Он каждый день ей говорит Прости...

Он каждый день ей говорит: "Прости..."
Как будто верит в это сам... И впрямь,
как будто душу молит отпустить
в паломничество по монастырям.

Как христианка, как хорошая жена,
всем нас обидевшим и согрешившим всем,
как сказано - прощать она должна,
не семь лишь раз, но - семьдесят по семь.

Но, кто считать умеет, тот - сочти,
что семь по семьдесят - поменее пятьсот,
а наглое похмельное "прости"
звучит издёвкой уж который год,

и сколько тысяч раз - уже не счесть,
умылась кровью от обид её душа...
Ей этот крест до самой смерти несть,
уже недолгой - мужа-алкаша.

Проникнув в наши души, пьянства бес
закатывает адские пиры,
но, душу съев, теряет интерес,
проваливаясь в чёрные миры.

Но оболочка тела без души
недолго, бесполезная, живёт,
и умирают рано алкаши,
предчувствуя расплату, и орёт

ошмёточек души в последний раз:
"Прости меня, любимая, прости!..."
Она простит, конечно, и сейчас,
его отпустит, лоб перекрестив.

Похоронив и помянув раба
новопреставленного, все пойдут домой,
останется лишь горькая вдова,
с виною мужа, со своей бедой.

Ей вечно эти тяготы нести,
и думать в предрассветной тишине:
достаточно ль последнего "Прости!.."
чтобы простить за все "прости" вполне...