Том 2. Орден Проклятых. Глава 13. Кровь за свободу

Глава 13. Кровь за свободу

Вошёл Уильям – люди в зале
все обернулись на него.
- МакЛелланд, вас мы ожидали, –
Сказал магистр, – одного.

Затем продолжил, улыбаясь:

- Уильям, мне сказал Линдсей,
что зря в библиотеке я вас
назначил писарем. Вы всей
душою преданы и братству,
и людям двух соседних стран.
Шотландцев, как и англичан
вы уважаете. Признаться,
я вас так недооценил!

Но я исправлю это вскоре. –
 
И громко он проговорил. –
 
Жрецом, помощником Монтгомри,
я назначаю ныне вас.

- Что? Нет! – Помощник мне нужен! –
Вскричал Монтгомери тотчас.

- Ваш отдых иногда заслужен,
не помешает помощь вам.

Итак, всему его учите
и приступает пусть к делам.

[Монтгомри]
- Приказ, магистр, отмените!
Он не оправдан.
[Магистр]
                - Мой приказ
не обсуждается для вас!

Монтгомри чуть не задохнулся
от злости, сжавши кулаки.

Уильям – зол, но вопреки
он отчего-то усмехнулся.

Во гневе все враги смешны.

[Монтгомри]
- Забыли вы, как орден предал
его отец? Но доверять
Вы сыну можете, видать?
[Магистр]
- Отец? Приказ я на заре дал
свершить над ним за кражу суд.
Он другом был мне, но нарушив
закон, предателям же хуже,
поскольку все они умрут,
себя проступком опозорив. –

Магистр Вильяму сказал:


«Присядьте справа от Монтгомри!»

С усмешкой Вильям пересел.

И прошептал Монтгомри вскоре:
«Тебе своих немало дел!
Учить тебя не буду!»

[Уильям]

                - Будешь!
[Монтгомри]

- Не сможешь сделать дело ты.
Дела здесь в братстве непросты.
Тебя к такому не принудишь!

[Уильям]
- Тогда магистру расскажу
о нарушении приказа.

[Монтгомри]

- Тогда с тобой пари держу:
сегодня ты за эту фразу
себя возьмёшься проклинать.
И не забудешь очень долго!

Раз ты решил, я обучать
тебя возьмусь, но в силу долга
ты перед братством, должен знать
неукоснительно и сразу
мои любые все приказы
тебе придётся выполнять.

[Уильям]
- Не вижу в этом я проблемы.
[Монтгомри]
- Тогда магистр прав, вполне мы
работать сможем вместе.
                - Да.
Я рад любому повышенью.

[Монтгомри]
               
- Что ж... – Усмехнулся он с презреньем. –

Прошу я слова, господа!
Уже имею я заданье
для своего ученика.

Покажет то наверняка
его и верность, и старанье.

Оно простое: подписать
вот эту стопку документов.

Здесь имена людей, кто предав
закон, осмелились восстать
и Англии не подчиниться,
вассалитет не признавать.
Приказ подпишешь: всех в темницу.
А завтра утром их казнят
И титул предавших не важен:
крестьянин иль аристократ.

Уильям был обескуражен.

Здесь все шотландцы – 100 людей
И 25 его друзей.

[Дуглас Монтгомри]

- Народ в анархии бесстрашен.
Мятежных стоит наказать.

МакЛелланд, вот твоя печать. –
Вернул украденную Дуглас. –

И помни то, что не приму глас
я раскаяний от людей,
кто предал новые законы,
объединённые, для стран
шотландцев, так и англичан.

Мы к ним не будем благосклонны.

[Магистр]

- Еще озвучу я одно
своё решенье. Новый регент
шотландцам нужен, ведь король –
в тюрьме. Я выбрал кто на роль
сию подходит. То – МакЛелланд.

Когда отправит он на казнь
всех тех преступников, назначу
его я регентом; боязнь
отвергну в нашу неудачу.

Уильям в ужасе стоял.
Ему вручили документы.
Весь зал ему рукоплескал.
И с должностями поздравлял
его в те жуткие моменты.

[Магистр]
- Я всё сказал, зачем собрал
я вас. Окончено собранье!

Все разошлись, покинув зал.

Остались Дуглас и Уильям.

[Дуглас Монтгомри]

- Ты наделён почти всесильем!
И я быть регентом не прочь,
Но руки так марать – мне тошно.
 
Уильям посмотрел тревожно.

[Дуглас Монтгомри]

- Тебе работы на всю ночь.
Внимание сосредоточь
на деле. Помни, человеку
всегда не просто выбирать,
как надо в жизни поступать.
Иди в свою библиотеку.

