Как к дождю примешиваются сумерки

Маяк, я люблю твои большевистские лозунги,
глаза от изумления расширяются,
сама становлюсь штанинным облаком,
перламутровые есть,
полярные,
формирующиеся
при аномально-низких температурах.
Хотела бы, как ты,
но не умею,
напишу, как получится.
Ласково мочку уха, потом пуговицы,
воротник приподнятый,
губами вниз
до самого…
Как к дождю примешиваются сумерки,
полное голосом облако,
в снежный час доходило оно
до самого иррационального;
имматериальное,
не питьевой воды
запустение.
Какие есть пожелания?
Покрывая поцелуями твое страдальческое,
красное, как коня купание.
Мы на стыке времен с тобой, я из прошлого
века двадцать девятого,
мальчик мой, стань мне молнией
шаровой, газетной, какой привидится,
день к вечеру клонится,
солнце ударится
об океан молчания.
Do you love me?
How much?
This much.
No, this much.
Научи как дальше жить.
С петли сними.
Дуло отведу.
Будет много от тебя во мне,
молчи, молчи…
Во сне,
наше с тобой
не отторжимое
становится опасным.
И до мгновенной мелкой дрожи
ты будешь пить и есть, не стряхивая крошек.
Замутнена
моя Венецианская площадь
январями.
Тем более, голубями.
Шепнешь нечто рудиментарное.
А потом увидим, как
процессия лимонных фонарей
прощания слезы льет.
И наверное, умрем в бессвязном бреду,
твоя нога на моем бедре.