Противостояние

Валентина ХРОМОВА
ПРОТИВОСТОЯНИЕ

***

То горячая, то холодная,
По пятам идя дотемна,
Как волчица, вечно голодная,
Всё преследует нас война.


Костры войны

Горят кострами в яростной ночи
Дома, цистерны, танки, тягачи.
И льется кровь, но ей не потушить
Костров войны, вначале небольших.
Все горячей «холодная» война.
И кончится ль когда-нибудь она
Иль мы обречены бомбить, взрывать
И даже, защищаясь, убивать?
Хочу понять, в чем корень общих бед
И почему ослеп весь белый свет,
Подбрасывая хворост на беду,
Ведь все сгорим в том пламенном аду.
Ответа нет пока что на вопрос.
Но тлеют, как окурки папирос,
В различных точках старые костры,
Конфликты там по-прежнему остры.


***

Солдаты «холодной
Войны», вам досталась
Звезды путеводной
Не блеск, а усталость.
Афган и Египет,
Чечню, Приднестровье
Спасая, вы гибли,
Хоть нет уз там кровных.

Но вы миротворцы,
Сыны вы России
И носите гордо
Свой статус «спаситель».
В какое бы пекло
Судьба ни бросала,
Но воля лишь крепла
И душу спасала.

А «точек» все больше,
А поле все шире,
Где кровью и болью
Торгуют, как в тире.
ИГИЛ так разросся,
Пустил метастазы,
Что будет непросто
Всю вырвать заразу.

Вам, «точек горячих»
Бессмертным героям,
Страничку не зря я
Сегодня открою.
Встают не дыша
Вновь солдаты под знамя,
Равненье держа
На прошедших сквозь пламя. 


Визитка Новотроицка

У городов великих и зеленых
Неповторимый, очень гордый лик.
А гербы их в знаменах и коронах,
На них богатства избранной земли.
Мой городок не может похвалиться
Ни древностью, ни роскошью герба.
Но на визитке то, чем он гордится,
Его душа, история, судьба!
Впитали мы немало разных песен
И дорожим мы дружбой много лет.
Сильны мы потому, что можем вместе
Встречать и беды, и победный свет.

Есть сквер у нас интернациональный,
Там стела держит хрупкий шар земной.
Мы миротворцы, наша роль реальна,
И не стоим обычно за ценой.
Мир на штыках? По-разному бывает.
Порой угрозу мир в себе таит,
И потому машина боевая,
На страже будто, до сих пор стоит.
Она прошла дорогами Афгана,
На ней друзей святые имена.
Еще болит, саднит былая рана,
Но честь Страны Советской спасена.

Визитка – это то, чем мы гордимся,
В ней наших лиц и душ святой союз.
Я верю, что Россия возродится,
Я за нее, родную, не боюсь!
Живи мой городок степной, российский
На стыке двух частей-материков!
Ем европейский бутерброд с сосиской,
Люблю ж по-азиатски глубоко.
И если выбирать придется все же,
Скажу я от души и не тая,
Что мне моя провинция дороже,
Чем чудные заморские края!


1. УРОКИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ

Опасная игра

Война Вторая мировая,
Пока лишь мышцами играя,
В Европе только разгоралась,
Шел к власти Гитлер всем на радость.
Стравить Германию с Союзом
Мечтали многие без груза
Вины за будущие беды,
Лишь предвкушая смак победы.

Но к времени тому японцы
Уже проглотят ломтик с порций,
Маньчжоу-Го создав в Китае,
О власти мировой мечтая.
А через реку, где граница,
Лег СССР – большая птица.
И с двух сторон его взять в клещи,
Конечно же, намного легче.

Год 31-ый – вот начало
Второй всемирной, что печально.
Угроза миру шла с востока,
Но слепо было многих око.
Вот и сейчас не прозевать бы,
На плаху или же на свадьбу
Зовут нас, приглашая в гости.
Понять ведь Азию непросто.

Хасан и Халхин-Гол японцы
Надолго, видимо, запомнят.
И о блицкриге в 45-ом
Расскажут бывшие солдаты.
Но все пытаются, приветив,
Накинуть на Россию сети
И чем-нибудь хоть поживиться,
Восточной хитростью добиться.

Желаем мира всей планете,
Чтоб улыбались всюду дети.
Мы миротворцы, хоть немало
Сынов Россия потеряла.
Коль общая у нас дорога,
Открыты мы для диалога.
Но Флот и Армия, как раньше,
Друзья единственные наши!


Война в Испании

Черная фаланга Примо де Риверы
Отточить решила меч большой войны,
На республиканцев ринулась мигерой,
И террор накроет сразу полстраны.
Гитлер с Муссолини трос поддержки бросят
Генералу Франко, он по духу свой,
С островов Канарских полетит в Марокко,
Чтобы во главе встать там стоящих войск.

И Мадрид  не медлит с просьбою к французам,
Но Париж и Лондон стали тормозить,
Вместе с Вашингтоном даже и оружие
Для законной власти запретят ввозить.
Гитлер с Муссолини на эмбарго тут же
Начихали, в мощный слали коридор
«Юнкерсы», «Савойи», «Мессершмиты», судна,
Итальянский корпус, легион «Кондор».

Лишь Союз Советский заявил открыто,
Что законной власти будет помогать.
И с военным грузом поступают крылья,
Чтоб в испанском небе били мы врага.
Прибыли танкисты и артиллеристы,
Техники, советники наши, моряки.
И два с лишним года били мы фашистов,
Рисковали жизнью, опалив виски.

В битве под Мадридом и Гвадалахарой,
Под Брунете, Эбро гасли, как звезда. –
Ни одной могилы нет когорте храбрых,
Хунта выжечь память поклялась тогда.
А фашизм, как гидра, вылезет из ила,
Вновь начало бойни видно мировой.
Хоть теперь должны бы все сплотиться силы,
Но у Штатов снова интерес в том свой.


Советский ас

На фото, что в душу запало,
Полковник Евгений Степанов,
Героя Звездой Золотою
Отмечен ас лётного боя.
В Испании и Халхин-Голе,
В Китае, в Финляндии гордо
Стервятников много фашистских
С небес сбросил, хоть не без риска.
Его быстрокрылая «Чайка»
Не знала победы случайной,
В единстве с послушной машиной
Взлетал над любою вершиной.
Сбил лично четыре Фиата.
Два Мессера, Юнкерс сосватал
Со смертью. А скольких побили
С ребятами из эскадрильи?!

Вот черные два бомбовоза
Гудят, как жуки из навоза.
Ведущего сбить не мешало б,
Но время еще не настало.
Приблизился. Красные строчки
Чуть выше летят в сумрак ночи.
Пора! Пулеметы строчили,
Вновь радуясь, что разрешили.
Попал – и крыло загорелось,
Но курс враг продолжил умело.
А в городе воют сирены,
И напряжены даже стены.
Евгений сказал: «Погодите»,
К хвосту подводя истребитель.
Второе крыло вспыхнет ярко.
«Живуч! Ждет особых подарков».
На хвост колесом сел с разбега.
Удар. В щит лицом чуть не въехал.
Затрясся его храбрый «чатос»,
Понесся к земле на венчанье.
Но, потом и схваткою выжат,
Машину из ступора вывел.
А крест яркий медленно падал
Вне города. Сбил все же гада!
С землей тот столкнувшись, сломался,
На собственных бомбах взорвался.

Евгений второго заметил,
Тот к морю бежал в лунном свете.
Пилот вмиг забыл про усталость
И в баке что мало осталось.
Над морем, над самой волною
Шел бой этой ночкой шальною.
Друг друга к воде прижимали,
Друг друга свинцом поливали.
Победа! Над морем сверкнула
Огромная вспышка, мелькнуло
Тяжелое тело в пучине.
Ну всё! Долететь бы чин чином.
Его самолет весь изранен
Стрельбою и этим тараном.
Но скажет механик амиго:
«Виват, камарадас Родриго!»

В Монголии в 39-ом
«Испанцам» чуть-чуть тесновато:
Июнь, степь почти без движенья,
И двести пилотов в сраженье.
Японцы воюют неплохо,
Но каждый отдельною крохой.
А наши насядут командой
И сладят с любою армадой.
Урок Халхин-Гола полезен.
Но в Польшу зачем мы полезли?
В Финляндии новым позором
Покроется вождь очень скоро,
Ведь наши советские асы
Погибли как «чуждые классу»,
Поскольку опасными стали
Их мужество, вес и медали.
Полковник Степанов в той брани
Прошел невредимым по грани.
Степанов… Учились когда-то
Со мною такие ребята.


Мария-Хулия

На реке Хараме
Эпицентр брани,
Самолеты, танки,
Ярость контратаки.
И республиканцы
Вдруг без провокаций
Дрогнули, застыли,
 Даже отступили.

 Но к ним из траншеи,
 Яркой став мишенью,
 Птицей гордой, смелой
 Хулия взлетела.
 - Разве вы кастраты,
 Армии солдаты?
 Нет, вы камарадас.
 Бить фашистов надо!
 Пистолет как знамя
 Поднят в час цунами –
 Знать, не только словом
 В бой вести готова.

 В блиндаже советник
 В лоб как будто метит,
 Ей разнос устроив
 За смещенье роли:
 - Ну, какого черта
 В пекло вас несет-то?
 Здесь живым оружьем
Переводчик нужен.

 А она стояла
 Молча, вспоминала
 Молодость лихую,
 Встряску вот такую ж.
 Взяли интервенты,
 Перерезав вены,
 Наш Херсон с Одессой –
 Это всем известно.
 Там в подполье крылья
 Обретет Мария
 И любовь испанца –
 Вместе им сражаться.
 И англофранцузским
 Морякам наш русский
 Стал порыв к свободе
 Симпатичным, вроде.

 Позже муж, как местный,
 Выдвинут в кортесы,
 Но за это быстро
 Был убит фашистом.
 Вот она и мстила.
 В ней такая сила,
 Что и смерть боится
 Рядом с ней садиться.
 А когда и сына
 Здесь возьмет могила
 (Сбит в испанском небе),
 Вовсе не до неги.
 Женщинам России
 Многое по силам –
 В том исток победы,
 Вопреки всем бедам.


Но пасаран!

Поход мятежных генералов,
Фашистской вскормленных отравой,
По всей Испании ударил
И захлестнул волной страданий.
В ответ звучит бесстрашно, страстно,
Ум просветляя целью ясной,
Призыв к испанскому народу
Бороться за свою свободу.

Слова Долорес Ибаррури,
Стреляющие, словно пули,
Оружием бесценным стали
И мужеством вооружали.
«Но пасаран!» - звучит в эфире,
И далеко он слышен в мире.
В бою с фашизмом встанут рядом
С испанцами интербригады.

Французы и американцы,
Бельгийцы, чехи, итальянцы,
Болгары, немцы, югославы
Записаны здесь в книгу славы.
За добровольцев в Альбасете
Советские спецы в ответе,
Учили словом и примером
И в бой вели с фашистской скверной.

Тот опыт пригодился вскоре,
В разгар фашистских злобных оргий.
«Но пасаран!» - опять звучало
И ось фашистов закачало.
Германоитальянцев били
И про японцев не забыли.
«Но пасаран!» - всем миром скажем
И ястребов войны накажем.
______
  * Но пасаран - они не пройдут(исп)


Дикая расправа

Пала Барселона, очередь Херона,
Остается Фигерас – с дерева листок.
Скоро Каталонию превратят в колонию.
Наступленье правых - вот всех бед исток.
Франция и Англия дипподдержку дружно
Объявляют Франко – и растет нарыв.
А бойцов режима уничтожить нужно,
И не жалко денег для такой «игры».

Дикая расправа началась в Мадриде,
И по всей Испании заструилась кровь.
Кончилась печально грозная коррида,
Но ликует Запад, видя блеск костров.
Толпы запрудили тропки и дороги,
Женщины и дети шли да старики.
Ослики – техпомощь только для немногих,
И нечасто видишь здесь грузовики.

Ночь спустилась быстро, но огонь опасен:
Могут самолеты расстрелять поток –
На земле холодной спят, хоть нет матраса,
И опять к границе весь народ потёк.
Франция впускать их вовсе не хотела.
Но налет фашистов, тысячи смертей -
Волны осужденья все ж решили дело.
А удастся выжить далеко не вскм..

В концентрационных лагерях морили
Голодом: ни хлеба нет и ни воды.
За колючей проволокой люди ямы рыли,
Заживо став трупами средь песков седых.
Был еще преступней лагерь в Аргеллесе,
Где республиканской армии бойцы
С гнойными бинтами издевательств прессу
Подвергались прежде, чем принять венцы.

Англии и Штатов роль вполне похожа:
Если б были рядом, били бы сильней.
Тезис «невмешательства» ширмой стал – итожим,
И еще проявится не в одной войане.
А союз с фашизмом укреплять чревато,
Франция познала жесть их сапога
И сама в концлагере прокляла когда-то
Этого коварного друга и врага.


Слепота

Шла с запада и шла с востока
Чума, но слепо многих око.
Когда всего важнее деньги,
Готовы на любую сделку.
В Испании фашизм лютует,
Усвоив истину простую:
Не тронут, свой навар имея,
И самого большого змея.

Вот и сегодня потакают
И зверя против нас толкают.
Но стонет в ужасе Европа
От кровожадного циклопа.
И только Штаты всё ликуют,
Что мир ИГИЛом атакуют.
Да, океан пока спасает,
Но точит нож на них Косая.


В небе Китая

Год 37-ой. Прибыла делегация.
О помощи просит китайская нация:
Японских стервятников нечем кусать,
Без летчиков наших пусты небеса.

Японцы – хозяева неба над Нанкином.
Ноябрь оказался для летчиков знаковым:
На 20 японских 7 наших машин,
Но мы без потерь сбили три. Хороши!
И дальше победы Советов значительны,
Что было для Штатов весьма огорчительно.
Звено 9-ти бомбовозов налет
На базу уже под Шанхаем дает.
Внизу фейерверк: самолеты взрываются.
Раз.. пять… десять… тридцать – успех развивается.
А с 38-го та ж участь Тайвань
Постигнет: все 40 сгорят, как дрова.
Решили японцы, что для императора
В его день рожденья вражину треклятого
Побить показательно в небе Уханя,
Но месяц потом о потерях вздыхали.

Хасан с Халхин-Голом – то тема отдельная,
Но дело свое проба сил все же сделала:
Не станут японцы на нас нападать,
Урок получив в предвоенных годах.


Халхин-Гол

Захватив Маньчжурию,
Самураи рады
Стать грозой пред бурею
Для застав, что рядом.
Карты подготовлены,
Чтоб не сомневаться,
Будет что отторгнуто
Километров двадцать.
Верят, что Монголия
Быстро подчинится,
Им видна агония
В стычках на границе.
Но о дружбе помним мы.
Хоть в том много риска,
О взаимопомощи
Договор подписан.

Штаб наш в Улан-Баторе
Разместился вскоре,
Чтоб врага рогатого
Ждать на Халхин-Голе.
Только так расслабились
Наши командиры,
Что дурною славою
Пахнут их мундиры.
Вот их авиация
Бомбами плюётся,
Но на «провокации»
Мы не поддаёмся.
Наконец, без роздыха
Мышцами играя,
За реку отбросили
Наглых самураев.

Но опять депеши шлём:
Мол, предупреждаем.
Вдоволь тем потешились
В стане самураев
И чуть в плен не взяли вдруг
Быкова с бригадой.
Самурай – хозяин здесь,
Укротить бы надо.
В бой стрелковый полк идет.
Только по танкистам
По ошибке залп дает
Взвод артиллеристов.
Мы с монголами друзья.
Но в одной упряжке
Независимым нельзя
Быть, деля фуражки.

