Василько Ростиславич

1

«Почто землю нашу губим,
Меж собой враждуя зря? –
Совещались на совете,
В Любеч съехавшись, князья. –

Каждый господином будет
В родовой пусть волости.
И единым сердцем станем
Землю Русскую блюсти.

И отныне, если кто-то
На кого пойдёт войной,
На зачинщика все вместе
Будем мы и крест честной».

И, чтоб мира и порядка
Вновь нарушить не могли,
Свои клятвы укрепляя,
Целовали крест они.

Так, дела устроив миром
И раздоры устранив,
Разошлись князья, простившись,
По владениям своим.

Только дьявол их любовью
Огорчён был. И князьям
Некотрым проник он в сердце,
Мысли чёрные внушал.

2

Младший из князей волынских –
Теребовльский Василько.
Предприимчивым и смелым
Духом отличался он.

С Польшей войнами своими
Он уже известен был –
На её опустошенье
Половцев не раз водил.

Новые теперь походы
Затевал князь молодой.
И кочевников сзывал он
В приграничный город свой.

Печенеги, берендеи,
Торки шли на зов его.
Верили: в поход удачный
Поведёт их Василько.

Князь на Польшу собирался
Их вести, её пленить –
Так хотел за все походы
Польских королей отмстить.

И просить князей хотел он
Старших в степь его пустить –
Иль себе сыскать там славы,
Иль главу за Русь сложить.

Но в отлучке волновался
Василько за город свой
И из Любеча вернуться
Он спешил скорей домой.

Лишь под Киевом промедлил:
В Выдубечь заехал он.
Здесь святому Михаилу
Поклониться князь пошёл.

Поздно вечером к обозу
Он вернулся ночевать,
Чтобы утром можно было
Сразу дальше путь держать.

Князь великий к нему утром
Отрока гонцом прислал –
Василька на именины
Он остаться приглашал.

Ростиславич отказался,
Объясняя свой отказ:
«Не могу я медлить, княже.
Рати не было б у нас».

Святополк гонца шлёт снова:
«Приезжай тогда сейчас,
Коль не хочешь оставаться
Ты до праздника у нас.

Поприветствуешь меня хоть.
И за трапезой потом,
С Игоревичем Давыдом,
Вместе посидим втроём».

И Давыд зовёт упорно…
Василько согласье дал:
В Киев обещал заехать,
А обоз вперёд послал.

Только он собрался – отрок
Удержал его коня:
«Княже! Ты не езди в Киев,
Там схватить хотят тебя».

Василько лишь отмахнулся:
«Как же им меня схватить?
Крест ведь только целовали
Меж собой в согласье жить».

И, не вняв остереженьям,
В Киев дальше поскакал.
«Воля Господа да будет», –
Про себя он помышлял.

Он въезжает в стольный город,
К княжьему идёт двору,
Где его уж с нетерпеньем
Святополк с Давыдом ждут.

В горнице князья расселись.
Просит снова Святополк:
«Брат, останься всё ж на праздник».
Отказался Василько:

«Братья, не могу остаться.
Вы простите уж меня.
Ведь дружину свою даже
Всю вперёд отправил я».

И спокойно князь беседу
Дальше с братьями ведёт.
Но они сидят угрюмо,
Словно что-то их гнетёт.

Но волненья старших братьев
Василько не замечал.
И забыл, как его утром
Отрок предостерегал.

Святополк с тревогой тайной
Бросил взгляд на Василька –
Нет, он ничего не знает.
И великий князь сказал:

«Я пойду, распоряжусь. Вы ж
Подождите здесь вдвоём».
Вышел князь. А гость с Давыдом
Продолжает разговор.

Но на речи Васильковы
Князь почти не отвечал
И сидел тревожный, мрачный,
Точно что-то замышлял.

«Что-то брата долго нету», –
Молвил, наконец, Давыд.
Кликнул слуг. Ему сказали,
Что на сенях князь стоит.

К Васильку он обратился:
«Я пойду, схожу за ним.
Мы сейчас вернёмся вместе.
Ты же, брат, тут посиди».

Василько кивнул. Но только
Князь из горницы ушёл,
Как немедля слуги двери
Затворили на запор.

Василько к дверям метнулся –
Точно, заперли его.
Что всё это означает?
Не поймёт князь ничего.

В горницу вбежали слуги
Святополка. Василько,
Нападения не ждавши,
Им противиться не смог.

Враз они схватили князя
И оковы на него
Наложили и остались
На ночь с ним, стеречь его.

