - Это меняет все! Тогда можешь дымить прямо здесь.
Мужчина. (мрачно) - Потерплю. Давай уже свой кофе!
Алиса (подавая ему чашку, оживленно) - А что вдруг решил вернуться?
Мужчина. - Потом расскажу. А ты как? Где?
Алиса. - Здесь, как видишь. Живу, работаю, выпиваю вот даже, периодически.
Мужчина (неодобрительно) - Бросала бы ты Алька это дело. Когда мы с тобой только познакомились, ты пила только кофе.
Алиса (дурашливо). - «Инфляция, Билли». А ты что? Работаешь? Женился? Развелся? (разворачивается к нему) - Чем  занимался все эти 10 лет?
Мужчина(многозначительно) - А кофе варить ты так и не научилась..
Алиса (улыбаясь) - «Хочешь сделать хорошо - сделай сам» (садится напротив него, держа чашку). - Так зачем вернулся?
Мужчина. - Соскучился.
Алиса. - По городу?
Мужчина. - И по городу тоже. Алюська, это писец. Если б ты видела! Я когда в Читу переехал, чуть с ума не сошел. Грязь везде. Сесть негде, лавки сломаны. Нищета такая, выть хочется.
Алиса. - Ну и ехал бы обратно. Проблема?!
Мужчина. - Проблема. Не допытывай, дочка папу. Захочу, сам расскажу.
Алиса (соблазнительно закидывая ногу за ногу) - Ок. Тогда помолчу, пока не захочешь.
Мужчина (раздраженно) - Ты можешь  говорить хорошо, или ладно? Достало это ваше англо-американское ок. Что, своего языка не хватает? Надо мусора всякого надергать?! Но, это не только твоя беда. Весь народ не умеет выражать свои мысли. Вместо: хочу в настоящем, говорят, хотелось бы в прошлом. И живут по тому же принципу. Дебилы безграмотные! 
Алиса (издевательски) - А ты себя к этому народу не относишь?
Мужчина. - А я вообще иностранец. Хочешь, паспорт покажу? (вытягивая ноги вперед, достает из кармана паспорт показывает Алисе) – Видишь, место рождения Вильнюс. А вот вы, да! Вы должны!
Алиса. - Ой ли, иностранец советской штамповки.
Мужчина (с гордостью) - Да. Моя родина СССР, как и твоя, хоть ты шмакодявка малолетняя.
Алиса. - И что?
Мужчина. - А то! СССР  как наша общая Родина - был, есть и будет!
Алиса (прищурившись) - Да какая уже хрен разница? Или ты в политику подался? Тогда это не ко мне. Все политики абсолютные зануды, хапуги, и идиоты.
Мужчина. - Вот Алюська, именно это я и пытаюсь до людей донести. Они ж тупые. Их просвещать надо.
Алиса. - Ну и просвещай на здоровье, я то здесь при чем?
Мужчина (подходя к ней вплотную) - А при том, Алюська, что я соскучился, и ты для меня не просто какая-то баба левая, а…
Алиса (поднимаясь с кресла и прижимаясь к нему вплотную). - А?!
Мужчина (важно поднимая палец вверх и властно усаживая ее обратно). - А  поэтому садись и слушай мудрого дядю. Не твоя вина, что ты ни хрена не знаешь, о стране в которой живешь. Сейчас я тебе все объясню. А ты внимай! (заложив руки за спину, начинает ходить по комнате).
Мужчина (менторски) - Посмотри вокруг, Алюська. Нет. Не вставай. Это была метафора. (снисходительно) - Даже это до тебя не доходит. Дурында великовозрастная (слегка толкает ладонью ее голову) - Мысленно посмотри. Тебе 30, ты специалист с высшим образованием, а какая у тебя зарплата? Хватает, чтобы на море съездить? Еды нормальной купить? Хотя, где сейчас найдешь нормальную? Нас же нефтью кормят, ты что, не замечала? Ты этот говно жрешь, потом еще ребенка будешь кормить. Нравится тебе такая жизнь, а?
Алиса не отвечает.
Мужчина (с удовлетворением) - Молчание знак согласия. Тогда слушай. Это всё ваша рабская психология  вас довела. Будем барин-хозяин на тебя работать, в ножки тебе кланяться, только подай нам копеечку, чтоб не сдохли с голоду. Вот ваш хваленый национальный менталитет. С дешевыми патриотическими понтами. (подражая Хрущеву) - Я вас научу родину любить!
Алиса. - Ты людей научись любить сначала, а потом уж за Родину берись (помолчав, встала, потерла руки, осмотрелась округ, деловым тоном). Ладно, это была неплохая прелюдия, но, где наконец мои плюшки?
Мужчина (прищурившись). – Чего ты хочешь, Алюська?
Алиса (раздельно). – Я хочу  - что б ты меня трахнул! Поимел! Взял! Сейчас. Ясно?!
