06-07. 1979 Малошуйка 2

ИСПОВЕДЬ. Книга 2, часть 2. Любить? Или… Ненавидеть? / Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2019. – 174 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3961/

Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/yjws/

ФОТО В КНИГЕ
 ____________________________________

06-07.1979 Малошуйка 2


 
Сергей Соловьёв (Жестокий), Сергей Евгеньич Самойлов, Юра Абакумов, Оля (повариха), Валера Каминский, Шура Изотов,
Николай, Виталий Иванов, Юра Иванов

Медведь.
(Теперь вот так вспоминается. Через 40 лет! Записывал, пока не перечел текст в письмах. Какова разница!
Привожу из любопытства сравнить.)

Как-то однажды, работая на дороге в нескольких километрах от базы, один из бойцов разглядел у кромки редкого, полу заболоченного леса медведя. Метрах в трехстах от нас. Крупный, больше двух метров, не коричневого, скорее темно бежевого цвета, не спеша, шел медведь по открытому пространству, на нас не обращая внимания.
Пространство в леспромхозе почти везде было открытое, лес вырублен напрочь, разве что кустарник да в заболоченных местах хилые отдельные деревца. И повсюду валяющиеся остатки деревьев, впечатление полного хаоса.
Встреча наша с медведем состоялась где-то в середине нашей шабашки, все были постоянно голодные. Работа физически тяжелая, с утра и до позднего вечера. А кормили нас макаронами, зараз 2 банки тушенки на 15 крепких бойцов и повариху.
Короче, решили мы медведя забить. Понятно, по дурости. Вооружились чем было – ломами, лопатами, топорами. И начали выдвигаться к медведю. Путь весьма неудобный, то яма, то канава, коряга, вперемешку брошенный лес. В общем, далеко мы не продвинулись.
Медведь вначале не обращал на нас внимания. Но потом все-таки повернулся, покрутил головой, встал на задние лапы, чтобы лучше нас разглядеть. Опустился и… затрусил чуть быстрее, не то, чтобы от нас, но в сторону, параллельно, куда шел. Видимо, не очень голодный был и не захотел связываться.
Мы, конечно, расстроились. Но некоторые вздохнули с облегчением.


Был еще случай прелюбопытный.
Шли затяжные дожди, мы почти не работали, отсиживались в вагончике. Однажды с утра дождя не было, и мы все-таки вышли к дороге. Но только дошли до места работы, опять полилось, как из ведра. Бойцы как могли прятались практически на голой местности, под грудами шпал. А я решил пройти на разведку. У меня была полиэтиленовая накидка.
Узкоколейка в этом месте делала широкий зигзаг, и скоро я потерял нашу рабочую точку из вида. Пути были сильно подмыты, рельсы перекошены, я видел как много работы. Не очень-то для нас выгодной. Прошел уже, видимо, два километра, дождь не переставал, только усиливался.
Несмотря на накидку, всё равно промок я насквозь. Очки залиты, запотевали, ничего почти не было видно… И вдруг я услышал голос, будто с небес: «Куда ты идешь?»
Я оторопел. Можно сказать, подумал о вечном – первая мысль. Действительно, куда я иду по… жизненной узкоколейке, изрядно запутавшись? В семейных делах, денежных, поэтических... Шагая по проложенной кем-то дороге, сильно разбитой, наблюдая кругом разор и разруху… милой моей Родины, всего дорогого.
Было совершенно голое место, невысокая, пол метра насыпь, вдоль дороги валяющийся гнилой лес, никого… И опять: «Куда ты идёшь?» Рядом совсем.
А ведь до ближайшего человеческого жилья, не считая нашей базы – десятки километров.
Под капюшоном полиэтиленовым понять, откуда голос было нельзя. Я скинул его с головы, снял очки, посмотрел вверх, ничего не увидел, конечно, кроме сплошных серых туч. И третий раз раздалось: «Куда ты идёшь?» - громовой голос. Лишь тогда заметил некоторое шевеление неподалёку, в хаотической куче бревен. Буквально из неё вылез небольшой мужичок, прикрывавшийся плащ палаткой защитного цвета. Я вздохнул с облегчением.
Как выяснилось, он так представился, это обходчик. Ни до того, ни после ни о каких «обходчиках» на узкоколейке я ничего не слышал. Тем не менее, казалось, живой человек.
Мы обменялись коротко информацией. И он снова полез куда-то под бревна. Исчезнув через минуту. А я решил вернуться обратно. Идти дальше не захотелось.
Дождь так и шёл…


