Метаморфозы красного

 "Словно мотылек, переполненный жаждой,
 Я кружусь над твоим пламенем."
-Хуане де Ибарбуру.
 
 
 Капля бордовая
 в темно-красной тени
 этой старой избы
 протекала изгибом
 по неровному телу
 свечи.
 Нервный глаз
 неустанно следил,
 как горит
 бледно-красное пламя
 в черном жерле печи. Неустанно.
 
 Рядом светлая
 (называет себя канарейкой)
 трогала перьями
 голые стенки щек.
 И под треск от поленьев
 пропевала чудные слова:
 "Хочешь.. платье Тебе подарю?
 Хочешь.. уголь в ладонях найду?
 Хочешь.. греться Ты будешь Сам
 от тепла бесконечных клюкв?"
 
 Но, глазами отвергнув псалом,
 Он нежнейше сомкнул её клюв;
 раздевал эту мелкую птицу.
 Раздевал до костей,
 чтобы видеть уют;
 раздевал и глядел,
 как стекает в багровом тону
                этой дряхлой избы
 по фалангам, кистям
 и до сыростей трещин
 в деревянном полу
 жидкость красного цвета.
 
 Вихрь смялся от страха в углу.
 Ветер солнечный синусоидой
 обогнул эту злую избу. У порога
 стояло знамя,
 алой гранью
 делившее сутки.
 У порога ни знака, ни цифры,
 только пыль, сорняки и цветы.
 И лучами искрилось солнце,
 поднимая гранатные сгустки;
 надвигало на плечи Земли
 рубцеватые волны мольбы.
 
 Киноварь,
 будто жемчуг,
 разбросан в истлевшем гробу.
 И босою стопой, как
 образчик любого Вне,
 Бог разглаживал сферы
 в тонкие, острые
 горизонтали
 и царапал подобным кинжалом
 (вдоль вен)
 римских цифр фаланговый строй,
 ограняя на бледной коже
 кисло-красные числа
 эпителия календаря,
 чтобы выделить дни:
 затмений, рождений и сна.