3

Святополк созвал на утро
Всех бояр и киевлян.
Им поведал князь великий,
Что Давыд ему сказал:

«Василько убил, мол, брата
Твоего. Теперь же он,
Сговорившись с Мономахом,
Хочет твой занять престол

И убить тебя». На это
Люди князю говорят:
«Княже, будь ты осторожен,
Голову свою блюдя.

Если правда – наказанье
Василько пусть понесёт,
Если ж нет – ответ Давыд пусть
Перед Господом даёт».

А игумены просили
Князя пленного простить.
И готов уж Святополк был
Василька освободить.

Василька Давыд боялся.
И, едва о том узнал,
Подучать на ослепленье
Святополка снова стал.

Говорит он Святополку:
«Сделай это. А не то
Ни тебе, ни мне не княжить,
Если выпустишь его».

4

Ночью Василька в оковах
В Белгород перевезли,
Высадили из телеги,
В избу малую ввели.

Князь увидел там торчина,
Что у печки нож точил.
Понял, что ему готовят,
К Богу с плачем возопил…

Вот вошли князей посланцы
В полутёмную избу.
Разостлав ковёр по полу,
Повернулись к Васильку.

И теперь князь Теребовльский
Палачей узнал своих –
Святополка и Давыда
Конюхов, любимцев их.

Василька они схватили,
Попытались повалить.
Крепко князь боролся с ними.
Не могли его сломить.

Но, товарищам на помощь,
Слуги новые пришли.
И несчастного, связавши,
На пол бросили они.

Конюхи, Сновид с Димитром,
Дело что б свершить своё,
Князю грудь доской прижали,
Сели оба на неё.

Василько сопротивлялся –
Знал он, что ему грозит.
И боролся с палачами,
Казнь пытаясь отвести.

Не сдавался палачам он.
Силы новые найдя,
Князь отчаянным движеньем
Чуть не сбросил их с себя.

И тогда другие двое
Взяли новую доску.
Так, что кости захрустели,
Грудь сдавили Васильку.

Замер князь. От страшной боли
С уст его сорвался стон.
И к нему торчин Берендий
Тотчас подступил с ножом.

Видит Василько: Берендий
Поднял руку и вот-вот
Он ножом удар слепящий
Ему в очи нанесёт.

Князь последний раз рванулся
И от боли изнемог.
Но торчин всё ж промахнулся –
Лишь лицо ему рассёк.

Разъярённый неудачей
Снова он ножом над ним
Замахнулся и нещадно
Очи князя поразил.

Обессиливши от боли,
Чувств лишился Василько.
Встали палачи над князем,
Взяли на ковре его.

И бесчувственного князя,
Словно умер уже он,
На телегу положили,
Завернув его в ковёр.

5

По дороге во Владимир,
За мостом Воздвиженским,
Отдохнуть остановились
С князем пленным отроки.

Пообедать попросились
В доме у священника,
Во дворе лежать оставив
На телеге пленника.

А кровавую сорочку
Сняли с Василька они,
Матушке её отдали.
«Кровь, – велели, – отмочи».

Постирав, она сорочку
Вновь надела на него
И оплакивала князя
Горько, словно мёртвого.

Он, услышав плач, очнулся.
«Где я? – матушку спросил
И потом добавил тихо –
Мне водицы принеси».

Отвечала она князю:
«В граде ты Воздвиженске».
Подала воды холодной
В деревянном ковшике.

Василько, испив немного,
Полностью в себя пришёл.
С удивлением сорочку
Чистую ощупал он.

«Сделали зачем вы это? –
С укоризной прошептал, –
Лучше бы я в той, кровавой,
Перед Господом предстал».

В это время стражи князя
Трапезу окончили.
Дальше ехать поспешили
С бедным пленником своим.

И несчастного поспешно,
По неровному пути,
На шестой день во Владимир
Чуть живого привезли.

Вскоре и Давыд приехал
С радостью великою –
Точно уловить сумел где
Он добычу дивную.

Василька велел в темницу
Он немедля заключить
И приставил тридцать войнов –
Крепко князя сторожить.

6

Ужаснулся князь Владимир,
О злодействе сем узнав.
И тотчас же с этой вестью
К Святославичам послал.

Говоря им: «Да поправим
Зло, свершённое средь нас.
Зла ведь больше будет, если
Не пресечь его сейчас.

Если брат пойдёт на брата –
Сгибнет Русская земля:
Половцы её захватят,
Без отпора к нам прийдя».

