ЭССЕ. Ахматова Анна Андреевна

Родилась Горенко Аня 23  июня 1889года близ Одессы - и навсегда сохранила в себе любовь к морю, солнцу, свежему бризу.

Через год семья переехала в Царское Село, и девочка словно прикоснулась к Пушкину, гуляя по дорожкам великолепного парка, про которым ступала нога поэта... Царскосельская аура несомненно сыграла в судьбе будущего талантливого поэта Ахматовой роковую роль:

Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озёрных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов.
Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни…
Здесь лежала его треуголка
И растрёпанный том Парни.

24 сентября 1911, Царское Село

Ученица царскосельской гимназии, Аня в 1904 г. познакомилась с Николаем Гумилёвым, нескладным высоким блондином, высокомерным - от внутренней неуверенности, с бледным лицом и красивыми руками.

Николай словно всю жизнь доказывал себе и окружающим, что он настоящий мужчина - и получился лихой наездник, храбрый офицер, кавалер двух "георгиев" за храбрость.

Но это всё потом. А пока он без памяти влюбился в стройную,хрупкую 15-летнюю девочку с длинными чёрными волосами, большими серыми глазами.

Зимой Аня жила в Царском, а летом уезжала под Севастополь, в Стрелецкую бухту. Местные жители прозвали её "дикая девчонка". Всегда босая, без шляпы, купалась в шторм, чёрная от загара.

Гумилёв и влюбился в неё такую: дерзкую,злую, весёлую. И посвятил ей свою морскую фантазию:

       КАПИТАНЫ
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстрёмы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий, —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвёт пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернёт паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвёздной
Охранительный свет маяков?

Анна не любила Гумилёва, но всё же уступила в 1910 году настойчивым предложениям влюблённого юноши. Николай перед этим несколько раз пытался покончить с собой, получая отказ за отказом.

И вот 15 апреля 1910 г. они обвенчались в Никольской церкви под Киевом. А в мае уехали в свадебное путешествие в Париж.

       * * *
В ремешках пенал и книги были,
Возвращалась я домой из школы.
Эти липы, верно, не забыли
Нашу встречу, мальчик мой веселый.

Только ставши лебедем надменным,
Изменился серый лебеденок.
А на жизнь мою лучом нетленным
Грусть легла, и голос мой незвонок.

Вскоре Гумилёв уехал в Африку.  Аня показывала мужу свои стихи - он не одобрил, посоветовал заняться танцами - ты, мол, гибкая, у тебя получится.

В отсутсвии мужа много читала, увлекалась сборником стихов "Кипарисовый ларец" Иннокентия Анненского. И писала, писала стихи.

А когда вернулся Гумилёв и ознакомился с творчеством Анны, он сказал: "Ты поэт - надо делать книгу".

Вся их недолгая супружеская жизнь - борьба двух неординарных личностей. Нельзя судить с банально-житейской точки зрения. Их призвание - высокая поэзия! Тем и дороги бесконечно нам Ахматова и Гумилёв...

Родившаяся в Х1Х столетии, Анна Ахматова как бы протянула тончайшую нить поэзии из Золотого в Серебряный век. Ещё очень явственно звучала лира Пушкина, Тютчева, Фета - но  уже звенели  серебряные колокольчики Блока, Пастернака, Мандельштама. Великолепные русские поэты совершали новый виток поэзии - на новом уровне языка, образов, философии.

Анну Ахматову власть не жаловала, считая её "непролетарским поэтом". Родина Россия, которой Ахматова никогда не изменяла, принесла ей неисчислимые страдания.

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам.
Их грубой лести я не внемлю,
Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,
Как заключённый, как больной.
Темна твоя дорога, странник,
Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара
Остаток юности губя,
Мы ни единого удара
Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней
Оправдан будет каждый час...
Но в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас.

1912 год
Царское Село

Расстреляли мужа (Гумилёва), заточили в лагерь сына Льва (два раза!), не печатали её стихи, подвергая обструкции. Арестовали и расстреляли третьего мужа (Пунина).

Сгубили соратников по перу, лучших из лучших поэтов из великолепной четвёрки, к коим Ахматова причисляла и себя.

Сошёл с ума и сгинул в пересыльном лагере Владивостока Осип Мандельштам. Умер от тяжёлой болезни Борис Пастернак, которому так и не разрешили власти получить Нобелевскую премию, оклеветанный и униженный. Трагически ушла из жизни пронзительная Марина Цветаева, не вынеся тягот быта, безденежья и забвения...