Ко мне на утро в кабинет
придёшь и с подписью бумаги
на стол положишь, только свет
зари забрезжит. Но, однако,
скажу, что всё известно мне
про твоего отца. Считаю,
магистр даром доверяет
тебе с другими наравне.

Не обвиняю напрямую,
но обещаю: проявлю я
вниманье к каждой слабине
твоей в делах, к твоим проступкам.
Не жди поблажек от меня.
Хотя не верю предрассудкам,
но разбираюсь в людях я.


Ты наказание видал уж,
для всех предателей.

[Уильям]

                - Меня
напрасно ты подозреваешь.
Да и с чего бы? Я давал
для тех сомнений разве повод?

[Дуглас Монтгомри]

- Отец и сын – всегда одно. Вот
причина. Я под трибунал 
тебя отдам, когда попытку
ты совершишь…
                Заходит в зал
магистр.
[Магистр]
               - Дуглас, к пережитку
не возвращайся прошлых лет.
Поговорить нам нужно, выйди. –

Тот вышел вон, кивнув в ответ.

[Уильям – Магистру]
- Надеюсь, сэр, поймёте вы, где
есть правда, а где вовсе нет.
Я – не отец.
[Магистр]
                - Я понял это,
иначе бы не назначал
тебя по Линдсея совету.
Себя ты славно показал,
итак, – Шотландии ты регент.
[Уильям]

- Благодарю за честь!
[Магистр]
                - МакЛелланд,
доверить можно то тебе,
поскольку, взвесив варианты,
не будешь против англичан ты,
хоть знак шотландский на гербе
твоём.

[Уильям]

            - Признателен вам, сэр, я.
Клянусь без доли лицемерья:
я верен ордену. Для стран
объединенье будет благом.
Но всех мятежников, однако,
я накажу. И каждый клан
признает неповиновенье
своей ошибкой.
[Магистр]

                - Без сомненья!

[Уильям]
- Король был дик и дик народ
Мы с вами, верно, просветим их.
Правитель истинный не тот,
кто королевский трон займёт,
но ряд реформ кто ощутимых
во благо наций проведёт.

[Магистр]
- Да, не Алистер ты, – я вижу.
Тебе – подняться, Вильям, выше
былых отцовских неудач.
[Уильям]
- Отец отстаивал страну?
[Магистр]
                - Да.
Ценой предательства. Отсюда
и смерть. Он – сам себе палач.

[Уильям]
- Я знаю то, что не досужий
сейчас моим расспросам час;
но об отце спросить у вас
хочу…
[Магистр]
             - Он был мне другом лучшим,
моим помощником, Уилл.
Я от него не ждал удара,
но так внезапно получил.
Желал запретные он чары
узнать. Его б я обучил,
когда готов познать он был.

[Уильям]
- Его убили вы?
[Магистр]
                - Не скрою
того я факта пред тобою.
Да, я. Вот этим остриём. –

Магистр вынул меч из ножен. –

[Магистр]

- Ты видел всё. Признайся в том:
ты в детстве был неосторожен.

[Уильям]
- У вас не дрогнула рука?
Ваш друг…
                - Причина не веска.
Я ставлю долг превыше дружбы,
ведь он поставил колдовство
превыше слова своего.
Он, клятвы братству не нарушь бы,
имел бы в двух державах власть.
Но предпочёл он отказаться.
Желав свободы для шотландцев,
решился книгу он украсть.

[Уильям]
- Того ль достаточно, магистр,
чтоб друга убивать?
[Магистр]
                - Уилл,
он клятвы дважды преступил.

[Уильям]
- Когда второй раз был, магистр?

[Магистр]
- Английский сюзеренитет
признал король ваш, но Алистер
его склонил предать обет,
чтоб край был горцев независим.
Считали: патриот он. Нет!
Ведь прежде сам посредством писем
добился, чтобы вся земля
Шотландцев в Англии владенья
одномоментно перешла.
Он, как советник короля,
всегда без совести зазренья
сплетал такие козни, что
не догадался бы никто.

Какой-то лёгкий ветерок
качнул свисающую штору,
хоть окна были на запоры
закрыты. Гаснет огонёк
свечи настольной.

[Уильям]
                - Странно это!
[Магистр]
- Когда причины ветра нету,
к измене гасится свеча.
Такая в братстве есть примета.
[Уильям]
- Приметы лгут, обман шепча.

Скользнуло нечто у плеча, –
магистр обернулся резко –
но никого, лишь мрак ночной.
В покое снова занавеска.
[Уильям]
- Что с вами, сэр?
[Магистр]

                - Здесь дух порой 
проходит у оконной рамы.
Не знаю, кто без пентаграммы
во храме духов вызывал.
Увидеть духа не могу я.
Имеет силу он большую.
Быть может вызван он тобой? 