Святославичи немедля,
Воинов своих собрав,
К Городцу пришли, где ждал уж
Их с дружиной Мономах.

И князья сперва решили
К Киеву гонцов послать,
Что б заставить Святополка
За злодейство отвечать.

Изяславич пред князьями
Оправдаться поспешил,
Отвечая их посланцам:
«Это всё Давыд свершил».

И князья ему сказали
О решении своём:
«Но ведь схвачен Василько был
Всё же в городе твоём.

Если козни то Давыда,
Так иди ты, Святополк,
На него. Своей рукою
Князя покарай за зло».

7

Во Владимире под стражей
Был, как прежде, Василько.
По Давыдову приказу
Крепко стерегли его.

Никого не допускали
К князю, что б ему не дать
Ни узнать о чём, ни вести
Брату о себе послать.

Но Давыд узнал – собрались
На него князья идти.
Испугался он, стал думать
Как себя ему спасти.

Ночью он собрал дружину
И решил, в совете с ней,
Василька просить, что б с ним он
Примирить сумел князей.

Инока он той же ночью
К заключённому послал.
И монах слепому князю
Речь Давыда передал:

«Ты посла хотел отправить
К Мономаху и князьям,
Объявить им, что не держишь
Зла ты больше на меня.

И князей со мной коль сможешь
Примирить ты, Василько,
Дам тебе любой за это
Из червенских городов».

Василько на эти речи
Так монаху отвечал:
«Я того не собирался.
Да и про князей не знал.

Но, коль правду говоришь ты,
Я князьям гонца пошлю.
И, на Господа надеюсь,
Их с Давыдом примирю.

Но одно мне странно очень:
Он даёт мне город свой.
Только мне не нужно это.
Мой же город – Теребовль».

Помолчал слепец немного.
Иноку потом сказал:
«Пусть Давыд пришлёт Кульмея –
Я б его к князьям послал».

Но Давыд тому не верил,
Василько кого избрал.
И опять послал монаха,
Что б он князю передал:

«Нету в городе Кульмея».
Князь на это отвечать
Ничего не стал. Просил лишь
Инока чуть подождать.

Вышел стражник и оставил
Князя с иноком вдвоём.
Тихо, что б никто не слышал,
Зашептал монаху он:

«Знаю я, полякам хочет
Передать меня Давыд.
Видно, он моею кровью
До сих пор ещё не сыт.

Я за Русь им мстил немало.
И ещё хотел отмстить.
Мне поляки за походы
Не замедлят отплатить.

Пусть свершиться воля Божья!
Смерти я не устрашусь.
Но, отец, меня послушай,
Правду я тебе скажу.

Бог мне за мою гордыню
Эту кару ниспослал –
Слишком много я о славе
Битв великих помышлял.

Зная, что ко мне стремятся
Кочевые племена,
Думал я просить у братьев:
«Дайте ваши мне войска.

И я выступлю на Польшу,
Покорю её. А там
В степь, на половцев ударю,
Разобью Руси врага.

И себе добуду славу
Или голову сложу».
Но, клянусь тебе, на братьев
Я злых мыслей не держу…

А к Владимиру, отец мой,
Ты отправься. Пусть князья
Мщение своё оставят,
Кровь не проливают зря».

8

Мономах со Святополком,
Вести эти услыхав,
Успокоились, вернулись,
Распустив свои войска.

Но Давыд нарушил слово,
Что слепому князю дал.
И под стражей, как и прежде,
Он несчастного держал.

А когда тот в вероломстве
Упрекать Давыда стал,
То к нему он с речью дерзкой
Трёх бояр своих послал:

«Чем ещё ты недоволен?
Что ещё ты захотел?
Разве ты к делам пригоден?
Так на что тебе удел?

Здесь тебя и так прокормят,
Никуда не станут гнать.
В чём же ты ещё, убогий,
Князя смеешь упрекать?

Да ты должен благодарен
Князю быть, что он тебя,
Только лишь из милосердья,
Здесь содержит у себя».

И Давыд, с приходом Пасхи,
С войском выйти поспешил –
Захватить он небольшую
Волость Василька решил.

Но ему навстречу вышел
Васильков брат, Володарь.
От него Давыд, спасаясь,
В Бужске заперся тогда.

Володарь его настигнул
И в осаду город взял.
И ответа от Давыда
Грозно требовать он стал:

«Почему ты, зло содеяв,
В нём не каешься теперь?
Вместо этого ты снова
Поступаешь как злодей.

