Ш, Щ

Шевченко Тарас (1814-1861)
Шведер Евгений (1879-1946)
Шилейко Владимир (1891-1930)
Шкляр Евгений (1894–1941)
Шлосберг Лев
Шевердов Валентин (1939)
Шереметьева Валентина (1946)
Шеремет Елена (1956)
Шамрина Виктория (1982)
Шпаковская Ирина
Шарова Наталия
Щуцкий Юрий (1946)
Щиголь Светлана (1966)
 

 

ТАРАС ШЕВЧЕНКО
(1814-1861)

Украинский поэт, писатель и художник. С 1829 года в качестве прислуги помещика П. В. Энгельгардта  жил в Вильне. Был отдан обучению рисования к преподавателю Виленского университета портретисту Яну Рустему.  В нашем городе прожил около полутора лет. Поэт писал в автобиографии о выкупе из крепостной зависимости: «Сговорившись предварительно с моим помещиком, Жуковский просил Брюллова написать с него портрет, с целью разыграть его в частной лотерее. Великий Брюллов тотчас согласился, и портрет у него был готов. Жуковский, с помощью графа Виельгорского, устроил лотерею в 2500 рублей, и этой ценой была куплена моя свобода 22 апреля 1838 года.» В знак особого уважения и глубокой признательности к Жуковскому Шевченко посвятил ему одно из наиболее крупных своих произведений — поэму «Катерина». Первый  сборник стихотворений «Кобза;рь» (1840); в 1842 году вышли «Гайдама;ки» — самое крупное поэтическое произведение автора. В 1843 году Шевченко познакомился с дочерью малороссийского генерал-губернатора Н. Г. Репнина — Варварой, испытывавшей впоследствии, во время ссылки Шевченко, самые тёплые к нему чувства.
Бо;льшая часть прозы Шевченко - повести, дневники, многие письма, а также некоторые стихотворения написаны на русском языке, в связи с чем часть исследователей относит его творчество  помимо украинской, также и к русской литературе.
В 2011 году Вильнюсе в сквере между улицами Базилиону, Арклю и Вису Швянтую установлен памятник Тарасу Шевченко.

ПЕСНЯ КАРАУЛЬНОГО У ТЮРЬМЫ

Из драмы «Невеста»

Старый гордый воевода
Ровно на четыре года
Ушел на войну.
И дубовыми дверями,
И тяжелыми замками
Запер он жену.
Старый, стало быть, ревнивый,
Бьется долго и ретиво.
Кончилась война,
И прошли четыре года.
Возвратился воевода.
А жена? Она
Погрустила и решила:
Окно в двери превратила.
И проходит год —
Пеленает сына Яна
Да про старого про пана
Песенку поет:
«Ой баю, баю, сын мой, Ян мой милый!
Когда б воеводу татары убили,
Татары убили или волки съели!
Ой баю, баю на мягкой постели».
1841


ВЛАДИМИР ШИЛЕЙКО
(1891-1930)

Русский поэт, переводчик, востоковед литовского происхождения. Фамилия от литовского слова «шилас» (бор). Состоял членом Императорского Православного Палестинского Общества. Кроме научной деятельности, писал стихи (близкие к поэтике акмеизма), публиковался в российских литературных журналах. Самыми знаменитыми его переводами стали переводы шумерской и аккадской поэзии. Второй муж поэтессы Анны Ахматовой, которая посветила ему стихотворение «Косноязычно славивший меня ...», а    Осип Мандельштам шутливую эпиграмму «— Смертный, откуда идёшь? — Я был в гостях у Шилейко...»


СТАНСЫ ГОСПОЖЕ ***

Над мраком смерти обоюдной
Есть говор памяти времен,
Есть рокот славы правосудный —
Могучий гул; но дремлет он
Не в ослепленье броней медных,
А в синем сумраке гробниц,
Не в клекоте знамен победных,
А в тихом шелесте страниц.

Так! Наша слава — не былое,
Не прах засохшего венца:
Жив полубог, живут герои,
Но нету вещего певца.
И тех глубокодушных нету,
Кто голос лиры понимал,
Кто Музу, певшую до свету,
Как дар небесный принимал.

В ожесточенные годины
Последним звуком высоты,
Короткой песнью лебединой,
Одной звездой осталась ты;
Над ядом гибельного кубка,
Созвучна горестной судьбе,
Осталась ты, моя голубка, —
Да он, грустящий по тебе.

 * * *

Над мраком смерти обоюдной
Есть говор памяти времен,
Есть рокот славы правосудной,
Могучий гул: но дремлет он
Не в ослепленьи броней медных.
А в синем сумраке гробниц,
Не в клекоте знамен победных,
А в слабом шелесте страниц.



 * * *

Я помню. Слышишь ли меня?
Я помню. Не прощай, не надо.
Возврату тягостного дня
Уже не будет сердце радо.

Я подымаю в темноте
Зовущий голос. Только птицы
Кричат страшнее, только те,
Что вдруг пугаются зарницы.

В пустынях есть свои суды,
Здесь призывают без ответа.
Куда пойду из темноты?
Так лучше - не увидеть света.

Вот, набираю в горсть камней -
И замыкаю оба века.
Теперь ты знаешь, сколько дней
Болело сердце человека.

 * * *

Не та уж ты, какой была,
Когда предстала мне впервые:
Тебя и годы огневые,
И суета сломить могла.

Да ведь и я давно не прежний:
И притомился, и зачах,
И радость встреч, в моих очах,
Всё отдаленней, безнадежней.

А всё ж еще сойдемся мы...
Но как сойдемся?
Ты, быть может,
От этих рощ, где день твой прожит,
Уйдешь для вековечной тьмы;

И в дни, покорные безволью,
В мои томительные дни
Вонзятся страшные огни,
Обезображенные болью.

И, властью позднего стыда,
Воспряну, легкий и проворный,
Закрыть позоры жизни черной -
И не закрою никогда.