Бой лишь к вечеру затих.
Велики потери.
Мы решили отойти,
В силу их поверив.
А японцы, нас кляня,
Тоже отступили.
Мы через четыре дня
Этот факт открыли.
Мы оставили плацдарм,
С ним и переправу,
Так легко врагу отдав
Взятое по праву!
Если голова слаба,
То бессильны руки.
Часто корчится судьба
Наша в страшных муках.

С появленьем Жукова
Всё на место встало,
Больше близорукостью
В штабе не страдали.
А советским летчикам
Помогал и опыт:
По-испански хочется
Дать порою в лопасть.
Танков втрое больше, чем
У японских йогов,
В танковом побоище
Все ж погибло много.

Только сокрушается
Самурай, итожа,
И ему достанется
В этой битве тоже.

Трупами засеяна
Степь храбрейших самых».
О войне с Рассеею
Мыслить перестанут.
И для нас уроки все
Халхингольской битвы
Вновь важны, бессрочные.
Их не позабыть бы!


Древнейшая империя

И верю, и не верю я,
Что на краю земли
Древнейшую империю
Они создать смогли.
Хотя объединённые
Шесть тысяч островов
Резонно и империей
Назвать, скорей всего.

Из моря солнце всходит здесь
И в свой идёт поход,
В любое время года весь
Наш шарик обойдёт
И снова возвращается
К далёким островам,
И утром вновь качается
На волнах, встав едва.

А населеньем местным тут
Все сорок тысяч лет
Народы, нам известные
И те, размыт чей след.
И, на вулканах строя рай,
Как лава, горячи,
Точил и душу самурай,
Как острые мечи.

К корейцам ближним, хоть их кровь
В японцах тоже есть,
То дружба вспыхнет и любовь,
То войн жестоких месть.
С Китаем и Россией та ж
Политика без виз.
И не жалеют живота,
Дом строя на крови.

В начале века, победив
Соседей, свой в морях
Она порядок утвердит,
Бросая якоря.
Корею и Маньжчурию
Захватит, став сильней,
Чтоб во втором-то туре весь
Китай занять скорей.

У маленькой Японии
Амбиций целый воз.
Нужны ей территории –
Вот главный в чём вопрос.
И потому с Германией
В военный вступит блок,
С имперской обе манией.
Ну а каков итог?

Побиты и унижены,
Отброшены назад
И руки Штатам лижут лишь,
Боясь не то сказать.
Америка намеренно
Бьёт всех не в бровь, а в пах.
Но и её империю,
Как прошлые, ждёт крах!


Агрессор наказан

Китай – великая держава,
Что с древности седой стяжала
Сакральный титул Поднебесной.
Но время не стоит на месте.
Япония перехватила
Венок региональной силы
И начала войну с соседом,
Победы вкус едва отведав -
Империю Цин развалила,
Тайвань с Кореей отделила,
В костер войны гражданской бросит
Немало веток, если просят.
Всех Штаты в передел втянули,
Самим чтоб не достались пули,
А при разделе Сэм не против
Побольше взять себе без крови.

Но Штаты в Тихом океане
Господствовать хотели сами.
Пёрл-Харбор, базу военфлота,
Отбить японцам ох охота!
Со Штатами гремит разборка,
Итог её довольно горький,
Ведь Хиросиму с Нагасаки
Сожгут две бомбы в этой драке.
Две бомбы рвутся в устрашенье,
Но вот в последнее сраженье
С Квантунской армией что ж мчаться?
В живых всем хочется остаться.

Союз Советский, как известно,
Не стал задачу долго пестать,
За три недели выгнал свору
Вояк, согласно договору.
Весь северо-восток Китая,
Который ныне процветает,
Отвоевав у самураев
Подарим как кусочек рая.


Дьявольская кухня

1
- Идет война. Германский фронт
Опасен, только все равно
У внешних рубежей пока
Стоят советские войска.
Что нужно, чтобы победить,
Чтоб в случае войны разбить
Довольно сильного врага,
Чтоб не удариться в бега?
- Квантунской армии состав
Мы нарастили неспроста,
Вооружив ее до пят,
Чтоб не попятиться опять.
К тому же есть у нас сюрприз.
Ты киноленту посмотри,
Там на экране самолет
Уже готовится в полет.

Команда носит странный груз:
Есть бомбочка, как карапуз,
Есть как бидон для молока,
Уже покатая слегка.
Вот над равниною плывет,
Бросая бомбы, самолет.
В китайском городочке вдруг
Опрыскивают все вокруг…
Японских несколько солдат,
Но в их руках не автомат,
А распылители, и все
Дезинфицируют отсек.

- Ну как? – полковник руки трет. _
Бактерий настаёт черёд.
Не тронут городской скелет,
А ничего живого нет.
Но чтоб так было, господа,
Нужна особая еда.

2
В ад по дороге напрямик
Спешит закрытый грузовик.
В нем «мясо» движется к столу,
Где дьявол в руки взял иглу.
Китайцы, русские, монгол.
Различны возраст, лик и пол,
Но все в наручниках тугих.
Не убежать! Сильны враги.

Сначала будут, как крольчат,
Откармливать, чтоб откачать
Потом их кровь иль у живых
Все органы изъять, увы.
Здесь жарят, парят и дробят,
Морозят взрослых и ребят.
И многократно облучат,
Чтоб труп палач мог изучать.
Да, в зоне ждет их столько мук,
Что не представить никому.
А главная – от блох и мух
Чумных здесь испускают дух.

3
Когда б советские войска
Не шли тараном на закат,
То кухня адская сейчас
Уже лишила б жизни нас.
И рядом страны тоже вдруг
Познали б ужас этих мук.
А грызуны б уже несли
Смерть в разные концы Земли.

Достойны казни лютой все,
Кто дьявольский берег посев.
Всемирной вскормлен был войной
Зверь, не стоявший за ценой.
Но дьявол, как ни странно, жив.
Остры по-прежнему ножи.
В Японии и в Штатах вновь
Вином пьянит кого-то кровь.


Посланцы Приморья
Л.Т. Рыжовой, бывшей медсестре 314 эвакогоспиталя, посвящается

Наш город степной комсомольскою стройкой
Стал сразу же после войны –
Приехал народец горячий и стойкий
Со всех уголочков страны.
И мне часто в мае приносит сюрпризы
Волна неожиданных встреч,
Лишь только начну о зигзагах я жизни
Вести с ветеранами речь.

Хасан, Халхин-Гол, голубое Приморье.
В соседях Корея, Китай.
На западе высятся Черные горы,
С востока глядит самурай.
Красивейший край с уникальной природой
Сегодня встает на крыло.
Ещё в 90-тых немало народу
Оттуда за счастьем ушло.

А этой участнице битв с самураем
Сейчас девяносто аж пять!
Она промывала кровавые раны
Доставленных с фронта ребят.
Тот запах карболки, и йода и гноя
Еще не забыт до сих пор.
И снова о раненых этих героях,
Волнуясь, ведёт разговор.

В войну с 41-го по 45-тый
Был госпиталь словно курорт,
И здесь долечившись, спешили ребята
Обратно на западный фронт.
Но многих оставят, идти в наступленье
Им здесь предстояло тогда.
Хоть молниеносным был штурм укреплений,
Но не обошлось без вреда.

Их госпиталь прифронтовой был однажды
Подорван японцем в ночи.
И видит она: дом горит двухэтажный.
И слышит, как кто-то кричит.
И снова носилки, повязки и стоны.
«Сестричка, - зовут, - помоги!»
За земли Приморья пусть не миллионы,
Но многие все ж полегли.

Сегодня на саммит во Владивостоке
Съезжается много гостей.
Да, будут, наверное, и кривотолки,
Но больше приятных вестей.
Мы видим там лица различных правительств,
Их цель - укрепление уз.
Инвесторы, планы совместных строительств,
Могучий восточный союз.

Курилы и юг Сахалина не прочь бы
Япония снова отнять,
Но мы в тех местах и надолго, и прочно.
И чья-то живет там родня.
Героям поклон наш и присно, и ныне,
Я слышу их голос живой
И вновь преклоняюсь пред теми, кто вынес
Всю тяжесть войны мировой. 


3-Е СЕНТЯБРЯ
Д.К. Логинову и другим, ветеранам войны с Японией, посвящается

Откатчик, бригадир и мастер -
Этапы мирного пути.
Огнеупорной, твердой масти
Тот фронтовик, как ни крути.
Сейчас конечно к ветерану
Приходят правнуки уже,
Им говорит он не о ранах,
А о японском рубеже.

1
Год 45-ый. У границы
Пока таимся в темноте.
Аргунь туманами дымится –
Поменьше будет, знать, потерь,
Наверняка ведь мы не знали
Всей численности ближних войск,
Разведкою их не пугали,
Не разрослась чтоб  фронтом горсть.
Явились без артподготовки,
Чтоб бить врасплох наверняка.
Нас, наши танки и винтовки
Укроет бережно река.
Нам нужно в тыл зайти и с ходу
Разбить японские войска.
Нас здесь не ждут, и непогода
Играет на руку пока.
По бездорожью, по болотам,
На реках возводя мосты,
Взрывая скалы, шла пехота
На неприступные хребты.
Смотрел солдат на эти горы,
На гордый профиль голых скал,
Чесал затылок он, а вскоре
Лез вверх иль технику спускал.
В такую слякоть, в непогоду
Смогли твердыню покорить,
Хребет Хингальский взяли сходу,
Суворовский марш повторив.

2
Был Дмитрий в минометной роте,
Тащить непросто миномет -
Навьючив лошадей, с пехотой
Шли мощным натиском вперед!
И треск ручного пулемета
Солдата выручит не раз.
Война – особая работа,
А эта – высший пилотаж!
Танкисты впереди летели,
И летчики бомбили тыл.
И минометчики поспели –
За все японец получил.
Но мощные их укрепленья
Все ж обтекали: дорог час,
Стремительное наступленье
Победоноснее для нас.

3
Вдоль полотна железной ветки
Шли в наступление войска,
Порою наседая крепко,
Порою постреляв слегка.
Хоть и крепки, не устояли
Хайлар, Чжаланьтунь, Цицинар.
Забудется теперь едва ли
Наш неожиданный удар.
2-го сентября подписан
Русско-японский договор.
Короче стал погибших список,
Но мы их помним до сих пор.
Конфликты будут неизбежно,
Меняется баланс всех сил,
А потому Солдат, как прежде,
В чести особой на Руси.

4
Японцы сильных уважают
И помнят результат войны,
Не будут и давить на жалость,
Пусть даже и обречены.
Вновь вспомнил ветеран, сдаваясь,
И в плен японцы гордо шли,
Они неплохо воевали,
Но победить нас не смогли.
И мы их тоже уважали,
Не причиняли им вреда.
Конечно же, разоружали,
Но не глумились никогда.
Они работали на совесть
У нас в Хабаровском краю,
И шли в барак, не беспокоясь.
Коль норму выполнят свою.
Теперь с японцами мы дружим,
Захороненья бережём.
Но глаз да глаз за ними нужен,
Преданье прошлых лет свежо.

5
Политы кровью те дороги,
Что привели к концу войны.
Но 3-е сентября немногим
Известно, а ведь знать должны,
Что самой доблестно-успешной
Была с Японией война,
И если бы не марш наш спешный,
То дольше длилась бы она.
Успели бы японцы опыт
Закончить, чтобы в край любой
Бактерий смертоносных стопы
Обрушить в чреве мощных бомб.
Успели б атомную бомбу
И испытать, и применить.
А вот теперь-то по любому
В войну не ввяжутся они.
Да, 3-е сентября напрасно
Не стал днем праздничным у нас,
Хоть в День Победы – это ясно –
Без слез ты не отыщешь глаз.
И все ж Вторая мировая
Тянулась бы и год, и два,
Коль наша сила боевая
Так не смогла б атаковать!


Приближая общую победу
В.Ф. Евдокимову, ветерану Аккермановского рудника и ветерану  войны с Японией, дошедшему до Порт-Артура

1
Серое небо на землю упало
Мокрой холодной стеной.
В струях дождя все село утопало
В этот набег проливной.
Но весь народ достоял до победы
Под плотной сенью зонтов,
Крепче держа дорогие портреты
И пламя майских цветов.
Памятник мужеству фронта и тыла
Здесь открывали для нас.
Только солдата в тот час уводила
В дали, как в яви, война.

2
Владимир вспомнил, как к границе
Три месяца шли по пескам,
Мечтая ключевой водицы
Напиться, только ни глотка
Порою в рот не попадало,
А солнце насмерть бьет подчас.
Но технику, что застревала,
Тянуть пришлось, как тягачам.
И вот Тамцаг-Булагский выступ,
Недалеко аэродром.
К границе части наши вышли,
Чтоб наступленья грянул гром.
Еще с ночи разведотряды
В тиши границу перешли,
Сориентироваться надо,
Чем встретить нас враги смогли б.
В  четыре тридцать самолеты
Взлетели, танки взяли старт.
Пошла родимая пехота
К подножью мощного хребта.
Вот первых выстрелов раскаты
Послышались на острие
И стихли – видно слабовата
Защита самураев здесь.

Но с первых километров там же
Пришлось нам все же попотеть,
В болотных топях даже танки
По грудь застряли кое-где.
Подняв свой автомат повыше,
Смотря вперед, а не назад,
Давая бой безмерной жиже,
Сквозь новый ад пошел солдат.
Но, наконец, река блеснула –
Все баки, фляги подставляй!
Жаль, что стеклянная посуда
Так билась, брызгами делясь.
Чтоб взять быстрей укрепрайоны,
Бетонных казематов бронь,
То шли на штурм их батальоны,
То обтекали с трех сторон.
Очнулись самураи все же,
На левом фланге шебуршат –
Знать, контратаку выслать может,
В броню одет, Халун-Ашан.
Да, этот бой Владимир помнит.
В атаку враг пошел, крича,
Себя ль подбадривал он с помпой,
Иль нас хотел бы застращать?
Артиллеристы не дремали,
И бомбы летчики несли.
Совместно с танковой бригадой
Стрелки на вражий УР пошли.
Победа тяжело досталась,
Немало полегло парней.
Владимир сдержит вздох усталый,
Припомнив быль далеких дней…

Но ближе все стеной горбатой
Вставал, ощерившись, Хинган.
«Ну что, соколики солдаты,
Возьмем врага да на рога?»
И там, где нет тропинок вовсе,
На приступ этих голых скал
Не взвод полез, как к черту в гости,
А армии катился вал.
На перевалах самураи
Пытались дать порой отпор,
Но с удивлением взирали
На то громады диких гор.
Нас здесь увидеть кто же мыслил,
Такою защищен стеной?!
Но наш солдат любые выси
Возьмет, коль нужно, все равно!
И даже выйдя на равнину,
Вновь удивились: как же так?
Не видно силы исполина,
Лишь кое-где безумен враг.
Не подчиняются приказам,
Идут на смерть и там и тут.
Хотя понятно было сразу:
Квантунской армии капут.

Разгромный счет второго тура:
За Халхин-Гол летят голы,
С победою до Порт-Артура
Дошли советские орлы.
Мы встали твердою ногою
Тогда на грозном пятачке.
Жаль, времечко теперь другое,
И Порт-Артур вновь вдалеке.

3
Плакало небо о тех, кто когда-то
Пал от Отчизны вдали.
Сколько преград одолели солдаты,
Но до победы дошли.
Их согревало тепло этой малой
Родины, жен и родни.
В битве с врагом тылу тоже досталось –
Всем не забыть эти дни!
У обелиска цветы полыхают,
У обелиска салют.
Лица ушедших хранит наша память,
Внуки на смену встают.
Смотрят на памятник и ветераны,
Слезы струятся из глаз.
Как маяки, вновь сияют награды
Тех, кто сражался на нас.