Мужчина (презрительно) - Тьфу. Вот взяла и все испортила! Вечно ты Алюська!.. Ну ты ж баба, а! Тебе и  дела то всего - прикинуться шлангом и косить под приличную. Весь кайф обломала! Снова…
Алиса (зло) - О! Да пошел ты!..  Я 10 лет пытаюсь понять есть у тебя хоть что-то в штанах, или там уже все вымерло как твой сраный СССР?!! (дышит успокаиваясь) - Ладно. Все. Извини. Закончим разговор, рада была тебе видеть и  прочее, но не пошел бы ты на все свои 54!
Мужчина (устало махнув рукой). - Остановись. Дай мне подумать  (думает).
Алиса. – Господи, я сдохну щас! Сколько можно думать?! (зло вытирая слезы). – А вот хрен тебе! Не дождешься! Не стану я к тебе на колени прыгать и в штаны лезть. Нет! Все. Хватит! (выталкивает его в спину)  Давай, вали уже. Или…
Мужчина (отталкивая ее руки и разворачиваясь к ней лицом) - Что?
Алиса (слегка испуганно отпрянув) - Ничего.(жалобно) Витя, слушай, иди уже, а! От ей Богу, нет моих больше сил!
Мужчина. (берет ее за волосы и притягивает к себе) - Ты ведь этого хотела, да,  Алюська? Ты 10 лет меня хотела я знаю. (становится спиной к зрителям прижимая Алису к себе спереди). Мокрая. И дыхание изменилось. Что и требовалось доказать. (ласково) - Все вы суки, одинаковые! Ну, я пошел, Алюська, тебе ж надо успокоиться, после поговорим. Когда будешь готова меня выслушать.
Мужчина смеясь, напевает «гудбай, май лав, гуд бай» и по мальчишески сбегает по лестнице.
Алиса. - Сволочь! (хватает чашку, швыряет ее вслед мужчине в открытую дверь. Попадает в стоящего к ней спиной напротив соседней двери мужчину /Андрея/, чашка скользит по нему и разбивается уже на полу).
Андрей (оборачиваясь) - Что за х?.. Антипова?!
Алиса. - Андрей Александрович? (растерянно) Здрасьте…
Андрей (слегка поклонившись, с усмешкой) - И вам не хворать. А я смотрю, ничего не изменилось. Та же импульсивность и юношеский максимализм.
Алиса (сквозь зубы) - Извините (пытается закрыть дверь).
Андрей. - Постойте. Раз уж встретились… (улыбается) расскажите  хоть, как вы? Работаете? Научились ли  чему кроме швыряния чашек. Но в этом предмете вы не преуспели, я смотрю.
Алиса (зло прищурившись) - Посоревнуемся?
Андрей. - А вы еще и наглая.
Алиса (злобно сопя) - Да? А по моему, наглость - студентку под столом за коленки тискать.
Андрей. - Невинная шалость, не более. Все еще об этом помните? Хотите продолжить?
Алиса. - Упаси Боже. (кивнув в строну лестничного прохода ) - С меня одного мудака выше крыши.
Андрей (подходя ближе) - А что это вы меня так сразу в мудаки записываете?
Алиса. - Почему вас? Всех. Абсолютно. (Алиса наклоняется и собирает осколки чашки в подол юбки).
Андрей (наблюдая за ней) - А вот это, Антипова, бездоказательное утверждение.
Алиса. - Спорим?
Андрей (задумчиво) - У вас юбка сзади порвалась…
Алиса (оглядываясь назад, пытается зажать пальцами дыру) - Бывает.
Андрей (прикусив губу, смотрит на нее и молчит) - А, черт, ладно. Спорим. На что?
Алиса. - Может, заберете у меня осколки? Мне переодеться надо.
Андрей забирает у нее осколки, и они проходят в квартиру.
Голос Алисы. - Там на кухне ведро - выбросьте.
Андрей выбрасывает осколки в ведро
Алиса (входя в комнату) -  Вы все еще работаете в институте?
Андрей (с гордостью) - Конечно. Декан факультета, доктор наук.
Алиса. - Отлично. Тогда придете голым на кафедру и оправдаете это новым философским течением.
Андрей. - Что, не терпится увидеть меня голым?
Алиса. - Ага. И смешным. Идет?
Андрей. - Хорошо. Но если проиграете вы, то… (задумывается, плотоядно смотрит на нее).
Алиса. - Ой-ей. Неужели все так банально? Что? Секс? Минет? Посмотреть как я трахаюсь с другой бабой?
Андрей. - Любопытно, но не то. Я то, рискую не только своей репутацией, но и работой. Если конечно, принять во внимание, что я как полный идиот, человек,  слова. Допустим, так оно и есть. А значит, вы должны будете в течении месяца мыть полы родного института. Идет?
Алиса (поплевав на ладони) - По рукам.
Андрей. (обходит вокруг нее) - Ну? И как же вы собираетесь доказывать это широко распространённое утверждение о том, что все мы мудаки?
Алиса. - На примерах, разумеется. Исторических и современных. Все, как учили. Присаживайтесь. Ну? (выжидающе с напором смотрит на него.  Андрей останавливается возле кресла, скрестив руки, но не садится).
Алиса. - Садитесь, что же вы?
Андрей (с холодной улыбкой) - Не стоит. Это не займет много времени.
