Роняя взгляд, я слышу звонкий лязг металла...

Роняя взгляд, я слышу звонкий лязг металла.
Холодный пот с меня укрыл азотом розы.
Ни в полной сытости, ни в голод не хватало
Мне твоих глаз и чувств еженедельной дозы.

Я не сравню любовь с наркотиками — нет уж.
Она мой аппарат поддержи жизни — точка.
Изрешетили меня, милая. Я — ветошь.
Смотри, как пропускает ветер оболочка.

Сердце в трикверт скрутило — нет узлу начала
И нет конца; всё замыкается, как цепи.
Чернеет парус одинокий у причала,
Ест сам себя голодный, одичалый цербер.

Я так устал от орд тупых людских проекций!
Зачем и ты ведёшь себя, как все они?
Я не нащупал под их плотью квинтэссенций.
Я так устал. Мне очень плохо. Всё болит.

Я замечал ни раз: моя любовь — вода.
Вода в утробе ржавых стен дырявой тары.
Вода... Вода, что утекает в никуда,
Играя жизнь струной расстроенной гитары.

Смотря на твою плоть, узрел: твой атлас вен
Похож на атлас рек — и это не случайно.
Не потому ли сдавлен сотней атмосфер
Наш дивный фактор человеческой печали?

Ты не ослышалась, я вычеканил "наш".
Кому, как ни тебе, знать — я не человек,
Но бездна в бездну, клин на клин, а баш на баш —
И я готов быть человеком целый век.

Мне снится часто жизнь, а после — просыпаюсь,
И снова — на одре несбывшейся мечты.
Я собираю себя — тут же рассыпаюсь.
Мне часто снится жизнь. Мне часто снишься ты.

Я тебя выбрал сам, увидев в тебе угли,
Что могут стать пожаром или очагом.
Я стал писать тебя; неделя — в каждой букве.
Стал возводить в тебе себе не дачу — дом.

Я — безвозмездно. Я без задних мыслей
Вошёл в материю твою, как Дон Кихот.
Ко двадцать первому столетью моей жизни
Ты лучший из мною написанных стихов.

И даже если ты порвёшь меж нами нити,
Вырвешь меня с корнями из своей кости,
Прильнув к другим, пытаясь пустоту испить их,
В тебе навек клеймом останется мой стих.

Прости, я знаю, как мучительно расти.
Прости, что я обрёк тебя на эти муки.
Пойми, я в твои стены заложил пластид,
Чтоб твоих рук могли коснуться мои руки.

Я в твоём сердце Цитадель свою построю,
И буду знать — шторм не влияет на маяк.
И даже если ты сольёшь меня в отстойник,
В сердце твоём крепость останется моя.

Каждый кирпич — неделя. Каждый шаг осознан.
Фонтан бессмертия; для прочих ядовит.
Пообещай на их вопрос: "Кто тебя создал?"
Отвечать с гордостью: "Меня создал Давид".

...

Я не боюсь давать стиху свободу воли:
И отделившись — он останется моим.
Читать его (пишу со злостью) каждый волен,
Но смысл строк его известен нам двоим.