Сон или реальность?

Вокруг щебечут птицы в диссонанс,
Приветствуя огни утреннего солнца, -
Оно лучами обжигает мне глаза
И слезы капают, и ком в горле.

Мороз, играя, пощипывает щеки у меня,
Но жду я раннюю весну с надеждой,
А вот душе моей не верится, тревожится она,
Какой-то запах в воздухе и ей неспокойно.
 
Трепещет все вокруг, поет. 
И будто ничего не предвещает злого.
Хрустит при шаге раз за разом подомной
Снег белый, искрящийся от солнца.

Иду, не знаю только вот куда,
Среди берез, закостенелых от морозов.
И тянет в эту рощу так меня -
Становиться не по себе, мороз по коже.

Проваливаясь в сугробах, цепляюсь за кусты
И запах тот становится противным.
И вот я в роще, и мне оттуда не уйти,
И что-то тянет меня на край её - противоположный!

Иду, ползу и наливаются ладони кровью.
Стук сердца отдается мне в виски,
Дыхание участилось, а запах в воздухе
Все тот же, противный, сладко – горький!

Вот силы на исходе и нужно отдохнуть,
Я навзничь лег, всмотревшись в голубое небо.
В нем птицы высоко парят, не зная никаких преград -
Беспечность в небе, а на душе мне неспокойно.

Как вдруг, откуда ни возьмись,
Подул зловонный ветер.
И появился с той - противоположной стороны
Черный дым, цепляясь за тонкие березы.

Послышались до острой боли в голове
Лязгающий и грубый чей-то голос,
И стоны дикие на непонятном языке,
И выстрелы, пронзающие воздух.

Я ущипну себя сильнее - до крови!
Ведь это, видимо, сон мой?
Но в глазах становится темней,
И солнце наливается кровью.
 
Пронизанный холодным страхом до костей,
Я подползу к колючему кусту
И жадным взглядом буду поедать его плоды,
Прогнившие и окаменевшие за зиму.

От треска, жара в стороне и смертельной вони,
Я обернусь, увижу в жирном пламени костра
Детские тела в нежных объятьях матерей,
«Штабелями брошенные» – изуродованные!

Вой сирены. Проснулся. А может, и не спал?
И после мимолетного сонного бреда,
Смешавшегося с остатками внешнего мира
Я вернулся в круг ада –  Аушвиц Биркенау.

Нас выгнали в ночь - в последний январь.
Стоим. Время замерло с нами в ожидании смерти.
И кто-то уснул вечным сном на наших костлявых плечах,
И солнце кровавое вылезло за новыми жертвами.

Снег почернел от вселенского горя.
Слез нет уж давно и плакать нечем навзрыд.
Ветер гоняет по лагерю прах человеческий,
Крик о помощи вместе с ним связки рвет:
Как задыхались от циклона в камерах;
Как горели в печах, в ямах в черном пламени;
Как холодный свинец резал наши головы;
Как от опытов «белого ангела» 
Уходили сразу в рай мы колонною.

Ты потерпи милок еще чуток, -
Усопшие шепчут иль схожу я с ума?
Тело не чувствует режущий ветер
Под прозрачным тряпьем,
Мне уже все равно – плевать,
Только, видимо, Ему еще нет.

Грохот с востока раскатистый чаще и ближе,
В сердце надежда проснулась:
Заискрился лучик ее на заре.
Ужас страха заблестел в глазах падших -
Кто без ропота на конвейере ада и смерти
Жизни губил на проклятой земле.

...я очнулся у огня вечного -
На могиле солдату неизвестному.
Это сон был мой или реальность моя?
Небо плакало, только я не смог.
Слезы высохли мои в тот самый январь,
Я рыдал без них в тот день криком души;
Утекло после этого много воды,
Только память моя хранит эти дни.