феринкa

Как будто из губы с не вырванным крючком
текут мои слова  - и падают ничком
к твоим ногам, минуя слух и разум.
О рыба-рыба, жалкий мой улов.
А ты уже остыла к жалким фразам,
составленным из этих рыбьих слов.
Они плывут, большие косяки
феринок, избегающих тоски
в её глубоководной ипостаси.
Ты ловишь их на удочку, смеясь,
но сколько им ни говори - останься,
сорвутся, перекусывая связь
с поверхностным твоим желанием поймать
хоть что-то на крючок. Лови, жена и мать,
отмахиваясь удочкой от чаек -
они с тобой не делят ничего.
Проворный краб - убийца и молчальник,
не любит образ жизни кочевой,
бредёт по дну бочком, ему видней,
глубинное, что прячется на дне,
живое, но не сбившееся в стаю,
с отшельничеством истовым в крови.
О рыбья кровь, пишу тебя, листаю,
бери слова, бери, с крючка сорви.
На медленном зажарь в какой-то рыбный день,
поставь еду на стол, всё лучшее надень,
обзванивай друзей, зови соседей,
корми их вкусным словом рваных ртов.
Пришедших будет много на обеде,
ведь слово съесть любой из них готов.
Уйдут - и ты останешься одна
в привычном тихом омуте без дна,
курить в окно, пить кофе, ждать рассвета,
ловить слова-рыбёшки для двоих
во тьме ночного города, и это -
крючок в губe и песня, что не спета,
о рыбьем хладнокровии любви.