***

В беде друзей не оставляют.
Вот СССР в последний бой
И шел, себя тем прославляя,
И верен дружбе фронтовой.
Помог монголам и корейцам
Колониальный сбросить гнет
И на соседа опереться,
Чтоб смело двигаться вперед.
И для Китая не жалел он
Ни техники, ни средств и смог
От Штатов оградить умело
Тот азиатский уголок.
Впервые здесь столкнуться лбами
С американцами должны,
Прозрачней были чтоб меж нами
Границы сфер для всех видны.
И до сих пор войны холодной
Горячий пепел не остыл.
Хоть примирения флаг поднят,
Не восстановлены мосты.
Но вспомнят пусть американцы
Наш удивительный блицкриг,
Когда мы с наци шли сражаться
За всех и даже вместо них.
Немало звездочек армейских
Там над могилами горят,
До Порт-Артура повсеместно
О нашей славе говорят.


Пора извлечь уроки

Год 45-й, август.
С Японией война.
Под нашим красным флагом
Китая часть видна,
И в Северной Корее
Советские войска.
Мы воевать умеем,
Но пятимся слегка.
Побольше миллиона
Зарыто в тех краях –
Советские знамена
Должны бы там сиять.
Но мы ушли, оставив
Советников лишь горсть.
А Штаты наседали,
Военную взяв трость.

В войне гражданской встали
В сторонке мы тогда,
Шанс чанкайшистам дали
Брать с ходу города
Маньчжурии, где НОА
Без нас жива едва.
А потому нам снова
Пришлось там воевать,
Но как-то очень скрытно,
Боясь схлестнуться здесь
Со Штатами открыто,
В войну по горло влезть.
И новые потери.
Когда ж наверняка
Уроки в самом деле
Мы будем извлекать?

Да, сколько раз позднее,
Победу одержав,
Встать прочно не сумеем
На дальних рубежах!
И в Сирии сегодня,
Хоть мы вошли туда,
Не сдать бы Штатам вожжи
На долгие года.
Какой «порядок» будет,
Понять не всем дано,
Но кровожадных судей
Осудят все равно.
Союзникам мы рады
В борьбе с всемирным злом.
Но одолеть преграды
Все ж будет тяжело.


***

В чём причина конфликта,
Что искрит и сейчас?
Мы честны и открыты,
Но всё валят на нас:
Мол, угроза мы миру
С незапамятных дней,
Ведь не раз вместо пира
Обезглавлен был змей.

С Божьей помощью били
Всех врагов мы своих..
Коль грешны, то винились.
Но грешны не одни.
А на нас всею сворой
Наседают всегда.
И вокруг столько ора
Про безмерную даль.

«Ах, какая большая!
Ну, за что ей одной
Всё от края до края
Было богом дано?»
Да за то, что народы
Все у нас наравне
И встаём рядом грозно
В самой тяжкой войне!

А чуть что, так Европа
Сразу к нам: «Помоги!
Может зверь всех нас слопать,
Мы тебе не враги».
Русь прощала обиды -
И повержен был тать.
Но отнюдь не для вида
Моськи лают опять.

Пентагон и подавно,
Не стыдясь, утверждал
Что победой он давней
Хвост нацизму прижал.
Под конец…ненадолго…
А теперь распушил,
Чтоб фашистам до Волги
«Дранг» помочь совершить.

Но святую Победу
Им у нас не отнять!
И сегодня, как деды,
Честь должны отстоять
В «точках» тех, что поближе,
И в далёких краях.
От Курил до Парижа
Обезвредим мы яд!


2. ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРЕДЕЛ

***

Не утихает в нас эхо войны,
Болью прошедшего мы крещены.
Я, тем солдатам идя поклониться,
Ленту Георгия вставлю в петлицу.

Время, как быстрая речка, течет –
Вот и к другому огню нас влечет,
Танк шар земной где от бед заслоняет
И от России врагов отгоняет.

Славою предков безмерно горды,
Новых защитников встали ряды.
Сердце моё на мгновенье замрёт.
Что эту поросль отважную ждёт?


За передел, за власть, за беспредел

Лишь только мировой потух пожар,
Война раздула потихоньку жар.
Китай, Лаос, Корея и Вьетнам –
Со Штатами пришлось там биться нам.

За передел, за власть, за беспредел
Америка немало пустит стрел,
Покажет миру бомбу в кулаке,
Чтоб знали все, тягаться трудно с кем.

Подкосит наш Союз – и рухнет он,
Бактерией развала заражен.
Добились Штаты цели, только вдруг
Россия знамя выхватит из рук.

И вновь война с темна и дотемна,
Везде, во всем печать ее видна.
И даже спорт заложником вдруг стал
Политики, где правит криминал.

Всегда найдется кучка воротил,
Зажечь чтоб вновь потушенный фитиль.
Пока есть прибыль, будут воевать.
А значит, не приходится зевать.


Глубинная волна

Когда «холодная война»,
Как та глубинная волна,
Возникла, чтобы ей под стать
9-ым валом вскоре стать?

О, это длительный процесс!
Но до войны, верша прогресс,
Растили Штаты капитал,
Не претендуя на места.
Кредиты ж тем, кто вдруг тонул
И даже близок был ко дну,
Их сверхграбительский процент
Поставит многих под прицел.

И лишь Союз всё портит кровь.
Он выиграет все равно,
Надеясь только на себя,
Хоть много положил ребят.
Дойдёт один, как исполин,
И до Германской он земли.
Пора бы западным войскам
Фашистов потрепать слегка.

Союзников своих не раз
СССР от краха спас,
Они ж откроют фронт второй,
Когда делить пора пирог.
Берлин в три четверти, как пёс,
На нашу зону вздёрнул нос
И вскоре кость, а не пинок
Он получить за службу смог.

Во глубине, во глубине
Всё ширилось, волна к волне,
Теченье против СССР,
А управлял теченьем Сэм.
Он властелином мира стать
Мечтал, конечно, неспроста:
И атомная бомба есть,
И подданных уже не счесть.


Английский след

Был Май, цвела в сердцах весна,
А Штатам было не до сна,
Чужой триумф им как позор –
И затуманен злобой взор.
Японцев превращая в тень,
Две бомбы, будто в судный день,
Одну бросают за другой,
Всем атомной грозя пургой.
И все ж пришлось просить Союз:
Своих солдат пошлет он пусть
В бою последнем грудью лечь,
Американцев чтоб сберечь.
Теперь забыли, сколько раз
Союз союзников всех спас,
А, может, стыдно вспоминать,
Кому тогда сдалась война.

Японцев мы с материка
Смели в два счета на века,
Но Западу не по нутру
Смотреть на сильную игру.
Уинстон Черчилль так давно
Мечтал Союз ослабить, но
Не удавалось всё никак
Все силы сжать в один кулак.
А вот теперь уже пора,
Другая быть должна игра:
Есть бомба – Штаты, знать, сильней.
А значит, новой быть войне!
Британия, как хитрый лис,
Стояла в глубине кулис,
Свой соблюдая интерес,
Интригами наполнив лес.
Стравить двух сильных игроков
Ей было, как всегда, легко.
Американский бык взыграл,
Победный чувствуя финал.
Как никогда, он смел сейчас:
Две тысячи военных баз
В различных странах приобрел,
И золотой запас при нем.
Речь в Фултоне войне даст старт,
И Трумэна совет не стар.
План Маршалла довольно прост,
Союз чтоб наш пустить в разнос.

Начнется гонка: кто сильней
И чье оружие мощней.
Не просто войн, а звездных войн
Послышится щемящий вой.
Развалят СЭВ, падет Союз.
Глобальный лидер сотней уст
Прославлен, но покоя нет,
Пока России льется свет.
Но не мечтайте, господа,
Нас разгромить раз навсегда!
Россию победить нельзя –
Мудрее к ней попасть в друзья!


США и НАТО

К концу войны не требуют
От чанкайшистов США
Быстрейшею победою
С японцем спор решать,
И сами янки справятся
(Есть бомбы злая новь) -
Готовят гоминдановцев
К войне гражданской вновь.
Но СССР вмешается –
И рухнет этот план.
Китай весь превращается
В просталинский анклав.
Какая территория
Потеряна уже!
И в бой идет теория
На новом вираже.

В Европе основной театр
Войны холодной был
Давно, и в русле нового
Течения не остыл.
Хитёр был Трумэн дьявольски,
Весь мир мечтал подмять –
В Европу подаяния
Текут день изо дня.
Диктует всем условия,
Вершит свой скорый суд.
И вскоре поголовье то
В стан НАТО заведут.
Здесь Англия и Франция,
Берлин, Брюссель и Рим
Уже не без кастрации
Пьют новых войн экстрим.

Войска американские
В Японии стоят
И вместе с НАТО каверзно
Японией рулят.
Товаров «стратегических»
Ввоз будет запрещен,
Мир социалистический
Был чтобы укрощен.
Китай с Кореей Северной
Хотят отвоевать,
Но у такого сервера
Нет права на права.
За все те преступления,
Что испытал народ,
Не судят, к сожалению,
Вояк преступный рой.

Ирак, Ливан, и Сирия,
И сколько их еще,
Где вместо изобилия
Лишь кровь рекой течет?
Любой стране-участнице,
Как видим до сих пор,
Участье в этих акциях -
Не слава, а позор.
Вокруг России свора та
Опять рвет поводки.
Отпор дадим мы ворогам,
Чтоб взвыли от тоски.


***

Я не видела рождение Китая
Как народной и подобной нам страны,
Я тогда ещё во чреве обитала,
А оттуда переделы не видны.
Помогала мне родиться врач отличный
В нашем маленьком и тихом городке
От столицы вдалеке и от границы,
А Китаю – СССР с мечом в руке.

И китайцы к нам учиться приезжали
То и дело, помню я живой поток,
И гурьбой стояли в нашем школьном зале
В этот праздничный и радостный денёк.
Мы для них плясали, пели и читали,
Каждый самый свой любимый выбрал стих.
А они в ответ всё больше лопотали,
Мал запас из русских слов пока у них.

Руки тоже их мозолистые помню,
Не чурались, видимо, труда.
О пожатиях их дружеских сегодня
Вдруг припомнилось не зря мне сквозь года.
На экране встречи и парады,
Общие учения у нас,
Мы в делах едины и во взглядах –
Встанем рядом в самый трудный час!

В нас немало общего недаром.
Что различны мы, пусть говорят.
Мы как братья в этом мире старом,
Дети одного мы Октября.
Хоть давно почил родитель этот
И другой у нас ориентир,
Мы хотим, на нашей чтоб планете
Был мир!


Согласно Договору

Над  территорией Китая
Американцы все летели,
Чтоб Гоминьдан и Юг Кореи
В войне «холодной» не сгорели,
Чтоб не вошли вслед за Китаем
В союз с Союзом, а остались
Верны Соединенным Штатам
Под их прикрытием крылатым.

Разведчик шел без опасений
В тот день поистине весенний,
Здесь, на краю Юго-Востока
Царить предполагал без срока.
Но вдруг его слегка тряхнуло,
Потом сильней – земля вильнула
И стала быстро приближаться.
Но с кем пришлось ему сражаться?

Не понял экипаж, что это
Советский летчик слал «приветы»,
Оспорив принцип безраздельный,
Строчил на высоте предельной.
Не ведали, что обратились
Китайцы к нашей летной силе -
И несколько здесь эскадрилий
Готовят срочно к бою крылья.

Здесь не Корея, между прочим,
Есть договор с Союзом прочный –
Открыто Штаты побоялись
Вступать в конфликт, но не отстали
Хоть дядя Сэм для Гоминьдана
Опустошал порой карманы,
Но выиграл Китай «всухую»
И укрепился, атакуя.

И до сих пор в районе этом,
Ни для кого в том нет секрета,
Не удалось пока что Штатам
Вернуть в свой стан всех азиатов.
Да, вопреки всем теоремам,
Китай мощнейшей стал системой.
Теперь Америке не спится:
Китайская угроза снится.


Китайские перевертыши

О первой делегации,
Приехавшей в Китай
С культурной бртской акцией,
Читаю неспроста.
Немало перевёртышей
В истории двух стран:
То крепнут, то вдруг свёрнуты
Попутные ветра.

В той схватке с чанкайшистами
Был Мао бы побит,
Когда бы не решил Союз
Помочь им победить.
И вот в ответ из уст его,
Сердца собой согрев,
Плетет узор искусная
Признательная речь:

«Китай – большая комната,
Мы в ней сейчас сидим.
А раньше, как вы помните,
Район всего один
Держали мы отчаянно,
Как спичек коробок».
И символ со значением
Положит в уголок.

Когда бы не вмешались мы,
Китайцев до сих пор
Прав и на жизнь лишали бы,
Суд чанкайшистов скор.
Америка с Японией
Хозяйничали б здесь
И грабили по полной бы
Китай ослабший весь.

Конечно, помогали мы
Тогда не просто так,
А чтобы меньше гадил нам,
Взорвав границу, враг.
А как переставали мы
Коровой дойной быть,
Китайцы не давали нам
Спокойно спать и жить.

Тот коробок стал коробом,
Китай теперь богат.
Да, мир мы ценим дорого,
И дружба дорога.
Но всех опаснее тот друг,
Что мыслит только брать.
Спасительный бросая круг,
Все ж укрепляйте рать!


***

Нас прорицатели стращают,
Войну с Китаем обещают.
Кто знает. Очень уж чревато
Все тайны выдать азиатам.
Но мы надеемся, что все же
Друг друга мы не уничтожим,
А будем мудро год за годом
Крепить и дружбу, и свободу.


***

Китаю помогли, Корее –
Со Штатами конфликт острее.
Война холодная морозит
И новые нам шлет угрозы.
Давно не правят коммунисты
В России, но в венце тернистом
Все ходим, будто виноваты,
Что властвовать мешаем Штатам.

А что Китай? Он, между прочим,
Социализм построил прочный,
Но с рыночной, то факт, основой,
Державой мощной стал он снова.
И нет претензии у Штатов
К его активам сверх богатым.
Вот нам бы в гонку на каноэ
Взять опыт сильных экономик.


Дымит фитиль

Война между Китаем и Японией
Была началом прошлой Мировой.
И вновь дуга меж ними, словно молния,
Ударить может искрой грозовой.
Вся территория Китая, как затеяли,
Была уже японскою почти.
И Штаты вновь Китай подмять хотели бы,
С Японией здесь денежки грести.

Китай построил новую конструкцию,
Тушил, как мог, дымящийся фитиль:
Не стал взимать с японцев контрибуцию,
Преступников военных отпустил.
Но рост его военного могущества,
Бум экономики и экспортный поток –
Для Штатов это просто пытка сущая,
И новой гонки начали виток.

Натравливают ястребов в правительстве,
Воинственной отравой напоив,
Конфликт им нужен здесь, а не строительство,
Чтоб дивиденды получать свои.
Надеется Америка, что стравит всех,
Ослабит, отсидевшись вдалеке.
У Третьей мировой другие правила:
Взрыв бомбы – и лишь тени на песке.


На грани атомной войны

В Китае Америка
Исподтишка
Кусала умеренно
Наши бока.
В Корее детали
Серьезней в сто раз:
И мы наступали,
И били там нас.

По 38-ой
Параллели стеной
С угрозой немой
Штык точил каждый свой
Там, где 45-ый
Нас разъединил,
Врагами заклятыми
Сделав в те дни.

Забыто содружество
Прошлой войны,
На новые ужасы
Обречены,
Две супердержавы
Решали вопрос:
Кому первым жало
Вонзить  «другу» в нос.

И КНДР,
Опираясь на нас,
Пустилась в карьер,
Ей победа нужна,
Чтоб юг полуострова
Отвоевать.
Но Штаты решили:
Тому не бывать.

ООН объявляет
Агрессором нас.
Все жарче пылает
В Корее война.
На Дальний Восток
Мы бросаем войска,
Чтоб силы исток
Заглушить на века.

И американцы
По СССР
Готовят в приказах
Ответный маневр.
Война эта атомной
Стать бы могла,
Когда б не ослабили
Мы удила.

