В этом сумраке тихом я слышу твой пасмурный зов...

В этом сумраке тихом я слышу твой пасмурный зов,
сквозь дворы, фонари, через окна и тысячи снов.
Через двери и стены отчётливо слышу тебя.
Припадаю к окну, оставляя след мокрого лба.
Вновь тушу сигарету в горе догоревших бычков
и, упав, я их пеплом рисую чуть видно - «любовь...».
Резко кружку хватая, глотаю я чай ледяной
и опять, и опять крик отчётливо слышу я твой.
Снежным вихрем влетая в разбитое сердце моё,
он несётся, несётся, зовёт меня в небытиё.
Исчезая в тумане, трясясь на промокшем седле,
он сверкает глазами, глазами, что скачут во мгле.
Я дрожу, холодея и прячась от пасмурных дум,
но зовёт меня крик-ворожея, крик-гадкий колдун.
Он смеётся и плачет, и скачет в суровом лесу,
превращаясь в дождливое чёрное небо, в грозу.
Он ревёт, он гремит — и вся жизнь лишь ему отдана.
Только вдруг... он всё тише, чуть слышно, совсем тишина.
Поднимаюсь, гляжу, но всё тихо в холодном окне,
потому что несётся, несётся уже он во мне.

В ночь с 29 на 30 апреля.
Максим Кукоба