Калейдоскоп Юл. Валерьин

 Вступление.
 Передо мной книга стихов Юл Валерьина, вышедшая в свет в прошлом году.
 Читая и перечитывая стихи этого  замечательного поэта,
 я дерзаю поделиться их красотой стихосложения
 со своими читателями.

Юл Валерьин
КАЛЕЙДОСКОП
Сборник стихов
Издание электронной книги:
Проект электронного книгоиздания «Атанор» (atanor-ebook.ru)
2018
© Валерьин Ю., 2018
© Верстка, дизайн обложки. ИП Бастракова Т. В., 2018
В качестве иллюстраций использованы картины Дарьи Воробьевой,
Людмилы Кохан, Елены Черниковой и личные фото автора.
Оглавление
Юл Валерьин КАЛЕЙДОСКОП
Глава 1. Мир кино
Красная палатка
Земля Санникова
К фильму «На последнем дыхании»
Каждый вечер ровно в одиннадцать
Ринг
Он из созвездия Гончих псов
Загадочный мистер Мак-Кинли
Территория
Подземка
А если завтра не наступит
Большого города огни
Искатели приключений
Глава 2. Времена года
Ветки тронуло морозом
Апрельский квикстеп
Лето
Осенняя зарисовка
Весенние фантазии
Осень
Странный ноябрь
Чудит июль
Глава 3. Городские хроники
Ночь крадет запоздавший автобус
Я и ты
Мальчишки любят хард
Слепая ночь бредет средь улиц
Летняя ночь
Ночной трамвай
Случайная встреча
Возвращение
Два цвета
Городская зарисовка
Вечная любовь
Спеши успеть
Сердце
Они такие, как и мы
Глава 4. Нарисованный мир
Нарисованный мир
Граффити
Этюд утраченной мечты
Влюбленные
Глава 5. Возвращение со звезд
Возвращение со звезд
Фаэтон
Галатея
Ваше почтение
В одной далекой галактике
По страницам романа «451 градус по Фаренгейту»
К повести Кира Булычева «Половина жизни»
На Ивана Купала
Маленький принц
Страж перевала
Глава 6. Перекрестки истории
Перекресток истории
Бессмертный полк
В какой эпохе ты живешь
Связь времен
Дуэль
Муравейник, угол дома
Глава 7. На театральных подмостках
Рампы свет, вернулась сказка
Пьеса под названием ностальгия
Планета театра Луны
Глава 8. Ветер странствий
Путь в Тибет
Парусник
Горы
Остров Ратманова
Два лица
Разбег с короткой полосы
Восток и запад
Глава 9. Заколдованный круг
Заколдованный круг
Не случилось
Всего четыре сотни метров
Глава 10. Забайкалье
Детская считалочка
Синильга
Рисунок на асфальте
Весеннее Забайкалье
Нежность

Вместо эпиграфа

ВРЕМЯ ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО
СЛОЖИТ В КАЛЕЙДОСКОП.
ПАМЯТЬ РАСТРЕВОЖЕНА.
НОВЫЙ РОЖДАЕТСЯ СЛОГ.

Благодарю всех,
 кто принял участие
 в создании сборника стихов.

Глава 1. Мир кино
Красная палатка
Красная палатка, тихо стелет снег.
Белым покрывалом укрывает всех.
Только лед и холод здесь царят кругом.
Бросив «нет» сомнениям, к солнцу мы идем.
Не всегда дорога — это путь домой.
Впереди торосы с вязкой полыньей.
Вечное забвение пожелает снов.
Но любовь согреет, вырвет из оков.
Теплота надежды, будет тонкой нить.
Не возьмет безмолвие, нужно дальше жить.
Красная палатка, тихо стелет снег.
На густом морозе застывает смех.
Земля Санникова
Небо северное хмуро.
Волны катятся понуро.
Уплывает в море шхуна
За изменчивой фортуной.
Полярные странники
Землю ищут Санникова.
Вперед, сквозь метели и бури,
Навстречу волшебной лагуне.
Покой позабыв и уют,
За призрачным счастьем идут.
Последний, нервный привал.
Уже позади перевал.
Не сон и совсем не мираж
Земля, куда птицы летят.
Оазис средь мрака и льда,
Как чудно, тепло здесь всегда.
Бормочет недобро шаман,
Что боги пришельцам сулят.
Закрытая книга, загадочны люди.
Что было скажите и будет.
Далекий и сказочный край,
Затерянный в Арктике рай
Судьбы отмеряет минуты.
Дрожит равновесие зыбко.
От сна пробудился вулкан,
Захлопнув зловещий капкан.
Вы с неба, все можете, люди,
В ответ лишь мелькнула улыбка…
По тундре каюр подгоняет упряжку.
Унылую песню затянет протяжно.
К фильму «На последнем дыхании»
Жизнь как нерв на последнем дыхании.