Сегодня опять
Мир на грани войны.
Вновь кони храпят,
Фитили зажжены.
В пролив черноморский
Вошли корабли,
Чтоб НАТО и с моря
Бомбить нас могли.

Хоть новая бойня
 Съедает умы,
 Но только сегодня
 Агрессор не мы.
 Госдеп на Обаму
 Надавит сильней –
 И в новую драму
 Затянет парней.


***

Под грифом «секретно»
Лежали дела
Солдат, чьи в Корее
Остыли тела,
Кто южные наши
Крепил рубежи.
Живым, как и павшим,
С пятном белым жить.


Связист и разведчик

Военный, голодный
Год 42-ой,
Но строит здесь лодки
Резерв трудовой.
Нехватка в России
Рук так велика –
В шестнадцать Василий
Попал на Байкал.
Юнцом на ладони
Он виден был весь,
Мечтает о фронте,
Чтоб вдоволь поесть.
Призыв и казарма.
Но вплоть до отбоя
В учении жарко
От ближнего боя.

Стал снайпером лучшим,
Но вдруг поворот.
С Востока уж тучи
К нам ветер несет.
Совсем не случайно,
Тому не дивясь,
В Чите изучает
По рации связь.
Готовили в полк их
Особый теперь,
Чтоб в деле был толк
И поменьше потерь.
Полки под прикрытием
Наших «Катюш»
Японцев громили,
Он слышал их туш,
Но связь не растает
В жаре под огнем –
Звезда Золотая
Сияет на нем.

А дальше все грустно.
В войне с Чан Кайши
Он был в разведгруппе,
А там не дыши,
Не выдай себя
И вернуться сумей.
Но сколько ребят
Проглотил алчный змей!
В китайской земле
Много наших, солдат
Лежат близ границ
Без фамилий и дат.
Свои документы,
Награды – свой лик
Они в те моменты
Иметь не могли.
Терзали друг друга
Китайцы войной,
И снова по кругу
Волна за волной.
Пекин чуть не взяли
Войска Чан Кайши,
Но мы защищали
Столицу, решив,
Что сдать им придется
Без боя свой фронт,
Иначе значительней
Будет урон.

Василий в разведку
Уходит опять,
Стрелять будет метко,
Мосты подрывать.
А главное – сведенья
Передавать,
Чтоб легче мог Север
Вновь атаковать.
Случайно иль вычислить
Все же смогли,
Но только из выси
С напалмом пошли,
Как вороны хищные,
Бомб косяки –
Земля в пепелищах
С их злобной руки.
Здесь Штаты напалм
Применяли не раз,
И мух зараженных,
Токсины и газ.
Опробовав средства
И «крышу» ООН,
Введут во Вьетнаме
Убийства в закон.

Года неустанно
Все близятся к ста.
В День Армии славной
Награды достал.
Но нет за Корею
Средь них ни одной,
Что душу согрела б
Ему все равно.
Он вспомнил без глянца
Прорыва кошмар,
Где американцы
Свой выпустят пар.
Здесь на пораженье
Строчит пулемет.
Но из окруженья
Часть группы уйдет.

Да, их не спросили,
Хотят или нет,
Чтоб был у России
Корейский сосед
Совсем не враждебный,
Чтоб буфером стал –
За то, не за деньги,
И шли сквозь металл.
Конечно, другим бы
Решать все путем,
Ведь больше теряем,
Чем приобретем.
Цель даже благая
Враждебной страшней,
Когда посылаем
На смерть сыновей.

Открыл вновь Василий
Военный билет,
Где, как ни просили,
Но записи нет
Об этой далекой
И тайной войне.
«Вас не было там», -
Больно слышать вдвойне.


За сводкой новостей

Сын в Новотроицке живет,
Здесь домом стал ему завод.
А в Оренбурге не бывал,
Наверное, он года два.
Сын звал к себе, когда звонил.
Но как забыть былые дни,
Как бросить дом, что строил сам,
Звучат где близких голоса?!
Когда жива была жена,
То к внукам ездила она,
А он не мог, он все болел
С таких далеких жарких лет.
Теперь сын бросил все дела,
Тоска в дорогу позвала.
Стал немощным его отец –
Пора забрать бы наконец!

Смотрели ленту новостей
И обсуждали тон вестей.
Но вдруг ракета взмыла ввысь,
Как сверх опаснейший сюрприз.
Отец чуть вздрогнул… Не тотчас
Он начал длинный свой рассказ
О том, как много лет назад
Пришлось пройти корейский ад.
Он столько лет о том молчал,
Но догорит вот-вот свеча,
И жизни вешняя вода
Уходит в землю без следа.
50-е, война.
В руинах древняя страна,
Руками двух супердержав
Себя в клещах смертельных сжав.
Был полк в Китай переведен,
За «Север» драться должен он.
А с Юга Штаты и ООН
Диктуют странам свой закон.
В итоге все-таки ничья.
Но вот лежат его друзья
Не здесь, в родной земле, а там,
Где Порт-Артур былой в крестах.

- Послушать внукам бы рассказ, -
Сказал вдруг сын в который раз, -
Повестка старшему пришла,
А ведь судьба порою зла.
Ему бы выдержку твою,
Чтоб был бесстрашным он в бою,
Но чтобы зря не рисковал,
Когда накроет мощный вал.
Пусть он не летчик, но в десант
Попасть давно мечтает сам.
Спортсмен, разрядник, каратист,
С ним шутки злые не шути.
- Ну, хорошо, - сказал отец, -
Твой сын пока еще птенец,
Его орлом быть научу.
С тобою завтра полечу.


В ответ на угрозы

КНДР решил опять
В войну как будто поиграть,
Он бросил миру вызов вновь,
Забыв напалм, увечья, кровь.
В Корее Северной давно
От санкций в голове темно,
И дистрофия у детей,
Но блеск парадный у статей.
Здесь в честь вождей в 4-й раз
У спутников корейский глаз –
И новых санкций грозный вал
Завалит вскоре перевал.
Непостижимо то уму:
Зачем вгонять страну во тьму?
Зачем на целый мир бряцать
Началом страшного конца?

«Холодная» пошла война
Как сверхгорячая волна
По странам всем, где наш Союз
Крепил основы братских уз.
Решеньем красного Кремля
Совместной обороны для
Был Тоцкий выбран полигон,
Чтоб ядерный разнесся стон.
КНДР и КНР
Учились там на свой манер,
Чтоб в скором будущем создать
Свой щит на долгие года.
Опасность Третьей мировой
Дала программам тем отбой.
Войной чтоб не решали спор,
Вожди подпишут договор.

А в 90-х Клинтон был
Готов поднять земли столбы.
Начав войну с КНДР,
Остановил потерь размер.
С тех лет Корее Южной вновь
Рукою Штатов быть дано.
Вот и теперь войной грозят,
Хоть делать этого нельзя!
130 миллионов – вот
Какой итог нам выдает
Пророк один, а больше тех,
Кто говорит о пустоте.
Земля пуста иль вовсе нет
Планеты через пару лет?
Где бомбы гроздьями висят,
Там погибает в битве всяк.   


Ядерный кулак

Как же лихо флот ваш двинулся
К берегам КНДР!
Поучить хотели или же
Проучить на свой манер?
У Кореи этой Северной
Независимый настрой
И грозит, мол, неумеренно
Ядерной головкой рой.

А она лишь защищается,
Чтоб не слопал алчный зверь,
И серьёзно обещает вам
Цепь бессмысленных потерь.
Это же не Югославия
И не сдавшийся Ирак,
Вами подло обезглавленный, -
Это ядерный кулак!

Только слабых расчленяете,
Только слабым вы указ.
Что сильны мы, всем пеняете,
Беды, вроде, все от нас.
Да, отпор всегда получите,
Если будете наглеть!
Хватит бандитизму жгучему
Сеять войны на Земле!

Размечтались, как в Корейскую,
В ту кровавую войну,
Взять Пхеньян и весь прирезать чтоб
Полуостров в глубину.
Но, как пес побитый, пятится
Флот ваш, встретив вдруг отпор,
И теперь уже с опаскою
Нос в тот сунет коридор.

Ну а если, как корейцы, все
Свой покажут вам кулак,
Будет ведь не до агрессии,
Сохранить свой дом бы как…
Да, со сворой оголтелою
Нужно так вести дела,
Чтоб ракета вслед летела бы
И везде достать могла.


Силовой сценарий

Провоцирует отит
Мания величия.
Вновь решили «мир спасти»
Деспоты двуличные.
Мол, в борьбе с КНДР,
С ядерной угрозою,
И Приморский наш удел
Высечь вправе розгами,
Будут, мол, досмотр вести
Всех судов в экваторе,
И никто не запретит
Приглушать слух ватою.

Что другие говорят,
Штатам то до лампочки.
Ностальгируют же зря
По закрытой лавочке:
И Россия в рост пошла,
И Европа косится,
И Китай за звёздный флаг
Воевать не бросится.
Но привычку наглым быть
И давить всех силою,
Видимо, не истребить,
Не грозя могилою.

В Сирии не получив
Должного отмщения,
Пентагон теперь кричит
Нам о нападении.
Мы не трогаем пока
Никого без повода,
Но достать издалека
Сможем злого овода.
Велика войны цена:
Мир покроет язвами.
Силовой сценарий нам
Лучше не навязывать!


Корейская проблема

Появились две Кореи
По известной параллели
С самых первых дней победных
Над японским злым соседом.
Штаты тут же поспешили,
Отобрать у нас решили
Полуостров весь, из друга
Превратившись вдруг в хапугу.

Но ничья здесь получилась,
И Корея разделилась.
И напичкана граница
Смертью, как отравой пицца.
Мы ушли довольно скоро.
И хотя по договору
Быть Корее бы единой,
Но другая здесь картина.

Мёртвая у янки хватка,
«Помощь» их всегда чревата.
Как в Японии, тут базы
На Россию косят глазом.
Корабли стоят в дозоре,
От «учений» пенит море.
И безвольно смотрят страны
На пирата океанов.

Может быть, корейцам снится
Вся Корея без границы.
Но не так, как супостатам –
Агрессивным этим Штатам.
Всё мечтают, как циклопы,
Север тоже вскоре слопать,
Властвовать чтоб безраздельно
До России сопредельной.

Только время быстротечно,
Кабала не будет вечной,
Части двух Корей срастутся
Без войны и революций.
Весь вопрос лишь в том, как скоро
Юг потушит пламя спора,
Чтоб страною стать единой
И вдвойне непобедимой.


Атомный монстр

Что делает власть с человеком
И с целой страною, когда
Нажатием кнопки навеки
Стереть могут вмиг города,
Весь мир в страх вогнать, чтоб дрожали
От явной угрозы такой
И чтоб  больше не возражали,
Хоть кровь рядом льётся рекой.

И Трумэн, вначале спокойный,
Взорвётся как будто бы сам,
Лишь бомбу получит, разбойный
Он план в ноябре подписал.
Монстр рвался стать главным атлетом,
Союз смять теперь не слабо –
На двадцать крупнейших объектов
Нацелены сотни сверхбомб.

Курчатов возглавил работу,
А Берия – жёсткий контроль.
Но Штаты с чужих разработок
Быстрей взяли ядерный трон.
И чтобы со Сталиным резче
Вершить передел всей земли,
В Японии ядерным срезом
Два города монстр развалил.

Был Трумэн уверен: лет десять
Нам Штаты ещё догонять.
Но вскоре и мы, хоть с поддержкой,
Того оседлали коня.
И вновь паритет, им обидно -
Война тут всерьёз началась.
Холодная? Что-то не видно
В тех «точках», где кровь пролилась.

И сколько их было, тех «точек»?!
Но всё же хватило ума,
Чтоб нашу планету досрочно
Во льды не одела зима!
Так что же теперь безрассудно
О новой войне монстр кричит?
На общем и тонущем судне
Власть только бездонных пучин.
Май 2017

В ядерной обороне
Светлой памяти Виктора Шемякина, ветерана подразделений особого риска и поэта, посвящается

Работал он на комбинате,
Как спец в Корею послан был,
Но до последних дней о дате
Учений Тоцких не забыл.
Не мог он позабыть о взрыве,
Когда взметнулась вверх земля
И гриб повис, как над обрывом,
Где Смерть решила погулять.
И в Хиросиме с Нагасаки,
Ожоги стронция свежи,
Там вымерли тогда собаки
И замерла надолго жизнь.
Но Хиросиму враг ужалил,
Потешился там бомбой всласть,
А здесь над краем надругалась
Своя, «народнейшая» власть.

Проверили расчет, икая,
Каких потерь не избежит
В Германии земля такая ж,
Коль бомбой этой «удружить».
Проверили и ужаснулись,
А вот назад дороги нет.
Лишь за себя теперь волнуясь,
Закроют факт на много лет.
Сквозь эпицентр волной солдаты
Пошли, приказу подчинясь,
Как будто в чем-то виноваты,
Судьбу жестокую кляня.
Лежал тогда он «в обороне»,
Но перепало и ему.
За четверть века, друга кроме,
Не поверял тайн никому.

Как тело ныло, разлагаясь!
Букет болезней только рос.
Пройти, себя превозмогая,
По всем инстанциям пришлось.
Но в сорок уж зубов не стало,
И ног обеих тоже нет,
А он не сдался и устало
Не проклинал за то весь свет.
Писал стихи о васильковых
Пожарах, о лугах в росе,
Он стряхивал с души оковы
На этой светлой полосе.

От неизбежности разлуки
В стихах лечил он сам себя,
Просил простить за то, что муки
Делила с ним его семья.
Не угасить хоть в сердце боли,
Но он крепился все равно
И землю называл святою,
Где выполнил бы долг свой вновь.
Да, чистоту свою и силу
Душа явила под грозой -
Останется он для России
«Невысыхающей слезой»!


Тоцкий взрыв

Вот и все. Оградка, крест.
Ты ушел из этих мест,
Чтоб душой лишь сквозь года
Возвратился навсегда.

Облака плывут вдали,
Как большие корабли.
Сверху ты, как рулевой.
Видишь край родимый свой.
Речка светлая, луга,
Золотистые стога –
Все, как в детстве. Вспомнишь дом,
Маму в фартуке, с ведром.
И мальчонка скачет к ней
На тростиночке-коне.
Крепко держит мальчуган
Свой игрушечный наган,
Молока попьет - и снова
В страхе куры и корова.
Гуси злобно зашипят –
Им достанется опять.
Ах, война! Уж сколько лет
Тянется твой мрачный след!

Вдруг в деревню зачастили
Люди в форме, известили,
Что ученья будут рядом
С применением снарядов.
Всем советовали щели
Укреплять, чтоб уцелели.
Как в войну, но только людям
Не сказали, что здесь будет.
Помнишь ты тот страшный день.
Вспыхнул в небе взрыв. И тень
Прочь бежала от огня,
Что слепил и догонял.
Жаром вдруг на вас дохнуло
И с сарая словно сдуло,
И взметнулось пламя выше
Над соломенною крышей.
Ссадин вы не замечали.
Лишь от ужаса кричали.
Мать в охапку вас сгребла,
В щель обратно принесла.
Под названием «Снежок»
На леса и на лужок
Пепел атомный летел
Шквалом смертоносных стрел.
Черный гриб на тонкой ножке
Постоял еще немножко,
Шляпу снял и вдаль понес
На леса и на покос.
На деревни, города
Атомная шла беда.
И никто тогда не знал,
Чем тот гриб всем угрожал.

От деревни три двора
Уж осталось, детвора
Здесь не скачет, не резвится,
И дорога не пылится.
Край цветущий, край богатый
И ни в чем не виноватый,
Атомным крестом распят,
И не сдвинуть время вспять!
Только кладбище все шире
Разрастается, спят с миром
Здесь родители и дети,
Что попали в чьи-то сети.
Вот и ты, мой дорогой,
В гроб уже одной ногой
В день тот встал со всеми вместе,
Словно жертва чьей-то мести.
Что с того, что пятьдесят
Прожил лет ты, все снеся?
Лишь скитался по больницам
И в деревне, и в столице.
Тысяч шестьдесят, как ты,
С поднебесной высоты
Смотрят вниз и не поймут,
Как там люди всё живут.

