Полковнику никто. Из цикла Ублюдки

Белеет парус одинокий, видишь?
И вот уже двенадцать долгих лет
На фронт полковнику никто не пишет,
Никто ему не делает минет.
Давно бесплотным он прослыл страдальцем,
Видали в Полоцке его фантом.
Но парус же, порвали, суки, парус!
И у дельфина брюхо… Да, винтом.

И шарф на колесо, остановите
Авто! Мадам сегодня не придёт.
И моряки застряли на Гаити,
И треснул лёд.

И парус мой в окопе. Там под Вислой.
А я кричу полковнику: давай!
Порви на тряпки душу атеиста
И каждому убогому раздай.
Им этот парус будет вместо хлеба,
Как кровь и плоть моя
И сотен тысяч моряков-калек
На мелководье.

Но когда засверкают зарницы
На лилово-печальном небе,
Принесут безобразные птицы
Крошки того хлеба.

Вереницы скитальцев потянутся,
Вереницы ублюдков с востока
Принесут мне ошмётки паруса,
Что когда-то белел одиноко.
Я его заштопаю, вымою,
Смою кровь моряков прогорклую.
Человеки, почто же вы меня?
Нешто я вам поперёк горла?

И будет он на бельевой верёвке
Болтаться на балконе у полковника,
Которому никто за эти годы
Ни одного письма не написал.
Которого никто ватагой громкой
Встречать не бегал с песней на вокзал.
В облёвано-пустом вагоне поезда
Которому никто не отсосал.