Вновь погоня и бег в никуда.
Только выстрел закончит скитания,
Словно росчерк пера, навсегда.
Ничего или все, вот удел обреченных.
Благодарность за прожитый день.
Встало солнце в зенит, он ушел не прощенный.
В полдень очень короткая тень.
Каждый вечер ровно в одиннадцать
Каждый вечер в одиннадцать ровно
Зажигались для них фонари.
В трубке голос чужой и знакомый.
И ответ: да опять это вы.
Диалог после дружеской шутки,
Наугад, на спор названных цифр.
Словно мост, телефонная будка
Пролегла сквозь разорванный мир.
Это странно, они ведь знакомы.
Каждый день как игра в дежавю.
А в одиннадцать вечера снова
Он позвонит и скажет: люблю.
Но однажды все было иначе.
Почему-то молчал телефон.
Чей-то в двери звонок, сердце радостно скачет.
Это вы? Если это не сон.
Ринг
В квадрате тесном спорят двое,
За ними рефери, как тень.
Неуловим рисунок боя.
Толпа ревет, как дикий зверь.
Нырок, уход и в корпус слева,
За ним коварный апперкот.
Прямые сыпятся, как стрелы.
Но, как всегда, спасает гонг.
Как жизнь, минута передышки.
И вновь ударами обмен.
Проводит двойку, дальше вспышка.
Качнулись плиты старых стен.
Ликует в ринге победитель,
Победно вскинута рука.
Уходит прочь довольный зритель.
В глазах поверженных тоска.
Все разошлись, задумчив тренер.
Сенсей, наставник, как назвать.
— Сначала все, без обобщений.
Успеть сказать и передать.

Он из созвездия Гончих псов
Он из созвездия Гончих псов,
Сошел с ночного небосклона,
С иных неведомых миров.
Зовет меня в дорогу снова.
Как звать тебя, нежданный друг,
Наверно путь твой был непрост.
Ты не терял в плену разлук
Холодный блеск далеких звезд.
По небу катится во тьме,
Сгорая, яркая комета.
Мохнатый Щен бежит ко мне.
Сбылась счастливая примета.
Загадочный мистер Мак-Кинли
Как чудно проснуться, не чувствуя лет,
Которые спал и не прожил.
Сквозь призму столетий услышать ответ,
Что в прошлом так сильно тревожил.
Но мир стал бесцветным и просто чужим.
Все смыли кислотные ливни.
Ты бегством в грядущее так одержим,
Загадочный мистер Мак-Кинли.
Территория
Не стоит ехать за туманом.
Забылись запахи тайги.
Слова пронизаны обманом.
Еще остались чудаки.
В просторы новых территорий
Ведет романтика дорог.
Пусть руки, содранные в кровь,
И километры мерят ноги.
Здесь бородатый полубог
Проходит горные пороги.
Как раньше пели не бродяги,
Сквозь глубину пустых пород
В поход к мечте идут трудяги,
Встречая новый горизонт.
Подземка
Вагон метро, размыты лица.
В тоннеле длинном тусклый свет.
Жизнь наяву, а может, снится
На протяжении долгих лет.
Не разорвать, крепки объятия.
Незрима магия кольца.
Не узник я, давно мы братья.
Подземкой связаны сердца.
А если завтра не наступит
А если завтра не наступит,
И встретит прошлое с утра?
Не сон ли это, кто-то шутит?
Довольно странная игра.
Опять прошедшее сегодня.
Уныло-тусклое вчера.
Пожалуй, пьеса старомодна.
Все та же давняя хандра.
Знакомый фильм с названием старым,
Шедевр известный, «День Сурка».
За кадром жизнь проходит даром,
Как отражение двойника.
Большого города огни
Большого города огни.
Мерцает свет пустой рекламы.
В движении проходят дни.
Мелькают кадры черно-белой панорамы.
Но двое в бессловесной кутерьме
По воле случая найдут друг друга.
Слепая девушка, как цвет в чужом окне.
Бродяга из очерченного круга.
Так кто он, безработный Чарли?
Бедняк, чудак, а может, маг.
Сквозь смех доносятся печали,
А может, просто все не так.
Цветок — пароль для новой встречи.
Тепло касается руки.
В немом кино не слышно речи.
Большого города огни.
Искатели приключений
Вам было тесно в синем небе,
Морской так мало глубины.
Искатели приключений,
Что доказать пытались вы
Своей прекрасной королеве?
Друзей делил тот самый треугольник.
Сближала чаша красного вина.
Любовь погибла в черный вторник.
Накрыла тень морского дна.
Теперь друзей осталось двое.
Еще трагичней был финал.
Неравный бой в забытом форте.
Один из них остался там.
Вам тесно было в двух стихиях.
Наверно, это знак судьбы.
Искатели приключений,
Теперь навеки вместе вы,
Нахлынут боль и ностальгия.