Алиса. - Думаете?
Андрей. - Уверен. 
Алиса. - Зачем тогда зашли? Это ведь просто глупая шутка.
Андрей. - Задело. Обидно, знаете ли, когда симпатичная девушка, да еще и твоя бывшая студентка, считает тебя мудилой.
Алиса (не слушая его, обмахивается газетой) - Ненавижу жару,  (уходя в соседнюю комнату), я сейчас. (Где-то включается музыка. Андрей встает. Подходит к книжному шкафу, выбирает книгу, листает. Алиса возвращается пританцовывая. С волос капает, одежда мокрая, в руках два бокала и непочатая бутылка. Она улыбается. Напевает. Открывает бутылку и разливает жидкость  по бокалам. Достает лед из холодильника, добавляет его в виски) - Кофе не предлагаю. И без того – пекло.
Андрей (слегка опешив, принимает у нее бокал, насмешливо улыбается) -Увлекаетесь  поэзией? Не ожидал.
Чокаются.
Алиса. - За победу. А я вот с первого взгляда поняла, что вы сноб, сухарь и любите чтобы все всегда было по- вашему.
Андрей (хмыкнув) - Кто ж этого не любит?.. А вы, Алиса, решили меня деморализовать, рас-сла-бить чтобы я (пауза) сдался? (забирает у нее бутылку, пьет прямо из горла) - Черта с два! Не на того напали, дорогуша (ставит бутылку на стол, покачиваясь выходит из комнаты) - Две минуты.
Алиса. - О, какой прогресс, вы назвали меня по имени, да еще и дорогуша. Воля ваша, господин доктор. Но выиграю я (она выливает свой бокал с недопитым виски в раковину. Подходит к окну, закрывает его. Садится перед ноутбуком, поджав ноги, звонит по скайпу).
Мужчина (в экране монитора) - Как ты?
Алиса (с вызовом) - Прекрасно. Собираюсь поиметь своего бывшего препода!
Мужчина. – О, как?!. Зачем звонишь тогда?
Алиса. - Спасибо хочу сказать, что ты меня так удачно бортанул!
Мужчина (наставительно) - Пожалуйста. Обиделась, все таки...  А ты знаешь что обидеться – значит самому себя обидеть.
Алиса. - А мне все равно теперь что там у тебя это значит! Я собираюсь идти на хрен, чего и тебе желаю.
Мужчина. - Злишься?
Алиса. - Неа. Хочу, чтобы ты знал, что не единственный мудак на планете земля!
Мужчина (помолчав). – Я это итак знаю. Поэтому и не хотел тебя... трахать.
Алиса. - Да пошел ты! О! Пошел ты! Имбецил, урод, пиз…
Мужчина (перебивая ее). – Все, Алюська, у меня дел полно. Как придешь в себя, набери (отключается).
Звонок телефона, играет Ленинград «прощай, ****абол». Аля швыряет телефон в стенку, звонок прекращается. Аля сидит молча, потом встает, поднимает телефон и начинает сосредоточенно его собирать. Андрей подходит к ней, молча гладит ее по голове. Алиса вздрагивает, роняет телефон, смотрит на него, Андрей отдергивает руку, словно обжегшись, подходит к окну, открывает его, закуривает.
Андрей (Сам себе) -  Да уж… Глупо. Бедная девочка.  Бедная одинокая девочка… (Задумывается. Потом говорит, поворачиваясь к Алисе) - Алиса, вы мне очень нравитесь. Честно! Давайте просто поговорим!
Алиса. – О чем?
Андрей.  – О литературе, например. Вы же любите поэзию!
Алиса. – Ну, допустим. И?
Андрей. – Сейчас  что читаете?
Алиса. - «Доктор Живаго».
Андрей (мечтательно) - Лара, Юра и…
Алиса. - И революция. Фильм видели?
Андрей. - Американский?
Алиса. - Нет, наш, 5-го года. Какой там Янковский! Потрясающий. Глаза у него… океанические… как я люблю его там.
Андрей. - А здесь? Любите кого-нибудь?
Алиса. - Не ваше дело.
Андрей (спокойно) – Почему? Я не первый год вас знаю. И все таки, был вашим… педагогом. Сколько вам было, когда мы познакомились? 19-20?..
Алиса. - Неважно.
Андрей  (делая глоток и переходя на ты) - Почему ты  меня послала в тот вечер?
Алиса (кивнув головой, чокается с ним бутылкой) – Потому что руки распускал.
Андрей. – Но я же тебе нравился. Все  на курсе говорили.
Алиса. - И что? Надо сразу за коленки лапать?
Андрей (хмыкнув) - К чему усложнять? Ты мне нравишься – я тебе нравлюсь. Да-да, нет-нет. Все просто.
Алиса. - Да? А как тогда насчет любви?
Андрей (задумчиво) - Любовь… я как-то не думал об этом. Слушай, а че это ты до сих пор не замужем, А?
Алиса. - А это вообще бестактно.
Андрей. - Нет. Мы просто мало выпили (наливает виски и протягивает ей) -Держи.