ЕВГЕНИЙ ШВЕДЕР
 (1879-1946)

Писатель, переводчик, журналист, литературный критик. По окончании Псковского реального училища (1898) служил в Вильне помощником делопроизводителя коммерческого стола в Управлении Северо-Западных железных дорог, затем делопроизводителем стола претензий в Управлении Полесских железных дорог. Сотрудничал c виленскими газетами, помещая статьи, очерки, рассказы и сказки. Печатался в провинциальных изданиях:  «Откликах Кавказа», «Костромской жизни», «Тульской молве», «Саратовской копеечке», «Симбирянине»,  в журналах для детей: «Всходы», «Задушевное слово», «Зорька», «Юная Россия» и др. Свои рассказы и сказки иллюстрировал собственными рисунками. Пользовался криптонимом Е. Ш. и псевдонимами Е. Псковский, С. Левкоев, Сергей Левкоев, Свой.
         Был составителем и редактором сборника стихов и рассказов «Лепестки» (Вильна, 1910) и сборника «Русская лирика» (Киев, 1910). Под руководством Шведера действовал литературный кружок в Вильне. Под его редакцией вышла книга стихов Лидии Тацыной «Искорки» (Вильна, 1906; 1907). Сборник Николая Язенко «Лепестки. Проза и стихи» (Вильна, 1907) издан  с его предисловием. Переводил с польского языка сатирические очерки и басни Яна Леманского.   

Стихотворения в прозе

ЛЕВКОИ

         Левкои... Вот почему передо мною в сумерках рабочаго кабинета мелькает твоя русая головка, слышится серебристый смех... Левкои... Они были твоими любимыми цветами...
         На письменном столе, в хрустальном бокале умирают левкои... Пряный, нежный аромат носится в воздухе, белые лепестки падают на страницы рукописи...
         И тогда умирали левкои... Нежные, изящные дети лета, они умирали под последними лучами осенняго солнца...
         Воспоминания... Зачем даны они людям? Почему нельзя позабыть, вырвать прошлое, жить только настоящим?..
         Левкои умирают... Их нежный опьяняющий аромат заползает тонкою, ядовитою струйкою в душу... Мне хочется выбросить, уничтожить эти цветы... Только зачем? Разве они не явятся, не зацветут снова, свежие, ароматные и такеи же отравленные?
         Отчего это только она светлая, лучезарная молодость отцветает навсегда, без возврата?.

ОСЕНЬ

         Парк умирал... Желтые, красные, оранжевые листья, с тихим шелестом, кружась в воздухе, падали на дорожки. Жизнь замерла, замолкла... Смерть, медленная, холодная, безпощадная, царила всюду, всюду чувствовалось ея неумолимое дыхание...
         Осень... давно ли здесь все жило, зеленело, щебетало? Давно ли эти же деревья зеленели первою молодою распускающеюся листвою? Давно ли здесь, в чаще этих ветвей, от зари до зари пели и заливались соловьи? Где то время, где те песни?
         И хочется снова весны, песень, счастья...
         «Поздно, поздно», шепчут поблеклые листья...

КРЫЛЬЯ

         Иногда, мне кажется, у человека выростают крылья... Сильныя, мощныя крылья чайки. Крылья, которыя поднимают его высоко — высоко над землею, уносят в голубыя прозрачныя волны эфира. Они несут его далеко от невзгод жизни, от будничной хмурой действительности, они переносят его в чудный светлый мир грез, мир фантазий, где царит юная благоухающая надежда. Они несут его к звездам, к солнцу, к тучам, сильныя мощныя крылья незнающия ни устали, ни сомнений...
         Счастлив тот, у кого выростают они...
         Это крылья — любовь....


ЕВГЕНИЙ ШКЛЯР
(1894–1941)

Русский поэт, переводчик, журналист, критик. Родился в местечке Друя, недалеко от Зарасай, окончил Екатеринославскую гимназию, учился в Варшавском университете. Во время Первой мировой войны мобилизован в армию, вернулся в Литву в 1920 году. Сотрудничал с газетой «Эхо», журналом «Зеркало». В 1923 - 1938 гг. (с перерывами) редактировал международный «Балтийский альманах», пропагандировавший культурный взаимообмен государств балтийского региона и печатающий произведения литовских, латышских, эстонских, финских, польских, русских писателей. В разные периоды жизни был издателем и редактором литовских газет на русском языке «Наше эхо», «Литовский курьер», «Литовский вестник», «Восточная Европа» и др. Автор первой поэтической книги в русской поэзии, посвящённой Литве, «Летува золотое имя». Издал восемь книг стихов в Каунасе, Берлине, Париже, Риге.

СЫН ЗЕМЛИ

Я вышел в ночь поднять перчатку грома,
И, если молнией глаза мне ослепить, -
Я, сын Земли, - ничтожный, незнакомый,
Слепой и дрогнувший, не кину верный щит.

И даже смерти приподняв забрало,
Я улыбнусь с безстрашьем мертвеца,
Захохочу, - и сброшу покрывало
С ея пергаментно-изсохшаго лица.

ПОЭТУ

Я знаю дни, когда, синея,
Клубится вздох моей души,
Гонимый в чащу, - в камыши.
Я знаю дни, когда стремится
Убийца к солнцу моему,
И мир, - веселый мир, стучится
В мою дремучую тюрьму.
Но быть безроднее безродных
И ненавидимее всех, -
Всех гениальных, всех свободных -
Один удел и общий грех.
Но чуять гнев седых нагорий, -
И погибать, сломав весло,
В болотах, полных инфузорий, -
Невыразимо-тяжело!

УПОРНОЕ, КРЕПКОЕ ПЛЕМЯ

Упорное, крепкое племя.
Расколотый, древний Иран,
Вкраплённый в лесистое темя
Безжизненных северных стран,
Где зыблются тихие зимы
Под шалями облачной мглы,
А летом едва обозримы
Лугов золотые столы,
Где норы в лесах белостволых
Не раз укрывали норманн,
И бронзово-жёлтых монголов,
И ляхов, и русых славян.
А позже, обиды изведав
В лукавой московской земле,
Династия царственных дедов
Пеклась о своём короле,
И крепла на жмудской равнине,
В триумфе успешной войны,
При Витовте и Гедимине
Железная сила страны.
Литва! По дорогам обманным
Идёшь и печалишься ты,
Но тихим теплом осияны
Твои заревые черты!

ЛИТВЕ

Как одинокие кресты,
И безыскусственны, и древни, –
Полны смиренной красоты
Твои местечки и деревни.
Среди неведомых дорог
Идёшь одна, судеб не зная…
Твой путь тернист,
твой путь – далёк,
Идёшь, его благословляя!
Пусть сеют ложь твои враги, –
Народ всегда стоит на страже,
Пускай замедлены шаги,
Но цель твоя – одна и та же.
За гибель лучших сыновей,
За окровавленные нивы, –
Ты встретишь солнце новых дней, –
Свободной, сильной и счастливой!
1920


ЛЕВ ШЛОСБЕРГ

Критик, журналист, поэт, прозаик в межвоенный перид. Известно что служил присяжным поверенным, был участником вечеров поэзии Литературно-артистической секции Виленского Русского Общества, действовавшего с 1922 по 1939 год и Виленского Содружества Поэтов. Печатал стихи, очерки и статьи, рецензии, рассказы в газетах «Утро», «Виленское утро», «Наша жизнь», «Наше время», журнале «Утес», в «Сборнике русских поэтов в Польше" (Львов, 1930). Издал книгу стихов «В дымке заката. Стихотворения 1924 — 1926».