Глава 2. Времена года
Ветки тронуло морозом
Ветки тронуло морозом.
Разорвав объятия тишины,
Белое безмолвие березы
Обожгло дыханием зимы.
Января холодное величие
Сменит безрассудство февраля.
А пока под снежной круговертью
Ждет весну уснувшая земля.
Апрельский квикстеп
Ветер-проказник в окна заглянет.
Март на излете, входит апрель.
Солнце теплом долгожданным поманит.
Быстрый фокстрот заиграет капель.
Мчится природа в ритме квикстепа.
Льется ручьями безумство весны.
Где-то вдали надвигается лето.
Лето в апреле, веришь ли ты?
Лето
Хранила верность осень золотая.
Зимою снежной теплилась надежда.
Любовь неслась, капелями играя.
Сияло лето солнцем нежным.
В лугах разлилось разноцветье.
Беспечна ночь и долог день.
Июнь, июль и месяц третий.
Цветы ромашки, верь — не верь...
Осенняя зарисовка
С позолотой, чуть зеленый.
Время брать полутона.
Занялись багрянцем клены.
Поздней осени пора.
В полудреме спит природа.
Мысли бродят в полусне.
Небо серо, непогода.
Полуявь, привет весне.
Весенние фантазии
Спешат в подземных переходах,
Летят по станциям метро,
Стоят влюбленные у входа,
Вдыхая первое тепло.
Весна, меняя время года,
Стучит в замерзшее стекло.
Лучи теряет солнце в лужах,
Под пеленою облаков.
Люблю, и ты мне очень нужен...
Поет мелодию без слов
Капель вдогонку зимней стуже.
В природе сея паранойю,
Сойдет с ума беспечный март.
Журчат ручьи веселым роем,
Бегут за стаями дворняг.
Метро как нити Ариадны.
Молчит в подземке телефон.
Ведь март, какой-то месяц странный.
Уходит прочь пустой вагон.
Осень
Серебрится иней в поле за окном.
Птицы, улетая, мне махнут крылом.
Белые снежинки встанут в хоровод.
Отрывает листья уходящий год.
Осень золотая, задержись на миг.
Я хочу услышать журавлиный крик.
Загрустила осень зыбкой тишиной.
Журавли вернутся следующей весной.
Странный ноябрь
Погаснет свет в задернутом окне.
Прощаясь, осень вытирает слезы.
Ноябрь меняет слякоть на морозы.
Порошей снег ложится в тишине.
Мерцает свет в распахнутом окне.
Ноябрь дождем разлился, прочь морозы.
Нам осень дарит странные курьезы,
Меняя образ в уходящем дне.
Чудит июль
Пьянит красой макушка лета.
В зените солнце, тает тень.
Спасения нет, прохлада, где ты?
Как бесконечен жаркий день.
Туман окутал пеленою.
Дождями хмурится рассвет.
Верни скорей объятия зноя.
Чудит июль, смеясь в ответ.
Глава 3. Городские хроники
Ночь крадет запоздавший автобус
Ночь крадет запоздавший автобус.
Полусонны рекламы огни,
Сквозь стекло, словно азбуку Морзе,
Колыбельную тянут они.
Смотрит вслед пассажир одинокий
В затихающем городе N,
Вспоминая о доме далеком,
Позабытом в скитаниях совсем.
Я и ты
Черно-белыми, цветными,
Разными бывают сны.
Мы над городом летаем,
Снова рядом, я и ты.
Жизнь-разлучница не сможет
У меня украсть мечты.
Мы над городом летаем
Этой ночью, я и ты.
Мальчишки любят хард
Пурпурно-глубокий закат,
Затерянный старенький двор.
Аккорды надрывно летят.
Гитарной струны перебор.
На стенке знакомый плакат.
Deep Purple кометой в ночи.
Заученный Mashine Head
Из окон неспящих звучит.
Мальчишки верят в хард.
Им точно нужен драйв.
Пурпурно-глубокий закат.
Рожденный из музыки кайф.
Слепая ночь бредет средь улиц
Слепая ночь бредет средь улиц,
В сиянии бледных фонарей.
Не спят лишь тени, что проснулись,
Хранители вчерашних дней.
Вернулось все, как раньше было,
Строкой неровной шел он вдаль.
Шептало время, не забыло:
Аптека, улица, фонарь.
Летняя ночь
Недолгой ночью светит полная луна,
Настало лето, и влюбленным не до сна.
Чуть бледный диск луны качается во тьме.
Слова любви так нежно тонут в тишине.
Пустой автобус растворяется вдали,
Давно уж в городе погасли фонари.
Мечтать двоим теперь до утренней зари.
Не говори, молчи, не говори.
Любовь пришла без лишних слов,
Как фея грез, волшебных снов.
Она и он под звездным покрывалом.
Как много звезд, и времени так мало.
