Медитация-2000. Летне-зимняя

Медитация-2000.
Летне-зимняя

Роскошный ковёр васильково-зелёного цвета.
Томительный полдень жаркого лета.

Душистые травы, степные цветы.
И в жаркое небо падаешь ты…

…И падают с плечей бретельки платья,
Ты сладкой нимфою приходишь мне в объятья,

Из уст твоих нектар сладчайший пью,
Со страстью открываю грудь твою,

Целую в шею, глажу сжатые колени…
И покрывают нас танцующе-ласкающие тени.

И тучкой розовою будто бы по небу пробегаю,
Холмы и впадины твои ласкаю…

И чувствую себя среди родных лугов
Превыше всех святых, пророков и богов.

Устал о будущем томиться и о прошлом вспоминать;
Устал желания свои, как ворохи бумаг, перебирать.

Не помню о друзьях и не желаю зла врагу.
И в Позе Лотоса сижу я на высоком берегу.

А то на локоть припаду, прилягу на боку.
А в низине приходят люди к роднику.

Мычание коров в лесах Врандаваны.
Нет ничего блаженнее, чем этот дух нирваны.

А ты как будто повторяешь все мои движенья.
И счастья ожидание – вот главное моё есть ощущенье.

И жесты все мои тобой отражены:
Не это ль верный признак верности Жены?

Все строки, вписанные в Вечность, я в глазах твоих читаю.
И в медитации своей я обо всём на свете забываю…

-   -   -

…Небесного Отца и Матери-Земли совокупленье;
И вся Природа возвеличена от этого сближенья!

И позабыты время, и тревога, и испуг.
И Вечной Женственностью пахнет всё вокруг!

Уста твои слаще сахарной пудры,
А губки ярче, чем страницы Кама-сутры.

Уже не удручаюсь, не терзаюсь, не страдаю;
С улыбкою о том, что было прежде, вспоминаю:

Как я твердил слова, для счастья не достойные вниманья:
И «страх», и «грех», и «тяжесть испытанья».

Они меня давили изнутри, и я залёг на дно;
Теперь всё это так напрасно и смешно!

Война и Мир, Ответственность и Страсть,
Добро и Зло, Любовь и Мысль, и Денег Власть.

И, как лошадка, на себе тянул я эти грузы:
Представь себе – всё это тоже были мои Музы.

И личная Судьба, и из Истории моменты –
Накручивались на мозги магнитной лентой.

Глобальные задачи и своя семья.
Да что и говорить – ведь так устроен я:

Чем долее живу – тем больше задаю себе загадок.
На Небесах парю – и на Земное падок.

Чем более живу – тем дальше молодею.
Держу на сердце и в уме Великую Идею.

Она и жизнь моя, и пища, и питьё.
И многолико Одиночество моё:

Я в людях предостаточно Себя могу распространить,
Я их – они меня ведут за еле видимую нить.

Как Солнце, что в безмерной щедрости своей,
На Землю сводит множество лучей, -

Так Я рассыпан в лицах множества людей:
Политиков и воинов, рабочих и учителей,

И рыночных торговцев, и служителей церквей,
И деревенских пастушков, и городских мужей.

Я Царь и Бог! Вселенского масштаба неприличья
Полна, наверно, моя Мания Величья.

Слова и действия мои – они повсюду слышны.
И бремя их легко, как развлеченья Кришны.

Как радость и духовный пир приходят после долгого поста,
Так Воскресенье в Жизнь они даруют, как мучения Христа.

Божественно полна, чертовски глубока
Энергий жизненных моих Небесная Река.

Река, в которой миллиарды лет плыву, -
И в это плаванье большое Я Тебя с собой зову!..

-   -   -

…Но слишком Небеса исполнены слезами в декабре:
И слякотно и сыро на едва заснеженном дворе.

На кухне есть тепло, не гаснет отражение в окне;
(Не так ли вся История отражена во мне?).

А я сижу мечтаю лишь об этом об одном:
Как ты вернёшься вместе со Христовым Рождеством

И, вместе с самым первым, с самым чистым снегом,
Объявишь мне, что нет уже войны между Землёй и Небом;

Как ты придёшь откуда-то из лета,
Сотворена из долгой ночи и мгновенного рассвета;

Как поцелуй твой на губах моих растает,
(Да перед тем – звезда с Востока воссияет!);

Как ты войдёшь в мой дом Домашним Светом,
(Сижу мечтаю: об одном об этом…);

Как ты вернёшься вместе с той Надеждою Обетованной,
Которой открывался в наготе своей я первозданной,

Купаясь с нею как-то летом на ставке,
(А может – в той же самой Вечности Реке);

А может – где-то там, где Солнце светит как в раю,
Где как один Духовный Кайф воспринимаешь жизнь свою.

Где забываешь раз и навсегда все прежние страданья;
Где Ты явилась мне Богиней Процветанья!