5. Священная Победа - Боец

Сколько вёрст  прошагал он под ливнями,
 На разбитых путях, мёрз в мороз – колотун?
 Соловей утешал в ночи переливами...
 Наводил страх,  бывало,  бродящий шатун...

 Сколько дней и ночей был вовсе голодный?
Раз пехота – своё носи при себе!
Сухари под рукой и ручей холодный ...
Вброд спешат - выступать бойцам - на заре...

 Напрямик пройдёт, сквозь чащобы пролезет...
 Тащит пушку, ему без неё - никуда...
И до смерти своей, боец будет помнить -
 Должен сам уничтожить фашиста - врага...

Разглядит боец в сгоревшем селении,
 Уцелевшее чудо случайно спасёт,
 Заметит в пыли своё продолжение -
 Он в лохмотьях, ребёнка грудного,  найдёт...

 И прижмёт осторожно к груди комочек,
 Слезою, слюной сотрёт все пылинки с лица,
 Отыщет с трудом сахарка он кусочек,
 Заваливший сухарик стрельнёт у бойца...

 Спросит каждый мужик одолжение,
 На минутку в руках малыша подержать,
 Было счастьем для всех!...Продолжат движение,
 И не страшно теперь, мужикам умирать...

 Сколько силы в простых мужиках найдётся,
 Неустанно фашистов с Земли будет гнать.
 И в цветущий май Боец наш вернётся,
На лад жизнь пойдёт, чтобы счастье познать.
 
           ***
СПРАВКА:- интернет - Выписка из газеты  «Красная  звезда», ИЮНЬ 1942:
23.06.42: Мне рассказывал один командир: «...Наше отделение шло в такой мороз, что грудь ломило, ствол винтовки жег через варежку. Мои ребята приустали в глубоком снегу, приуныли. Беда, думаю, — как выполним задание? Какими словами их взбодришь? А главное — впереди, — выбить фрицев и занять хуторок. Губы на морозе не шевелятся, и слов таких я не знаю. Тут стало светать, вышли на дорогу и видим — лежит совсем голенький грудной ребеночек. Немного прошли — еще дитя валяется сбоку дороги, а там их уж несколько — кто в одеяльце положен на снег, кто кое-как брошен. Тут мы поняли, что было: немцы гнали наших, женщин к себе в тыл, дети постарше еще брели кое-как, а грудные младенцы застывали на руках у матерей. А которая присела бы, чтобы переукутать младенца да покормить его тощей грудью, хоть этим согреть, — конвоир рвет у нее от груди ребенка, кидает прочь, а ее — прикладом в спину, — «иди, не отставай, русская свинья»...
Мои ребята увидели детские трупики, и губы разжали, и с глаз сошел иней, и понурости как не было... «Веди, так иху так, веди нас скорей...» Да так дружно ударили на хуторок, что фрицы, конечно, и штаны не успели надеть, да и надевать больше им никогда не придется... И мое отделение, заметьте, Алексей Николаевич, стало с тех пор заметным по злости...» ("Красная звезда", СССР)