[Уильям]

- Я не колдую.
                За спиной
магистра Алистер прошёл, но
Грэнвиль того не увидал.

- Заврался Грэнвиль, но довольно.
Алистер Вильяму сказал. –

Он не был другом никогда мне.

Взглянул Грэнвиль по сторонам,
но видел только: стены, камни,
лишь факелы горели там.   

Алистер посмотрел с угрозой.
Пред ним магистр седоволосый
казался тем, кто, хоть силён,
но с кем он борется, не знает.

Уильям делал вид, что он
отца не видит.
                Продолжает
магистр говорить ему:

- Желаешь магии учиться?
[Уильям]
- Да, я желаю.
[Магистр]
                - Потому,
что твой отец читал страницы
запретной книги колдовства?

Наверно, это – зов родства.

[Уильям]
- Нет, зов души, я полагаю.
[Магистр]          
- Опасна магия любая.
Хотел добиться колдовством
всего отец твой, не гнушаясь
ничем. И я не каюсь в том,
что я убил его мечом,
остановить его пытаясь.

Он мир бы обратил в хаос
стихийной магией опасной.
И гибель людям бы принёс,
чтоб доказать, что он всевластный.

[Алистер]

- Смотри заговорил он как!
Порабощает сам народ он.
Он – враг мой, ибо чёрный маг.
Тебе скажу я пред уходом,
Что жизни цель моей была –
свобода нашего народа.
Я никому не делал зла.

[Магистр]          
- Мне показалось отчего-то,
что говорю я не с тобой, –
с твоим отцом. Вы так похожи.

[Уильям]
- О, сэр, я вас уверю: нет!
Не смог бы я предать обет,
нарушить ордена запрет,
храня секреты тайной ложи,
в которой я сейчас адепт.

[Магистр]          

- Скажи, а если бы увидел
ты призрак своего отца.
Меня б ты принял за лжеца?

[Уильям]

- Нет, я поверю вам, учитель.
Я клялся вам и братству, сэр.
Я не могу иметь желанье
оспорить ваше указанье.
Вы всем – наставник и пример.
Я рано потерял отца и
мне больно, но, я полагаю, 
что вам убить его пришлось,
поскольку преступил запрет он.
Наверно, справедливо это.

[Алистер - Вильяму]
- Что слышу я! Ты лжёшь небось.
[Уильям в мыслях]
- Так нужно.
[Алистер]

                - Вижу, Грэнвиль хитро
своим делам нашёл арбитра
в тебе, Уильям. Я ль не прав?

Сказал Грэнвиль, не услыхав:

- Да, я окончил все бесчинства
ценою одного убийства.
 
Его влекла безмерно власть
он за неё убить, украсть
готов был. Сам и угодил в сеть
своих неслыханных коварств,
играя в жизни государств.

Могли шотландцы не зависеть
от англичан, но он в игру
свою втянул немало знати.
Поверь, Уильям, я не вру:
он предал всех тщеславья ради.

Уильям в мыслях у отца
спросил, не повернув лица:

«Зачем вассальный договор
ты надоумил подписать
монарха нашего; позор
всему народу испытать?»

[Алистер]
- Уилл, я этого не делал.
Я даже короля не знал,
когда он это подписал!
Ты можешь верить мне всецело.

[Магистр]

- Ведомым был король шотландский.
Он править только и желал.
Вассалитет он подписал,
дабы на трон воссесть.
[Уильям]
                - Я знаю.
[Магистр]
- Король поведал, полагаю?
Он – глуп.
[Уильям]
                - Об этом знаю я.
[Магистр]
- Нельзя державе полагаться
в правлении на короля.
Заложит мудрости фундамент
лишь новосозданный парламент.
И я спасу народ, веля
исполнить данное заданье.


[Уильям]

- Да, заточенье и изгнанье –
два справедливых наказанья
для короля, что, как вассал
английский, долг не выполнял.

Он предал родину легко бы,
предав английский договор.

[Алистер - Уильяму]
- Что говоришь! Какой позор!
Ты – перебежчик с этих пор?

[Уильяму мысленно]
- Я лгу. Мы это знаем оба.


Правдоподобно лгал особо
Уильям здесь наперекор
своим воззреньям. Будто, совесть
вонзала пики острых жал,
когда цинизм изображал.
В сознанье ли сильнее зов есть,
который нас бы порицал?

[Алистер]
- Ты – трус и раб магистра, Вильям.
Не удалось на правду ту
глаза открыть тебе. С Грэнвилем
вам – по пути. А я уйду.