Алиса (берет бокал и выпивает, со стуком ставя его на стол) - Конечно. Это многое оправдывает. Не замужем, потому что не сложилось. Закрыли тему.
Андрей. - А предлагали?
Алиса. - Да.
Андрей. - И?
Алиса. - Что и? Хрень это полная. Семья, дети. Ну что, что в них такого, чтобы: ах? Поселиться на кухне и сопли за всеми вытирать. Большое счастье!
Андрей. - А в чем счастье?
Алиса. - А  его нет. Ах - есть, а счастья нет.  Всё конечно. Мужики изменяют, дети вырастают, мы стареем. Всё рушится. Ничего нового, ничего вечного. Счастье можно только выдумать. Поэтому книги я люблю больше, чем людей.
Андрей. - Понятно. Ты любишь там, а я здесь. Ты читаешь Пастернака, а я ценники в ювелирном, выбирая подарок очередной любовнице. Ты вся где-то… и в любой момент можешь разбиться. За этим страшно наблюдать.
Алиса. – Так не смотри.
Андрей подходит к ней, и неуверенно, словно спрашивая разрешения, пытается ее обнять. Алиса отстраняется, отходит от него.
Алиса. - А я боюсь, что с мужчиной, любым мужчиной, существующим в реальности, не смогу. Да ладно, зачем тебе я? Что делать будешь, когда проголодаешься, или брюки испачкаются? Поссоришься с начальством, коллегами, родственниками? Представь, приходишь ты домой, злой, уставший, голодный, а я где-то вне. (смеется) И чего? Чего будет стоить вся эта высокопарная муть? Да ты отдашь ее скопом за тарелку горячего супа и чистые простыни. И, уж я то, сто процентов уверена, именно так оно и будет. Господи. Ну почему ж я тебе то все это говорю, зачем?! (падает в кресло).
Андрей (оглядываясь) – Логично предположить, что больше некому.
Алиса. - Некому. И самое главное – не зачем. Что такое, в сущности,  ты?  Просто очередной мудила, такой же, как все! Которому, если не дать - развернется и уйдет, только его и видели. Какая там любовь, какие чувства? Похоть, власть и бабло. Больше никому ничего на хрен не нужно.
Андрей. - А я ведь и обидеться могу.
Алиса. - Да на здоровье, знаешь, как говорит один премудрый карась: обидеться – значит самому себя обидеть. О, как. Учись, студент.
Андрей (мягко) - Я доктор.
Алиса. - Добрый доктор айболит, он Алису вые (закрывает рот ладонями, хохочет) - исцелит.
Андрей (спокойно) - Да!
Алиса. – Да?! Так сделай что-нибудь, что бы я тебя поверила! Языком болтать вы все – молодцы. А как до дела… то! Да мало их было, мастеров слова?! Воон целый шкаф! Пожалуйста! (подходит к книжному шкафу, достает книги, по одной, смотрит на них и бросает на пол) – Маяковский: «В поцелуе рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне»…
Андрей (наизусть). – «Красный цвет моих республик, тоже должен, пламенеть. Ты одна мне, ростом вровень, стань же рядом, с бровью брови! Дай про этот важный вечер, рассказать – по человечьи!».
Алиса (удивленно) – Ну надо же! (достает следующую книгу) - Ладно, идем дальше: Пастернак « Ты также сбрасываешь платье, как роща сбрасывает листья. Когда ты падаешь в объятья в халате, с шелковою кистью!» (бросает книгу на пол).
Андрей  (по памяти) – «Привязанность, влеченье, прелесть!
Рассеeмся в сентябрьском шуме!
Заройся вся в осенний шелест!
Замри, или ополоумей!».
Алиса. – И Пастернака мы читали, ну-ну. А как насчет шестидесятников? Рождественский…
Андрей (не дает ей договорить). - «Так полыхнуло -
    сплеча,
        сполна -
над ледяным прудом! ..
(Два человека -
    он и она -
были виновны в том...)…»
Алиса. – Твою мааать! И это… (выпускает книгу из рук, прислоняясь к стене с упоением читает). – «В доме напротив полночный лифт
взвился до чердака.
Свет был таким,
    что мельчайший шрифт
читался наверняка...». –  Не думала что кто-то помнит это наизусть. (задумчиво) – А вот как тебе: «Слова, слова, слова - как это грустно...
Как кофе до, и сигарета после.
Как долгие беседы об искусстве
 - быть взрослым -
не получается.. Считаю на ночь звезды,
во лбу чужом..
И сплю в обнимку с томиком поэтов
А впрочем и Ахматова и Бродский - слова, слова...
Но стоит ли об этом?..».
Андрей. – Этого не слышал. Кто автор.
Алиса. – Я.
Андрей. – Хорошо (пауза).
Алиса. – Что хорошо? Где оно это хорошо? Все кругом слова? Одни бесполезные слова. Больше ничего. Пшик! Фикция! (задумывается) - Разве Роберт только… и… Маяковский, отчасти. А, да какая разница? Все равно не светит…
Андрей. - Алюся, ну ты ж живой человек,  не бумага. Неужели тебе не хочется тепла, ласки, внимания?
