***

- По ком звонит колокол, душенька,
не по нам ли?
- По вам, хорошие.

Я в отчаянье, слышишь, чуешь,
чувствуешь из дали?
Я в отчаянье!
Лопнули струны!
Лопнули! Все горит!
И надломлено тонкое тело,
тонкое тело трещит!
Слышишь ли, чуешь ли?
Дым
над Москвой! Над пригородом
черный дым стоит!
И внутри изнутри рвет вакуум,
кости гнет и ломает свет,
я не плачу, душа моя, я не плачу,
я не плачу, конечно, нет.
Я не плачу, мне веселы шутки,
мне красивы твои черты.
Милый мой, ты любишь. Любишь ли
ты?
Любишь ли, вспомнишь ли?
скажешь правду, и буду плакать,
будет гуще горькая кровь.
Соврешь, а я знаю плату,
знаю плату за сладкую ложь,
не стоит, мой мальчик, не надо,
неправду, прошу, не множь.
И не касайся упрямо
тонких плеч и излома души.

Вырви меня из пасти
никчемных страхов - там злость.
О тебе об одном шуршат листья,
о тебе об одном идет дождь.
И не знаешь в тревожной постели,
и не чуешь в ласковом сне,
растворившись в иллюзии неги,
затерявшись в душной толпе,
отпускаешь ли белую руку
или жмешь ее до синяков,
о тебе об одном угрюмость,
о тебе об одном дрожь.
Я в отчаянье слышишь? Помнишь?
Я рыдаю дни напролет,
но без этого дом, не дом уж,
и любовь без слез не полет,
и любовь без предательства и прощения,
без обмана и веры слепой,
без надежды и поражения,
разве это любовь?

Я ведь знаю, как ласковы думы,
как заботливы эти черты.
Ты не тронешь излома,
не коснешься обруганной,
надломленной,
чистой, пугливой души.
Ты единственный чувствуешь, знаешь.
Не спасешь, но и путь таков!
И я не спасу, прости,

прощение есть любовь.