В последний раз явился зря я!
Не опровергнул клевету! –

Сказал Алистер, исчезая.
Взглянул Уильям в пустоту.

[Магистр - Уильяму]
- Я знаю, можно положиться
в делах отныне на тебя.
Приказ подпишешь: всех – в темницу,
кто Англии не подчинится. –

(Кивнул Уильям, злость терпя.) –

[Магистр]
Простолюдинов всех повесить,
кто будет противостоять
гвардейцам. Им примеров десять
довольно, чтоб оружье сдать.

[Уильям]
- А что, когда восстанет знать?

[Магистр]
- Тогда отнять без промедленья
и титул их, и их владенья.

Имеешь право это ты,
поскольку ты – шотландский регент.
Ты носишь звание, МакЛелланд,
что званью короля равно.
 
Еще скажу тебе одно.

Пока ты писарем был в братстве,
в тебе мы сомневались все.
И я хочу тебе признаться,
что сэр Монтгомри и Жозе,
его помощник, обыскали
твой дом, забрав твою печать.
И именем твоим издали
приказы.
[Уильям]
                - Что же приказать
они успели?
[Магистр]
                - За восстанье
лишить МакКэя званий всех
Поднять налоги. Для двух стран я 
считаю будет так успех,
поскольку мало средств казённых.

[Уильям]
- А в двух державах мало оных?

[Магистр]

- О, да, по видимости всей.
Построим университеты
мы для крестьянских сыновей.
Пойдут на школы деньги эти.

Когда мне рассказал Линдсей
о верности твоей – обратно
тебе отдали мы печать.
Ты принят в ордене, как брат, но
не мог я слепо доверять
тебе. Подобье репутаций
искал отца и сына, но
теперь мне только отказаться
от тех гипотез суждено.

Вот документы. Всюду подпись
с печатью ставишь ты свои.
Идём на жертву мы, заботясь
о благе общем. Англии
бы не хотелось видеть жертвы…

[Уильям]

- …Но мы должны.

[Магистр]
                - Уильям, ты
считаешь, я не милосерд?

[Уильям]

                - Вы,
магистр, справедливы.
[Магистр]

                - Я
стараюсь, чтобы уважали,
все в братстве и стране меня.

Жестокой кажется вначале
народу справедливость вся. 
А люди миф не развенчали,
что добрым быть для всех нельзя.
Страдает кто-то неизбежно:
но – единицы, – ради масс.
Считают – к благу их мятеж, но
к разрухе он для них, для нас.

Война – на первый взгляд – бесчинство,
но мы народ ведём к единству.
И бунт любой мы пресечём.

[Уильям]
- Мне дайте список всех шотландцев,
кто против Англии мятеж
подняли, кто посмел скрываться.
Здесь документы, но не все ж?

[Магистр]
- Мы все бумаги поручили 
тебе. На казнь приказы тут.
[Уильям]
- А скольких вы уже казнили?
[Магистр]
- Ни одного.
[Уильям]
                - А казни ждут
в темницах сколько заключённых?
[Магистр]
- Арестов не было пока.
Но есть 120 обвинённых.
[Уильям]
- Виновны все?
[Магистр]
                - Наверняка!
[Уильям]
- Я за ночь подпишу приказы.

[Магистр]
- Скажи, и до какого часа
со всем ты справишься?
[Уильям]
                - К заре.
[Магистр]
- Запомни, в каждом бунтаре,
не друг, а только враг народа.

[Уильям]
- Иного я не помышлял.
[Магистр]
- Ты знаешь дело. Что ж, – работай. –

Сказав, покинул Грэнвиль зал.

За ним закрыл Уильям двери.
И сел за стол, перо он взял.
Затем, глазам своим не веря,
он документы прочитал.
Он осуждённых знал шотландцев,
они любили свой народ
и с волей не могли расстаться.
И он представил, как идёт
один, другой на эшафот.

Рука дрожала. Подписаться
не мог, не мог на смерть послать.

Он знал: приказ не выполнять
нельзя – придётся жизнь отдать,
как все они, на эшафоте
на утро завтра, на восходе.

А не хотелось умирать
на пике обретённой славы,
ведь стал он регентом державы.
 
И размышлял: «Чего желал,
всего добился я: и власти
и денег, что же мне сейчас те
заслуги, – как удар ножом.
Сполна я преуспел во всём:
в своём желанье править, то есть
я стал негласно королём,
но обжигает душу совесть
испепеляющим огнём.

Народ мой жертвует свободой…
В который раз я подлецом,
прослыл? Уже, наверно, в сотый!»