Речка светлая, луга,
Золотистые стога
Словно горькие калеки,
Смерти след на всем навеки.
Бросить бомбу на врага,
Если жизнь не дорога,
Все равно сейчас, что рядом, -
Всех накроет этим адом.
Но в своей родной стране
Бомбы рвать, осатанев,
В самой людном, щедром крае:
Дел чудовищней не знаю!
И об этой-то стране,
Плачет кто-то, как во сне.
Слава богу! Он нас спас
И отсрочил смертный час!
Вот и все. Оградка, крест.
Ты ушел из этих мест,
Чтоб душой лишь сквозь года
Возвратился навсегда


Атомный след

Черная туча, плывя над землей,
Сеяла смерть облученной золой.
Там, где прошла она, даже трава
Стала отравой, заметной едва.
Так же сады по весне зацвели,
Так же леса шелестели вдали,
Даже крупнее там ягоды стали.
Ну, а грибы с полведра вырастали.
Люди, как прежде, доили коров.
Люди, как прежде, крепили свой кров.
Только зловещим зеленым огнем
Тлели дрова, принесенные в дом.

Выросла очередь сразу к врачам,
Но все врачи о причине молчат,
Выпишут, что подешевле, - все рады,
Что слишком много им тратить не надо.
Кто тех врачей за молчанье осудит?
Делом секретным был опыт на людях.
Шила в мешке все же не утаишь.
Только вот ты уж в могиле лежишь.
Все Оренбуржье, а, может, и Волга –
Зона смертельного риска надолго!
И в Новотроицк мой с разных сторон
Тот погребальный доносится звон.
Тоцк и Елшанка, Грачевка, Сорочинск
Краткую жизнь моим внукам пророчат.
Свахи с одной стороны и с другой
В гроб уже встали одною ногой.
Да и сама я уже на краю
С тем же букетом в смятенье стою.
Атомный спрут подползая, съедает.
Сердце болит и за близких страдает.

Тех, кто уехал и корни пустил
Где-то в других городах на Руси,
Много. В потомках их ядерный след
Тоже гореть будет тысячу лет.
Видимо, близится общий конец.
Будь милосерден, спаси нас, Творец,
Дай людям разум разрушить тот след,
Дети и внуки чтоб жили сто лет!


Дикий зверь

Он был диким, сильным, злобным.
Но как будто укрощён.
В клетке, как на месте лобном,
Ток из лап его течёт.
А вояки были б рады
Зверя выпустить совсем.
А кому потом награды
Получать? Погибнем все.

Мирный атом нам на пользу.
Но не стоит забывать,
Что он рано или поздно
Может прутья разорвать.
Сколько раз уже случалось:
Дрессировщиков лихих
Ждал конец весьма печальный
За какие-то грехи.

Только Три-Майл-Айленд больше
Напугал, чем навредил,
А Чернобыль всею мощью
На планете наследил.
Фукуяма – это тот же
Ядерной породы зверь.
И не может не тревожить
Список ядерных потерь.


Боль Чернобыля
Л.В. Артамоновой посвящается

Наш Новотроицк в общей связке
Чернобыльскую носит боль,
И лишь сейчас предать огласке
Все можем, что дано судьбой.
Здесь вам рассказ одной знакомой
Я, не тая, перескажу.
«Сижу на лавке возле дома
И паутиночку вяжу.
Идет соседка мимо, плачет:
В командировку ей лететь.
Но вот какая незадача:
Оставить малых с кем детей?
- Давай я за тебя поеду, -
Вдруг говорю я сгоряча,
Не ведая, какие беды
Там поджидают всех сейчас.
Билет и документы дали.
Пятнадцать в списке человек.
Но нам ни слова не сказали,
Что будем мечены навек.

До Киева мы долетели.
Потом зачем-то много раз,
Как в смертоносной карусели,
Все пересаживали нас.
Пятиэтажка нежилая.
Пыль, хлам. Но так устали мы,
Что одного сейчас желали:
На койку рухнуть, хоть средь тьмы.
Лишь отключила я сознанье,
Но вдруг нас подняли опять,
Дозиметристы с опозданьем
Фон стали срочно измерять.
Конечно, доза запредельна –
И начинается кино:
Нас выселяют, чтобы сделать
То, что им сделать бы давно.

Нам отоспаться все же дали.
И вот по узкой полосе
Идем в столовую вдоль зданий,
Где аист вдруг на крышу сел.
Полоску моют-промывают,
Вода стекает в желобки.
Мы с удивленьем понимаем,
Как клещи дозы велики.
Здесь голо, пусто и безлюдно.
Весь город, будто бы мертвец,
В печали черной, беспробудной
Затих, свой чувствуя конец.
И мы идем, как на закланье,
И тихо в нас вползает страх.
Но воскресают по незнанью,
Открыв дверь школы, повара.

Столовую, где предстояло
Кормить приехавших поток,
Мы мыли, драили сначала
Дня три, чтоб выгнать изотоп.
Нет ни спецовок, ни перчаток,
Противогазы не для нас –
И облучались все девчата
Без счета, многих нет сейчас.
Вставать должны часа в четыре,
Все вымыть, вычистить, сварить.
Врачи стоят, как конвоиры.
Кормили за день раза три.
Дозиметристы фон измерят
И нас заставят вновь и вновь
Пыль в помещении, уж сером,
Смывать повсюду же до основ.

Все впитывало наше тело,
Халат, косынка не заслон –
Вот мы и мылись то и дело,
Как в Африке уставший слон.
А все равно в нас атом черный
Вонзался, будто бы картечь,
А мы несли свой крест покорно,
Не знали ведь, какой в нем смерч.
Девчонки даже умудрились
Там побывать, где эпицентр,
И этим вот потом хвалились,
Как будто в смерти жизни цель.
У большинства же и до «дома»
Идти в ночь не хватало сил,
И ночевали тут же, скромно,
Свет, наконец-то, погасив».

Рассказ окончен, но в молчанье
Таится горечь тяжких лет,
Ведь многих, кто был с ней вначале,
Давно уже на свете нет.
Она жива, но только все же
Терзает боль порой до слез,
Воспоминания тревожат,
И нет ответа на вопрос:
Как допустили катастрофу?
И почему же каждый раз
Простых людей, не как в Европе,
Не берегут, увы, у нас?


Дозиметрист
Светлой памяти В.В. Давыдова, чернобыльца,  машиниста вагоноопрокидывателя на «Уральской Стали», посвящается

Не зарастают колеи
Тех, кто спасал и нас.
Сижу в гостях я у семьи
И слушаю рассказ.
Здесь дух его еще живет
И этот дом хранит.
Все кажется: вот-вот войдет
Он, как в былые дни,
Но не измученно больной
С печальным блеском глаз,
А дочернобыльский, живой,
К беседе вот как раз.
Подшить ли валенки иль что
Приладить, починить
Он всем всегда помочь готов –
Все память сохранит.
А как он брался за ремонт,
С каким живым огнем!
А как в саду работал он,
Души не чаял в нем.
Сынам во всем примером был,
И скромен, и велик.
И если б ни удар судьбы,
То не сгорел бы вмиг.

Родился в Тоцких лагерях,
Где года через два
Безжалостно волна-заря
Прошлась по головам.
Когда ужасный черный «гриб»
Нес смерть во все концы,
В траву легли. Но он парил –
И щурились мальцы.
Да и служил Владимир там,
Где вход другим закрыт,
О чем молчать должны уста,
Конечно, до поры.
Челябинских закрытых зон
Немало до сих пор,
Но их опасный очень фон –
Отдельный разговор.
Приехал в город из села
И металлургом стал,
Его дорожка привела
Туда, где царь – металл.
На коксохиме – машинист,
А в хлебную страду
Десяток лет, как тракторист
Средь лучших на виду.

Повестка: сборы в декабре,
Да в Тоцких лагерях.
Вот радости-то было где!
Глаза огнем горят.
А про Чернобыль ни гу-гу,
Никто из них не знал,
Что не условному врагу
Отпор дает страна.
Дозиметрист. На главный блок
Их возят каждый день,
И сразу он увидеть мог,
Что всюду смерти тень.
Холодная идет война,
Кого уж тут винить?!
Но ведь до самого темна
Работали они
Без средств защиты, и обед
Сюда же им везли.
За месяцы смердящий след
В них атом напылил.
И спали вовсе не вдали
От чудища, что рос,
Четырнадцать км. земли
Гнетут волной угроз.
Палатка не спасет и дом,
Где зараженный лес
Зловещим светится огнем
В печурке, словно бес.

А дальше что? Да ничего,
Хоть голова трещит,
Да так, что ты хоть волком вой,
Но тело все ж тащи,
Ведь третьей группы инвалид
Трудиться должен был,
Пускай инфаркт, пусть все болит,
Пусть кровь как вязкий ил.
Когда совсем уж никуда
Не в силах стал идти,
Вторую дали, но беда
Уж не дает спастись.
И он все чаще молча шел
На битву века вновь
С дозиметром и ждал щелчок –
Иного не дано.
Чернобыль силушку забрал
И жизнь укоротил.
Поехал бы, когда бы знал,
Что там исток могил?
Конечно, он поехал бы,
Ведь долг важней всего.
Чернобыль – черная ты быль
Столетья моего.


Медаль «Жене чернобыльца»

Нет в мире слов, чтоб описать,
Как бедная страдает мать,
Увидев, что сынок ее
Все тает, тает с каждым днем.
Но у чернобыльца своя
Была семья, когда в них яд
Сверхрадиации проник.
Жене – и стон его, и крик.

Жене и по врачам водить,
И без просвета впереди
Твердить: «Все будет хорошо!»,
Чтоб только шок беды прошел.
Жене рыдать и день и ночь,
Когда ничем уж не помочь.
Жене снимать его с креста
И слезы горькие глотать.

Но этой доблести порой
Не видит раненый герой,
Пока не глянет смерть в глаза,
Пока в тумане образа.
В последний миг лишь прозвучит
Наказ не утонуть в ночи,
Смириться с трудною судьбой
И благодарность за любовь.

Друзья за праздничным столом
Вновь вспоминают о былом.
Хоть полнится вином бокал,
Но грусть как пуля у виска.
Да, зверь тогда был усмирен,
Но сколько бед наделал он!
И в каждом, кто по счастью жив,
Укусы стронция свежи.

Награды получают те,
Кто шел на Атом без затей,
Кто мир спасал наш от чумы,
Кому обязаны все мы.
Но, не откладывая вдаль,
Еще б одну отлить медаль –
«Жене чернобыльца», ведь ей
Держать фронт до последних дней!


Не зря!
А.С. Нестерову и другим участникам ликвидации последствий атомного взрыва на Чернобольской АЭС посвящается

Не автомат в руках солдат,
Хоть враг сильней других стократ,
Страшнее, чем в любой войне,
И от него пощады нет.
В упряжку мирную впряжен,
Покорно вез хозяйство он.
Но вдруг взыграл, но вдруг рванул
И пламя до небес взметнул.
Взрыв первый, а за ним второй –
И сотни бомб слились в одной.
Чернобыль сотни Хиросим
Затмил, да так, что не спастись.
Один ошибочный нажим –
И Атом путы рвет, как джин.
И облако растет, как смерч,
Повсюду сея страх и смерть.

От Припяти во все концы
Летит коварный блеск пыльцы.
Вдали стал рыжим-рыжим лес,
Ну, а вблизи совсем исчез.
Померк вдруг город, как изгой,
Лишен всего, одной ногой
В пределы смерти он попал,
А вскоре и совсем пропал.
Стою на кладбище машин,
У них нет стекол, нет и шин,
Все кузова обожжены,
И им врачи уж не нужны.
И люди плавились, как воск,
 Без кожи став и без волос.
 Кто получил такой ожог,
 Спастись никак уже не мог.

 Солдат, что усмирял огонь
 И расчищал завалы зон,
 Где дозу получил свою,
 Погиб в неравном том бою.
 А выжившие в той войне
 Сгоревшим заживо в огне
 Завидуют, ведь Атом в них,
 Терзая, глубоко проник.
 Сгнивает тело по частям,
 Но зря ходили по врачам:
 Хоть там и тут огонь печет,
 Твердят: «Чернобыль не причем».
 Как долго не было наград,
 Хоть жизнью рисковал солдат!
 С кого спросить? Кого винить,
 Что жизни все слабее нить? 

Но рисковали вы не зря!
Вас от души благодарят
Сегодня – и блестит медаль,
И ваша слава навсегда!
Не возведи вы «Саркофаг»,
Сбивая пыл лихих атак,
У нас и на планете всей
Не счесть бы «атомных» смертей!
 

Долг и мужество
Солопову Ю.П. посвящается

Он сидит на берегу.
Волны плещут на бегу,
Море брызгами в лицо
Память вдруг берет в кольцо.

1
Враг невидимый силен,
Обступил со всех сторон,
Но в атаку все равно
Шли солдаты вновь и вновь.
Пыльный радий смерть несет,
Респиратор не спасет.
Круглосуточным был бой,
Но не спорили с судьбой.
Мужеством своим сильны,
Делали то, что должны.
Слой мертвящий, как могли,
Счистили с лица земли.
Пусть прошли уже года,
Будет помнить он всегда,
Радий смыть пытался как
После ядерных атак.
Боксом страстно увлечен,
Этот бывший чемпион
Средь болельщиков сидит,
Потому что инвалид.
Мертвых стал весомей счет.
Хорошо, что жив еще
И работает в саду,
Тело укрепив и дух.
Орден Мужества горит,
Только сердце вновь болит.
Нет, не может он забыть,
Что беды могло б не быть.
Слышали издалека,
Что разит наверняка
Этот атомный стрелок,
Хиросимы есть урок.
Но уроки не для нас.
Строим все порой на глаз,
Даже монстра черных сил
Наскоро в проект внесли.

2
Санаторий. Крым. Прибой.
Неба купол голубой.
Горы, леса легкий шум.
И волна привычных дум.
Что б здесь было, как везде,
Если б в черной той беде
Не был атом укрощен
И закрыт от всех плащом?
Да, теперь уж многих нет,
Чей он видит силуэт
У Чернобыльской АЭС,
Где стал черным ближний лес.
И в себе давно несет
Он рентгенов крупный счет.
«Ветеран, хоть не война», -
Говорят нам ордена.

3
А война уже видна,
Щурит едко глаз она –
Как с АЭС, мол, на авось
Все надеетесь, небось.
Неужели всякий раз
Разбомбить сначала нас
Нужно, чтобы наверху
Важную ввели строку?
Но сегодня вижу я,
Что сильна страна моя,
Мы оружие куем,
Сдачи кой-кому даем.
Если все-таки опять
Нам придется воевать,
Орден Мужества не раз
На груди блеснет у нас. 
А героев имена
Знать страна моя должна.
Память всех важней наград,
Для сынов их подвиг свят.


***

Клянутся, что накрыли
Столетним саркофагом
Взорвавшийся реактор
Под украинским флагом.
Но только как накрыли,
Пока что неизвестно:
У вороватых рыло
В пушку здесь повсеместно.


***
Всё безумнее война,
И опасность вновь видна.
Почернеет свод небес,
Если разбомбят АЭС.


Ликвидаторы

Героями рождаются? Становятся?
Не знаю. Но в России, как всегда,
Герои появляются все новые,
Коль новая обрушится беда.

Чудовищем, не до конца осмысленным,
Дышал реактор, смертью всем грозя, –
Пусть не дойти пока еще до истины,
Но думать о себе уже нельзя…

Немногие бойцы той схватки выжили
(Не очень-то ценила их страна).
А струсили б тогда? –
Пустыней выжженной
Была б Россия. Да она ль одна?   