* * *

Твои губы целуя, я жизнь целовал,
Целовал, замирая от счастья.
Теплоту твоих щечек с восторгом вдыхал,
Да, с восторгом - но не сладострастья.

Там, в смеющихся ямочках щечек твоих
Жизнь горячею билась волною…
Ужас, мозг мой давивший, вдруг смолк и притих,
Жизнь я пил, пил склонясь над тобою!

Я из губок твоих жизнь так алчно сосал,
Этой жизнью себя отрезвляя…
Жизнь я крал, дерзко крал, рок мне красть право дал,
Годы медленной смертью терзая!

О, как мучил меня, в жилах кровь леденя,
Все толкая в бездонную пропасть!
То улыбкою, наглой улыбкой дразня,
Чтоб страшнее мне было на дно пасть…

Да, я прав, я был прав, когда жизнь твою крал,
Хоть и знал, что себя не спасу я!..
И все крепче я стройное тело сжимал,
Позабывшись в огне поцелуя…

* * *

Дождик прерывистый, мелкий, скользящий…
Тускло горят фонари.
Ветер уныло и резко свистящий -
Как мне дождаться зари?

Женщины грязныя, с пестрою тряпкой…
Лица распухшия дышат тоской…
Дождика капли в грязь падают хляпк,
Давят холодною, серою мглой.

Улицы узкия, темныя… Грязно.
Женщины, к стенам прижавшись, стоят…
Вечно больная, смеясь безобразно,
Словом беззвучно - развратным манят.

Дождик прерывистый, мелкий, скользящий…
Тьму лишь сгущая, горят фонари.
Стелется мрак безысходно томящий -
Мне не дождаться зари!

* * *

Не целуй ее в губы при мне -
Не целуй… Я жестоко страдаю.
За тебя, за себя я страдаю вдвойне,
Не целуй же ее… Умоляю!

Пусть замрет на устах твой ненжный вопрос,
И без слов на него я отвечу:
Да, люблю… Я люблю даже блеск ея кос,
Не кляни!.. Лишь себя ведь калечу.

Золотистый разрез ея гордых ресниц,
Ея темно-вишневыя губы,
Я избрал бы средь тысяч красивейших лиц,
Так они мне милы, друг, и любы.

Не целуй же ее ты при мне,
Не целуй… Я тебе запрещаю.
Пусть она и твоя, но твоя не вполне,
Не целуй ее, друг, - умоляю…

* * *

Я в огромной толпе затерялся,
Затерялся я в море голов.
Я потоку людскому отдался,
Как песчинка зыбучих песков.

Уносимый толпою безвольно,
Я безпечно и весело шел -
Мне так было легко и привольно,
Словно цель я для жизни нашел.

Экипажи вокруг громыхали,
Ярким светом блистали огни,
Все тесней меня люди сжимали,
Неудержно вперед шли они!

Думы мрачныя все отлетели,
Опьяненный я шел все быстрей,
Шел куда-то к неведомой цели,
Но доверчивый в массе людей…

* * *

Осень стволами скрипит заунывно,
Капля за каплей по крыше дробит,
Капля за каплей стучит безпрерывно,
Сердце мучительной грустью томит.

"Что, брат, в былые, минувшие годы,
В годы, когда мы шли в жизнь напролом,
Нас не смущал этот шум непогоды,
Все, брат, нам было тогда нипочем…

Быстро же все-ж эти дни промелькнули,
Странно поверить, что так далеки…
Мы лишь вчера молодыми уснули,
Мы уж сегодня с тобой старики…

Эх, не тряхнуть ли нам вновь стариною,
Может, попробовать что-ль еще раз?
Эх, не пуститься-ль дрожащей стопою
Снова в былой наш ухабистый пляс?..

Брат дорогой, о, скажи, неужели
Это конец и вся жизнь прожита?
Эти секунды без смысла и цели,
Эти без цели и смысла лета…

Осень рыдает извне заунывно,
Капля за каплей по крыше дробит,
Капля за каплей стучит безпрерывно,
Сердце тупою тоскою томит…


ВАЛЕНТИН ШЕВЕРДОВ
(1939)

Прозаик-мемуарист, поэт, активный участник литературных вечеров. Родился в России, окончил Клайпедское мореходное училище, капитан дальнего плавания. Член клайпедского клуба «Капитанов», литературного клуба «Среда». Печатается в газете «Клайпеда».


БЛАГОДАРНОСТЬ

Благодарю Вас за любовь, за ласку,
За праздники, что вы дарили мне,
За то, что жизнь мою Вы превратили в сказку,
За то, что и сейчас являетесь во сне!
И за мечты, за сладостные грезы,
За то, что сохранил любовь свою и честь,
Благодарю за радость и за слезы,
Благодарю за то Вас, что Вы есть!
За то, что и сейчас, от воспоминаний тлея,
Я Вам от всей души любовь свою дарю,
За то, что Вы моя прекраснейшая фея,
За то, что и сейчас я Вас боготворю!
Как жаль, что все конец имеет и начало,
Что вечен в этом мире только Бог!
А как бы мне хотелось все начать сначала,
И как бы я любил Вас, если б мог!
А за окном ревет и стонет ветер,
И черная, как смерть, в окно стучится ночь.
Ах, как же мало счастия на свете,
И как же равнодушна к нам фортуны дочь!




ВАЛЕНТИНА ШЕРЕМЕТЬЕВА
(1946)

Родилась в Вильнюсе. Поэт, переводчик, филолог. Окончила факультет английской филологии в пединститутах в Крыму и в Литве. До 2007 г. работала учителем и заместителем директора в школах г. Подольска и г. Вильнюса. С 1991 г. увлеклась изучением астрологии и в 2001 г. получила диплом астролога-профессионала Калифорнийского университета метафизических наук (США). Стихи начала писать в 1980-х годах. Автор четырёх поэтических сборников: «Спираль судьбы» (2000), «Лестница лет» (2009), «Магия неба» (2014) и «Весы судьбы» (2019) - изданных в Вильнюсе. Член МАПП.

