Три красавца. ч. 42. Бочонок был молдавского вина

Бочонок полный был молдавского вина,
в его янтарности и сладость есть, и крепость,
но всё кончается когда-то и у дна
ты, очутившись, ощущаешь всю нелепость.
Ведь как прекрасно было всё – текла струя,
ты, наслаждаясь, кран крутил рукой небрежно,
ты был в процессе этом как бы у руля,
казалось, всё течёт, как в юности безбрежной.

И вот, процесс не так, как следует, идёт,
струя всё тоньше и всё дольше льёт в бокалы,
ты крутишь кран туда-сюда, как идиот,
душа-то требует быстрей – струя пропала.
Похоже это всё уже на простатит,
возможно, что струя вся в кранике застряла,
но, хоть бочонок тот тряси или крути,
лишь только капелька одна в бокал упала.

Ребята все кричат:- Ну, что ты, наливай!–
Похоже всё, бочонок пуст уже, ребята. –
Тогда – другой давай бочонок подавай,
чтоб обсудить здесь очень важные нам даты.

Да, хорошо пошло молдавское вино,
что молдаванин по дешёвке прОдал сходу,
из Кишинёва аж доставлено оно,
а я ж почти его земляк – был там полгода.   
Да, повезло мне, повезло мне, повезло –
был там на практике на винном я заводе,
а это, братцы, не простое ремесло,
и это время не прошло впустую, вроде.

Уж как приятно было пробу с вин снимать,
какие чудные трудились мастерицы,
мог Кишинёв в то время практику давать,
как и невинные красавицы-девицы.
А, возвращаясь, привозил домой вино,
и обязательно в бочонках для застолья,
в кругу друзей чтоб горячило нас оно,
и чтоб дарило молдаванское раздолье.