Алиса. – Хочется, конечно. Только я все время думаю, а что потом. Особенно после него.
Андрей. - Кого?
Алиса. - Вити, кого ж еще?.. (спохватившись) - Все, проехали.
Андрей. - А, это тот, в кого ты чашкой промазала?
Алиса. - Ну да.
Андрей (пьяно улыбаясь) - Как пятиклашка, ей богу.
Алиса (досадливо) - Ой, да ладно. С кем не бывает? (поднимается, пошатываясь) - Вообще все это полная чушь. Слова эти про любовь, стишки, песенки. Инстинкты, вот наше все. Мы же суслики (изображает) - А нам сусликам чего надо? Норка теплая, пожрать и суслячат наплодить, да побольше. А дальше – гори оно все синим пламенем. Страна, политика, мироустройство. Пока есть еда никто не будет возмущаться. А если ещё и секс тооо! Вообще хоть третью мировую затевайте. Мы то выживем. Мы же с-суслики. Р-раз и в норку (залезает под кресло).
Андрей (пьяно скатываясь со своего кресла, пытается вытащить Алису за ногу в центр комнаты) - Антипова вылезай. Мы еще не закончили.
Алиса (разваливаясь на ковре в центре комнаты. Андрей падает рядом с ней) - Я тебе больше скажу, (по секрету)  да мы еще даже не начали. (Приподнимаясь на локтях, подозрительным шепотом) - Слушай, а ты вот правда во все это веришь? Ну, там, жизнь после смерти, возрождение социализма, че-ло-веч-нос-ти? А?! Думаешь это и в самом деле кому-то нужно?
Андрей (важно приподнимаясь, садится, опираясь на локти) - Не знаю, как там насчет социализма, но сейчас, мы вряд ли можем рассуждать об этом трезво.
Алиса (удивленно раскрывая глаза) - П-пачему это?
Андрей. - Да потому что мы пьяны, глупышка, вдребодан. Ниже плинтуса. А ниже плинтуса, не бывает социализма. Только капитализм и тарраканы. Ууу. Боишься тараканов?
Алиса (вскакивая, поднимая юбку и забираясь с ногами на кресло) - Где? Где эти твари? Убери их отсюда! Ненавижу! Ааааа! (начинает стряхивать с себя воображаемых тараканов).
Андрей (шатаясь, поднимается) - Спокойно! Стой на месте. Щас я их всех! (грозно идет по комнате, задевая мебель).
Алиса. - Вон! Вон там под книжным шкафом, убери его. Фууу,  мерзость какая. Бэээ! Ну, быстрее!
Андрей становится на колени, снимает ботинок и лезет под книжный шкаф. Шкаф падает. Андрея засыпает книжками. За шкафом, в белесом думу, все в белом, с белыми лицами, за длинным столом, сидят поэты и писатели, пьют чай, читают газеты, рисуют, беседуют. Алиса в ужасе застывает в кресле, прикрывая глазами руки.
Вознесенский (поднимая голову от кроссворда) - Ребята. Что там? Опять кого-то спасать?
Евтушенко (вальяжно сидит на стуле нога на ногу, говорит, не меняя позы с легким зевком) - Ага. Чип и Дейл спешат на помощь.
Ахматова (прикладывая руку ко лбу) - Господи, как они все надоели... со своими поисками истины, несчастной любовью, безденежьем. (поправляя платье) - Читайте книги – там все очень доступно написано. Анализируйте, делайте выводы, живите. Что вы все время в дебри то лезете? Решительно, и после смерти нет нам покоя.
Булгаков (раскладывая пасьянс) - Что, Аннушка, все льешь подсолнечное масло?
Ахматова. Перестаньте паясничать! Как я от вас от всех устала (встает из за стола и обмахиваясь платком подходит к окну и садится на подоконник).
(Алиса все еще стоит в кресле застывшим изваянием, подглядывая сквозь пальцы за происходящим).
Есенин (вставая из-за стола и подходя к Алисе) - Ребята, смотрите, какая хорошенькая. Барышня, а! Барышня! Позвольте ручку! (Алиса стоит не двигаясь. Есенин с силой отнимает ее руку от туловища, галантно целует) - Не соизволите ли слезть с кресла? Барышня-а. Ну что вы, застыли то, как мертвая, ей богу!? (Алиса ,качая головой, сползает на сиденье кресла и мертвой хваткой вцепляется в подлокотники. Однообразно раскачиваясь корпусом, будто в припадке. С ужасом смотрит на валяющуюся на полу бутылку виски).
Алиса (трагическим шепотом) - Допилаааась… Правильно Витя говорил, нельзя нам пить, от этого в России все беды!
Маяковский (громогласно) - Чего? Чего она там бормочет? Ничего не слышно.
Пастернак (пишет что-то и говорит не отвлекаясь) - Ничего особенного, сетует на русское пьянство и судьбы страны,  как обычно (сосредоточенно утыкается в бумаги). 
