Рассказы о войне ветерана 103

                АДЛИГ  ШВЕНКИТТЕН

              Повесть.
     Автор Александр Солженицын.

 Александр Исаевич Солженицын(1918-2008), русский писатель, драматург,
эссеист-публицист, поэт, общественный и политический деятель.
Академик РАН по Отделению историко-филологических наук.
Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970).

                «Памяти майоров  Павла  Афанасьевича  Боева
                и  Владимира  Кондратьевича Балуева».

Продолжение 9 повести.
Продолжение 8 http://www.stihi.ru/2019/06/24/7485

          23

 «Кандалинцев и Гусев потом только вместе, помогая друг другу, могли и не могли вспомнить, как же оно точно было? Что после чего?  И чья именно пушка попала в первый танк? и в третий? и отчего горел бронетранспортёр?
Аж часов до шести утра нельзя было стрелять: впереди, по тот берег, трещала автоматная перестрелка, и всё время выходили наши люди из окружения. Как будто и частей наших там нет, а сколько их набралось в этой  снежной мгле.  Но потом по левой дороге, от Дитрихсдорфа, стали помигивать  подфарники танков и бронетранспортёров. Немцы пошли! Иногда коротко вспыхивали и фары, не удерживались не включать, шла  моторизованная  колонна.  И  всё явней нарастал её гул, через последнюю автоматную стрельбу.

 А вот оно – первое рыло и вылезло! Пора и бить.
 – Орудие к бою! – еле донеслось через шоссе справа от Кандалинцева.
 – Прямой наводкой! – трубно заорал Олег и своему расчету: – Огонь!
Наводил Петя Николаев. Рыгнуло наше орудие. И кольцовское рыгнуло. И Олег бросился помогать расчёту со следующим снарядом, теперь всё в быстроте! А немец не ожидал тут огня. Стал расползаться в стороны.
Но и  мы – не  мимо!  Фонтаны искр от брони! – значит, угодили, осколочно-фугасным! Остановился танк. А позадей – загорелось что-то, наверно бронетранспортёр.

 А по дороге колонна катила!  Но и мы свои снаряды – чуть не по два в минуту!  А наш снаряд – и «королевскому тигру» мордоворот.  И так получилось удачно, как раз перед мостом и на мосту – разворотили по танку, и пробкой закрыли мост.  Удивляться, что сам мост уцелел. Немецкие танки били сюда, но оттого, что берег наш много выше, а они снизу – снаряды их рикошетили и улетали выше. Расчёты падали влежку в кюветы и тут же вскакивали опять заряжать. Николаев и Кольцов не отходили от орудий – и целы остались. Когда не думаешь ни о себе, ни о чём, ни о  ком, а только как бы вжарить! как бы вжарить.  А немцы вперемежку стреляли и неразрывными болванками, как у них повелось ещё с осени: не хватает снарядов?  А от болванок – осколочных ранений нет, только во что прямо угодит. Всё ж – ранило мятучего Юрша и двух из расчёта Кольцова.  И на орудии Николаева танковой болванкой перекосило колонку уравновеса.

 Вот так вспоминали потом, всё вместе, но что именно за чем и от кого – уже никому не разобраться.  Потом – было разное. Подошёл-таки, ни откуда возьмись, наш стрелковый взвод и залёг по берегу. Мост – на пристреле. Между подбитыми танками немцы поодиночке пытались сюда пробегать – тут их и укладывали.  А через лёд, да по круче, в снегу утопая, кручу берега тоже не взять. Ну и нам по мотоколонне на тот берег – нечем бить, снаряды кончились.  А тут, по свободной дороге сзади, вдруг подкатил наш танк с  угловатым носом, ИэС, новинка, сильнейшая броня, из дивизионной по нему стрелять, что семячки бросать. Стал между пушками – и бабахнул предупредительно раза три по мотоколонне, два раза – по дороге на Адлиг. И оттуда - не совались. Моторы оттянули немцы в лес.
А сзади ещё два ИэСа подошли.  Вот когда полегчало.

 Ещё потом – выше, ниже по реке – через лёд, и на снежную кручу карабкаясь, выходили из окружения. Средь них – и свой комбат Касьянов, с подбитой рукой. И – батарейцы с захваченных 4-й и 5-й, кто смог убежать,  добежать.  Немного их. И капитан Топлев, целенький.  Но про комдива – только и мог сказать, что его – окружили.  Как бы не насмерть. Не поверил Олег, глянувши на часы: куда три часа ушло? Как они сжались, проскочили? Будто канули в бою. Уже и светало.

          24

 Кухня кормила, кто тут был из наших.  Капитан Топлев – стыдливо растерянный перед командирами взводов. Но что он мог – лучше? Не умолкал, всё заново рассказывал Касьянову: как было, как неожиданно они подкрались – и нельзя было спасти пушки. И капитан Касьянов, невиноватый, – как в чём виноват. Спустя часок – от Либштадта, сзади, подкатило две  легковых.  На переднем, трофейном Опель-блице, – помначштаба бригады –   майор,  начальник разведки бригады – майор, ещё из штаба помельче. Верить не могли: вот за эти несколько часов? со вчерашнего тихого вечера? и – такое произошло? Бросились радировать в штаб бригады.

 А из второй машины – замполит  2-го  дивизиона  Конопчук, и парторг Губайдулин, отоспался, трезвый.
И – бригадный СМЕРШ майор Тарасов. Столпились с офицерами: как и что?  Негодовали, ругали Топлева, Касьянова: как можно было так прохлопать?! Тарасов строго отчитывал:
– Понятия «неожиданность» не должно существовать. Мы должны быть всегда ко всему...
А задёрганный Топлев, теряя рассудок:
– Да ведь и знали. Предупреждение было.
– Да? Какое?
Топлев рассказал про перебежчика. Тарасов – смекнул молнией:
 – И где он?
 Повели его туда, к барскому двору. А остальные приехавшие огляделись, поняли: эге, ещё и сейчас тут горелым пахнет. Надо уезжать.

 А в штабе бригады уже знали сверху о крупном ночном наступлении немцев, на севере и пошире здешнего. Третий дивизион в полном окружении.  Приказ: «уцелевшим немедленно отступать через Либштадт на Герцогенвальде».  Привели к Тарасову перебежчика.  Несмотря на ночную перепалку, он, может, и поспал?  Пытался  улыбаться. Миролюбиво. Тревожно. Ожидательно.
 – Ком! – указал ему Тарасов резким движением руки.  И повёл за сарай. Шёл сзади него и на ходу вынимал ТТ из кобуры. А за сараем – сразу два выстрела. Они – тихие были, после сегодняшней громовой ночи».

 Окончание повести в следующей публикации.

  25.06.2019