Сатирический роман 32

          ПОД ПЯТОЮ ГЛУПОСТИ

     Автор Игорь Бестужев-Лада

 Игорь Васильевич Бестужев-Лада(1927-2015), советский и российский учёный, историк, социолог и футуролог, специалист
в области социального прогнозирования и глобалистики. Доктор исторических наук, профессор. Заслуженный деятель науки РСФСР. Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2001 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук».
Автор нескольких десятков монографий и брошюр, свыше двух тысяч статей в периодических изданиях.

  https://ru.wikipedia.org/wiki/ Бестужев-Лада, Игорь Васильевич

Продолжение 31 романа.
Продолжение 30 http://www.stihi.ru/2019/06/19/5569

          ПОКЛОНЕНИЕ МАМОНЕ БЕЗ ПОКАЯНИЯ

 «Смущает одно. Братцам Охову и Сдохову, чтобы сделать страшную сказку былью, понадобилось мучительски замучить третью часть народонаселения Глупова, повергнув в оцепенение ужаса вторую третью часть и в массовый психоз, чтобы выжить, – третью. Теперь глуповцы научены горьким опытом, в оцепенение и тем более в психоз загнать их будет потруднее, понадобится замучить, на страх прочим, уже не треть, а по меньшей мере две трети наличествующего населения. Только тогда оставшаяся треть, может быть, впадёт в оцепенение. Но кому же впадать в психоз? А без него оховосдоховщина, как топор без обуха: глядеть страшно, а рубить невозможно. Подводит проклятая арифметика. Вот если бы в целом было четыре трети, а ещё лучше – пять третей... Тогда можно две замордовать, две – оцепенить, а пятая с криками «ура!» будет строить Светлое Будущее. Вот когда выдумают новую арифметику, ведь выдумали же новую геометрию! – вот тогда и попробовать.

  Что ещё? Ещё остаётся идея переименовать город Глупов в город Думштадт и посмотреть, не будут ли глупости творить не как в Глупове, а как в Думштадте. Жульничать будут строго в рамках параграфов закона. Мошенничать – только с десяти часов до шестнадцати, без перерыва на обед. Насиловать, только если жертва сделает книксен. А убивать, только сказавши: «Гутен морген!». Но при этом будут действительно работать, а не делать вид, будто работают. И наработанное можно будет вкушать, надевать, носить, возить, а не травиться, выкидывать, выбрасывать сразу по приобретении. И, отходя ко сну, можно будет кричать не «Караул!», а «Гуте нахт!».

 Смущает одно. Этой самой немчуре, чтобы перейти от крика «Караул!» к воркованию «Гуте нахт!», потребовалось более трех сотен лет. Мы уже говорили, что сотни три-четыре лет назад у неё всё было, как и в Пошехонье: пьянство, воровство, мордобой, лень, грязь, убийства и пр. Сегодня у них по новому стилю, скажем, 13 апреля 1995 года, а у нас по-старому – 1 апреля 1595-го. Всё ещё царь Борис, пусть и Второй, бояре, непотребно лающиеся, стрельцы, холопы, смерды. Вместо гонористых ляхов всюду лютуют злобные печенеги, навалом всяких лжедмитриев под именем Фасхватаевых и Пустых, Хершуновских и Плюгановых. Никаких Сусаниных-Мининьгх-Пожарских даже в отдалении не видно. Пётр Великий ещё через столетие грядет... И какой же Думштадт заведёшь у такого чёрта на таких куличках?

 Исторический опыт показывает, что допрежь Думштадта надо иноземный Кукуй на месте слободы Навозной возводить. Так ведь и Кукуй едва ли не целое столетие возводили, а каковы результаты? Так что «Гуте нахт!» вместо «Караул!» – это, конечно, соблазнительно. Но сначала требуется «Гутен морген!», а возможно, ещё и «Гутен таг!», то есть многие годы целеустремлённой продуманной работы. Это в Глупове-то!
Что еще? Неужели-таки всё так безысходно? Нет, мы говорили, что безысходных положений не бывает.

 Сами подумайте, не одни ведь глуповцы мучаются столь кошмарно на этом свете. Половина Думштадта и практически все города, между Думштадтом и Глуповом обретающиеся, как-то: Глупава, Глупага, Глупешт, Глупеет, Глупоград, Глупия, Глупана и прочие, оказались в сходном положении. Как они-то выбираются из него?
Первым делом решительно отрекаются от оховосдоховщины. Всех своих Стервятиных и Хершуновичей надёжно изолируют от общества, отправляя доживать в холодную. Всех прочих холуёв, как Поджилкина, – на огород, капусту сажать. Приходят новые люди, способные не только лаять и лизать, рычать и таскать куски, но и открыть дорогу предпринимательству, прежде всего производственному, а затем на этой основе и торговому. Включая посильное ограждение предпринимателей от жуликов-мошенников, воров-разбойников. Вот и всё. Чудес никаких не происходит. Люди мыкаются так же...

 Вот тут мы и запнулись. Мыкаться-то мыкаются, да разве так же, как глуповцы? Дай Бог глуповцам их мыканья хотя бы через полсотни лет!
А мы что же – у поля обсевки, что ли? Вечно начинающий знахарь Егорка Неладный, о котором нам уже приходилось упоминать, тот самый, который собирался приделать зверю человечье лицо, а потом, когда ему врезали как следует, много лет всхлипывал по поводу разных бесчеловечностей всё того же зверя и схлопотал бы вторую порку, да при бурных начинаниях Машки Верблюдовой стало не до него. Так вот, этот самый Егорка ещё во время разгара Машкиных художеств публично предложил программу, сходную с той, которую пару лет спустя, совершенно независимо от него, стали осуществлять на пространствах между Думштадтом и Глупавой, Глупагой и Глупией».

 Окончание романа в следующей публикации.

  20.06.2019