Спасибо вам за подвиг ваш мучительный,
Спасибо и нижайший всем поклон!
Пусть с опозданьем очень уж значительным,
Но слава к вам летит со всех сторон.

И сердце понемногу согревается
От этого заветного тепла.
Вот, наконец, герои улыбаются.
Бессмертны столь великие дела!


«Свободная» Европа

Чтобы базы Штатов встали,
НАТО рвется на восток,
Умер ведь товарищ Сталин,
Договора срок истек.
Не по ложке дегтя - сразу
Тоннами ввозили зло.
Мюнхен рассылал заразу –
Тьма народу полегло.
Несвободная Европа
К "самостийности" звала,
А сама по тайным тропам
Уж инструкторов вела
В страны, где богатств немало,
И уран где тоже есть,
Чтоб с Америкой на пару
Бутерброд из стран тех съесть.

С неба сыпались листовки
И приемники при них,
Чтоб могли все венгры с толком
Статус жизни изменить.
Начиналась обработка
Вдоль Союза на заказ.
Радио подобно водке,
С ног сбивает вас подчас.
«Что Союз? - она вещала, -
Там диктат и нищета».
Помощь в схватке обещала,
Жадно губы раскатав.
В свой загон «овец заблудших»
Возвратить хотелось ей -
И «свободою» все круче
Завлекал других лакей.

Будапешт пылал и Прага.
В Югославии мятеж,
Но Броз Тито мудро правил
И не слушал бредни те.
Югославию накажут
Позже – нет уж той страны,
А свободной лжи тирады
До сих пор еще слышны.
Сколько горя, сколько трупов!
Кровь водицею течет,
Бродит горестно разруха,
А вот Штаты ни при чем.
Им с Союзом ссор не нужно,
Бомбой погрозил Хрущев –
И в Египте не натужно
Открывают новый счет.

Не живется им спокойно
И сегодня, как тогда,
Руки греют там, где войны –
Видно, будет так всегда.
Но России в той погоне
Лучше не грозить войной,
Бизнес бизнесом, но помнят:
Не стоим мы за ценой!


Я сожжен в Будапеште
Участникам Венгерских событий посвящается

Был Будапешт, как муравейник,
Настроен агрессивно он.
Накинут на толпу ошейник –
И слышен стекол битых звон.
Евреев ловят и линчуют,
Антисоветский всюду дух.
Правительство, и крах свой чуя,
Не в силах отвести беду.
Входили в город на рассвете
Тогда советские войска.
Пресечь лишь беспорядки этим,
Был дан приказ, помочь слегка,
Но не стрелять, не поддаваться
На злобных выпадов волну.
И в том угаре провокаций
Пришлось по полной нам хлебнуть.

Тела, висящие на липах
И на столбах вниз головой,
При пытках синие от хрипа,
И женщин вспоротый живот,
От памятников лишь останки,
Пожаров черный, смрадный дым
Мы видели уже из танков
Тех зверств свершившихся следы.
И в памяти моей невольно
Картины всплыли прошлых лет,
Все зло хортистских добровольцев
На оскверненной в кровь земле,
И наши села, и Освенцим,
Куда евреев умирать
Своих согнала и советских
Прислужников фашистских рать.

Потом почти полмиллиона
Попало их в советский плен,
Но развернули вновь знамена
И захотели перемен.
Зачем мы выпустили этих
Антисоветских подпевал?
Я б им вписал, но, жаль поверьте,
Приказ такой не поступал.
Вон замелькали, прикрываясь
Толпой студентов, как щитом,
Кричат, к восстанью призывая,
И в нас стреляют из кустов.
Потом бутылки полетели –
И загорелся танк наш вдруг,
Мы все же выскочить успели,
Но нас свалила сотня рук.

Сожгли живьем, не побоялись,
Что отомстит за нас страна,
И горьким пламенем сияют
Теперь все наши ордена.
Тогда нежданно «или-или»,
Как громом, поразило нас.
Мы жизнью нашей заплатили,
Паденья чтоб отсрочить час
Войны «холодной» пепелища
И до сих пор еще смердят,
И повода к «горячей» ищут,
И нам грозят уж, не шутя.
Не дайте шанс им на победу,
Карайте сразу, если вдруг
Посмеют, как фашисты-деды,
Прорваться сквозь запретный круг!


Веспрем 1956
Посвящается И.В. Шляпникову и всем участникам подавления мятежа в Венгрии

1
Их приравняли к ветеранам
Войны Отечественной вдруг,
Хотя во многих прочих странах
Боев порой был жарче круг.
 Участники венгерской драмы
С фашизмом вновь лицом к лицу
Столкнулись здесь на поле брани.
Неймется что-то мертвецу.
Мой собеседник очень бравый
Солдат тех беспокойных дней.
Блестят заслуженно награды,
И даль прошедшего видней.
Пусть ломит кости по погоде,
Но не подводит память, нет –
И он шагает через годы
В тот неожиданный рассвет.
Октябрь. Уборочная. Утро.
Солдаты спят и видят сны.
И вдруг команда, будто в шутку:
«Подъем!» - Не верят пацаны.
«Подъем!» - звучит команда снова,
И слышен в голосе металл.
«Тревога!» - Вихрь пронесся словно,
И батальон в шеренгу встал.
Что за тревога в мирном поле?
Куда их и зачем везут?
Аэродром. Сомнений боле.
На Запад, говорят, маршрут.
Что в Венгрии кровь всюду льется,
Сказали уж в полете им.
В дыму пожаров меркнет солнце,
Там наш десант необходим.

2
Вот приземлились. Парашюты
Не пригодились в этот раз.
Но с этой памятной минуты
Подробнее звучит рассказ.
«Аэродром мы охраняли,
И тактике учили нас,
Чтоб в уличных боях теряли
Поменьше мы в столь грозный час.
Приехал командир венгерский
И Рябову приводит он
Свой довод, чрезвычайно веский,
Что воевать им не резон,
Что против русских не поднимет
Он в бой дивизию свою.
Как братья обнялись родные.
Друзья друзей не предают.
Но повернулось все иначе,
И в гарнизоне вспыхнул бунт.
На нас возложена задача
Вершить над самосудом суд.
Мы подошли. Свистели пули,
Поднять не можем головы.
Заметили на карауле
И поливают нас, увы.
Звучит приказ: «8-ая рота,
Вперед!» - и двинулся десант.
Теперь уж предстоит работа
Творить без страха чудеса.
На три их тысячи нас горстка,
Но каждый равен десяти,
Хотя, конечно же, непросто
Навстречу смерти в бой идти.
У каждого свое здесь стремя,
Хоть общая на всех беда.
Я был связистом в это время,
Я в 3-ей роте был тогда.
Заходят с тыла – и в казармы,
А там еще солдаты спят.
«Всем руки вверх!» - кричат в азарте,
Вупор наставив автомат.
Разоружили тех смутьянов,
Остыла чтобы голова.
И вновь порядок в этом стане.
Пошли мы дальше воевать».

3
Входили в город на рассвете.
Шагает в ногу батальон.
Веспрем довольно неприветлив,
Опасность здесь со всех сторон.
Иван теперь телохранитель,
Он на 3 метра впереди,
Комбат за ним, ведь пули нитью
Политься могут, как дожди.
Вон на крыльце народ маячит,
Там человек так 60-т,
Винтовки, наводя, не прячут,
Грозят отнюдь здесь не шутя.
Но танки грозно выползают,
И батальон весь на виду.
Студенты прячутся, хоть знают,
Что ненадежен их «редут».
«Но мы ребят пока щадили,
Стреляли лишь в ответ слегка
И с белым флагом выходили -
Никто не сдался, дверь крепка.
Быть может, мы бы не стреляли, -
Поделится со мной солдат, -
Но только нервы вдруг взыграли:
5 трупов  - кто в том виноват?
Соседний батальон потери
Свои подсчитывал уже.
В ответ снаряды полетели
На нашем ближнем рубеже.
Как суслики, водой холодной
Когда зальешь ходы их нор,
Мятежники полезли, словно
Услышали свой приговор.
Построили их в две шеренги,
А холодно – они дрожат.
Не турки русские, не греки,
Нам и врагов матерых жаль.
А тут зеленые мальчишки,
И в голове у них сумбур.
Не те читали, видно, книжки,
Вот и разгневали судьбу».
Комбат дает приказ одеть их,
Иван ведет по одному,
Но свой «калашников» все ж держит
Он крепко, если быть чему.

4
Тих Главпочтамт. Дверь за решеткой,
И часовые у дверей.
Приказ им дан сегодня четкий.
Но у других свой брадобрей.
В окне оружие прицельно
Мерцало, дуло наведя.
Осело вдруг солдата тело -
И град свинца чуть погодя.
Иван ушел с той точки влево
Минутку, может быть, назад,
А то б душа уже взлетела,
Не нужен был бы медсанбат.
Иван Васильевич вздыхает,
Вновь близость смерти ощутив,
Но боль былая утихает –
И дальше речь готов вести:
«Не сеют дураков, не пашут,
Как сор, везде видны они.
Кто выстрелил вдруг в нас из наших?
А вот меня судьба хранит.
Живой, почти что невредимый,
Сижу за праздничным столом.
И в том, что мы непобедимы
Уверен, помня о былом».

5
Обстрелы с крыш и из подвалов,
За каждым поворотом смерть.
Да, случаев таких немало,
Сто раз там мог бы умереть.
Тех уличных боев картины
Преследуют и день, и ночь.
И грохот пушек, и руины,
Друзья, которым не помочь.
«7-го ноября был праздник
И передышка меж боев,
Мы хоронили павших разом,
О них грустим, о них поем.
Я помню каждого, кто рядом
Со мною был в плену огня,
Шли в бой они не за награды,
Порою заслонив меня.
Лежат на кладбище солдаты,
Которых хоронили мы,
И воины, что в 45-ом
Спасали мир наш от чумы.
Могилы павших оскверняют
Подобно гитлеровским псам.
Свой лик фашисты не меняют,
Не веришь – убедись в том сам.
А мы надеялись, что все же
Пройдут мятежные года,
И Родина сынам поможет
Вернуться раз и навсегда».

6
Стрелком он был и был шофером,
Возил и мертвых, и живых.
Тянулись нити разговора,
Здесь не передать всего, увы.
Давно те были испытанья,
Когда на венгров в ноябре,
Орудия пошли и танки,
Десант наш победил в игре.
Тогда Союз, быть может, грубо
Сказал: «Куда заносит вас?
На что вы раскатали губы?
Еще есть порох и у нас!»
Как оценить сейчас былое:
Освобожденье или гнет?
Вы корчевали семя злое,
Хоть кое-где оно взойдет.
Но венграм помогли под Штаты
Не лечь, как под тяжелый танк,
И не пустили страны НАТО,
Как волка, вы в овечий стан.
Поклон вам и признанье наше,
Солдаты прошлых смутных лет!
И пусть нам с каждым годом краше
Сияет свет былых побед!


Берлинская стена

Мы взяли Берлин, завершилась война,
А нам лишь четвёртая часть здесь дана.
К тому ж ФРГ в НАТО – шире их круг,
А у ГДР нет признанья в миру.
Мы вывели наши войска, а они
Стоят, как стояли в военные дни,
Ученья проводят, стремясь запугать,
И стали опасней любого врага.

И выдвинул свой ультиматум Хрущёв,
Чтоб вольным Берлин стал, а это влечёт
И то, что Берлин весь войдёт в ГДР,
Другим подавая желанный пример.
Могли бы решить всё и мирным путём,
Уже конференцию общую ждём.
Но вдруг, специально как будто, летит
Над нашей страною разведчик – и сбит.

Конгресс одобряет затратную часть,
Чтоб американцы теперь уже власть
Не только в Берлине – в Германии всей
Смогли утвердить, на Союз наш насев.
Да, контрразведка сработала тут –
И стену вдруг за ночь одну возведут,
Чтоб муха и та не могла пролететь
В прозападный сектор, как ей ни хотеть.

Три новеньких джипа спешат к КПП,
За ними бульдозеры, чуя успех,
Ведь танки поддержат победный задор –
И будет сметен пограничный забор.
Нежданно из удочек вышли к ним вдруг
Советские танки. И только к утру
Разъехались мирно, без выстрелов в лоб,
А то пепелищем всё стало б давно.

Как близок был к ядерной всё же войне
Наш мир, оценив всё ж опасность вполне!
Но стала ль де-факто другой ГДР
От этих опасных воинственных мер?
О нет! Жизнь была на порядок бедней,
Чем рядом в рекламном потоке огней,
Где Запад витриною сделал страну,
Чтоб больше из СЭВ в свой загон затянуть.

Хотя и другая в том правда видна:
Без рынка любая тощает страна.
Советская власть хороша для войны,
А в мирное время все язвы видны.
Нам только оружием не удержать
Вчерашних друзей, захотевших сбежать -
И рухнет стена на опасной черте,
Чего так народ весь германский хотел.

Надеялись мы, что такой добрый шаг
Не будет забыт ни Берлином, ни США,
Да только сегодня вновь мощно встаёт
Над бедной Землёю войны эшафот.
Гореть будем вместе в огне новом мы
И пеплом средь ядерной станем зимы.
Стена недоверья, взаимной вражды
Ведёт нас лишь в двери страшнейшей беды.


Под маской демократа

«Нет, на восток мы ни на дюйм», -
Джеймс Бейкер плёл, садясь в ладью.
И Макнамара подпевал,
Идя на этот карнавал.
Но, получив свой главный приз,
Готовят СССР сюрприз,
Чтоб взвть в кольцо со всех сторон.
Снимать им маски не резон.

Втихую будут охмурять
Соцлагеря большую рать,
Чтоб оторвать от СССР
При дележе всемирных сфер.
Вначале Венгрия войдёт
В блок НАТО – важен первый ход!
Поляки с чехами затем
Меняют цвет своих систем.

Всего двенадцать государств
Нам изменили навсегда.
Частично СССР виной,
Что нам грозят они войной.
Но чем же Штаты лучше тех,
Кто силой развивал успех,
Кто и давил, и угрожал,
Кто в кулаке других держал?

Россия – новая страна,
Её напряжённость не нужна,
Ей нужен мирный диалог.
Но Штаты встали на порог.
Ведут ученья у границ,
Как дома, здесь давно они.
Но Пентагон, неутомим,
Твердит, что мы им здесь грозим.

А мы не влезли ни на шаг
В двор европейский наглых США.
И ни один мы договор
Не нарушали до сих пор.
Но Штаты маску всё с лица
Никак не снимут до конца,
О дружбе врут, держа наган.
Но всё виднее их рога.


В объятиях удава

Ах, как купился Горбачёв
На обещаний крупный счёт,
Сдав и Берлин тогда, и СЭВ!
А нас уж взяли на прицел.
Пообещали, что за то
Не ступит НАТО на Восток.
А что теперь? Идут войска
Всё на восход – не на закат.

Впервые близко так к Москве
Подходит, зубы скаля, вепрь.
Не шутки ради гром и дым
Он изрыгает, одержим.
Прибалты стали для него
Лишь пищею, скорей всего.
Съел всё вокруг. Россия лишь
Осталась – вот бы разделить!

Обман в крови у игроков,
Наобещают воз легко.
А чтоб потом не сожалеть,
Всем документы бы иметь!
А Горбачёв не разглядел,
Что дело он тогда имел
С удавом – ласков и хитёр,
Тот устным «будет» зад подтёр.

И прочим странам бы учесть:
Пустое слово Штатам «честь»,
До нитки всех любым путём
Обчистят и как не причём.
Разбойную породу их
Не изменить, конечно, вмиг.
Лишь обанкротившись, поймут,
Что может их же высечь кнут.

Чтоб больше стали покупать
У них оружия, пугать
Должны угрозой, пусть то бред
И никакой угрозы нет.
И миллиарды на войну
Все тратят, хоть идут ко дну.
Когда ж прозреет, наконец,
Мир, вырываясь из колец?


