Вновь осень гуляет в Крыму

э л е г и я               
      
                Наш адрес – Советский Союз
 
Каберне и мускат, каталон и шасла, бычий глаз,
изабелла по краю: не знаю, что может быть краше.
Виноградные лозы – вот летней беседки каркас,
виноградные грозди – осеннее пиршество наше.
 
А в беседке той – мы: Таня, Толя, Светланка и я;
жизнь ещё нас не била, и мы веселимся беспечно,
черноморского бриза ласкает нам лица струя,
и струится беседа, под тосты и смех, бесконечно.
 
Жизнь не может быть светлой в, хлебнувшей кровищи, стране.
Вот и юность прошла, есть, что вспомнить с улыбкой устало.
О, разрушился мир в беловежской хмельной стороне,
и теперь мы в стране, только родины вроде не стало.
 
За границей осталися внучка, невестка, сынок,
и такое в  душе, словно глянул нечаянно в бездну,
и уже президент незалежной – ну, чем не кино? –
привечает бандеровцев, как патриотов любезных.
 
Но не будем о грустном.…  Вновь осень гуляет в Крыму:
вместе с палой листвой поброжу по аллеям я с нею;
я любые потери от жизни пойму и приму,
но потерю любимых понять не могу, не умею.
 
Нашей старой беседки уже не найти и следа.
Каталон  и шасла, их растила ещё моя мама.
Налетев саранчой, нувориши везде без стыда
понастроили вилл, ресторанов и прочего хлама.
 
Даже Сад Городской захватили стройбанды на треть:
магазин вместо роз, вместо пальм – элитарная  хаза;
и уже, чтоб на море без разных помех посмотреть,
надо в горы идти иль на пляж, что забит до отказа.
 
Тьфу, опять я о грустном!..  Ставридку  несут рыбаки,
и над гаванью ялтинской радует взор панорама:
мне на холм Поликуровский нравится из-под руки
посмотреть, где воскрес облик  светлый престольного храма.
 
Иоанн Златоуст. Знаменитый наш Невский собор.
Кипарис потемнел, тополь сбросил лимонные листья.
А вокруг – прихотливою линией – контуры гор,
по которым прошлась уже осень прощальною кистью…
 
13-10-1994