В руке Уильям сжал перо.

«И как на казни дать добро?
Они умрут за то желанье
свободы? Но среди людей
я тех бы вышел сам скорей 
и сам возглавил бы восстанье.»

И он за голову взялся,
по строкам тех бумаг скользя.

«Боль за народ и жажда власти
слепят меня, но в этот раз те
все чувства меркнут пред одним.
Мне мысли гнёт невыносим:
отца я больше не увижу,
я не познаю мощь стихий.
Но призову его – приближу
потерю я всего! Как змий,
меня обвил так ряд сомнений.

Как только я всего достиг, –
утратил человека лик.
И почему же ряд свершений
земных меня завёл в тупик?

Всё, будто, рушится так быстро.
Зачем я должен предавать?
Я не хочу предать магистра,
ведь он сумел мне доверять,
закрыв глаза на грех отцовый.
Но он велит мне убивать
своих. И это есть основой
его реформ, его суда?

Моё спасенье в краже книги?
Коль неудача что тогда?
А шансы все равновелики:
победы к пораженью. Да,
как никогда я близок к цели
желанной: управлять страной.
Но средства избирал я те ли?
Я регент ныне. Что со мной?
Я ненавижу власть у цели.
Я править не такой ценой
хотел. Я сделал выбор свой!


Прошу, отец, явись мне ныне
и никогда не исчезай!
Я, как последний негодяй,
все клятвы предал и святыни.
Мое страдание – без мер.
О, я в отчаянии жутком!
Имею власть, но нету вер
что совесть смолкнет пред рассудком.
Я говорю себе: цени
ту власть, что получил в стране я.
Но мне становится больнее
как вспомню на свободе дни.
Я как в тюрьме тут. Не умею
ценить неволю. Это явь?
Мне несказанно жаль шотландцев.
А я бессилен, коль признаться.
Прошу, отец, меня избавь;
иль я на казнь с толпой мятежных
пойду. Поверь, я сдамся сам!
Я за свободу жизнь отдам.
И я попыток неуспешных
не совершу, спастись дабы.

И я не обвиню повстанцев,
как был я должен сделать бы.
От клятвы братства отказаться
придётся. Пусть я сам умру,
Но их спасу уже к утру!»


Двенадцать уж на циферблате.
Часы на стенке бьют удар.
Горит камин. Открыл футляр
Уильям той своей печати.
То перстень был с его гербом.
Кольцо надел себе на палец. 
«Коль не найдёт меня толпа лиц
из братства, – буду беглецом!

Писать приказы и бумаги,
прикрывшись именем моим,
я не позволю больше им.

Приди, избавь! Стою во мраке.
Ну что же ты молчишь отец!?
Я дел своих отныне жнец.
Не буду я творцом террора.
Я муки все могу стерпеть,
но, нет, не рабского позора!
Чем преклониться, лучше – смерть.

Сюда вступив, с того момента
Терплю в душе я сущий ад.
В огонь камина документы
Уильям бросил. – Пусть горят!

Сгорят со всеми именами.
Вы не казните тех людей.
Здесь все те сведенья, что вами
недавно собраны!»
                Тусклей
сияли свечи, догорая.
Затем завеса дымовая
пошла от сильного огня.

«Я выбор сделал! Заклинаю,
отец, не оставляй меня!» –

Отдёрнув шторы, окна настежь
Уильям резко распахнул.
Прибоя нараставший гул
унылой комнаты сотряс тишь.
И свечи все задул сквозняк,
на пол бросая их огарки.
Не освещались больше арки,
и воцарился полумрак.

«Ты не придёшь? Наверно, поздно;
и ты уже в иных мирах? –
Взглянул в окно. – Как много звёзд, но
как свет далёк, а близок страх
за то бессилье, за державу,
почёт потерянный и славу.

Пускай и спас я 100 людей
от казни, но вернуть свободу
Я не могу всему народу.
Увы, но силы нет моей.

Неужто это – власть такая:
Формально править лишь. А так,
через себя переступая,
под наблюденьем каждый шаг
я должен делать. Презираю
Весь орден. Каюсь горячо
что я вступил сюда. Безумство!»

Но вдруг прервало мысли чувство,
что кто-то руку на плечо,
Кладёт, сказав:
                - Не кайся рано.
Ведь чувства все полны обмана.

Не запираясь на засов,
Ты сжёг бумаги? Ты рисков!
Уильям обернулся тут же.
- Отец!
              - Ты звал меня, Уилл?