* * *
М. Цветаевой

Жила, как бредила,
Писала – тоже.
Жила вне времени,
Меняя кожу.
Играла рифмами,
Взрывала ритм.
Бросалась истово
В горнило битв.
Играла звуками
На струнах душ.
С ярчайших высей
Бросалась в глушь.
Вставала, падала,
Летела, шла.
Все муки адские
Прошла душа.

* * *
Цветёт сирень! Какая роскошь,
Какой восторг, какая свежесть!
Её дыханием дышит нежность,
Нектаром лепестков касаясь уст.
И не сравнятся даже розы
С цветением буйным, когда в грозы
Сирень роняет, словно слёзы,
Дождь лепестков, покачивая куст.

* * *

Потрясающая осень – золотая!
Кружит золото листвы, с берёз слетая.
Покрывает землю солнечным ковром,
Чтоб зимой забыться сладким белым сном.
Под пушистым снегом спят узоры лета,
По весне проснутся в ореоле света,
И кипеньем жизни растопив снега,
Половодьем хлынет весна на луга.
А сегодня осень шуршит под ногами,
Ветки обнажённые хмурятся над нами.
Жалко расставаться с солнцем и теплом,
И струятся слёзы по стеклу дождём.

* * *

С судьбою не поспоришь –
Жизнь круче и сильней.
И враг порой милее
Вернейших из друзей.
А мудрость? Кто же слышит
Богов и истин глас?
Лишь с высоты всё видишь
Без лжи и без прикрас!

* * *

Не убивайте Любовь!
С чем же вы останетесь?
Не убивайте Любовь! –
Вы потом раскаетесь…
Знайте! Возвращать
После смерти нечего.
То, что остаётся –
Сильно покалечено…
Слёзы на глазах,
Слёзы покаяния…
Тяжелы в любви
Злые расставания.
У икон не стойте,
Моля о прощении,
Если не знакомы
С тайной воскрешения.

* * *

Спасибо за Любовь! В моей душе она
Была звездой, распятием и болью.
Но больше счастьем, чудным сном всегда,
Стоящим ангелом у изголовья.
Последняя любовь! Награда, сон, мечта,
Спасение, опора, душ сплетение.
Жизнь пролетала за верстой верста,
Даря мне счастье, боль и воскресенье.
И, не растратив молодость души,
Я в возраст мудрости вступила!
Благодарю судьбу за всё, что было.
За всё, что предстоит ещё пройти.

* * *

Меня покинула любовь
Длиною в четверть века.
Была отброшена ногой,
В мгновенье став калекой.
Не вылечить и не вернуть
Былое ей величье.
Закрыв лицо стыда чадрой,
Отбросила приличья.
В глазах озёра слёз стоят.
До боли сжаты зубы.
В груди, как угольки горят,
Слова – резки и грубы.
В ушах звенела пустота
И стыла в жилах кровь:
Меня, краснея от стыда,
Покинула Любовь!

* * *

Не бойтесь, господа, я не тщеславна.
И слава мне вообще-то не нужна.
Моя душа давно познала главное,
Переступив порог земного бытия.
Я ошибалась, падала,
Вставала. Взлетала к звёздам,
Возвращалась в мир земной.
И всё, что я так жадно постигала,
Осталось навсегда со мной.
Осталось, осветив жизнь ярким светом.
Осталось факелом, горящим в темноте.
Со дня рожденья поселилось в душе лето,
Указывая путь к Любви и Красоте.



ЕЛЕНА ШЕРЕМЕТ
(1956)


Елена Шеремет (Коноваленко) родилась в Хабаровском крае (Россия). С 1959 года проживает в Вильнюсе. Член Союза писателей России, Интернационального СП, МАПП, ЛО «Логос». Председатель Ассоциации русских писателей Литвы. Редактор издательства «Планета ВВКУРЭ».
Публикуется с 1997 г. Автор трёх поэтических сборников (2007, 2011, 2016). Соавтор, составитель и редактор ряда сборников поэзии и прозы, в т.ч. газеты «Вильняле» АРП Литвы, литературного русского альманаха «ЛИТЕРА» (2008, 2010, 2017), сборника «МАПП. 5 лет в Литве» (2013), «Зов Вильны» (2017) и «Этот прекрасный мир» (2018). Дипломант республиканских конкурсов и фестивалей русской поэзии в Литве (2005, 2006, 2008, 2010). В 2013 г. награждена дипломом «Золотое перо» Европейской Академии искусств и литературы. Серебряный лауреат Национальной премии «Золотое перо Руси» (2018) в номинации «Поэзия».
Стихотворения публиковались в различных изданиях Литвы, Латвии, России, Болгарии, интернет-журналах «Зов» (Венгрия), «Крещатик», «Артбухта» (Россия), AD ASTRA (Литва). Песни на стихи поэтессы звучат на творческих встречах, в радиопередачах, в т. ч. на радио «Вместе» (Атланта, США).


МАЛЕНЬКОЕ СЧАСТЬЕ

Вдаль, по солнечной дорожке,
По волнам – за горизонт,
Чтоб увидеть, как ярило
Закрывает жёлтый зонт,
И, прищурившись немного,
Разметать лучи вокруг,
И самой себе, в подмогу,
Бросить для спасенья круг,
Чтоб с утра походкой юной –
Марш-бросок до маяка(!),
Из-под кепки взгляд зелёный
В неба синь, за облака,
Чтоб ветрище дул навстречу,
Отрезвляя от нытья,
Оказался бесконечным
Берег чтоб...
Из забытья
Никогда б не возвращаться –
Море. Дюны. Сосны. Ты. –
Это маленькое счастье,
Как из юности мечты…

МЕТАМОРФОЗЫ

Липы в платьях оттенков охры,
Палантином – ночное небо.
Сбросит осень наряды в небыль...
Силуэты плащей, намокших
От дождей и туманов росных,
Их заменят. И, на потребу
Меланхолии, серым крепом –
Окантованность туч: наброски
На осеннем холсте неброском...
Солнца золото, столь нелепо
На пейзаже, давно не летнем,
Застывает, как капля воска...
Так тепла осень просит слёзно,
Но не жаль ветру голых веток.
Под ногами лист, будто слепок
Прожитого... Метаморфозы.

