Пески

Сахарный песок, идем скрипя.
Спонтанное от Ани, в пустыне западной слепя.
Она, как то вино, – полусуха.
Перебродивший виноград, среда словесная лиха.
Верблюжий караван, хмельной духан,
больную овивает головной тюрбан.
Из края дальнего пришед, настоящих развалюх,
ласкает слух, а ты идешь за ним вослед.
Во фляге алкоголь, уже потише боль
и посложней роман.
Карту не свернет, с дороги не свернет, недалеко,
а там,
рассвета блиц пещер, лотосы в росе,
чай с дождем ко всем болям,
падает к твоим ногам туника моя.

Да изюм сух, не прекратим,
мелковат наполовину, но мы ответно паль палим,
солнца сердцевину увидав,
она не злая,
она, как гвоздь забитый ржав.
Ей одиноко на божественных верхах,
святителей и шлюх,
у них одно лицо, похоже палится.
Медвежий бор, ты далеко, а мы горим,
мы – пески на сбеге, и мы к тебе гостим,
повидать изволь белобрысых смоль
на широте экваторских меридиан.
Верблюд давно не пьет, ни кактуса, ни вод, салам алей салам.
Под грузом новых вер на лунной полосе,
шагая к небесам.
Булькает кальян – поэзия моя.

Но если эта роль не для тебя, уволь,
плевок, верблюд падает, бью бока.
Опять вздохнет, опять встает, 
и по утру опять печет. Слезам нет в мире вер. 
Нет места гению в слезе.
Стихи мои ко всем болям.
Булькает кальян – поэзия моя.