Ночной трамвай
Уходит вдаль трамвай желаний,
Его загадочен маршрут.
Нарушив график расписаний,
Он мчит туда, где любят, ждут.
Спустилась полночь, остановка.
Спит одинокий пассажир.
В вагон заходит незнакомка,
Из грез шагнув в наш бренный мир.
Сон явью будет до рассвета.
Неслышно тикают часы.
Три слова, сбудется примета.
Случайная встреча
Немая грусть, не лгут глаза.
Как утешение, время лечит.
Тянули соул тормоза
Под стук колёс случайной встречи.
Потухший свет, вагон пустой.
Лишь для двоих, слепое завтра
Придет несбыточной мечтой
И украдёт билет обратно.
Перрон, незримая черта
В конечном пункте назначения.
Уходят, молча, пустота.
В людском потоке, по течению.
Возвращение
Я вернусь в этот будничный вечер.
Сон-дремоту за дверь прогоню.
Ты обнимешь широкие плечи.
Тихо скажешь, как прежде, «люблю».
Улыбнусь, может быть, помечтаем.
Полетим вслед за прерванным сном
В небеса журавлиною стаей.
На рассвете с тобою уйдем.
Два цвета
Чёрный цвет, аристократка.
Тайна женская, загадка.
Осторожно, красный свет.
Словно груз минувших лет.
Знак любви и тень печали.
Как в романе у Стендаля.
Все случалось в жизни той.
Два лица судьбы иной.
Все оттенки здесь размыты.
Глубоко в душе закрыты.
Не видны полутона.
Незнакомка, кто она?
Городская зарисовка
Он уходил в мир формул.
И магию цифр любил.
Прошлое не помнил.
Текущее забыл.
Грядущее в тумане.
В системе двойных уравнений.
На чёрном холодном экране
Плывут варианты решений.
Без устали солнечный зайчик
Лучом барабанит в окно.
Ведь лето настало давно.
Открой же, компьютерный мальчик.
Наш гений испросит совета,
Но Гугл не скажет ответ.
Как часто влюбляются летом
На самой земной из планет.
Нехитрую формулу счастья
Влюблённый «ботаник» поймёт
С девчонкой по имени Настя,
Что в доме соседнем живет.
Вечная любовь
Я живу одной надеждой,
Что вернусь к тебе домой.
Все случится, как и прежде,
Неожиданной весной.
Упадет в ладонь с порога
Оброненная слеза.
Словно не было дороги,
Посмотрю в твои глаза.
Вот пришел, и стала явью,
Будто свет далеких снов.
Наш огонь не угасает,
Это вечная любовь.
Спеши успеть
Кто скажет, как приходит слава?
Чем измеряется успех?
Но что-то здесь мне не по нраву.
Ведь все пройдет, как первый снег.
Так тесно там на пьедестале.
В лучах софитов тает грим.
Спеша на ярмарку тщеславия,
Не забывай, что это дым.
Мираж в никчемной суете.
Души лишенной, бестолковой.
Спеши успеть к своей судьбе,
Пусть неизвестной, незнакомой.
Сердце
Сердце стучало и рвалось на части.
В светлой душе поселилось ненастье.
Сердце спешило и очень устало.
Только тревоги меньше не стало.
Сердце сорвалось с орбиты, сгорело.
Тихо поднялось по лестнице в небо.
Они такие, как и мы
Они такие, как и мы.
Едва заметны все отличия
Среди хаоса безразличия,
В плену невежества и тьмы.
С небес на землю к нам вернулись,
Сложивши крылья за спиной,
И растворяясь в потоках улиц,
Оберегают наш покой.
Нельзя узнать, что день готовит.
Но, изменяя знак судьбы,
Они меняют и не спорят.
Они такие же, как мы.
Глава 4. Нарисованный мир
Нарисованный мир
Нарисованный мир не совсем симметричен.
Ограничен он рамкой холста.
Черно-белый сюжет больше взгляду привычен.
Но молчание хранит красота.
Акварельная жизнь льется в тесном квадрате.
В нем свободный художник мир увидел таким.
В перекрестке времен, здесь, на старом Арбате,
Нарисованный мир подарил пилигрим.
Граффити
В бумаге тает карандаш.
Рисунок, граффити, пейзаж.
В них муки творчества и труд
За горизонт меня ведут.
Этюд утраченной мечты
Без прошлого, грядущее в тумане.
Да кто он, собственно, такой?
Мираж в придуманном обмане,
Начертанный нетвердою рукой.
Короткий миг, как вспышка в настоящем.
Далекий свет остынувшей звезды.
Небрежный штрих в потоке уходящем.
Этюд утраченной мечты.
Влюбленные
В синем небе окрылённом,
Сбросив цепи бытия,
В облаках плывут влюблённо
В бесконечность ты и я.
Предвкушение рассвета.