И РАСТВОРИТСЯ РАЗОЧАРОВАНЬЕ

Испуганной синкопой билось сердце,
душа металась – никуда не деться
и не сойти с арены эшафота:
зал полон, обеспечен прессой, фото
посмело пересохших губ попытку –
застыть в улыбке – отразить.
Как пытку
прервать...
«За что?» – не главный из вопросов.
И неуютно сердцу, холодно: торосом
Как будто придавило, но не насмерть –
Так ощущал себя в пределах Зоны сталкер...
...Одних, в судьбе, как мел с доски, стираем.
Иных на верность беды проверяют.
Друзья простят ошибки...
Испытанья
осмыслены и пройдены достойно.
И рас-тво-рит-ся ра-зо-ча-ро-ванье,
как в «Рондо» Моцарта
сфальшивленная нота!

ОТ ОБИД

Души ранены –
Воля дадена
Тем словам, что способны убить...
«Автогенами»
Перерезана
Всепрощения тонкая нить.
Время позднее...
Тропкой звёздною
От обид возвращаюсь под кров –
Там свободна я:
Неба свод да я
И, незрима, хранима любовь…

ОДИНОЧЕСТВО

Гуляют по квартире сквозняки...
Меж ними тихо бродит одиночество...
Привычны вещи, словно старики
Без возраста, им умирать не хочется.
И мебель-ретро растеряла лоск,
Поскрипывают дверцы, перекошены,
Морщин не скроет самый лучший воск –
Не стать ей снова модной и ухоженной.
Привычно всё. Неделя до весны...
На полках книги и портреты прежние.
Не снятся обещающие сны...
Февраль рисует красками поблекшими.
И одиночество, как пёс, вослед,
Кружит за мной по одичавшей комнате...
Всхлип саксофона из далёких лет,
Из радиолы будто... Чувства скомканы.
Пожаловала к вечеру тоска,
Да как к себе домой, без приглашения.
Душа пред ней разделась донага...
Бессмысленность разлуки. Поражение.

ВЛАДИМИРУ ЕФРЕМОВУ

Памяти большому актёра
русского драмтеатра Литвы

О, сколько самоиронии
В этом его прищуре!
Некая дисгармония
В сутуловатой фигуре.
Но руки!!! Отдельно вроде бы
Существовали, вне тела –
Чудные иль уродливы,
Чувственны, окаменелы,
То возносились крыльями,
То падали ниц, как плети.
Казались такими сильными –
Попались в болезни сети...
Дымит сигарета будто бы
И голос сипит привычно...
Ещё так на сцене любит ли
Кто-нибудь?!! Несчастливцев,
И Валентин, и Честерфилд,
Эдмунд, Абрезков, Генрих!..
Только один такой – реликт,
С грустью в глазах оленьих...
Вновь вижу образ Сол Бозо...
Мастер, Билл Старбак, Альваро...
«...Любите вы театр?» – и слёзы –
Сердцем своим читал он…

ЧЮРЛЁНИСУ

Друскининкай… Чюрлёниса музей.
Брожу одна по дворикам безлюдным,
Из дома – в дом, сквозь череду дверей,
По комнаткам ухоженным, уютным.
Любовь царила здесь, храня, звеня
Симфонией в созвучье с целым миром!..
Теперь, сквозь непростые времена
Нам светят Его трепетные «Искры».
Звучит «Соната Солнца» в тишине,
Лучами островок музея залит,
И смысл «Финала» стал доступен мне:
Надежда на краю не оставляет…
Витает средь картин «Квартет с-mol» —
Как музыка Чюрлёниса ранима
И сдержана, как и его юдоль,
Хрупка и, как ему мечталось, зрима!
***
Льдин расколотых на реке вереницы –
В никуда уплывает зима,
Как разорванные в исступленье страницы
Неотправленного письма.

ЖИЗНИ ГРАФИКА

Будь то палочки в тетради первоклашки,
Иль полоски на морпеховской тельняшке,
Штрих-пунктир на чертеже студента,
На бумаге нотной знак мордента,
Плёнка чёрно-белого кино,
Свет дарящее в ночи окно,
Негра белозубая усмешка,
Тлеющая в печке головешка,
Домино иль клавиши рояля,
Бледное лицо из-под вуали,
В марте пашни чёрно-белый гребешок,

У брюнета первый снежный волосок,
Чёрточки заветные берёзы,
Мима чудные метаморфозы,
Траурная лента, белая фата,
На снегу деревьев чёрных нагота,
И театр теней, и шахматное поле –
Жизни графика.
Прочерчены все роли.

* * *

Ты – бескрайне, но тебя всегда мне мало.
Ты – как жизнь порой – девятым валом
Накрываешь с головой и в даль простора
Манишь, отрезвляя шквалом, море...
Я тоску к тебе развеять приезжала,
Если на душе темно бывало,
И под мерный плеск балтийского прибоя
Разрешалось всё само собою –
Как в песок вода, все огорченья:
Каждый день у моря – день рожденья…

ВСЕГО ГЛОТОК

Глаза в глаза, душа к душе,
За чашкой кофе или чая
Мы, никого не замечая,
Близки становимся уже.
Друг друга слышим и себя,
И обо всём, что наболело,
Толкуем откровенно, смело,
Не притворяясь, а любя
Людей, и жизнь, и лик Луны,
Она – не апельсина долька,
Мы – гости в этом мире только
И под луною все равны.
Придём к финалу ровно в срок
Все – короли мы иль бродяги:
Отпущен из Вселенской фляги
Для каждого... всего глоток.



ВИКТОРИЯ ШАМРИНА
(1982)

Родилась в  Каунасе.  После  окончания  средней  школы поступила в Каунасский технологический университет на факультет  фундаментальных  наук,  где  изучала  прикладную  математику.  Несколько  лет  работала  учителем  математики  в Каунасской средней школе им. Юозаса Урбшиса, с 2008 г. живёт и работает в Клайпеде.

САНТАКА

Слёзы – и срыв.
Вера словам.
Узкий песочный клин Правда?
Ответ – Разъединить не смог.
Горечь и ложь.
Воды двух рек в один
Нет – значит – нет.
Бурный слились поток.
Лезвие – нож...
Самое острие
Грубый волны наждак
Ты – моя ночь.
Точит... под горизонт
Разница – в час.
Вогнан земли тесак.
Стрелками – прочь.
Вечером алая кровь
С неба – закатом – вниз,
В области нас.
Благословив любовь
Немана и Нерис.



ИРИНА ШПАКОВСКАЯ

Печататься начала с 16-ти лет в газетах Литвы и журнале-альманахе «Вильнюс». Участвовала в презентациях, фестивалях, радио-программах, интервью и репортажах на республиканском телевидении.  Заняла второе место на фестивале «Стихи в Ночи» на «Весне Поэзии» (1998). В феврале 1999 года состоялся авторский творческий вечер в Русском драматическом театре Литвы. Многие стихи положены на музыку.