Но сейчас в моих руках ты.
И ответ мне дашь во всём».
Князь не знает, что и делать,
Володарем устрашён.

«То не у меня случилось, –
Оправдаться хочет он, –
Брат твой не в моём уделе
Схвачен был и ослеплён.

Сам у Киевского князя
Был тогда я под рукой.
И боялся, что постигнет
И меня удел такой». –

«Мне не важно то, – Давыду
Отвечает Володарь. –
Брата выдай мне. С тобою
Сотворю я мир тогда».

И Давыд, себя спасая,
Володарю уступил –
Хоть и не хотел, но всё же
Василька освободил.

После этого друг с другом
Заключили мир они
И разъехались, и сели
Каждый в города свои.

9

Игоревич не унялся.
И опять, войска собрав,
Выступил в поход, что б волость
Ростиславичей отняв

И изгнав их, господином
Всей земли волынской стать…
Но от них, однако, должен
Во Владимир был бежать.

Новым вероломством князя
Обозлился Василько
И, в союзе с Володарем,
С войском вышел на него.

Ростиславичи Всеволож
Взяли приступом, зажгли.
Василько велел, что б войны
Всех бегущих посекли.

Видя это, попытался
Брата Володарь смирить.
За безумную жестокость
Стал он Василька корить:

«Ты почто свои обиды
На невинных людях мстишь?
Мщенье возложи на Бога.
Брат, опомнись! Что творишь?»

Но призывы были тщетны –
Василько им не внимал.
На укоры Володаря
Он со злостью отвечал:

«Нет. Я это не оставлю.
Всё. Довольно я терпел.
Уж уйму его, что б козней
Больше он чинить не смел». –

«Брат, опомнись, – призывает
Его снова Володарь. –
Ну, коль так – своим врагам мсти.
А невинных не карай». –

«Будь по-твоему… Но только, –
Отвечает Василько, –
Отомщу я и Давыду,
И приспешникам его».

Игоревич затворился
Во Владимире тогда.
Ростиславичи с войсками
Встали подле города.

И послали братья с речью
К горожанам отроков:
«Не на город ваш пришли мы –
Только на своих врагов.

Выдайте бояр Давыда.
Тех, которые его
Подучали. Их послушав,
Князь свершил такое зло.

Коль за них хотите биться –
То готовы мы к тому.
Или выдайте их. Больше
Зла не будет никому».

«Что ж, за князя биться можем
И погибнуть за него.
Только этого не стоят
Те приспешники его». –

Так владимирцы решили
На совете городском
И Давыду объявили
О решении своём:

«Выдай тех, кого хотят, князь.
Мы – лишь за тебя стоим.
А иначе городские
Мы ворота отворим:

Сам заботься о себе, князь».
Требованью их Давыд,
Опасаясь возмущенья,
Подчиниться должен был.

Двух бояр своих он выдал
Ростиславичам. И их
Те казнили на рассвете
И от города ушли.

10

Святополк Давыда клялся
За злодейство покарать.
Но лишь через год решился
Свою клятву исполнять.

На Давыда он пошёл. Тот
Даже ждать его не стал.
И от Киевского князя
В Польшу, бросив всё, бежал.

Святополк, заняв Владимир,
Не довольствовался им:
Захватить он так же волость
Ростиславичей решил.

И пришёл он в их владенья
С войском грозным, говоря:
«Киеву принадлежала
Вся червенская земля.

Моего отца и брата
Были эти города».
Но ему путь заступили
Василько и Володарь.

Встретились на Рожне-поле.
Перед битвой Василько,
Взявши крест вместо оружья,
Выехал вперёд полков.

Закричал он Святополку,
Крест подняв над головой:
«Не его ли целовал ты?
Что потом свершил со мной?

Очи у меня отнявши,
Ты и душу хочешь взять.
Так пускай же между нами
Будет этот крест стоять!»

И полки сошлись, сражаясь.
Люди многие тогда
Крест видали вознесённый
Над дружиной Василька.

И в сраженьи этом грозном
Святополк не устоял –
Лютый бой увидев, в страхе
Во Владимир побежал.

Ростиславичи за князем
Только до границ гнались –
Здесь войска остановили,
Порешили так они:

«Нам чужой земли не нужно.
Но свою оборонять
Сможем мы всегда. Так будем
На своей земле стоять».


(Нальчик, 28 февраля - 12 апреля 1995)