Город спит тревожным сном.
Люди ждали, нет ответа.
Мы опять парим вдвоём.
Прочь, земное тяготение.
Эта формула проста.
Жизнь идёт, бегут мгновения.
На холсте и вне холста.
Глава 5. Возвращение со звезд
Возвращение со звезд
Пыль дальних дорог на стертых ботинках.
Вернуться настала пора.
Об этом мечтал он на звездных тропинках.
Но дома былое вчера
Шептало: «Ты странник, моложе потомков,
Устал от потерь и тревог.
Ты брел через космос, как путник с котомкой,
Нарушив бессмертия порог».
Но все же есть выбор, взлетает монета.
Шагнуть через космос к судьбе.
А может, остаться на старой планете,
Родной человеку Земле.
Фаэтон
Была ли пятая планета,
А может, это странный сон?
Хранятся в космосе секреты.
Планету звали Фаэтон.
Загадку прерванной орбиты
Не разгадать, теряя след.
Цивилизация забыта.
В осколках прошлого ответ.
Не повторяйте тех ошибок,
Беззвучный слышится совет.
Сказать бы «да», но слишком просто.
Я не смогу ответить «нет».
Галатея
Незнакомка из мира иллюзий и грез.
Так внезапно возникла, откуда, вопрос?
Может, боги послали Пандору с Олимпа,
Чтобы ящик запретный достать и открыть.
Этой смесью дышать, но страдать и любить.
Так ответила хитрая нимфа.
Нам когда-то огонь подарил Прометей.
Обогрел, окрылил племя сильных людей.
Небеса рассудили иначе,
Пополам разделив время счастья и бед.
И теперь череда из падений, побед
Полосой черно-белою скачет.
Ночью пламя свечи светит ярким огнем.
Скульптор создал свою Галатею.
Настоящим, минувшим и будущим днем
Навсегда тесно связан он с нею.
Ваше почтение
Медленный голос, ваше почтение.
Будто течет девятнадцатый век.
Время вернулось, словно затмение.
С тростью во фраке шагнул человек.
Нет, показалось, просто видение.
Век интернета, век скоростей.
Ваше почтение, только мгновение.
Прошлое дарит странных гостей.
Мысли вернулись, уже в настоящем.
Рядом мелькнула минувшего тень.
Ваше почтение, молвил входящий.
Век уходящий, сегодняшний день.
В одной далекой галактике
Какая дверь откроет зазеркалье?
И кто хранит заветные ключи?
О чем молчали тайны мироздания?
Меняет свет тяжелый мрак ночи.
Как велика бывает сила знания.
Задворки космоса, далекая планета.
Там жил и рос обычный мальчуган.
В сиянии звёзд скрываются ответы.
В песках пустыни зреет ураган.
На небе след сверкающей кометы.
Что дальше, будет продолжение?
Куда ведёт запутанный сюжет?
Как сон, слепые отражения
Рисует бесконечность лет.
Добро и зло, извечное сражение.
По страницам романа «451 градус по Фаренгейту»
Кто сказал, не горят рукописи?
Повсюду сжигают книги.
Долой лишние мысли.
В костер предрассудки религий.
Так просто и все понятно.
Несется поток с экрана.
Каналы вперед и обратно.
Мир лжи, иллюзий и обмана.
Но в праздничном хоре мнений
Не все плывут по течению.
Бросают зерна сомнений
На ярмарке развлечений.
Тихо рождается сага,
По крупицам слагая фрагменты.
В пламени тает бумага.
Это градус шкалы Фаренгейта.
К повести Кира Булычева «Половина жизни»
Ее когда-то нарекли
Волшебным именем Надежда.
В трудах земных полжизни шли,
Но дальше все не так, как прежде.
Нелегкой женскою судьбой
Ее проложена дорога.
Жизнь, опаленная войной,
Четыре долгих, трудных года.
Но часто снился медсанбат,
Душою грела, добрым словом.
Спасала раненых солдат,
Все наяву вернется снова.
Победный май, и снова будни
Текут в обычной колее.
Но поворот нежданно, чудно
Стирает след в ее судьбе.
В июльский день, вдоль тихой речки
Бежала женщина домой.
Вдруг с неба тень летит навстречу,
Метнулся к ней чужой огонь.
Как вечный сон, к холодным звездам
Спешит корабль-автомат.
Другая жизнь, забудь про возраст.
И больше нет пути назад.
Летят года, миры иные,
Запрограммирован маршрут.
В неволе братья неземные
Томятся и свободы ждут.
Как в сорок первом медсанбат,
Сестра по имени Надежда.
Машина здесь бездушный враг,
И космос черный и безбрежный.
Подобно огненной комете,
Сверкнула пленница с Земли.
Там, на затерянной планете,
Ей память в камне возвели.
На космодром с орбиты дальней
Земной садится звездолет.
