рыжая, я тебя

рыжая, я люблю тебя совсем
не за то,
что ты красиво одеваешься по утрам,
не за то,
что красишься так, что вызываешь зависть у мимо проходящих дам,
не за то,
что умело и со вкусом подходила к ужинам по вечерам,
не за то,
что вырвала из меня, как сорняк, похоть, разврат и пьянь,

не за то,
что благодаря тебе вырвался из бедности и финансовых потерь,
не за то,
что прижились вместе и нашли общий язык у наших матерей,
не за то,
что закрывалась дома в ожидании меня и лишалась друзей,
не за то,
что ругались из-за имён для несуществующих будущих детей.

не за то,
что не принимала тусы, гулянки и не ходила в клуб,
не за то,
что каким бы дураком ни был, никогда не казался туп и глуп,
не за то,
что любой чужой для тебя (был) исключительно просто друг,
не за то,
что терпела мой быт, привычки и срач вокруг.


я люблю тебя
за то,
что ты смотрела на меня так, как не смотрела ни одна до,
за то,
что готова была ждать меня целый одинокий год,
за то,
что прощала глупости, косяки и пускала всегда на порог,
за то,
что рядом с тобой отпускала бывалая ранее боль.

за то,
что макияж - не причина твоей обаятельности и красоты,
за то,
что кусала руки мои до синяков, оставляя полукругом следы,
за то,
что в ночной тиши лежала на моих ногах, переключая «сплин»,
за то,
что любого другого называла именем моим.

за то,
что, видя сны, всегда прижималась к моему плечу,
за то,
что горела так долго в безумстве совместных чувств,
за то,
что заботилась так, что слечь с ознобом лелеял мечту,
за то,
что не думала ни о ком другом,
чур меня чур.

я разбит и в смятении: теперь вроде стал не нужен,
с годами, наверное, меняешь обо мне мнение.

может, взрослею, старею, становлюсь только хуже.
но.

я по-прежнему люблю тебя,
и этому нет объяснения.