История на ночь ч. 5

Мама тяжело поднялась с кровати.  Вышла на улицу за дровами и льдом к чаю. Дуся успокоенная рассветом и тем что мама встала, не заметила как задремала.
Разбудили монотонные слабые удары ломом по льду. Почему мама лёд колет, ведь ночью его кто-то много наколол?
Заскрипела дверь, вошла мать с охапкой дров и чайником в руках. Затопила печь поставив чайник на неё.  Чай вскипел быстро, да и не чай это был. Откуда взять чай, так вода кипяченая, чтоб согреть нутро перед выходом на мороз. Про сахар и говорить нечего, они даже забыли его вкус.
Бережно хранимый ночами под подушкой, кусочек хлеба, прятали его от мышей, доедали молча, запивая кипятком. Выйдя в сени девочка заглянула в бочку, лёд был не тронут, только чуточку отколола мама. Значит это был не человек, поняла девочка.
Выйдя на улицу вдохнули свежий морозный воздух. День с людьми, а потом вновь надо будет вернуться в свой наполненный ужасом дом.
Ребята в школе весело кричали на переменах, они смеялись и беззаботно резвились. А Дусе мучительно хотелось спать, третьи сутки без сна. Девочка готова была уснуть стоя, лишь бы хоть немого поспать.
Заметила состояние ребёнка учительница.
Расспросила в чем дело. Поведанное привело ее в ужас. Так событию была дана огласка и администрация города решила собрать комиссию в злополучный барак.
Но не в этот же день. Такие дела не сразу делаются. Бюрократическую машину невозможно заставить двигаться быстрее, чем она этого хочет.
И Дуся с мамой вновь шли в дом. В который их заселили трое суток назад.
Вечер проходил терпимо. Топили печь, варили не мудреный ужин и кипятили воду. Занесли все оставшиеся дрова, хотя знали, что сжигая дрова оставляют себя без тепла днем. Но без света и потрескивания поленьев было совсем тягостно. Огонь как живой придавал умиротворение и спокойствие.
Близилась ночь, окна становились темными. По углам ловя запах хлеба, пищали голодные мыши.
Закладывая полено за поленом в печь, с замиранием сердца видели, что они заканчиваются. Решили что завтра мама попросит конюха который возил врачей по вызовам, спилить хоть одно дерево, что стояли за их бараком. Им с такой работой было не справиться.
Темнота зловеще густела по углам. Пугала даже собственная тень отраженная от света печи. Но что делать, сколько не сиди, а надо укладываться спать.
Спать?! Спать?! Нет! Спать нельзя! Спать страшно! Кто-то очень хочет чтоб они уснули! Он ждёт, он смотрит в их усталые глаза. Он затаился и выжидает.
Забравшись под одеяло прижались друг к другу. Дуся забилась под мамину руку плотно прижавшись к ее боку. Так хоть немного защищеннее. Угли в печи мерцали то красным, то синим переливающимся свечением. Они смотрели на умирающий огонь и не могли оторваться.  Вот сейчас угаснут последние огоньки и темнота навалится на них. Удушающая, злобная полная лютого холодного ужаса.
Тишина. До писка в ушах. Тишина. Незаметно сомкнулись веки, уставший мозг отключил сознание. Они погрузились в тяжелый сон.
Во сне Дусе снилось как за бараком, конюх пилит деревья им на дрова. Пила с характерным жжиканием вгрызалась в стволы. Деревья падали, по лесу раздавался треск надломленного дерева и сучьев ломавшихся при его падении. Затем ухал удар огромного ствола о землю. Сон добавлял реальности в услышанное и она видела как от упавшего дерева снег взметался вверх и в стороны, затем медленно оседая. Сквозь сон она думала, а чего это конюх ночью стал пилить, и почему она стоит на улице ночью и смотрит. И зачем так долго и много он валит деревьев. Ведь мама просила одно дерево. От шума очередного упавшего дерева она проснулась.
Это был не сон. За бараком яростно двигаясь туда и обратно жужжала пила. Дерево со скрипом валилось заваливаясь совсем рядом. Казалось оно раздавит крышу их барака. Кто-то тоже истратил все дрова спросонок подумала девочка вот и пилит ночью. Наверное у них очень холодно. Хорошо. Утром можно будет насобирать обломанных сучьев, дрова то все сожгли. Усталость брала своё она вновь погрузилась в сон.
Проснувшись утром, она сказала матери что ночью кто-то валил деревья за домом. Можно пойти и набрать оставшиеся сучья. Мама сказала, что тоже слышала, что кто-то пилил лес. Обрадованные они быстро надели валенки, пальто и поспешили на улицу. Зайдя за дом они увидели нетронутый лес. На глубоком снегу ни одного следа. Никто не пилил лес ночью, вернее пилил, нЕкто. Некто, страшно злой. Некто, кто знает о чем они говорят и думают. Некто, кто убивает в них радость жизни.
А комиссия всё не приходила. Казалось про них все благополучно забыли. Да и кто поверит в такие небылицы. Все равно переселять некуда.
Но человек видимо такое создание которое смирившись начинает жить в любых условиях. Вот и Дуся с мамой превозмогая страх, вечер за вечером шли в свою комнату, не зная что их ещё ждет очередной ночью. Конюх, все-таки свалил и распилил им дерево на чурки. Мама кое-как, но разрубила несколько чурок на дрова. Дрова разгораться не хотели. Они сопели, дымили, но ни света, ни тепла так и не дали. До поздна жгли керосиновую лампу. Зимой в якутии темнота опускается рано. И стоял выбор, то ли жечь очень нужный керосин, то ли задуть лампу, и рано лечь, так как делать особо нечего, да и в темноте тогда и делать ничего не сможешь. Выбрали первое. Лучше жечь керосин, чем в два раза дольше терпеть страх.
Холодно. От дыхания идет пар. Печка сама себя не греет. Самый тяжелый вечер выпал. Надев на себя валенки и пальто улеглись в постель. Сколь не жги, а гасить надо. Задули пламя в лампе, ночь жадно окутала их мраком и холодом.
Долго лежали и слушали сопение поленьев. В душе, моля их разгореться. И о чудо, пламя занялось ярким светом, заиграло на бревенчатых стенах разгоняя темноту. Тепло от железных печей распространяется быстро. Правда так же быстро и исчезает. Но сейчас свет и тепло так обрадовали этих двух женщин одну тридцати лет и другую девяти. Две одинокие фигурки лежали в тишине мрачного барака, за стенами которого потрескивал январский мороз.
В одежде стало жарко. Сняли пальто и валенки. Светло, тепло. Дров много, ведь весь вечер они не горели и теперь ночью их может хватить до утра. Подкладывали, стало жарко. Сняли всю теплую одежду. Дуся в большой отцовской майке использованной под ночную сорочку, разморилась от тепла и потрескивания поленьев, и уснула.
Ночь прошла спокойно. Воскресенье. На улице светало. Мать пошла на работу, оставив спящую дочь поспать. Было тепло, а на улице уже занимался день.
Продолжение следует.