[Уильям]
- Мечась меж выбором, что хуже:
предать магистра иль себя
я выбор сделал, жизнь губя.
Меня убьют теперь. Я прав ли?
[Алистер]
- Предать себя бы ты не смог.
[Уильям]
- Тебя…
[Алистер]
                - Да, нас связует рок.
Права лишь клятва. А ты прав ли –
ты сам решишь.
[Уильям]
                - Что делать мне?
Как то исправить, что в стране
случилось? Как?
[Алистер]
                - Я сам исправлю.

[Уильям]
- Отец, теперь не уходи!
За мною неотступно следуй.

[Алистер]
- Я впереди, ты – позади.
[Уильям]
- Но что мне делать? Посоветуй!
Я так хочу народ спасти,
вернуть шотландцам их свободу.

[Алистер]
- Ты хочешь благо – для народа,
так значит – книгу укради.

[Уильям]
- Но…
[Алистер]
           - ... хочешь стран объединенья?
[Уильям]
- Конечно нет!
 [Алистер]
                - Без промедленья
тогда спеши найти тайник.
Я укажу его. Там – книга.
Секрет ищи в той книге книг…
[Уильям]
- …в обложке с камнем сердолика?

[Алистер]
- Ну вот – ты помнишь всё.
[Уильям]
                - Теперь
ты не уйдёшь, отец?
[Алистер]
                - Поверь,
я не могу уйти, ведь память
твои и воля в мир иной
меня не отпускают. Так ведь?

Я укажу тайник. За мной! –

И взгляд отвёл он ледяной 
с высокомерием на двери. –

Идём! Смелее в коридор!
Там никого – тебя уверю!
Всё видит мой бессмертный взор.

Предупрежу, когда опасность.
Уильям дверь открыл. Вперёд
пошёл отец. В глазах – бесстрастность.
И, озираясь, сын идёт
за ним вперёд по коридору.
За поворотом поворот.
Витые арки и опоры.
Он никогда здесь не ходил.
Пришли к дверям с кольцом массивным.

[Алистер]

- Открой. Незаперто, Уилл.

И снова коридор.

[Алистер]

                - Открыв нам 
ещё, примерно, семь дверей,
ты к тайнику пройдёшь. Скорей!

Казалось, отражались эхом
от стен малейшие шаги.
 
[Алистер]
- Не бойся, ты пройдёшь с успехом.
Погони нету. Не беги.

Открыл он двери снова. Снова
похожий видел коридор.
[Уильям]
- Какой-то лабиринт! 
[Алистер]
                - Не ново
мне тут. Туда пройдёшь – во двор
ты выйдешь. Слева – вход в темницы.
Тут всем ходить воспрещено,
поскольку может обвалиться
здесь пол. Построен храм давно.
А заседают – в новой части
постройки. Но, поверь, подчас те
запреты – миф. Здесь крепок пол.
Магистр быть здесь запрещает,
поскольку комнат потайных
довольно много. Вдруг о них
кто-либо в ордене узнает?..

[Уильям]
- Как ты узнал?
[Алистер]
                - Мне показал
магистр. Знаю все я стены:
где каземат, где бывший зал
собраний. Только постепенно
учиться не хотел я, как
велел магистр мне учиться.
Читали книги мы страницы
с ним вместе, но он – чёрный маг.
А я – стихии заклинатель.
Распорядился так создатель,
что мне магистр – злейший враг.

И шли они по базилике.
Красивы своды. Лунный свет
светил идущему вослед.
Бросал витраж на стены блики.

[Алистер]
- Луна, секреты сторожа,
прямой нам путь укажет к книге.
Тайник – напротив витража.
Но не видать его на кладке.
На камни должен ты нажать.
Просты подобные загадки.
Луна в час ночи освещать
на стенке будет треугольник.
Увидишь – и коснись вершин.

Пробил часов удар один.
На мрамор, стену, подоконник
луна светила. Вот в узор,
что обрамлял витую розу
на витраже, упал луч косо.

Неподготовленного взор
бы не увидел. Но рукою
отец на камни указал,
где лился свет на них дугою.
На три вершины сын нажал.

Стена открылась. Вход увидел
Уильям.
[Алистер]
                - Тайная обитель
для магов. Так, сейчас пройди
у правой стенки полпути.
Места такие сторожатся 
ловушкой смерти.
                Пьедестал,
Уильям с книгой увидал.

[Алистер]
- Вперёд! Смелее! Не бояться!

Как поле шахматное пол.

[Алистер]
- Постой! Совет один, смотри, дам,
чтоб безопасно ты прошёл.
Иди по светлым только плитам.

Ступив, на чёрную, плита
перевернётся, в грот подземный
ты упадёшь. Ты был тогда
на испытаньях там.
[Уильям]
                - Тюремный
то грот?
[Алистер]
                - Нет, это – лабиринт.
Ты помнишь лестницу? Скелеты?
Откуда? – Ты нашёл ответы.
Теперь ты знаешь тайну плит.
 
