Franz

Далёкий поезд звуками гудка
меня нащупал в этой книге жизни
и в Львов понёс начинку по отчизне
(по западным окрестностям Союза,
который был на княжества поюзан),
на стыках извлекая стук, пока
пьют водку, курят, мнут бока на полках,
читают книжки, спорят и грустят
вагонные сидельцы... Я без толку
бреду проспектом к морю наугад
и вижу их на влажных простынях
ЖеДе…йского пятнистого манера.
Мне вспомнилось, как в прежних временах
я ехал на такой же беспримерно
заплямленной простынке в львиный град,
где стёкла остановок разбивают,
звучит на улицах старинный мат,
костел Святой Ельжбеты поднимает
на башнях острых польские кресты.
И Мариацкой площади брусчатка
нет не забыла, как поэта пятки
полировали вековой гранит,
где Франц  Иосиф первый был пробит
восторгом от приветствия народа.
И цвел улыбкой Габсбуржского рода
на день рожденья русского царя,
подняв имперским гимном шляхту струнко…
Бальзак, Равель и Лист здесь до меня   
глядели из окошек «De Russie»
на Нижние валы, где каждый дом,
соседнего мне кажется красивей.
Что ни фасад – романа яркий том.
Влюблён в тебя, хранитель старины,
в то, как стоишь ты на  древнейших сваях
Венецией – жемчужиной страны.
Лишь запах полигона здесь мешает
открыть фрамугу летом иногда,
но это, право, вовсе не беда.
Люблю в тебе живущих горожан,
что крестятся у каждого собора.

Здесь речи льются быстрые славян.
И граффити на стенах и заборах
интеллигентней, чем в других краях.
И можно встретить тех, кто не упорот,

свободно мыслит, счастлив и богат
на дружеские чувства и сейчас
мне славно вспоминать львовяне вас.
И шпили башен, вогнанных в закат…