Есенин (дразнясь) - Пастернак и сельдерей – что ни овощ то еврей. Тоже мне главный овощ  русской литературы. Однако ребята, как-то скучно здесь становится. Эта валяется в припадке, доктора малахольного вон вообще всего книгами занесло, одни пятки торчат. Может - пойдем уже отсюда. Пускай сами разбираются, а?!
Бродский (обреченно) - Куда ж мы пойдем, Сережа. Мы ж привязаны. Пока здесь этот шкаф, и наши книжки в нем, хрен нас кто отпустит! (опускает голову, задумывается).
Пастернак. - Увы! Такова наша миссия спасать и просвещать. Сами выбрали, вот и мучаемся теперь… скопом.
Маяковский (отбрасывая стул, на котором сидел) - Да ну ее к черту, эту миссию. Напросвещались уж! Кто нас слушал, когда живы были… Так… прикрывались только, как лозунгами. Да и сейчас? Кому мы на хрен нужны? Жалкой интеллигенствующей своре, которая с упоением тявкает с кафедры то, что не первый век уже всем известно? Время, когда стране нужны были поэты и писатели – кончилось. И вы это знаете не хуже меня. Потому что нет больше никакой идеи. Как там ты Витя  пел? (оборачивается к Цою).
Цой молча берет гитару и исполняет «Мама-анархия, папа стакан портвейна».
Маяковский. - Вот самая живучая идеология для русской культуры. На все времена. И другой не будет. Не заслужили мы другую. Рылом не вышли – для лучшей жизни. Не принимают нас в калашном ряду. Да и места нет. Сидят там Трампы, Меркель и прочая шушера, а мы им как бумажка к заднице прилипли, намертво.  И покоя не даем. Но это ничего, мы на них тоже, знаете, дааавно уже кладем. Так что в расчёте! (Поднимает стул, разворачивает его к заднику и садится спиной к присутствующим. Алиса, во время этих диспутов, потихоньку сползла с кресла и начала складывать книги в стопочку).
Евтушенко. - О, смотрите, а наша то - очапалась. Вон уже книжки собирает.
Алиса (ползая по полу) - Я не сумасшедшая, их нет. Я не сумасшедшая. Вискарь паленый. Их нет. Я не сумасшедшая.
Бродский (вставая и успокоительно похлопывая ее по плечу) - Успокойся. Конечно, нас нет. Мы  мертвы. Все в порядке. Комната пуста. Вон только доктор твой под шкафом валяется. А мы - фикция. Сон. Пустое место. (Отходит к стене и начинает раскачиваться как маятник. Слышится тиканье часов, затем бой, поэты поднимают несколько книг, шкаф и уходят за него. Бой часов превращается в звонок в дверь, потом в глухие удары, Андрей валяется на полу в расстегнутой рубашке, Алиса медленно, держась за стенки , идет открывать дверь. В квартиру врывается Мужчина).
Мужчина(не обращая внимания на ее состояние) - Где он, этот твой препод? Я ему сейчас такую лекцию задвину! (Засучивает рукава. Алиса слабо кивает в сторону комнаты).
Мужчина (всматриваясь в нее) - Алюська, да ты в жопу.
Алиса (отрицательно качая головой, слабо) – Не… там шкаф на нас упал…
Мужчина (внимательно осматривая и ощупывая ее) - Ты цела? (отпрянув) – Нет. Ты, все таки, пила (дергает ее за волосы) - Нельзя тебя дуру,  одну оставлять. И я, старый маразматик. Знал же, чем все может кончится. Ладно, давай, показывай, где этот твой собутыльник валяется.
Мужчина решительно идет в комнату, Алиса за ним.
Мужчина (приподнимая Андрея за воротник) - Так ты что, с этим  спариваться собралась? Да такого даже бить жалко.
Андрей (заплетающимся языком) - Попрошу меня не оскрлбл, тьфу, не оскоро.. блять (печально заканчивает он и откидывается на ковер).
Алиса (входит в комнату, опускается на колени, зажимает руками виски и методично раскачивается) - Круг замкнулся. Витя уйди.
 Мужчина. – Алька, ты дебилка?
Андрей (приподнимаясь на локтях) - Я ббы ппопр..сил! Вы же о женщинеее говорите.
Мужчина (подходя к нему, толкает его ладонью в лоб, и Андрей послушно укладывается на ковер) - А ты вообще, молчи, пока я тебе твою докторскую диссертацию на морде не отпечатал.
(Андрей скрещивает руки на груди и закрывает глаза, изображая покорность судьбе).
Мужчина (наклоняясь и пытливо заглядывая ей в глаза) - Ты дура?
Алиса. – Да. Уйди!
Мужчина идет в ванную, наливает тазик воды и выливает на Алису.
Алиса (мгновенно вскакивая с пола ) – Ты? Ты! Да ты совсем охренел? (уже мягче) - Придурок! (почти спокойно с оттенком радости) - Ты зачем пришел вообще? (Алиса бесстыдно стягивает с себя мокрую одежду, оставаясь в одном белье, отжимает ее. Затем развешивает на спинку стула, достает полотенце и начинает вытирать волосы и тело, после перекинув полотенце через плечо, стоит, закинув голову посреди комнаты. Андрей, в это время, аккуратно приоткрывает глаза, осматривается, видит рядом с собой валяющуюся книгу, с оглядкой подтягивает ее к себе, замечает, что на него не обращают внимания, закладывает одну руку за голову, другой держит книгу и читает).
