Проселок и время

Состояние моё совершенно не поддается описанию. Я словно иду в бездну по бесконечности, которую ощущаю всем своим телом, а время, в последние дни, стало невероятно тягучим, вязким и, словно раскисшая земля по осени налипает на ноги, не давая их оторвать от просёлочной дороги, грязь всё поднимается выше и выше по резиновым сапогам, вот уже и носки в плотной грязи, и она ползёт вверх к коленям, а я всё иду, с трудом вытаскивая ноги, к серой блестящей полоске асфальта, а расстояние не уменьшается, всё увеличивается, и спасительная полоска исчезает за горизонтом.

Но вот вначале крупные капли, а потом всё мельче и мельче, пока не стали почти не различимыми, упали на землю с пожухлой травой в околках, просматриваемых насквозь, и, грязь, вцепившаяся и ползущая по сапогам вверх, вдруг остановилась и стала медленно сползать, освобождая ноги от тягучей тяжести, идти стало легче, хотя моросящий дождь перешёл в заунывно-нудный, затянув всё пространство вокруг меня, и вдруг, точно над головой, сквозь сплошную пелену, скорее угадывалась, чем появилась голубая полянка неба, которая через секунду исчезла и, словно её вовсе и не было, но правая нога встала на твердое покрытие, и я облегчённо вздохнул. Стряхнул грязь с сапог, с силой стукая поочередно ногами об асфальт, и друг о дружку с проскользом.
На блестящем, умытом осенним дождём асфальте остались лежать комья липкой грязи, которые медленно расплывались по асфальту. Подхватывались стекающей с асфальта водой и уносились на обочину, засыпанную гравием.
Так с просёлка я выбрался на асфальт и медленно побрёл на остановку.