На книгу ту на пьедестале
Уильям посмотрел вначале.

Затем на пол, что был залит
луны сияньем. Мрамор – белый,
а черный, – стало быть – гранит.

[Алистер]
- Скорее шаг, Уильям сделай.
По белым до конца пройди.

Сын по совету неуклонно
прошёл.
[Алистер]
                - Опасность позади.


У пьедестала – две колонны
почти в людской обычный рост.
А на колоннах – статуэтки,
мечи скрестившие внахлёст,
Одна – ожесточенно, метко,
другая, – будто отразив
удар. Два воина крылатых –
те статуэтки. Их мотив
был вечен – о врагах заклятых:
войны тьмы-света. Белый мрамор
одной сиял, гранит другой
блистал, но глянцевою тьмой.
Смотря, на миг Уильям замер.

[Алистер]
- Бери же книгу! Брошен клич
проверить здание. Узрели,
что нет тебя. Но, чтоб застичь
тебя на месте не успели –
беги. Сначала – в коридор 
затем – по лестнице во двор.

И на коне скачи отсюда.

Уильям книгу с места взяв, –
ко входу бросился стремглав,
И там услышал, крикнул люто
магистр где-то: «Он сбежал!
Искать предателя повсюду!
Иль к вам я милостив не буду!
Наверх, вы – двое. Вы – в подвал.
Вы – на террасу. Увидал
погоню Вильям за собою.
Бежали грозною толпою,
сверкал у каждого кинжал.

Бежал по длинным коридорам,
назад оглядываясь он.
И слышал крик со всех сторон:
«Он – впереди! Скорей за вором!

Настигнем в двадцати шагах!»

Он прятал книгу второпях.

А лунный свет сиял, скрывая
его решительность в глазах. 
Быстры шаги. Луна златая
струила в окна яркий свет.
И он в узор витражный падал,
бросав цветной орнамент на пол.

Бежали четверо вослед.
Кричала стражникам погоня:
«Где был охранный караул?» –
Под сводом в эхе крик тонул.

«За беглецом, что в капюшоне!
Он держит книгу под плащом.»
Шаги и крики всё смешалось
и эхом гулким отражалось
от стен. – Не отставать! Вослед!
Украл он книгу колдовскую!
И сам его теперь казню я,
предавшим всем прощенья нет!
Ворам прощенья нет за кражу!»

Охрана преградила путь.
Он оттолкнул с дороги стражу,
ударом рукоятью в грудь.

И он разбил окно тогда же.

Звучат приказы: «Все за ним!
В одной руке мечи держали
в другой же – факелы, густым
был дым, но всё ж на стали
их искры яростно сверкали.
Наверно, семеро людей
бежало. Крик в округе всей.
 
Уильям спрыгнул на террасу.
И кто-то бросился в плаще
к нему с клинком у входа сразу.
То был Монтгомри, бросил фразу:

- МакЛелланд, смысла я вообще
не вижу кражи! Всё имея:
почёт и власть – к чему затея?

[Уильям]
- Монтгомри, на пути не стой –
ценой заплатишь дорогой!
[Монтгомри]
- Я долг свой выполню!
[Уильям]
                - Попробуй!

Кинжалов двух сверкнул дамаск,
глаза врагов – открытой злобой.
Ударов стали грянул лязг.

Монтгомри ранен под ребро.

[Уильям]
                - Бой
окончен!
                - Нет, отдам я жизнь,
но не позволю… – Задыхаясь,
за рану бешено хватаясь,
промолвил Дуглас. Вновь дрались. 

Вдали три стражника бегут. Шум.

[Монтгомри]

- Ты заслужил доверье! Лучшим
ты стал, хотя и сын врага.

Мне жизнь в тени – не дорога! –

Чтоб описать всю злость слова есть,
как ненавижу я тебя? –
Продолжил он полушипя. –
[Уильям]
- Так значит вот в чём дело – зависть?

Схлестнулись яростно клинки.
[Монтгомри]
- Нет, месть! Заплатишь за свои
деянья.
[Уильям]
                - Ха, угроз всё сплошь лай?
[Монтгомри]
- Не помнишь кем был жизни прошлой?

[Уильям]
- Она была ли?
[Монтгомри]
                - В Индии
ты у фонтана был тем йогом,
который гибель мне принёс.
Ты на себя взял роль пророка.
Но кто ты? Не наместник Бога!
А там, когда б не твой гипноз,
я был бы жив!
[Уильям]

                - Ах, чушь какая!
Та жизнь – воображенья плод.
[Монтгомри]
- Кому ты врёшь?! Я точно знаю
в ком сила древняя течёт.
[Уильям]
- Абсурду отдан ты всецело.