Мужчина (в это время, глядя как Алиса стягивает с себя одежду) - А ведь тебе понравилось, Алюська. По глазам вижу что понравилось. Тебе ж чем хуже – тем лучше. На вас, русских, это работает безотказно.. – Ты ж, как Россия, Алюська, тебя не за что любить.  В тебе только говно, сопли и амбиции. Но, я сука, костьми лягу, а выбью эту твою рабскую психологию. Ты у меня научишься быть свободной, быть цельной, быть счастливой, наконец! (берет Алису за подбородок) – Поняла? Ну! Не слышу ответа!   (Алиса испуганно кивает. Мужчина, с удовлетворением в голосе) – Вот! (подводит ее к зеркалу и становится позади нее) – Посмотри на себя. Жалкое беспомощное существо! И наша дурацкая страна, точно такая же. Все время ждет, пока заявится очередной спаситель, и начнет ее с колен подымать (поворачивает ее спиной к Андрею, Андрей делает вид, что не обращает внимания, а сам искоса поглядывает). - А пока мы только жопу ее и видим. (С ухмылкой) - Да, доктор?
Алиса молчит.
Мужчина. – А может, тебя Алька прирезать, чтоб не мучилась? (берет ее за волосы и тянет ее голову вверх, беззащитно обнажая горло) – Что? Боишься? А! Боишься. А, ни хрена ты не боишься… Сколько тебя ни бей, толку никакого. Только вроде подымишься с колен и опять (с силой усаживает ее на колени, удерживая голову лицом вниз, Алиса ведет себя как марионетка) -  мордой в пол. Ничего - то тебя не берет. Ни нищета, ни скотское обращение… только и умеешь что терпеть, эх ты, голая Россия! (Ерошит ее волосы, рывком поднимает, прижимает к себе, целует. Алиса бессильно опускается ему в ноги, обнимает их, рыдает. Витя, гладя ее, как кошку).
Андрей (В начале Витиного диалога наблюдал, затем поднялся, прошел к книжному шкафу, оперся на него локтем и внимательно смотрел на Алису. На последней Витиной фразе, начал читать вслух, наполовину из книги, наполовину по памяти) - «Аплодировал Париж
в фестивальном дыме.
Тебе дали первый приз —
«Голую богиню».
Подвезут домой друзья
от аэродрома.
Дома - нету ни копья.
Да и нету - дома.
Оглядишь свои углы
звёздными своими:
стены пусты и голы —
голая богиня.
Предлагал озолотить
режиссёр павлиний.
Ты ж предпочитаешь жить
голой, но богиней.
Подвернётся, может, роль,
с текстами благими.
Мне плевать, что гол король!
Голая богиня…
А за окнами стоят
талые осины
обнажённо, как талант, —
голая Россия!
И такая же одна
грохает тарелки
возле вечного огня
газовой горелки.
И мерцает из угла
в сигаретном дыме —
ах, актёрская судьба!
Голая богиня».
Андрей (захлопнул книгу, слегка поклонился) - Засим, разрешите откланяться. Мое присутствие здесь излишне. Ибо, как показала практика, женщине и стране нужна жесткая рука.
Алиса (оборачиваясь к нему) - Останься.
Витя (снисходительно) - Заткнись, Алюська, ты пьяна. А ты, ботаник,  давай, до свидания.
Алиса (подходит к Андрею, берет его за руки и смотрит ему в глаза) - Останься. Я не хочу так. (Оборачивается на Витю) - Всю жизнь на привязи. Надоело. Хватит (лупит кулаком в книжный шкаф, шкаф падает).
Андрей и Витя. - Шкаф, Алька. Шкаф!!!
Шкаф падает на Алису, за шкафом за столом, по прежнему сидят поэты и писатели и азартно режутся в карты. Витя и Андрей застывают как манекены.
Есенин (поднимая голову) - Что? Опять?!
Евтушенко. - Однако! Народонаселение данной территории  необратимо размножается.
Ахмадулина (Наклоняясь к погребенной под книгами Алисе и поглаживая ее по руке. Произносит нежно) - Какая красивая смерть вышла у этой девочки. Всем бы так…
Есенин (принимая поэтическую позу) - «В этом мире, умирать не ново».
Маяковский. – Да уж. «Для веселья, планета наша мало оборудована.
Надо вырвать радость у грядущих дней  В этой жизни - помереть не трудно.
Сделать жизнь значительно трудней».
Есенин.  – И почем нынче оптимизм, Маяковский? Не дороже оружейных гильз?
Маяковский. – В ту же цену, что пеньковая веревка, Есенин.
Рождественский (вбегая в комнату) - Потторопитесь, рребята, мможет ее можно еще ссспассти!
Бродский (как всегда, задумчиво) - Её может и можно, только вот не нужно. Таким как она не место в этом мире. Она уроженка прекрасной страны утопии. Ей с нами лучше будет. Не надо портить девочке жизнь.