ВЕРНИСЬ В СОРРЕНТО

Вернись в Сорренто, милый мой,
Вернись в Сорренто,
Где полон влаги летний зной
И комплиментов,
Где у причала – пальмы в строй
Зелёной лентой...
Вернись в Сорренто, милый мой,
Вернись в Сорренто.
Сорренто всё ещё хранит
У пирса лодку,
И лестниц не забыл гранит
Твою походку;
И ночи полумрак сырой –
Как вкус абсента...
Вернись в Сорренто, милый мой,
Вернись в Сорренто.
Там дрожью лёгкою
По смуглой, нежной коже
Звенит любовь
В трепещущей струне...
Мы оба не бывали там,
Но всё же -
Вернись в Сорренто!
Вспомни обо мне!

* * *

Лёгкая лодка отчалила
В синюю-синюю даль,
В розовом небе растаяла
Поздней звездою печаль.
Манят далёкие звуки
В памяти стёршихся слов,
Ощупью движутся руки,
Лёд согревая оков.
Что-то навки потеряно,
Что-то вовек не вернуть.
Сколько дорог не измерено,
Скольких потеряна суть...
Ветер над морем кружится,
В воду роняя цветы,
Серым туманом ложится
Тень на родные черты.
Что же тебя опечалило?
Горе, мой друг, – не беда.
Лёгкая лодка отчалила
В дальнюю даль – навсегда...

* * *

Давай с тoбoй поговорим,
Давай забудем о печали.
Тихонько двери затворим,
Нальём ceбe на кухне чаю...
Наш траур выцвел и поблёк,
И светлым вестником надежды
Садится белый мотылёк
На наши чёрные одежды.
Не верь, что жизнь у нас – одна,
Не верь, что сроки подкачали.
Мы всё успеем! Пей до дна:
Давай забудем о печали…

* * *

Посвящается А.Б.

В тихом городе твоём –
Ночь,
В тихом городе твоём –
Снег;
И печаль тебе давно –
Дочь,
И живёт она с тобой –
Век.
Чёрной лентой перевязаны
Сны,
Как гитары обесточенной –
Гриф.
 В каждой песне – ожиданье
 Весны,
 В каждом новом восхождении –
 Срыв.
Твоя слабость – талый лёд
 Из-под век,
 Твоя сила – пламя свеч
 На ладонь...
 В тихом городе твоём –
 Снег,
 Но я знаю, что под снегом –
 Огонь.

ОДНА

В город осени прокралась
Зима,
Посыпает белым пеплом
Дома,
Перекрашивает в чёрное
Сны...
Очень боязно одной -
До весны.Лишь по полу втихаря
Сквозняки,
Лишь над строчками дрожанье
Руки.
И снаружи, и внутри,-
Пустота.
Всё не так; или сама я –
Не та?..
Разливается по комнате
Тьма,
Я светильник погасила
Сама.
Хлопья снега с потолка -
На кровать...
Очень холодно одной
Засыпать.


Из цикла «МИНОРНЫЕ СНЫ»
№ 4.
 
Мне снится Петербург. Вода. Мосты.
В стальное зеркало Невы луна глядится.
И мысли, и дела мои просты,
А оттого и сердцу легче биться.
Дома. Звезда. Адмиралтейства шпиль.
Деревья в привиденьевом обличьи.
И на душе, как на Неве – полнейший штиль,
Спокойствие и тишь. И – безразличье.
Не видно тени за моей спиною,
Прозрачна ночь, как горькая слеза.
И с адской жадностью следят за мною
Чугунных львов ожившие глаза.

ИЗ ПАРИЖА – С ЛЮБОВЬЮ

Париж не изменился. Плас де Boж
По-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла ещё обратно.
Бульвар Распай по-прежнему пригож.

И. Бродский

Париж не изменился. Плас де Boж
По-прежнему, скажу тебе, квадратна.
Река не потекла ещё обратно.
Бульвар Распай по-прежнему пригож.
По-прежнему изогнуты мосты.
По-прежнему под ними – пароходы.
Торчит над Сеной Статуя Свободы,
На парижан взирая с высоты.
По-прежнему вертится Колесо,
Что в Тюильри, среди иного хлама.
Загажены химеры Нотр-Дама
Всё той же «птицей Миpa» Пикассо.
Рост Эйфелевой, как и был, высок.
Характер – вызывающ, как обычно.
Стоит, сказать по чести, неприлично:
Над головами не сдвигая ног!
Чтоб не соврать: Монмартр постарел,
Но по-традиции – богемен и небрежен.
А Сакрэ-Кёр как прежде белоснежен.
(Хотя вблизи – чуть-чуть позеленел...)
На Елисейских – тот же высший свет.
Карманники вокруг приезжих вьются...
За столиками пьют вино, смеются,
И крылышками шелестят газет.
Париж не изменился! Дорогой,
Безумный, изумительный, блестящий...
Как сказка, сон, и всё же – настоящий;
Как вечный праздник, что всегда с тобой.

НАТАЛИЯ ШАРОВА

Поэт, композитор и исполнитель – выпускница Вильнюсского университета, магистр русской литературы, ученица А. Г. Лысова – участница литературного объединения РусЛО, автор около 200 песен. Лауреат конкурсов авторской песни в Литве, Латвии, Эстонии и России. Выпустила 4 альбома песен: «Давай говорить о любви» на свои стихи, «Отпускаю» и «Ангел мой» на стихи Инги Крукаускене, «На музыку вьюги» на стихи Ирины Шпаковской. Готовится к выходу пятый альбом «Небо надо мной». Работает в Вильнюсской гимназии им. В. Качалова.

ВОЗЬМИ МОЮ ПЕЧАЛЬ…

Возьми мою печаль
И положи на ноты,
Получится мотив –
Грустней на свете нет…
Уносит память вдаль,
Где всё ещё со мной ты,
Возьми мою печаль
И положи на ноты…
Ах, мне её не жаль,
То прошлого привет.
Возьми мою любовь
И положи на ноты,
Получится мотив –
Нежней на свете нет…
Пускай не будет вновь
Парящих душ полёта,
Возьми мою любовь
И положи на ноты…
Судьбе не прекословь,
Живёт в ней чувства след.
Возьми мою мечту
И положи на ноты,
Получится мотив –
Светлее в мире нет…
Заполнит пустоту,
Когда споёшь его ты,
Возьми мою мечту
И положи на ноты…
Развеет темноту
Надежды тихий свет.
Возьми мою печаль…

КАК ВЫ ЖИВЁТЕ ТАМ БЕЗ МЕНЯ

Как Вы живёте там без меня?
Голос в полёте дрогнет, звеня…
В комнате сумрак, нету огня.
Как Вы живёте там без меня?
Как я живу без Вас, не пойму.
Пусто, все мысли – Вам одному.
Чувства, мечты – только Вам, никому…
Как я живу без Вас, не пойму…
Кто же ответит, чья здесь вина?
В том, что не светит луна, ночь темна.
Сердце вдруг стало слабым, ранимым.
Думать устала, кем Вы хранимы?
Как Вы живёте там без меня?