1962 г.  Ядерный тупик Карибского кризиса

Нас обложили базы Штатов,
Вблизи границ солдаты НАТО.
 И ядерный удар нас может
 Минут за 10 уничтожить.
 Знакомая, скажу, картина
 Рисует пепел и руины.
 Но мы ведь это проходили,
 Когда решалось: или – или.

 И мы не лыком были шиты
 И запустить "ежа" решили
 "В штаны" с позиций близких самых
 На Кубе, в эпицентре драмы.
 Хрущев согласовал идею
 С Фиделем Кастро за неделю,
 Чтоб остров натиск провокаций
 Смог отразить и не сдаваться.
 И вот подлодки с тайным грузом
 Из бухты выплыли Союза,
 Торпеды с ядерной головкой
 Доставили на Кубу ловко.
 Торговый флот везет комбайны,
 "Сельхозрабочих" не случайно:
 Американским самолетам
 Не виден трюмов груз сверхплотный.
 Но мы закон не нарушаем,
 Когда свой груз продать решаем
 Любой стране, вполне свободной,
 Путем морским иль сухоходным.

 Разведчик Штаты запустили,
 За установкой проследили –
 И кораблей военных вскоре
 Маневры рядом вспенят море.
 Но устрашать нас было поздно:
 Ракеты ввысь смотрели грозно –
 Нью-Йорк разрушат, и Чикаго,
 И ряд других, коль будет надо.
 США средства ПВО сместили,
 Чтоб раньше дать ответ России, –
 И силы ОВД в готовность
 Приведены поспешно тоже.
 Две супермощные державы
 Готовы смертоносным жалом
 Друг друга в схватке уничтожить,
 Победой насладиться чтобы.
 Но в ядерной войне не будет
 Победы – в ней погибнут люди,
 Погибнуть может вся планета.
 Тупик! Зачем война нам эта?

 Хрущев опомнился быстрее
 И шлет письмо, как флаг на рее,
 Чтоб упредить десант на Кубу.
 Но разговор довольно грубый.
 Кубинцы мужественно встретят
 Опасный миг тысячелетья.
 В военный лагерь превратится
 Вся Куба, весь народ сплотится.
 Фидель спокоен, он-то знает:
 В бою лишь храбрый побеждает,
 И 5 условий предлагает
 Включить, коль честь всем дорога нам.
 Но мы, признаться, поспешили,
 Без Кастро тот конфликт решили,
 Ведь было слово джентельмена
 Порукой мира в этой сцене.
 Да, Штаты уберут ракеты
 С земли турецкой, но при этом
 С военной базы убираться
 На Кубе не хотят, признаться.

 Но мы ушли, хоть часто снова
 Вернуться был реальный повод,
 А вот сегодня и не с базы
 Удар смертельным будет сразу.
 Лишь Трамп конец войне холодной
 Провозгласил как глас народа.
 Дай Бог, чтоб не было причины
 Нам джина слать к ним из пучины!


Вива Куба!
1
В июньский день нас по тревоге
Подняли. Уложив рюкзак,
Мы приготовились к дороге,
Не зная ни куда, ни как.
Сначала привезли в пакгауз,
Затем погрузка в эшелон.
Три дня в пути. Скажу вам сразу:
Тюрьмой казался нам вагон.
Везли ночами, днем стояли,
Но выходить запрещено,
Сознанье слабые теряли,
И душно было, и темно.
Джанкой – по Крыму, значит, едем.
Вот Севастополь, море, порт.
В гражданское переодели,
И поднимаемся на борт.
Мы 20 с лишним дней болтались
По морю в трюме, как рабы.
Днем от жары вновь задыхались,
И нары наши как гробы.
Но под матрацем автоматы,
А в трюме ниже – ряд ракет.
Мы не пираты, мы солдаты,
Но это для других – секрет.
Над нами летчики кружили,
Могли бы наш корабль взорвать.
Но наконец нам объявили:
На Кубу едем воевать!
Помочь кубинцам – это круто!
Укоротить давно пора
Американцев прессинг лютый.
Серьезная у нас игра…
Да, мы не сразу осознали,
Чем может кончиться конфликт.
Мы просто долг свой выполняли,
И мы кубинцам помогли.
Конечно, было очень трудно,
Все мускулы напряжены.
Болезни, ливни и простуда,
Москиты рвут на части сны.
И нет ни весточки из дома,
Разрешено письмо одно.
Но к запуску ракет готовы,
Чтоб победить любой ценой!

2
«У-2» отправился в разведку
И фото в центр передал.
Теперь известен план советский -
А это мировой скандал.
Но вдруг внизу сверкнуло что-то –
Летит ракета прямо в цель.
Отличная была работа,
Умелый, слаженный прицел.
Упали части самолета
В районе города Банес.
Общеизвестна смерть пилота
И к делу общий интерес.
Останки Андерса – в Гавану,
Обломки тоже. Алексей
Оставит все-таки на память
Хоть крышку бака как трофей.
Водой холодной окатило
Тогда зарвавшихся вояк.
У Джона Кеннеди хватило
Ума не продолжать атак.
И шел пока обмен словесный
С Хрущевым, в море корабли
Друг против друга встали веско,
В прицелы глядя издали.
А дома ждали и гадали,
Командированы куда.
Но кое-кто с мечтой свиданий
Лежать остался навсегда.
А многие еще два года
Кубинцев учат воевать,
Чтоб защищать свою свободу
Смогли без нас уже на пять.

3
Но ордена не всем достались,
И запись не хранит билет,
Где ветераны воевали.
«Не воевали», - был ответ.
Их кое-где поздней признали
Участниками интервойн,
И льготы сотням, может, дали
Из тысяч, каждый где - герой.
А вот кубинцы не забыли
Накал «холодной» той войны,
Когда как братья рядом были
Союза славные сыны.
В посольстве Кубы им вручали
Награды 40 лет спустя.
С Раулем Кастро там встречались,
Вновь силу дружбы обретя.
Фиделю Кастро телеграммы
Шли от «кубинцев» в юбилей,
В них фальши не было ни грамма.
Нет крепче дружбы на земле!
И потому слеза сегодня
Туманит взгляд и здесь, и там.
Твоя, Фидель, все эти годы
Звала на подвиг высота!
И ветераны вновь на Кубу
Летят отдать Фиделю честь.
Он в нашей жизни был и будет,
Навечно он прописан здесь!


Впередсмотрящий,
Или  Проводы Фиделя

Площадь Революции
В море превратилась,
Чтоб с мечтою лучшею
Куба не простилась.
Флаги пусть приспущены,
Но Фидель, как прежде,
Всей своей сверхсущностью
Дарит свет надежды.
Остров был борделью США –
И Фидель, рискуя,
Власть за тех, кто без гроша,
Дерзко атакует.
Не посмеют Штаты вновь
Острову свободы
Цепь ковать – прольется кровь
С двух сторон похода.

Всех реформ значение
Не ценить преступно:
Лучшее лечение
Каждому доступно,
И образование
Всякое бесплатно,
Да и проживание
Не в трущобах жалких.
Если бы блокадою
Штаты не давили,
То с реформой каждою
Люди лучше б жили,
Карточки забылись бы
И другие беды,
Тюрьмы все открыли бы
В миг большой победы.

Пусть кричат, что деспот был,
И хотят вернуться –
Песня, всем известная
После революций.
Вновь хотят колонией
Штаты сделать Кубу,
Говорят: «Агония»
И готовят трубы.
А при встрече руку жмут
По-хозяйски важно.
Но пока что в том дому
Видеть их не жаждут.
Мир с сильнейшим должен быть.
Только справедливый!
Чтоб не уничтожили
Прошлого приливы.

Нас Фидель предупреждал,
Мол, не верьте Штатам,
Не изменят никогда
Принцип супостата:
Палец дай – по плечико
Руку всю откусят,
Долго не излечишься
От объятий гнусных.
Мы ему не верили,
Штаты в дом впустили
И ремонт затеяли
В СССР – России.
Перестройка вылилась
В крах постройки крепкой,
И теперь идиллиям
Доверяем редко.

У кубинца каждого
Есть на всякий случай,
Ежели прикажут вдруг,
Довод наилучший:
Армия народная
Встанет вмиг стеною,
Если инородная
Власть пойдет войною.
Митинг продолжается
Морем поклоненья.
Каждый здесь сражается
С чьей-то злобной тенью.
А Фидель по-прежнему
Будет как дозорный
Всех спасать от грешности
Кабалы позорной.


Грозно ракеты нацелились ввысь

Мирное небо. Треньканье птиц.
Летняя нега квартала.
Только вот снова у наших границ
Сила несметная встала.
Как же ей хочется Русь задавить
И расхватать по кусочкам!
Хочется всех утопить нас в крови,
Встать здесь пятою бессрочно.
Ох, размечтались. Но вспомнить не грех,
Чем все кончались попытки,
И просчитать, что же в новой игре
Ждет самых ярых и прытких.

Вооружений опять перебор –
Значит, нужны им и войны.
НАТО с ЕС расширят набор
Стран, где желательны бойни.
Только в Россию соваться не след,
Встанем стеной, как бывало.
Наша страна за десяток-то лет
Щит очень прочный сковала.
Армия наша сегодня сильна,
Равных ей в мире не стало.
Вот и взбесилась вокруг нас волна,
И переполнилась калом.

США Украине диктует отнять
Крым у России, чтоб с базы
НАТО мог даже средь белого дня
Всех уничтожить и сразу.
В Турции базу свою возвели,
Как в давних шестидесятых.
Но мы тогда им ответить смогли,
С Кубы нам ближе до Штатов.
Вот и теперь повторяется вой
Прошлой поры предвоенной.
Быть ли войне в этот раз мировой,
Гибели общей, мгновенной?

Кормят ребята с руки голубей
Около всех обелисков.
Горько ведь будет и мне, и тебе
Множить могильные списки.
Мирное небо. Треньканье птиц.
Летняя нега квартала.
И наша армия вдоль всех границ
Против захватчиков встала.
Грозно ракеты нацелились ввысь
И полетят ведь, коль нужно.
Если своей вам не жаль головы,
То не бряцайте оружьем!
Наша Россия – то Господа глас,
Щит очень хрупкого мира.
Мы не грозим, но послушайте нас
И не стреляйте вне тира!


Колониальные замашки

В колонии Штатов
Полмира уже,
И это чревато,
Хоть слышится жесть
В угрозах и ядерный
Поднят кулак.
Но вспомнить бы надо
Итог прошлых драк.

Колонией, помним,
Был Индокитай.
Но с крахом японским
Свободным бы стал.
Вьетнам и Камбоджу
С Лаосом опять
Французы, взяв с ходу,
Терзают, как тать.

К борьбе Хо Ши Мин
Призывает народ,
Который за ним
Ад без страха пройдёт.
Союз в правом деле,
Китая стрела -
В Женеве разделят
Вьетнам пополам.

Ушли б иностранные
С юга войска,
Вьетнам, хоть израненный,
Наверняка
Смог объединиться
Уже через год.
Но Штатам-то снится
Сценарий другой.

Стал снова колонией
Южный Вьетнам –
Растёт неуклонно
Протест, как волна.
Тропой Хо Ши мина
К тем помощь идёт,
Кто и властелина
Из Штатов сметёт.

А сколько парней
Потерял Пентагон,
К рукам чтоб вдвойне
Тот прибрать регион!
И если опять
Он пойдёт на Восток,
Придётся, хрипя,
Отползать в уголок.


Ночной «полигон»

В руинах лежал городок небольшой
Вблизи ограниченной зоны.
И будто бы в тире строчили там шов
В экстазе сыны Аризоны.
На шабаш как будто слетались они,
Хмелея от запаха тленья.
Должны были мы тот настрой изменить,
Воздать за зловещее рвенье.

В июне-июле такая жара
И влажность, что пот с нас ручьями.
Но всё ж отправляться в дорогу пора,
Идти будем только ночами.
Нас стрекот цикад, да и крик обезьян,
Внезапностью часто пугает,
Но рядом шагают вьетнамцы – друзья,
И это сейчас помогает.

Никак ожидать мы тогда не могли,
Что в этом разбомбленном месте
Нас встретят крестьяне, без них не смогли б
Встать прочно орудия мести.
И каменный склон близлежащей горы
Долбят старики, жёны, дети.
Орудия их, хоть не слишком остры,
Но взгляд их лучист и приветлив.

Тревога. Вьетнамских стартёров бужу,
Бежим к пусковой установке.
Заряд – и в укрытие. Пуск. Я гляжу,
Как всё получается ловко.
Ракеты летят фейерверком в ночи.
Взрыв – огненный росчерк осколков.
И сердце от радости просто кричит.
Но наш ЗРК не иголка.

Свернулись, в ущелье ушли, чтоб поспать
За эти бессонные ночи.
А там, где мы были, опять и опять
Земля вместе с небом грохочет.

Там янки бомбят «установки» сто раз,
А те как ни в чём ни бывало
Стоят в той же стойке, как будто сейчас
Ракеты метнут вал за валом.

Один даже будто лишился ума
Из лётчиков американских.
А это макеты, сметливо весьма,
Притянут к деревьям вьетнамцы.
Какой это скромный трудяга-народ!
И стойкость его легендарна.
Такому не страшен любой пришлый сброд,
Наглее уже повидали.
_____
*  ЗРК – зенитно-ракетный комплекс


Здесь русским духом пахнет

В пиратских налётах вьетнамской войны
Всё больше таких самолётов,
Как грозный «Фантом» - подготовить должны
Ракетчиков мы и пилотов.
Отправка намечена через Китай.
И вдруг на Даманском разборки,
Полезли китайцы, как тот самурай,
Но смёл ЗРК их, как с горки.

С задержкой летим всё же через Пекин.
Ханой. Лагерь временный. Встречи.
Три месяца есть, чтоб мозги в кулаки
Взять, в сложные вдумавшись вещи.
В Шонтае готовим вьетнамских солдат.
Освоить им будет непросто
Зенитные комплексы, но, как всегда,
Их воля железнее троса.

Позиции. Джунгли. Бамбук как стена.
И небо по-южному дышит.
А нам развернуться бы здесь до темна,
Пока воя в небе не слышно.
Но вот появились, ревут, как слоны,
Идут на Ханой друг за другом.
Пуск. Взмыли ракеты – и взрывы видны,
Прошлись по эскадре, как плугом.

Был сбит самолёт, взяли лётчика в плен,
Что русские сбили, решил он.
«Вьетнамцы», - твердим мы. Кивает Нгуен.
Но янки уверен в ошибке.
И вдруг говорит: «Всё равно, всё равно
Ракетой вьетнамец пусть бахнет,
Но чую, что русским здесь духом давно
Всё без исключения пахнет».
Конечно, он прав. Мы старались помочь:
Рулили, чинили, растили.
Но если б вьетнамцы с врагом день и ночь
Не бились, чего б мы добились?


«Мирный траулер»

«Мы вышли как траулер, как рыбаки
И даже ловили рыбёшку.
Но знали друзья наши, знали враги,
Что ловим в наушники «плошкой».
Напичкан корабль наш спецтехникой так,
Что если захватят, то амба.
И тренировались на случай атак,
Следы уничтожить нам как бы.
Ходил я в морские походы не раз,
Свиреп иногда даже Тихий», -
Так начал моряк свой правдивый рассказ
Об эре конфликтов великих.

«Но больше запомнился всё же Вьетнам,
Где рядом со смертью мы плыли.
Как авианосцы по маленьким нам
Тогда бомбоград не открыли?
А мы засекали в предельной вблизи
Взлетающих с палубы монстров:
Скайлахи, Фантомы, чтоб вскоре «визит»
Прервали зенитчики мощно.
В эфире не раз мы ловили запрос,
Чтоб нас потопить разрешили.
Но это война с ССР, а всерьёз
Идти на неё не решились.