Рождественский. А я вссе ж таки, ббуду насстаивать!
Евтушенко. Ну, зачем, Роб. Она умерла свободной, в нашей стране, мало кому это удается.
Маяковский. - А кстати, девчонка то выиграла спор. Оба они оказались мудаками.
Ахматова (с холодным презрением) - Не только они, впрочем..
Есенин (снимая шляпу) - Да мы с вами в общем-то тоже… не лучше… Хотя! (надевает шляпу обратно) - Может по-водочке?
Все. – Да!
Евтушенко. – Ну, сразу бы так Роб, давай, стаканы. 
Рождественский. – Вздрогнем!  Только, не чокаясь, ребята. Помним. Беллка тост!
Ахмадуллина. – За вновь прибывшую! (выпивает).
Рождественский. – За смерть, которая сделала нас большими!
Есенин. – За свободу!
Вознесенский. – За музу!
Евтушенко. – За дам!
Есенин. – За доступных дам! Ииии… Музыка! (начинается траурный марш в мажорной обработке).
Мужчина и Андрей (оживая, машут руками) - Стоп. Остановитесь. (музыка прекращается) - Что все это значит?
Мужчина. - Для чего?
Андрей. - И  в чем мораль?
Маяковский. - Э, нет, ребята. Мораль – это уже выбор. А в этой стране ни у кого, никогда нет никакого выбора, запомните.
Бродский. - Ничего не меняется, господа. Так что, продолжаем жить. Продолжаем! Ну! Поехали!
Звучит музыка, под нее герои поднимают книжный шкаф, складывают в него книги. Поднимают Алису, усаживают ее в кресло. Подводят к ней Андрея и Витю. Алиса сидит в кресле, неживая.
Андрей. - Погодите, а нам то, что делать?
Маяковский (уходящий последним, оборачивается и удивленно говорит через плечо) - Как что? Организовывать похороны, конечно! Вы же ее, вроде как любили, да? Ну, или, по крайней мере, жалели. Вот и продолжайте. Да, еще, напоследок. Не читайте, пожалуйста, никаких книг, а главное - не пишите. Это страшно вредит здоровью. Я бы даже сказал - смертельно. (Маяковский кланяется. Исчезает за шкафом. Звучит печальная музыка. Мужчина и Андрей кладут Алису на стол, становятся вокруг нее, в квартиру со скорбными лицами цветами и венками входят люди. Становятся так, что бы Алису было видно).
Алиса (улыбаясь, садится на столе) - Ну что за лица?! Боже! Мне таких и при жизни хватило! (капризно) - Хочу! Хочу  что бы все (пауза) - улыбались!  Имею право. Это мое последнее желание. А значит - закон. И пусть, на моих похоронах, все радуются и смеются. В обычной жизни для этого нужно хотя бы  напиться. А здесь - такой прекрасный повод. Ведь  смерть – это ужасно! (пауза) Ужасно весело! (Встает на столе,  начинает танцевать и петь).
Гости. Ура!
Гости включают музыку, откупоривают шампанское и в каком-то диком азарте присоединяются. Окружают стол, на котором танцует Алиса. Сквозь музыку прорывается звонок в дверь. Гости испуганно замирают, выключают музыку. Витя идет открывать. В комнату входит священник. Строго  оглядывает присутствующих, они расступаются. Священник молча идет к Алисе.
Священник (укладывая Алису на стол) - Не положено.
Алиса лежит озираясь по сторонам, пытается встать, ее удерживают. Священник хлопает в ладоши, в комнату вносят свечи и требник с закладками. Начинается заупокойная служба.
Алиса(пытаясь вырваться) – Пустите. Я живая. Это все шутка была. Просто шутка. Вы что не понимаете! Вы  совсем, да?!
Священник (строго) – А это уже никому не интересно. Умерла, так умерла.
Алиса. – Господи! Господи за что? (Перестает дергаться, вытягивается на столе. Звучит погребальный звон. Гости возлагают на стол, где лежит героиня венки и цветы и застывают в скорбных позах. Тишина. Из-за шкафа, вереницей выходят поэты. Каждый держит в руках книгу и вручает ее присутствующим на похоронах).
Рождественский. – Жжживее, рребята, им ещще можно пппомочь!
Бродский. – Им может и можно, хоть и не нужно. А вот остальные как?
Маяковский. – А остальные – сами. Они то, нас не читают. Чего ж нам их спасать?
Рождественский. - Ребята, а ведь у этой- то, жизнь удалась. (Евтушенко) - Как ты там, Женька писал? «Пусть я прожил нескладно, для России я жил!». Вот, ты для нее жил, а она умерла.
Есенин. - А это, пожалуй, орден! (издевательски подчеркивает каждое слово) - За особые заслуги перед отечеством. Лучшее, что можно сделать для этого государства - сдохнуть. Желательно досрочно. (Маяковскому) - Подтвердите, Владимир Владимирович!
Маяковский. – Подтверждаю!
Звучит гимн. Начинается траурная процессия. Поэты берут стол с героиней и через зал, под гимн, выносят его со сцены.
Конец.