Седая женщина печально
В руках платок так нервно мнет.
На камне ветер рвет одежду,
Идет посланница Земли.
В честь славной бабушки Надеждой
Ее когда-то нарекли.
На Ивана Купала
Сотни лет — для молвы
Это много и мало.
Запах спелой травы
Застелил покрывалом.
В зыбкой дымке скользя
С пеленою тумана,
Ты узнаешь меня
На Ивана Купала.
Маленький принц
Небосвод фиолетово мрачен.
Тускло светит солнце чужое.
Все, наверно, могло быть иначе.
Только нет для скитальца покоя.
Разве можно судьбу приручить,
Словно в зеркало, в небо глядя.
В звездном небе ответ получить,
Что же странник сказал, уходя.
Над Атлантикой в небе комета.
Самолет быстро падает вниз.
Одиноко мчится планета.
Возвращайся к ней, маленький принц.
Страж перевала
На рубеже, меж разными мирами,
Отдав сполна земной свой долг,
Стеной стоял бесстрашный Лонг,
Сражаясь с оживающими снами.
Кошмар исчез за дымкою тумана.
Границу стер отчаянный храбрец.
Но все-таки печален был конец.
Он частью стал иллюзий и обмана.
Теперь, навеки и отныне
Всего лишь призрачный мираж,
Растаял перевала страж
В песках безжизненной пустыни.
Глава 6. Перекрестки истории
Перекресток истории
Европа в страхе перед ним,
Восток оперся на колени.
Рукою твердой властелин
Сжимал узду, стирая время.
О, всемогущий Тамерлан,
Забыв презрительный ярлык,
Вещал врагов вчерашних клан,
Похожий на вороний крик.
Трещали стены, пали города,
Здесь солнце не вставало утром.
Как смерч прошла железная орда,
И кровь лилась в потоке мутном.
Но к северу, бескрайняя страна
Еще жила с ордынским игом.
Копила силы и ждала,
Чтобы воспрять счастливым мигом.
Грозят набег и разорение,
Иссякнет жизни здесь река.
Прервется связь у поколений.
Наступят темные века.
Сомнения мучили Тимура.
А может быть, зима, мороз?
Хромец смотрел на карту хмуро.
«Назад», — он тихо произнес.
Восток зовет, уходят прочь тумены.
Велик и мудр железный Тамерлан.
Ждут впереди походы и победы.
Идет домой уставший караван.
Бессмертный полк
Бессмертный полк, шеренга из мальчишек,
В одном строю шагает вновь.
Не дочитавших жизни книжек
И не узнавших про любовь.
С винтовкой вместо аттестата
Солдаты шли в неравный бой.
Сломав армаду супостата,
Закрыли мир и свет собой.
Спасая нас от лихолетья.
Вернулись не пришедшие с войны.
Нетленна память из минувших десятилетий.
Горит свеча в молчании тишины.
В какой эпохе ты живешь
В какой эпохе ты живешь,
Где разминулся с настоящим?
Куда спешишь, чего-то ждешь,
Удачи, призрачного счастья?
Ушедший век не разменять.
Хранишь тепло семидесятых.
Устав спешить и догонять,
Ты выбрал сердцем век двадцатый.
Связь времен
Смотрю я зорко вглубь веков
И вижу ясную картину,
Как под знамением волхвов
Развеял росич вражью силу.
С тех пор минуло много лет.
Уже на поле Куликовом
Сразил злодея Пересвет,
Благословленный добрым словом.
Потом под знаменем Петра,
Где под Полтавой гнали шведов,
Лихой драгун кричал ура,
Хранила память вкус победы.
В окопах Первой мировой,
Одетый в серую шинель,
Солдат ушёл в последний бой,
Вставая грудью под шрапнель.
Пал в сорок первом под Москвою,
Спас от коричневой чумы.
Все сотни лет нас было двое,
Связало время словом «мы».
Дуэль
Сквозь столетия строки летели,
И кружился порошею снег.
Не в почете сегодня дуэли,
Но не дрогнул в руке пистолет.
Давний спор, звучный голос: «К барьеру».
Силуэты в морозном дыму.
И опять недруг выстрелил первым.
Вновь поэт умирал на снегу.
Муравейник, угол дома
Я приду обязательно,
Как отпустят заботы.
Старый двор, замечательно.
Подождём до субботы.
Муравейник, угол дома,
Что под маленьким балконом.
Вновь на улице знакомой,
В честь поэта Комарова.
Вот глаза на минуту закрою.
Мальчик с книжкой, да это же я.
Нас тогда во дворе было двое.
Два счастливых, больших муравья.
Муравейник, угол дома,
Что под маленьким балконом.
Вновь на улице знакомой,
В честь поэта Комарова.
Как же так, неужели Баранкин?
И обратно вернулся не я?
Завтра встану опять спозаранку
И поеду искать муравья.
