Молчу

А впереди маячит этот день.
когда я вышел в ночь и вынес мусор
всех представлений о любви и смерти,
напился ветром и вернуться предпочел.
 
И выжигал свой путь словами и железом,
и наблюдал в тиши как нагло лезут
седые волосы из ям румяных щек.

Я вас любил, любил и чуть не сдался,
по запчастям в дороге растерялся
глагольной пеной исходя, фривольный Марциал.

И черный пояс Ветрова и коэновских лиг дрожащие вуали…
Так сломанный старик отходит от рояля, ещё не понимая, что сыграл.

Считаешь дни и постоянно недостача.
И те стихи, что ненароком начал
такими же закончены не будут.
Ни в горле ком не встанет, ни глагол.
Пол под ногами подметает муза.
А ты, гордясь архиерейским пузом,
улыбку давишь, детям покупая этанол.

Коптишь вперёд, упрямей чем лендровер, так бывает.
Горчит миндаль и сон не накрывает,
и тело оплывает, как свеча.

И мысли, что пугливый оленёнок, притянутый к изгибам фар
пускаются по склону
ночи
где на поверхности  разбросаны прозренья натощак.


Да Господи, да кто тебя вообще читает, время,
Пора отдать твоё так и не поднятое бремя,
Казалось бы, а между прочим нет.

В семнадцать виноградная лоза вкусна, упруга,
гроздья налитые,
А в неё тычут мнением святые
Исчадия дурных репертуаров,    [престолами, культурой потребления, всякой чепухой
Седые старцы, жмущие в отцы.    когда она -Богиня, универсум, колыбель жизни]


Как говорится, "all you need is love", а впрочем
Всё  изначально включено, да, авва Отче ?
Ай, baba Леннон, ай да сукин сын!

Все чаянья вкусить плоды любви поникли 
Рассыпавшимся в пыль лукошком земляники.
Уж полночь близится, и где ж он твой гештальт ?

Вы несказанно правы, мой процессор!
и старенькая девочка люляет
свои эмосьональные качели и смотрит вдаль
и целит  антистрессом в комара.
А в комнате жара, опять жара.

жара такая, что
наполовину съесть, наполовину выпить,
запить водой, плеснув немного на пол,
балканским духам угодив за воротник.

Ты здесь, а где-то там, у внутреннего моря
плескаются седые эмигранты в неясных представлениях о родине.
И доводя всё до патриотизма, пускаются в гнедой унылый трап.
О, рашн дэнс!
О, нострапатриа, иф ю си вот ай мин эбаут!
возьмите стульчик, добрый мистер Уэйтс.

Я не уверен.
Помню, мне двенадцать , подшитая германия, бон антураж,
шкворчащие баварские колбаски,
и банки из под коки
в средневековом замке. Вы жестоки!
Бассейн во Фрайбурге и в маске
тот голый паразит на BMV
не помышляет о защите детства.


Ах, нежный возраст, нежный возраст...
Жанна, ты слышишь
королевские войска, в тринадцати шагах
ты помнишь эти символы, n’est pas ?
послушай, не играй с огнём и славой, обое приручаются мгновенно
да иногда нет мочи замолчать...

Купирую.

Я вышел в ночь и бережно вернулся,
Босой, в крови клубничной по запястья,
В крапивных поцелуях,  в трелях соловьиных,
Что значит в абсолютной тишине.

И с пинтой недопитой “Набеглави”
в затылки улыбнулся спящим детям,
сказал тебе спасибо и раздевшись
с благоговением в холодный кутался поток
какое то безмыслимое время,
и на пол капал
В плитке отражаясь...

- Молчи уже,
пожалуйста.
-Молчу.   


135628062019