Анна Петровна Керн. гл. 6

6

До их знаменитой в Михайловском встречи,
Ещё пробежать должно несколько лет,
Дневник нам поведает письменной речью:
В плену находилась душевных всех бед.

Дневник весь пропитан одною печалью,
Души одиночество спрятало в плен,
А их переезды – душевною болью,
Покой не давали средь Керновских стен.

И та постоянная жительства смена
Снижала ей шансы сходиться с людьми,
Она, как гниющая душу гангрена,
Сковала у Анны и чувство любви.

Приветливой Анне нужны и знакомства,
Ей круг нужен узкий для близких людей,
Судьба её с мужем двойным недовольством
Овеяна мраком с ним прожитых дней.

Она начинает виниться и злиться,
Во всём обвиняя свою красоту,
Да как же могло это в жизни случиться,
Её красота дана в плен одному.

Он ей ненавистен, как муж и мужчина,
Так может спасти лишь к ребёнку любовь?
Но и эта не та ей на душу пружина,
Хотя в её дочке течёт та же кровь.

Она признаётся, лишь к дочери нежность,
Как некую данность питает к дитю,
О новом ребёнке здоровая трезвость
Её призывает сражаться в бою.

Ребёнка от Керна она не полюбит,
Пусть кто-то считает, что это – порок,
Но чувства у матери явно их губят,
Когда вырастает от брака комок.

Комок застревает, дышать уже нечем,
И все перекосы ранимой души,
Взрослея с годами, как явной предтечей,
Детей задевая, ползут из глуши.

Причиной тому – не нехватка заботы,
А вся дисгармония – в браке есть брак,
Ущербность с мужчиной их жизненной квоты,
Когда не возник их любовный очаг.

Тот самый несчастный брак Анны Петровны
Прекрасным примером мог быть бы тому,
Но мы упомянем об этом условно,
А дальше дополним – что, как, почему?

Ведь при желании и пушкинской музе
Действительно можно поставить в укор,
Хотя этот брак для неё стал обузой,
Её равнодушие к детям – позор.

Не это ль – свидетельство низких устоев,
Моральных, семейных и многих других,
Когда вся душа её полнится воем
От всех упущений культуры иных.

Но речь не о них, а в душевном надломе,
Не дав ей развиться расцвету души,
О сломе надежды, закрыв её в доме,
Сказав ей: « Ты больше ничем не дыши!»

Однажды супруги с племянником мужа
За мирной беседой, сидя за столом,
От этой беседы поднялась в ней стужа,
Ей снова на душу дарили надлом.

-- Жена, коль умна, то при старом-то муже,
Ему никогда не подарит позор,
Разлад сей с тобой нам в семье и не нужен,
И Вам не к лицу этот лишний укор, --
 
Так молвил хозяин, на Павла всё глядя,
Поймал его взгляд и на Анну взглянул:
-- Я вижу, не поняли Вы, дорогая, --
Он снова об этом жене намекнул.

-- Так вот, если умная Вы как супруга,
На людях быть ласковы с мужем должны,
Во всём потакать и с вниманием к другу…
Все эти уловки мне очень важны.

Подумают все – это милая пара,
Вот способ прелестный себя как вести.
-- О чём это Вы, неужели мне кара
И как я должна это всё вынести;?

«Меня он толкает к Павлу в объятия»,
В упор посмотрела на мужа жена.
«Противны мне с Керном одним все соитья,
С двумя – это выше всех сил для меня!»

Слова эти не были сказаны ею,
Их все поглотила её голова,
А он продолжал издеваться над нею,
В конце подарил ей такие слова:

-- А он, благосклонность принявший за счастье,
Вести себя должен и скромно, умно;,
Хвалиться нельзя деликатной уча;сти,
И вид должен делать – ему всё равно.