И только великая Анна Андреевна Ахматова выстояла - благодаря железному характеру!

Очень естественно при такой жизни писать гражданские стихи. Но диву даёшься, как у неё возникали гениальнейшие строки о любви? Почти всё потерять, семнадцать месяцев провести в тюремных очередях?..
         * * *
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

Гонения, запреты, непечатание.  Но настоящие почитатели поэзии Ахматовой обожали её творчество, буквально ломились на её выступления, если таковые случались.
Александр Фадеев выдвигал Ахматову в 1940г. на Сталинскую премию, что уж точно приблизило его отставку и кончину.

И всё-таки признание пришло - в 1962г. Ахматову выдвигают на Нобелескую премию (присудили Джону Стейнбеку); в 1963г. выдвинута на Международную литературную премию "Этна-Таормина" Италия; в 1965г. Ахматовой  присвоили звание доктора по литературе Оксфордского университета. И она выезжает в Англию, по возвращении назад останавливается в Париже.

Вернули из небытия Анну Ахматову две великие вдовы русской литературы: Надежда Мандельштам и Елена Булгакова. Низкий поклон им за это!

Ахматова и сама себя ощущала вдовой - не Гумилёва, Шилейко или Пунина, А скорее Пушкина или же Блока. По мироощущению, сопричастности их поэтики и гуманизма.

Скончалась великая "государыня сероглазого королевства" 5 марта 1966г. вскоре после четвёртого инфаркта миокарда в подмосковном санатории. Похоронена в Комарово под Ленинградом.

(На смерть Гумилёва)
Заплаканная осень, как вдова
В одеждах черных, все сердца туманит…
Перебирая мужнины слова,
Она рыдать не перестанет.
И будет так, пока тишайший снег
Не сжалится над скорбной и усталой…
Забвенье боли и забвенье нег —
За это жизнь отдать не мало.

  (Недоброво Николаю Владимировичу)
Целый год ты со мной неразлучен,
А как прежде и весел и юн!
Неужели же ты не измучен
Смутной песней затравленных струн,–
Тех, что прежде, тугие, звенели,
А теперь только стонут слегка,
И моя их терзает без цели
Восковая, сухая рука…
Верно, мало для счастия надо
Тем, кто нежен и любит светло,
Что ни ревность, ни гнев, ни досада
Молодое не тронут чело.
Тихий, тихий, и ласки не просит,
Только долго глядит на меня
И с улыбкой блаженной выносит
Страшный бред моего забытья.

Три стихотворения
1
Пора забыть верблюжий этот гам
И белый дом на улице Жуковской.
Пора, пора к березам и грибам,
К широкой осени московской.
Там все теперь сияет, все в росе,
И небо забирается высоко,
И помнит Рогачевское шоссе
Разбойный посвист молодого Блока…

2
И в памяти черной пошарив, найдешь
До самого локтя перчатки,
И ночь Петербурга. И в сумраке лож
Тот запах и душный и сладкий.
И ветер с залива. А там, между строк,
Минуя и ахи и охи,
Тебе улыбнется презрительно Блок —
Трагический тенор эпохи.

3
Он прав — опять фонарь, аптека,
Нева, безмолвие, гранит…
Как памятник началу века,
Там этот человек стоит —
Когда он Пушкинскому Дому,
Прощаясь, помахал рукой
И принял смертную истому
Как незаслуженный покой.

1944;1960

    * * *
Подумаешь, тоже работа, —
Беспечное это житье:
Подслушать у музыки что-то
И выдать шутя за свое.

И чье-то веселое скерцо
В какие-то строки вложив,
Поклясться, что бедное сердце
Так стонет средь блещущих нив.

А после подслушать у леса,
У сосен, молчальниц на вид,
Пока дымовая завеса
Тумана повсюду стоит.

Налево беру и направо,
И даже, без чувства вины,
Немного у жизни лукавой,
И все – у ночной тишины.

          Летний сад
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград,

Где статуи помнят меня молодой,
А я их под невскою помню водой.

В душистой тиши между царственных лип
Мне мачт корабельных мерещится скрип.

И лебедь, как прежде, плывет сквозь века,
Любуясь красой своего двойника.

И замертво спят сотни тысяч шагов
Врагов и друзей, друзей и врагов.

А шествию теней не видно конца
От вазы гранитной до двери дворца.

Там шепчутся белые ночи мои
О чьей-то высокой и тайной любви.

И все перламутром и яшмой горит,
Но света источник таинственно скрыт.

        СЕРОГЛАЗЫЙ  КОРОЛЬ
Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля…»