Наш дом СССР. Наш дом ГДР

 Казарма учебного центра представляла собой перевалочную базу курсантов, которые ежедневно приезжали с полка, по ротам, для закрепления теоретических знаний, полученных в учебных классах. 
 Приезд учебных рот был праздником для местных аборигенов, механиков-инструкторов, среди которых были «шуршащие» ребята, которые  под покровом ночи проникали чудесным образом сквозь  закрытые окна , двери, и подозреваю, что им  позавидовал бы сам Гари Гудини. Они проходили сквозь стены в спальное помещение .  Утром, при подъеме у кого-то не было сапог, у кого-то ремня, а то и шинельки. Поэтому, при приезде, старые сержанты, которые уже это проходили, перед отбоем давали инструкцию.
-  Во – первых, организовать ночное дежурство от каждого взвода по одному человеку на охрану имущества своих товарищей.  Меняться по –очереди. Один будит другого, и пока тот не проснется, самому не ложиться. 
- Во-вторых, ложась спать,  не застилать кровати простынями. Не заметите, как эти простыни из-под вас и вытянут.  ( На выезд мы брали с собой постельные принадлежности)
- В третьих, ремень   прямо на тело, под бельё, потуже, чтобы не расстегнули.  У шапок уши опустить. Завязать можно узлом.  Потом развяжете. Хуже будет, если не заметите, как шапку снимут.  Сапоги засунуть под матрас, между пружин. Так  снизу вытащить их невозможно.  Кстати, невозможным для молодых механиков-инструкторов ничего не было. Пружины они просто разбирали. Сапоги вытаскивались. Работали быстро, ювелирно. Наверняка, кто прошел эту школу, она пригодилась им  в дальнейшем, на гражданке.
И,  последнее, вещмешок одеть на себя спереди, обхватив его руками.  Чтобы не сняли, когда будете спать. Шинели в скатку, и одеть на себя. Можно лечь на шинель. Или накрыться шинелькой, а сверху одеялом. Это уж кто как хочет.
За сохранность вещей, обмундирования  несете личную ответственность.
Прим. Ведь, если что пропало, не скажешь, что у тебя украли. Это значит, что ты сам свою вещь про…фукал.
Вид у роты, после отбоя, был «образцово-показательный». Боевая готовность номер №1.  Если бы, какой  ФРГ – ский или американский разведчик  пробрался в спальное помещение, то,  он бы точно подумал, что русские морочат голову -  это не танкисты, это готовая к десантированию рота, прижавшая к себе  сумки с парашютами, да еще, чтобы скрыть  прикрыли их  одеялом. ( На политических занятиях нам всегда напоминали, что надо учиться, учиться и учиться, потому что рядом стоит 3-ий корпус ФРГ и 5-ый корпус США.  Если что, нам  противостоять им.)
Курсантская жизнь, особенно на время пребывания на учебном центре –это было состояние, при котором надо было быть всегда на стрёме, чтобы чего не про…фукать.
На следующей день пребывания на учебном центре рота  работала в парке. Курсантов,  тройками,  распределяли  по механикам –инструкторам.  Механики учили нас  разным премудростям, как обслуживать технику, не забывая, иной раз, и подшутить. Посылая с ведром  к другому механику, чтобы попросить  у него полведра трансмиссии,  гаечный ключ, размером  десять на двенадцать.  (Конечно, это самый нужный ключ для  ремонта двигателя  танка).
В общем, на выезде было веселее, чем в полку. Часами сидеть за партами, а потом,  отбивать шаг на плацу.  После обеда большой перекур и изучение уставов.
Наша бригада из трех человек попала  к одному механику, которому была нужна помощь, чтобы снять ведущее колесо. Гусеница была уже раскатана.    Механик  нацелился в ступицу. – Держи вот так. А сам взял кувалду. Размахнулся, и...  Кувалда, пошла по какой-то немыслимой траектории  и ударила меня по  большому пальцу. Хорошо, что этот палец был не где-нибудь повыше сапога, а на руке.  Надо сказать, что отличным средство для дезинфекции и остановки капельки крови является ведро с дизельным топливом.  – Только не говори никому, я тебе дам потом на танке прокатиться, - сказал механик.   Производственная травма.  Палец замотал  лоскутом подшивного материала. Совсем незаметно, тем более, что была зима, и цвет пальца сливался с окружающей средой.  Да еще на руках были одеты рукавицы.  Это я так думал, но местных молодых механиков не проведешь. Это я к тому, что на третий день роту задействовали в парке по уборке территории. Распределили на работы. Старшим над нами был поставлен молодой механик, который зорко следил, чтобы мы работали с полной отдачей. Но, иногда и отходил от нас, по своим делам. Отходить отходил, но не упустил из виду тот момент, когда я снимал рукавицу и быстро перематывл подшиву на сбитом кувалдой пальце. Двое чистили снег,  загружали его  в  какую-то емкость, то ли парашу, то ли носилки, а двое относили.  А  старшим по работам над всем нашим взводом был молодой младший сержант. В общем, пока молодые работали, старые, и местные, и полковые, курили в курилке, да вели свои разговоры о предстоящем «дембеле».
В шесть часов вечера, чтобы все были в курилке, приказал наш старый «замок»  молодому.  Это было сказано перед началом работ. 
Молодой приказал нам, но, тут, «ведомства» не договорились между собой, кто и когда бросает работу, и быстро исчезают, не сдав инструмент.  Время истекло.  Ребята быстро выполнили приказ, а я замешкался, поставил лопату, посмотрел по сторонам, смотрящего  не было,  и я стал удаляться от снежной кучи. Стоим в курилке, курим, курим, курим. Тут прибегает наш смотрящий.  -  Кто у меня работал! Молчим. – Снять всем рукавицы! Покажите руки!   Схватив меня за воротник, со словами, типа совсем обурел, пойдем работать,  дернул на себя. Я дернулся в обратную сторону, и воротник надорвался. Тут вмешался местный  «старый»
   – Чей такой борзый курсант?
 - Мой, - сказал «замок».
– Разберись с ним!
 – Хорошо, приедем в полк, разберусь! 
 Думаю, надо же,  стал борзым. Да еще разборка предстоит.  Но, когда приехали в полк, ко мне подошел «замок», сказал, что молодец, не поддался, и пожал руку.  А тот, смотрящий за нами, через полгода, приезжал к нам в полк. Земляк у  него  нашей роте был, из Белорусской ССР. Встретились. Вспомнили, как он меня по пальцу вычислил. Смеялись. Ъ
  Курсанты, птурсы, молодые, лимоны, черпаки, старые, - все течет, все меняется, и, какими бы разговоры  не были, в конце концов разговор шел об одном,  сколько еще осталось служить, о письмах из дома, который тогда еще был один на всех – СССР.

Поскриптум.
Написал. Прочитал. Да, получилось так, что ни слова об офицерах.  Хоть они и не находились постоянно  в роте, но они  осуществляли  генеральную линию в воспитании  и обучении личного состава.  Политика партии тоже была одна на всех.  И, что там, какие –то мелкие разборки  между собой, которые со временем мельчают и мельчают, а вспоминается то, как дружили,  водку пили, и  письма писали, с коротким  обратным адресом  - полевая почта. Разница была только в литере буквы.  И, по –большому счёту, 3-ий корпус ФРГ и 5-ый корпус США никуда не делся.
Делся куда-то только общий дом – Союз Социалистических Республик  и,  второй  общий дом, который стал для многих русских стал истинно вторым домом под названием - – Германская Демократическая  Республика.  « Дружба - Freundschaft».
2018
Дрезден 86747 101 УТП 1980-1982