ДАВАЙ ГОВОРИТЬ О ЛЮБВИ

Давай говорить о любви.
О ней – о святой или грешной,
О ней – быстротечной иль вечной…
Как хочешь её назови.
Давай говорить о любви,
Покуда сердца не остыли
И ждут этой боли иль были,
Живущей в душе и крови…
Давай говорить о любви.
Давай говорить о любви.
Слова эти – милое эхо
И плача, и стона, и смеха –
Лишь сердцем ты их улови…
Живи, моя радость, живи!
Пусть больше, чем счастья, печали,
Но буду счастливей едва ли –
Давай говорить о любви…
Давай говорить о любви.

ПОДАРОК

Подари мне на память слово,
Слово нежное, неземное.
Я его прошепчу и снова
Слышу: ты говоришь со мною...
Я запомню его надолго,
Может быть, навсегда. Не знаю...
Подари мне на память слово –
Я тебя по нему узнаю.
Подари мне на память песню –
Песню светлую о разлуке,
Чтоб осталась со мною вместе
В миг, когда разомкнутся руки...
Я спою её в день осенний,
В час сомнения и печали,
Чтоб вернуть себе мир весенний,
Где друг друга мы повстречали.
Подари мне на память лето,
Где небес синева и парус,
Чтоб не думала я, что где-то
Это лето без нас осталось.
Если будет оно со мною,
Значит, станешь и ты поближе.
Жёлтой осенью и зимою
В летнем сне я тебя увижу.

ЗВЕЗДОПАД

А листопад давно прошёл –
Дождь листьев смыло ветром.
И горести и боль мою тем ветром унесло.
И на душе так хорошо –
Нет песен в стиле ретро,
А есть модерн, и я пою, о том, что всё прошло.
А снегопад ковром укрыл
Все беды и печали.
Пусть не на век – на время сна одной седой зимы...
Но ей конец. И – посвист крыл –
Вдруг птицы прокричали,
Что вот – тепло и вот – весна!
И в это верим мы.
А звездопад в моём окне
Ещё не начинался.
Но кажется... И ясно мне – след звёзд увижу я!
И свет луны в той стороне,
Где ты вчера остался,
Опять прошепчет в тишине, что там душа моя!

ПЕСЕНКА

Кому сгореть,
Тот не утонет никогда!
И не смотреть,
Что холодна реки вода,
Плыви вперёд
И наплевать, что там беда,
Ведь кто плывёт,
Тот не утонет никогда!
Кому страдать,
Страдай и станешь ты сильней!
И не рыдать –
Без слёз путь к радости верней.
А коли петь,
То так, чтоб все вокруг с тобой!
Когда беда,
Ты пой и если счастье – пой



ЮРИЙ ЩУЦКИЙ
(1946)

Актёр, драматург и режиссёр, поэт, прозаик. Выпускник Белорусского театрального-художественного института, работал в театре Янки Купалы, в Могилёвском областном драмтеатре. С 1970 года выходит на сцену Русского драматического театра Литвы, тогда же появились впервые стихи в газете «Комьяунимо тиеса» («Комсомольская правда»). В последние пятнадцать лет поставил в театре восемь пьес и одну постановку в Паневежском театре «Мянас». Пьесы, переведённые на другие языки, идут в театрах Литвы, России, Беларуси, Украины, Азербайджана. Пьеса «Свеча горела» о поэте Б. Пастернаке и его возлюбленной Ольге Ивинской заняла первое место в конкурсе «Музейная пьеса» (2013, Москва). В мае 2015 года в Вильнюсе с успехом прошла премьера мюзикла «Алые паруса» по сценарию автора. Является одним из соучредителей литературного объединения «Логос». Издал сборник стихов «Между миром и войной» (2004)


ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ

Зажёгся свет, и занавес упал.
Зал опустел, затих, слегка усталый.
Каких побед он только не знавал,
Каких он только не видал провалов!
Бывало, он от ужаса дрожал,
Когда от смеха корчилось пол зала…
Порой, как сумасшедший, хохотал
В то время, когда публика рыдала.
Неисправимый Скептик, Дух, Колдун,
Романтик, Раб, Суровый Повелитель,
Кривляка, Шут, Коварный Искуситель…
Ему актёры в дань сердца кладут.
И воскресает, умирая тут,
Ничтожный, Пошлый и Великий Зритель.

ДИВНЫЕ ЦВЕТЫ

           сонет актрисе Валентине Лукошявичене*

Рассвет лучом пощекотал росток,
Омыл его серебряной росою,
Листком зелёным оградил от зноя
И подарил пушистый ветерок.
Росток от ласки этой изнемог,
Разнежился, раскрылся под зарёю
И вдруг расцвёл короной золотою!
И все дивились, глядя на цветок.
Вот так и ты талант лелеешь свой,
То потом и слезами поливая,
То приручая лаской и мольбой.
А что получится, никто не знает:
Он, то сверкнёт актёрскою звездой,
То вдруг романсом дивным расцветает.

 * Валентина Лукошявичене – актриса Русского драматического театра Литвы, выпускница ГИТИСа. После службы в театре (1970–2003) до конца своих дней вела благотворительную концертную деятельность в Вильнюсе. В её репертуаре было более ста русских романсов.

ЕЛЕНЕ МАЙВИНОЙ

Как волшебен ручей,
Что поляне даёт многоцветье!
Как прекрасна судьба,
Подарившая Вам долголетье,
Долгожитье в стране
Под названьем: «Театр и любовь»,
Где огромны сердца
И краснее обычного кровь.
Дай же Бог Вам вдвойне
Поиграть, посмеяться, поплакать
В этой дивной стране
Под названьем: «Любовь и спектакль»,
В этой вечной стране
Вдохновения, мук и любви,
Где безумны сердца
И сплошное кипенье в крови.