Муравейник, угол дома,
Что под маленьким балконом.
Вновь на улице знакомой,
В честь поэта Комарова.
Глава 7. На театральных подмостках
Рампы свет, вернулась сказка
Рампы свет, вернулась сказка,
Недосказанная в ночь.
Ворожба и полупляска
Все печали гонят прочь.
Фея снов, Шахерезада,
Королева тайных грёз.
Гром оваций, как награда.
Торжество незримых слез.
Остаётся зазеркалье.
Тает грим, как первый снег.
Может быть, уйдут желания?
Но вперед зовёт успех.
Старый зал, килограммы металла,
Будто колокол бьет в набат.
Слабый голос — ты, верно, устала?
Чей-то скользкий, потухший взгляд.
Но, упрямо пожав плечами,
Улыбнулась она в ответ.
— Сказку делаем только мы сами.
Вот и, в общем-то, весь секрет.
Пьеса под названием ностальгия
Сумерки, авто несутся мимо.
Ночь спустилась к улицам пустым.
В окнах тени грустной пантомимы
Бьются в такт движениям простым.
Пьесу под названием ностальгия
Написал безвестный сценарист.
Жизнь — театр, драматургия.
Строками зачеркнут белый лист.
Планета театра Луны
Там люди свободны, как птицы.
Сбываются детские сны.
На Малой Ордынке в столице
Планета театра Луны.
Уходит туман сквозь кулисы.
Причудлив в движении слог.
Сквозь маски знакомые лица
Незримый ведут диалог.
Два действа проходят в полёте.
На сцене рождаются сны.
Финал, но вы снова идёте
К подмосткам театра Луны.
Глава 8. Ветер странствий
Путь в Тибет
В плаще, накинутом небрежно,
Оставив груз забот и бед,
Гонимый призрачной надеждой,
Скиталец ищет путь в Тибет.
Ведет тропа к вершинам снежным
В слепом безмолвии камней.
Он никогда не станет прежним.
Здесь время движется быстрей.
Найдет ли истину идущий?
В тумане будущего след.
Уходит день, идет грядущий.
За перевалом скрыт ответ.
Парусник
Бродяга-ветер в парусах.
Начертан путь на небесах.
Соленый бриз, как сказка странствий.
Плывет каракка левым галсом.
«Святой Марии» силуэт.
Испанцы ищут Новый свет.
Велик в безмолвии океан.
Как манит злато дальних стран.
Штурвал послушно лег на румб.
Что впереди, синьор Колумб?
Триумфа звук или забвение.
Но миром правит вдохновение.
Штормам навстречу, прочь сомнения.
Вперед к туманным берегам.
Горы
Тяжел рюкзак, устали плечи.
Коварный шепот за спиной.
Зачем ты снова рвешься в горы?
Идешь нехоженой тропой.
Среди путей к вершине снежной
Ты выбрал честный и прямой.
Молчит Эльбрус, туман сгущая.
Растаял в дымке диалог.
Слова безмолвие заметает.
Остались, взял или не смог.
Совсем другое измерение.
Не важно то, что было до.
Пространство сжато, стерто время,
Но есть одно простое «но».
Когда стоишь у края неба,
Морзянку сердце бьет в груди.
Немного жаль, ведь тем, кто не был,
Вершины светят впереди.
Остров Ратманова
Скупа на радости природа,
Суровы Арктики ветра.
Пленит в любое время года
Широт полярных красота.
Среди снегов и злых туманов,
Почти у полюса Земли
Звучит фамилия Ратманов.
Так остров раньше нарекли.
Струится время по-иному,
Смешались завтра и вчера.
Полгода мрак, и солнце снова
Сияет ночь и день с утра.
На рубеже, на точке дальней,
Уходит вновь в дозор наряд.
Зовет их север в мир бескрайний,
Как сто и двести лет назад.
Два лица
Он, шутя волной, играет
Легким бризом в полусне.
Солнца луч летит до края,
На песчаном тает дне.
Вдруг свинцом налилось небо,
Зашумел седой Байкал.
Баргузин заходит кругом,
Налетел девятый вал.
Два лица у зеркала воды,
Словно стороны одной монеты.
Вдаль уходит линия судьбы,
Волны прочь несут ответы.
Разбег с короткой полосы
Разбег с короткой полосы,
По исчезающей бетонке.
Туман от выпавшей росы.
И рвется там всегда, где тонко.
Увы, недолгим был полет.
Но словно вечностью падение.
Вся жизнь промчалась как мгновение.
В пике уходит самолет.
Восток и запад
Восток и запад встали рядом
У пограничной полосы.
Здесь мир загадочной красы.
Горы хозяйка сверлит взглядом.
Горят мартеновские печи.
Дымится сталь, дрожит броня.
Отдай полмира за коня.
Не слышно слов, затихли речи.
И лишь восток пленит меня.