Эта шабашка оказалась для нас неудачной.
Первый наряд, как понятно по письмам, закрыли нам плохо. Шли сплошные дожди, мы были вынуждены ждать хорошей погоды. А её всё не было.
Ребята волновались. Наконец, Валера Каминский собрался уезжать. Ему было жаль пропадающего ни за что отпуска. И другие бойцы с ним засобирались. Не дождавшись даже закрытия второго наряда. А и закрывать было нечего.
Мы с командиром, Жестоким, как могли, уговаривали остаться, надеясь, что погода изменится, и мы еще заработаем. Но… не сложилось. Валера твердо стоял за отъезд, а с ним и большинство нашей команды.
Нам с Сергеем, в любом случае, надо было остаться. Закрыть то, что мы сделали, чтобы получить хоть какие-то деньги. С нами остались еще два человека, но и они вскоре уехали. Мы подготовили наряды и ждали оформления документов. Но они всё не приходили из каких-то вышестоящих инстанций. Буквально на последние деньги купили билеты на поезд домой. И не прямо, а с пересадками.
Последние несколько дней было нечего есть. Кроме тушенки, которую не доели в шабашке – рассчитывали то мы на большее количество дней. Не на что было купить даже хлеб. Давились тушенкой, запивая водой из-под крана. В том числе, в поезде.

В общем, добирался до дома я долго… приехал злой, голодный и грязный. Горячей воды не было. Залез под душ, час стоял под холодной, не замечая.

Финансами всегда занимался Сергей. Я только готовил наряды, указывал количество замененных шпал, насколько подняты рельсы (15-20 см), общий метраж и т.д., знал примерные расценки. Но получаемые нами суммы могли варьироваться. Тем более в данном случае нашего отъезда с разрывом договора. Об этом обо всем договаривался Жестокий.
Надо было уезжать по билетам, сдавать мы их не могли и жить было не на что совершенно, а денег всё не было…
Мы сели в поезд. И я спросил Сергея, сколько же все-таки мы должны получить? Он назвал сумму, выходило рублей по сто на бойца. И до того мы получили рублей по 50.
Это не радовало.
Причем надо было еще возвращаться в Малошуйку, чтобы получить деньги.
Мы ехали с пересадками, наговорились уже обо всем, протрезвели, было время подумать. И я прикинул, зная цифры наших работ в закрываемых нарядах и расценки, сколько мы должны получить по минимуму. Не сходилось с объявленным мне командиром. Совсем.
И вот, во время пересадки, ожидая нашего поезда, прохаживаясь по платформе, я изложил Жестокому сделанные расчеты. Командир молчал. Как раз подходил поезд, и я сказал.
- Ты можешь попробовать меня сейчас столкнуть под него, но не уверен, что это удастся.
Сергей всё понял и решил, лучше делиться, чем брать на себя статью. Мы договорились.

Через несколько дней после приезда в Ленинград, получив сведения из Малошуйки, Сергей выехал за деньгами. По возвращению через неделю, показал мне два чека телеграфных переводов. Один для всех, второй нам. Я получил по нему рублей 700, Сергей тысячи полторы. Меня это устроило, командира, вроде бы, тоже.

Сожалений, мук совести не испытывал, потому что не я и не мы с командиром решили прекратить все работы. Наоборот, как могли уговаривали остаться. Уехать до срока был не наш выбор. Нас подвели. Больше всех подвел, наверное, Валера Каминский, решительно собравшийся уезжать, а за ним потянулись и остальные.
А мы с Жестоким вернулись на 16 дней позже других, практически отработав положенное. Сергей Соловьев ездил еще на неделю. Один. За немаленькими деньгами. В том числе, общими. Сильно рискуя.

Ребята в результате получили рублей по 160. А это, кстати, 4 стипендии. Почти не работав.


С Валерой с тех пор наша дружба стала сходить на нет. Он, получив красный диплом ЛПИ, уже несколько лет работал в закрытом КБ Кировского завода, прочнистом расчетчиком, получал хорошую по тем временам зарплату. Я учился во ВТУЗе, общался в основном со своей группой. У нас были семьи, дети, но мы и семьями стали встречаться всё реже.
Последний раз хорошо посидели, поговорили вдвоем как раз в этой шабашке, Малошуйке 2. У меня была с собой спиртовая настойка, на калгане. И мы её выпили… как-то вечером, на берегу озера, в редком перерыве между дождями. Пока еще не было слов об отъезде.