Бросался тот рассвирепело
с кинжалом на Уильяма.
[Монтгомри]
- Ах, как я вижу: отговорок,
наверно, будет снова тьма.

Смотрю я в душу, глаз мой зорок.
Ты был индийским йогом.
[Уильям]
                - Я?
Ты спятил!
[Монтгомри]
                - Нет, ты был судьёю
моим. Теперь я – твой судья.
Ты орден предал, взяв чужое.

Ты помнишь, верно, мой девиз?
«Смерть зА смерть, Вильям, жизнь – за жизнь» 

Я отдал долг тебе. Однажды
ты спас меня. Я спас тебя.
Но там ты жизнь забрал. Отдашь ты
свою как плату. – Боль терпя,
Монтгомри сделал новый выпад.
Но вот кинжал ударом выбит
из ножен меч берёт рука.
Уилл последовал примеру.
Почти у самого виска
мечи скрестились.

[Монтгомри]
                - Даром веру 
имеешь: «было раз давно
что-либо в жизни, той прошедшей, –
платить за то не суждено».
Заплатишь в этот день пришедший!

Уильям оттолкнул мечом
врага оружие в секунду.
[Монтгомри]

- Я знаю, Вильям, что колдун ты.

[Уильям]
- Безумец! Не был я знаком
с тобой когда-то. Я бы помнил.
[Монтгомри]
- Как разливается кругом Нил
в стране иной не помнят, так ты
минувшего не помнишь факты.

[Уильям]
- Влияет орден на тебя,
рассудок клятвами губя!

[Монтгомри]
- Что орден? Клятвы? Без опаски
скажу, что мне не жаль себя,
а братство презираю адски!

Один из нас теперь умрёт! –

Оружья искры высекали.
Уже сверкала кровь на стали.

Удар нанёс ногой в живот
врагу Уильям. Кое-как тот
поднялся. «Неудачник!» – Он
вскричал и тут же был пронзён.
[Уильям:]
- А неудачник ты – де-факто.
[Дуглас:]
- Умрёшь, как я, перед зарёй.
Я вижу будущее, Вильям.
Удар меча – и кровь струёй.
Бороться будешь, но с бессильем
ты не поборешься. Закон 
есть бумеранга. Все деянья
и плод, что ими сотворён,
вернутся, вопреки старанью
К творившему их. Ты убил –
убит ты будешь, если кражу
свершил, то без сомнений даже,
ты потеряешь, что ценил.
Когда обманывал доверье, –
твоё обманет не любой,
но человек лишь дорогой.
Закон то кармы, не поверье,
проверен он веками был,
но человек его забыл.

[Уильям:]

- Что знать ты можешь, колдунишка?
Бросаешь ты угроз с излишком
а выполнять их не силён.
[Дуглас:]
- Тебя твоя настигнет карма.

[Уильям:]
- Мне слово «рок» – напрасный звон.
 
[Дуглас:]
- Талант истратишь свой бездарно.
Покоя, счастья не познать
тебе в твоей проклятой жизни!
Довольство, мир и благодать –
тебе не спутники. Отчизне –
ты враг. Себе ты стал врагом!

Тебе дана вся власть лет на семь.
А пять из них уже прошли.
Теперь легко жить можешь ли? –
Сказав, Монтгомри рухнул наземь.

Тут двое стражника мечи,
на место прибыв, обнажили.
[Стражник - Уильяму]
- МакЛелланд, приговор смягчи,
сдавайся!
[Уильям]
                - Будем драться!
[Стражник]
                - В жилах
отца и сына тот же яд!
[Уильям]
- Нас даром в схожести винят!
[Стражник]
- Вам смерть одна, хоть ниже чин ты
носил.
            Вскочил на парапет,
Уильям трёх ударов финты 
изобразил с атакой вслед
за ними. Вихрем балюстраду
он пробежал, удар отбив,
и ловко спрыгнул за ограду.

Дороги вёл его извив
к одной из четырёх конюшен.
Один из стражников гнался
за ним. Чуть дальше – пара дюжен.
- Нам упустить его нельзя!
- Уильям, року хоть противясь,
ты не уйдёшь!» – Один кричал,
когда в конюшню тот вбежал.
И он почти его догнал.
Перерубив Уильям привязь,
вскочил на лошадь. Уж верхом,
скрестил с врагом своё оружье.
Другие привязи потом
рассёк – скакун за скакуном
к свободе ринулись наружу.