КОСТЁЛУ СВЯТОЙ АННЫ

Вечерний август, подобрав полу заката,
Бредёт устало по ступеням крыш…
На улице Пилес ты алою заплатой
В одежде синих сумерек горишь.
К тебе благоволит средневековье,
Ракушки двориков доверчиво открыв,
И готика заломленною бровью
Несет в тебе восторженный порыв.
И, позабыв мятежные заботы,
Забросив мельницы,               
спустившись на бульвар,
Тебе нашёптывает ветер что-то,
Как старый и влюблённый антиквар.

ОБЪЯСНЕНИЕ

Моей жене Валентине Щуцкой

– Мы вчера с тобой были в стране,
Где тебе чудеса нёс на блюде я.
Фейерверком цвело на окне:
«Я люблю, я люблю, я люблю тебя!»

– Про какую страну, милый мой?
Ты мыл окна, в посуде тонула я.
Рисовал по стеклу ты водой
Что-то мокрое, что-то безумное…

– В той стране в переулках любви
Для тебя гарцевал на верблюде я.
Помнишь, как он, лягаясь, вопил:
«Я люблю, я люблю, я люблю тебя!»

– В переулках? От смеха умру!
Ты чинил пылесос аж до вечера,
А потом выводил по ковру:
Что-то шумное, что-то беспечное!

– В той стране, где всегда карнавал,
Где к любви эти шутки – прелюдия,
Я кружился с тобой и шептал:
«Я люблю, я люблю, я люблю тебя!»

– Я тебя ревновала всю жизнь:
То к друзьям, то к делам, то к компьютерам...
Повтори, говори, притворись:
«Я люблю, я люблю, я люблю тебя!»


* * *

Жестоким мне – невмочь,
А добрым – очень трудно…
Раскаянье – под утро,
А мучиться – всю ночь.
Безумным – не могу,
Рассудочным – не смею…
Вот, кажется, – иду,
А движется аллея
Сквозь запахи и мглу.

МЕТЕЛЬ

На музыку Г. Свиридова

В моей душе метель метёт
Который день уже и год который.
Среди друзей, среди забот
Мне суждено тебя забыть нескоро.

Я помню это, как вчера:
Метель влетела в дом, свеча погасла…
С тобой вошла весны пора,
И стало в доме вдруг тепло и ясно.

И каждый вечер в этот час
Метель за дверью, как дитя, рыдала.
Огонь свечи мерцал и гас,
И путались в ночи концы-начала.

С тех пор прошло немало лет.
То счастье пронеслось, как миг случайный.
И мне остался лишь портрет,
В овальной раме твой привет прощальный.

Когда грущу ночной порой,
Когда метели плач за дверью слышу,
Я на портрет любуюсь твой,
И, кажется, весна в лицо мне дышит.



  СВЕТЛАНА ЩИГОЛЬ
(1966)

Посещала различные вильнюсские городские литературные объединения: «Русло», «Созвучие» и «Логос». Стихи были напечатаны в республиканских периодических изданиях, сборниках и альманахах поэзии. Выпустила пять книг стихотворений: «Моему будущему ребёнку», «Рождение любви», «Явилась жизнь» и другие. Член МАПП. Живёт в Вильнюсе.


ВДОХНОВЕНИЕ

Оно придет нежданно, исподволь,
Я назову его дыханием лица.
О, вдохновение мое, позволь
Коснуться мне бумажного листа.

Когда сольются строки воедино,
И зазвенит волшебная струна
Пусть где-то там, в гористой той вершине,
Где Бог целует нас в пурпурные уста.

УШЛА

В распахнутом и легком полушубке
Влетела в гости к Вам.
Поэзию мою назвав «прелестной шуткой»,
Вы были невнимательны к стихам.
«Люблю тебя», шептали Ваши губы.
«Ты женщина», горели в такт глаза.
А я пылала страстью нежной, глупой
К литературе. Горькая слеза
Мне на тетрадь раскрытую скатилась.
Обидно было слышать Ваши речи…
Дрожа искрился снег, и лег на плечи,
Волшебной тайной в воздухе кружа.
Теперь, когда любви нежнейшей свет
Уж отточил души моей алмаз,
Пусть кто-то скажет обо мне: «поэт».
Я женщина.
Я страсть.
Я обожаю Вас.


НА ПЕРРОНЕ ВОКЗАЛЬНОМ

На перроне вокзальном стою и курю:
Провожаю греховную память свою.
Ты ведь скоро уедешь. Забудь и молчи.
Сядешь в серенький поезд и канешь в ночи.
Болью сердце наполнится. Холод в груди.
Это доля печальная ждёт впереди.
Ярким огненным шаром пылает рассвет:
Одинокий и грустный, тебя рядом нет.
И как будто оставленный Богом, чужой,
Показалось, что каешься ты предо мной.
Но ведь всё уж свершилось: тугая струна
Зазвенит под рукою…Любовь прощена.
На перроне вокзальном стою и курю.
Провожаю греховную память свою…

* * *

Роман горит в моей душе,
Его мне написать недолго.
Но, как длинна была дорога,
Ведущая к его строке.
О эти трепетные души –
Прообразы его героев,
Заставили меня услышать
Истории отверженных изгоев.

* * *

Творю тебя, скорбя и в отрешении
От благ земных, не ведая преград.
Мой стих, моё страданье – утешенье,
Взлелеянный, как спелый виноград…
Созреет – и вино готово,
Я людям отдаю его.
И этот миг, как праздник слова,
Венец раденья моего.

* * *

Как будто я один, но нас ведь двое.
И ты в пространстве дальнем умираешь
За слог один, или за чьё-то слово,
Потом с надеждой тихо засыпаешь.
Проснувшись, ты куда-то рвёшься вверх
И подавляешь все мои порывы.
Нам расцветать в неведомой стране,
Где зеленеют виноград и сливы.
И ты кричишь: «Не надо рая мне!
Отдайте мне могилу человека,
Которого любили, чтили все,
И не забудут пламенного века.
Отдайте мне мой посох и ружьё.
Я ещё молод, многого достигну.
Не говорите мне, что всё прошло:
И трепетная жизнь, и слава, и бессилье.
Как будто нежность расцвела в душе.
Как будто я опять с тобою.
Но ты уйдёшь с другим на рубеже,
На свиве нити той, что я зову судьбою.
И этот день придёт, и жалко мне тебя.
Уснёшь в ином пространстве, и неясно,
Где взять нетленные поленья для огня
Души твоей, горящей не напрасно.
Так что такое смерть, что нам грозна?
И что такое жизни неудачи?
Когда душа твоя любви полна –
И в этом смысл, и это что-то значит»...