Глава 9. Заколдованный круг
Заколдованный круг
Снова бег, опустел стадион.
Сердца слышится стук.
Перечеркнутый век, перешел Рубикон.
Разорвал заколдованный круг.
Но все было не так, или, может, почти.
Память скажет: чудак, время лечит.
Не держи, сделай шаг, отпусти.
Это только предтеча.
Не случилось
Очень жаль, что не случилось.
Не сбылось, не получилось.
Много красок в жизни той.
Не дано судьбы иной.
Не добежал, не сотворил.
Не рассчитал душевных сил.
И вот черта, под ней итог —
Хотел достичь или не смог.
В тетради в клетку уравнение.
Но все ли верно, вот сомнение.
Поставлен знак, готов ответ.
Сквозь цифры слышно голос: «Нет».
Всего четыре сотни метров
Шумит, волнуясь, стадион.
«На старт», — команда в микрофон.
Финал — четыре сотни метров.
Восьмерка заняла места.
И вот спектакль начался.
Вираж, прямая, против ветра.
Навстречу новый поворот.
Но пелена стеной встает.
Все реже шаг, и близок финиш.
Кто впереди и не устал,
Уже маячит пьедестал.
Преграду просто не осилишь.
Как по спирали, бег по кругу.
О чем вы спорите друг с другом?
Его ты выбрал, или он тебя.
Случайность или бесконечность.
И спор ваш будет длиться вечно,
Ответ простой не находя.
Глава 10. Забайкалье
Детская считалочка
На золотом крыльце сидели:
Царь, царевич, король, королевич.
Дальше в считалке сапожник, портной,
Кто ты будешь такой...
Устало память крутит киноленту.
Где вы теперь, по юности друзья?
Сложить бы в фильм размытые фрагменты.
Увы, вернуть назад нельзя.
Кем стал очкарик королевич,
И чем живет тот маленький портной?
Уехал за моря Иван Царевич.
Сапожник, царь, а кто я был такой?
Синильга
Я по быстрой стремнине плыву
И зову Синильгу, Синильгу.
Мне ответит журчанием река:
«Синильга, Синильга, Синильга».
По таежным я тропам бреду
И ищу Синильгу, Синильгу.
Только эхом звенит мне тайга:
«Синильга, Синильга, Синильга».
Если амбу я встречу, спрошу
Про колдунью тех мест Синильгу.
Но промолвит хозяин тайги:
«Не встречать бы тебе Синильги.
Как увидишь, накличешь беду».
Но я знаю, назад не уйду.
И, ведомый полярной звездой,
Все бегу за своей Синильгой.
Мне раскосые снятся глаза
И дурманящий запах волос.
«Синильга», — зашумела гроза,
Свежий ветер желания унес.
Я не знаю, в каком из миров
Волшебство неземного огня
Пропоет колыбельную снов,
Пеленою укроет меня.
Рисунок на асфальте
На асфальте белым мелом
Хрупкой детскою рукой
Нарисован черно-белый
Дом с квадратною трубой.
Крыша, пол, а вот и стены.
Яркий свет горит внутри.
Ждут отца с вечерней смены.
Печет мама пироги.
С крыши кошка-хромоножка
Хитро тянется в окно.
Мел иссяк, короче ножка.
Черно-белое кино.
Как давно, но помнит сердце.
Вырос мальчик, возмужал.
Лишь во сне с билетом в детство
Он несется на вокзал.
Весеннее Забайкалье
Просыпается Ингода
После долгого сна.
Чуть заметны проталины,
В Забайкалье весна.
Синевою безбрежною
Небо смотрит в глаза.
Будет тихой и нежною
В Забайкалье весна.
Сопки словно раскрашены
Все в багуловый цвет.
Ни о чем не расспрашивай,
Просто встретишь рассвет.
Вокруг скалы суровые,
Здесь природа проста.
Ждут открытия новые,
Забайкалья места.
Нежность
Письма из прошлого, нежные строки.
В почерке нервном голос далекий.
Словно звезды остывающей свет.
Время хранило старый конверт.
Несколько лет в расставании минуло.
Память хранила, устала, уснула.
С почты приносят последний привет.
Тает свеча, затухающий свет.
Синий постскриптум на белом листе
В этом прощальном, странном письме.
Тянут слова неизбежность,
Но между строк только верность и нежность.

 Послесловие

 Этот сборник стихов  "Калейдоскоп"
 подарен мне автором,Юл Валерьиным
 на добрую память.
 Это четверостишие Юл Валерьина могут послужить
 эпиграфом ко всем его произведениям.
 
" ВРЕМЯ ОСКОЛКИ ПРОШЛОГО
  СЛОЖИТ В КАЛЕЙДОСКОП.
  ПАМЯТЬ РАСТРЕВОЖЕНА.
  НОВЫЙ РОЖДАЕТСЯ СЛОГ"