Птенцеловы

                Владимиру Дмитриевичу

    Пищат  птенцы по гнёздам, битком уже, растут, вываливаются, а лететь не могут, толстые. Нашим пришлось похудеть…
      Мой любимый сосед Володечка остался совсем один. Ему грустно и больно. У него мемориал в гостиной на даче, мемориал в комнате в городе, ну, и сам мемориал. Слово  это означает место для памяти. Там фото, цветы, место, чтобы посидеть, поговорить, рассказать о том, как мы выращиваем без них, ушедших, розы и ловим птенцов.
 
      Однажды Володечка вызвонил меня к условному месту у забора и с горящими глазами сообщил, что свершилось - первый выпал из гнезда. Я должна на это посмотреть.
… Ранней весной ещё, он обнаружил на одной из туй птичье гнёздышко. Между туями проходила дорожка. Он перестал там ходить, чтобы не беспокоить маму птицу и папу птицу, который сновал туда-сюда и кормил жену. Володечка обходил по траве. Кстати, саму траву тоже не косил. Это было большое мужество, не косить траву. У Володечки идеальный порядок.

      Когда птенцы вылупились из яиц и стали пищать, он, проходя мимо, разговаривал с ними. Я слышала. У Володечки не было внуков, не сложилось. Так нежно с чужими птенцами… Когда был дождь, Володечка мостил зонт над гнездом. И сторожил гнездо от моих кошаков. А я старалась держать их под арестом, якобы за прошлые дела. На самом деле, чтобы не натворили беды с Володечкиными птенцами.

   ...Ну вот, вывалился. А лететь не летит… На Володечку страшно смотреть, он бегает за ним, пытается увидеть его, пёстренького… Пока тот бегает, он его видит. Как птенец замирает, и не видно его, и Володечка замирает, боится наступить. Чего делать не знаю… Пошла искать сама. Нету. А мать и отец кружат, орут, но над моим участком. Пошла к себе. Нету дитяти… Вдруг – чирикает, да с эхом таким, как из бочки…  Так, в бочке и сидит. Достала, несу. Глаза зажмурила. А мысль крутится: «Ворон ворону глаз не выклюет…» Охранная молитва такая.

      Донесла желторотика, сую в гнездо. А там тепло так от тельцев птичьих, век бы не вылезала из гнезда этого. Тычутся дурашки в руку, думают червя им даю, а это братец их или сестрица. А сунуть-то и некуда. На совесть откормлены. Этого сунула, вывалился второй – и дёру! Володечка на подхвате, рванул за ним с прутиком от котов, если нагрянут, вырвавшись из-под ареста. Мне кричит: «Ты подбрось его, может полетит…» А я уже за первым бегаю. Мать с отцом всё сердце порвали, летаючи над нами. Остальные птенцы на ветки выбрались, наблюдают, когда мы из сил выбьемся. Чтоб, значит, сменить первых двух.

      Умаялись мы. Сели. Володечка сказал, что время им пришло. Не дело это - учить птиц летать... Пусть сами разбираются и пошёл жалеть моих котов. А я пошла жалеть его. Жена его, Света и сын Макс, светлая им память, веселились, наверное, глядя на нас сверху. Володечке – 83 на днях исполнилось, а за птенцами бегал, только держись… С Днём Рождения тебя, дорогой!

      Вечером Лушка моя приволокла птенца. Я ругаю её, а Володечка кричит из-за забора:
 - Наш?
 - Нет, - говорю, - чужой… Наши крупнее...
 - Живой?
 - Живой, в клетке, жрёт…

      Понеслось… Здравствуй, лето!
__________________

* Я люблю слово "птицелов". Но перевожу его по другому: не ловец птиц, а человек, который птиц любит. А у нас - птенцы, значит - птенцеловы.)))