Есть остров среди Марианской гряды,
Он был под опёкою Штатов,
И с аэродрома брал курс не один
К Ханою стервятник крылатый.
Подлодки акулами чёрными здесь
Из бухты в моря выплывали.
Мы о самолётах и о кораблях
Все данные передавали.
Три месяца вахты – и вот уж другой
Корабль встал, как витязь в дозоре.
А мы, по земле походив, снова в бой
В Китайское выплыли море.
Мы в Южном Вьетнаме вновь слежку ведём,
Вертушки чужие считаем,
Курсируем под проливным здесь дождём,
Чтоб меньше вредила вся стая.
Но вдруг телеграммой приказ отойти
От мощных объектов скорее:
Разведчик из Штатов захвачен в пути
У стыка Союза с Кореей.

Войною разведок тогда окрестят
События в Индокитае.
В то время Китай тоже слал не шутя
Играть, наседая без правил.
На русском грозили китайцы войной.
Что было б тогда, неизвестно,
Хоть корректировкой ракет мы б г-но
Смели вмиг с земель Поднебесной.
В сплошных иероглифах их корабли
С портретом «великого Мао».
И от провокаций до схватки лишь миг.
Но как-то война всё же спала.

Я часто потом видел красные сны,
Где мир был огнём обескровлен.
Но не отсидятся и наши сыны,
Когда где-то бомбой по кровле.
Границы от Штатов должны защищать
В Камбодже, Вьетнаме, Корее –
А значит, сюда мы вернёмся опять
С Андреевским флагом на рее. 


В долине Меконга

С Тибета стекает и в море течёт
Кормилица Индокитая,
Реке был издревле особый почёт,
Поэты её прославляли.
Китай, дальше Мьянму, Лаос и Тайланд
С Камбоджей снабжала водицей
И лишь во Вьетнами до моря дошла,
В объятиях с ним чтобы слиться.

Как много для пищи змей было и крыс,
И рыбы довольно вьетнамцам.
А хлеб заменяли кокосы и рис
Почти повсеместных плантаций.
Крестьянин шёл с плугом по мутной воде,
Но в радость ему труд безмерный.
И лодки скользили по дельте весь день,
На сваях, как цапли, здесь фермы.

А по берегам островки деревень –
Бамбуковых крепостей гроздья –
Себя защищали, сплотившись в беде,
Став силой отчаянно грозной.
Вьетнамцев их предки хранили за то,
Что чтили общиною всею,
Двенадцать колен каждый вызвать готов
Как мести священное семя.

Но только последней безумной войны
Следы сохранились надолго,
Когда все леса были здесь сожжены,
Чтоб можно найти и иголку,
Когда всё живое оранжевый дождь
Губил, след оставив навеки:
В деревнях вокруг и в черте городов
Рождаются дети-калеки.

Росли здесь арбузы, манго, ананас
Папайя и прочие фрукты –
Во всё яд пустила гадюка-война,
Земля чтоб навек стала трупом.
Но  не удалось, жизнь пускает ростки,
Хоть в них гербицидов немало.
Людей лишь навеки «оранж» взял в тиски,
Химический СПИД жжёт, как жало.


Вьетнамский синдром

Он лежал с открытыми глазами,
Чтоб не впасть опять в кошмарный сон,
Где в него стреляли, и вязали,
И пытали – свой он слышал стон,
Где вокруг стволы чернели грозно
Без листвы, напоминая ад,
Где молиться было слишком поздно:
К голове приставлен автомат.

Он лежал с открытыми глазами.
Но теперь уже со всех сторон
Мир огнём был залит и слезами,
А стрелял, сжигал, казнил всех он.
Ту деревню вспомнил, где их группа
В мести от полученных потерь
Посходила вся с ума как будто,
Убивая женщин и детей.

А когда-то он в морской пехоте
Лихо отбыл в дальние края.
Но потом, подстреленный, в болоте
Утопал, пиявок лишь боясь.
И горел однажды в вертолёте,
И глотал «оранжевый» дурман.
Взрывы бомб в ушах, треск пулемёта.
А вокруг горящие дома.

В этот ад кому вновь лезть охота?
И идёт народ на Пентагон,
Чтоб спасти сегодня хоть кого-то,
Кто ещё в тех джунглях не сражён.
Но его волна воспоминаний
Без того терзает без конца,
Налетит внезапно, как цунами,
И гранатой машет у лица.

Говорят, синдром войны безумной
Никогда не вылечить уже.
Пил, кололся, только снова думы
Словно блеск отточенных ножей.
Лучше в петлю, чем такая пытка!
Раз – и всё, нет никаких проблем…
Может, эта пятая попытка
Оборвёт все муки на земле.


Международный трибунал

Когда Вьетнамская война
Увязла в джунглях безнадёжно,
Международный трибунал
Судил бандитов – было можно.
Держали праведный штурвал
Стокгольм и Копенгаген крепко,
И бойню эту суд назвал
По праву преступленьем века.

Напалм, фрагментных бомб волна,
Чумы и малярии споры…
Чуть ядерной тогда война
Не стала, руша все опоры.
Кислотные здесь шли дожди –
И погибало всё живое.
И «римский плуг» здесь не один
Срезал слой рисового поля.

Свидетелей шла череда,
Без слёз их невозможно слушать.
Но та вьетнамская беда
Не трогает глухую душу,
Все «азиатские желтки»,
По мнению американцев,
Прав не имеют никаких
Сильнейшей возражать из наций.

Пытали, резали и жгли,
И подвигом считали зверства.
Их так учили, чтоб могли
Любой приказ исполнить мерзкий.
На Штатах вся лежит вина
За будущих детей уродства.
«Неофашизм!» - заклеймена
Политика их превосходства.

Кто осуждён? Десятка два
Из исполнителей приказов,
А кто послал их воевать,
В суде не назван был ни разу.
Все воротилы ВПК
На войнах пухнут вновь от жиру.
И будет литься кровь, пока
Заслона нет для злой наживы.


Южная база

Бывшим солдатам Вьетнамской войны
Проводники по горам не нужны,
Помнят они, как стелился здесь дым,
Американцев стирая следы.
Базой советской не сразу Кемрань
Стала, а долго стонала от ран.
Только теперь вновь похож городок
На неприступное с моря гнездо.

Мир до предела опять накален,
Точек горячих вокруг миллион –
Значит, пора укреплять нам Морфлот,
Чтобы не встали враги у ворот
Грозно на страже стоят корабли
Здесь, вдалеке от российской земли.
МиГи взлетают в туманный рассвет,
В небо нацелены стрелы ракет.

Хищной Америке вновь не до сна.
Хоть для реванша нужна ей война,
Зря намечает Обама вояж
В точку на карте, где встал воин наш.
Разве забудет вьетнамский народ
Все преступления этих господ?!
Тысячи павших в священном бою
Рядом с «льенсо» за свободу встают.


***

Желтое море и желтый песок,
Желтое солнце стреляет в висок,
Желтые лица, и пот будто желт
Там, где покой мы Земли стережем.
Что нас здесь держит? Зачем мы опять
Жизнью готовы своей рисковать,
Жить на пределе всех мыслимых сил?
Ты у солдата об этом спроси.

Вот он в 5, 40 бежит по тропе
И основательно уж пропотел,
День начиная свой сторожевой,
Ежесекундно готов с места в бой.
От тренировок вновь мокнет спина,
Но спит спокойно за ним вся страна,
И для Земли беспокойства в том нет,
Что он стреляет в учебный макет.

В праздник с гитарой заветной вдвоем
Вышел на сцену, с ним вместе поем
Главные песни о долге солдат,
Держат ли пульты, штурвал, автомат.
Райский здесь край, вдоволь всякой еды,
Только им снится березовый дым
Ранней весною в любимом краю,
Где соловьи лишь о мире поют.


Тигр Востока

Зверь поистине большой
И с восточною душой
Будто выпрыгнул из недр
Под названьем АТР.
У него сверхъострый взгляд
И не знает он преград,
Всех сметая на пути, –
С ним ты шутки не шути!

Пятна на его боках
Появились на века:
Зона КНР сильна,
Две Кореи как одна,
Индонезия, Вьетнам –
Не назвать всех пятен нам.
Пёстр американский бок,
Где другой из пятен блок.

Мозг и грива на ушах
Наш Восток с Аляской США.
Хищной пастью много лет
Был японский силуэт.
В череде нелёгких дней
Вдруг желудок стал главней,
Штаты требуют еды –
Жертвенный всё выше дым.

Но Китай всей сотней лап
Потихоньку влез в дела
И сказал желудку: «Стоп!
Так ты всех загонишь в гроб».
Страны прочие теперь
По его идет тропе,
Он огромен, и могуч,
И разгонит стаи туч.

Паритет возник здесь, но
Знать пока нам не дано
Сможет ли всем АТР
Мудрый показать пример,
И себя чтоб сохранить,
И других объединить,
Чтобы мир на сотни лет
Утвердился на земле.
_______
*   АТР - Азиатско-Тихоокеанский регион


Возвращение в АТР

Над «Варягом» небо сине
И спокоен океан.
Возвращается Россия
В порты азиатских стран.
Притесняла, вытесняла
Нас Америка, но вот
Всё же наш плывет в финале
Тихоокеанский флот.

Помнят в Сирии «Варяга»,
Мы ещё придём туда,
В теперь под мирным флагом
В южную плывём мы даль.
Ждали нас и пирс, и пристань
Там, проблемы где остры,
Чтоб и здесь для террористов
Путь кровавый был закрыт.

Крейсер подошёл лишь близко,
Призадумалась война.
С президентом филлипинским
Мы на фото как стена.
А в Тайланде и в Гонконге
Побывал впервые я,
Только всё же сразу понял,
Что встречают нас друзья.

В Саттахипе и в Камрани
Были, в Таджунге, в Чанги.
И в Пусане встрече рады
Другом ставшие враги.
Южная Корея тоже
Развернулась к нам теперь,
Что, конечно же, тревожит
Штаты в этой широте.

В выставке вооружений
Показали мощь свою.
И совместные сраженья
Проводить готов здесь юг.
А в Южно-Китайском море
Был другим у нас поход:
Там «спасли» совместно вскоре
«Тонущих» в пучине вод.

Флаг Андреевский был поднят
В тех тропических краях,
Где нас как друзей сегодня
Встретят, радость не тая.
Чтоб программу всю осилить
Заправлялись на ходу,
Только матушку Россию
Моряки не подведут.

У родимого причала
Встал ракетный крейсер вновь.
Семьи моряков встречали,
Ведь не виделись давно.
Построение, оркестр,
Речи, новый блеск наград.
Дарит ласковое лето
Твой, такой лучистый взгляд.

Вновь Россия повернулась
На восток, где часть страны,
В АТР она вернулась,
Став сильнее стран иных,
И магнитом мощным стала
(Все враги трепещут пусть),
Чтоб друзей, а не вассалов,
В равный вновь сплотить союз.
________
* АТР – Азиатско-Тихоокеанский регион


***

Экзотические страны
Смотрят на меня с экрана:
Солнце, звёзды, пальмы, лодки и песок.
А порой мне даже снится
Чья-то древняя столица,
Где и пагода, и праздничный восторг.

О, какие там изыски!
Блюд оригинальных списки
Так длинны, что всё отведать не смогу.
А светящееся море,
Белый парус на просторе?!
И волна ласкает нежно на бегу.

Всё отлично, экзотично.
И хотела бы я лично
Ежегодно воплощать в жизнь этот сон.
Только слишком стал опасным
Край далёкий распрекрасный,
Там опасность нам грозит со всех сторон.

За контроль над регионом
Бьются в марше похоронном
Гегемоны и встающие из тьмы.
Всех конфликтов не опишешь,
Но и ныне часто слышу
Вой ракет – невольно вздрагиваем мы.

Красоту легко разрушить,
Если осквернили душу
Даже мыслью о возможности такой,
Если только возомнили,
Что по праву самых сильных
Могут кровь чужую лить везде рекой.

Штаты долго и успешно
Упивались этой грешной
Ролью чёрного исчадья – Сатаны.
Только вдруг другая сила
Первенство не уступила.
Так дойдёт ли дело до большой войны?

Я на Господа надеюсь,
Чтобы смог во всех пределах
Трезвый разум искушенье победить,
Чтоб и в Тихом, и в Индийском,
В Атлантическом не близком
Безопасно было по свету бродить!


Стройка века

Красоты Египта – отрада для глаз.
А все пирамиды ещё и сейчас
Порой излучают загадочный свет.
И ГЭС Асуанская шлёт свой привет.

Огонь у него засветился в глазах:
"Гигантская стройка - особый размах,
Ответственность и напряженье всех мышц.
Но справились с трудной задачею мы.
Был конкурс объявлен на этот проект,
Но дряхлым, как видно, стал весь Старый Свет  -
И англо-французы с голландцами нам,
Взяв шведов для веса, продули сполна.

Макет в пятьдесят раз помельче, чем ГЭС,
Мы строим, проверить нам нужно процесс,
И Днепр помогает проблемы решить,
На стройке чтоб века уже не грешить.
Потом сквозь гранитную рвёмся скалу,
Ритм стройки предельный - не нужно и луп,
Здесь техники столько из СССР,
Что не устоит даже сам Люцефер.

Должны перемычке взорвать мы теперь,
По новому руслу чтоб Нил без потерь
Нёс воды свои равномерно весь год.
И этот торжественный миг настаёт.
Я помню Хрущева и свиту его
На фоне тех в новое хлынувших вод,
И гордого Насера, и голубей,
И дикий восторг там стоявших людей.

Любил наш Хрущёв поднимать целину,
Чтоб даже в Египте масштабно блеснуть.
Вздохнула, напившись вдруг влаги земля -
По три урожая давали поля.
А сколько гигантов известных потом
Построили там, получив мощный ток:
Свой металлургический встал комбинат,
Да и алюминий напомнит о нас.
Вновь на корабле я по Нилу плыву,
Плоды прошлых лет вижу здесь наяву.
Есть плюсы и минусы, но без плотин
Грустнее была б галерея картин.


Нам есть, чем гордиться

Кормилец Египта, божественный Нил
Пол-Африки, вроде бы, объединил.
Но только бассейн весь на три полосы
Поделен - скрипят в перекосе весы.
Из южного озера воду берёт
Нил Белый, не север затеяв поход.
Пройдя по пустыне и став Голубым,
В поля ил несёт как подарок судьбы.

Последний приток - и до дельты лишь шаг.
А там Средиземное море, спеша,
Вбирает живительный этот поток -
И рыб косяки в сети шли, точно ток.
У озера Насер на семь рукавов
Начнёт разветвляться, частенько суров,
Волной наводнений деревни сносил,
А в засуху сил нет себя хоть спасти.

Не зря Нил считался капризной рекой.
Буянил, управы ведь нет никакой.
Решили, что хватит, пора укротить -
Плотину воздвигнуть на вольном пути.
За это строительство чтоб заплатить,
В Суэцкий канал Насер всем запретит
Тогда иностранным судам заходить -
Летят самолёты Египет бомбить

Ввели мы эскадру - объект сдали в срок.
И каждый водой орошён стебелёк,
Огнями сверкают деревни вокруг.
Над этим трудилось немало здесь рук.
Вонзаясь стеной в свод арабских небес,
Построил Союз Асуанскую ГЭС,
И, как пирамида, она на века,
И дружба с Египтом поныне крепка.

Да, были конфликты, но только опять
Лишь нам реконструкцию здесь доверять
Готовы: вся сложность турбин до винта
Знакома и мощь генераторов намам.
Четыреста энергетических сил
Наш "Технопромэкспорт" уже запустил,
В полсотни мы странах по свету всему
Мощнейшие ГЭС возвели по уму.

На Нил получив самым первым права,
Магнат африканский один пировал.
Теперь и другие готовы к борьбе,
Чтоб стало светлее в их новой судьбе.
Им тоже плотины такие нужны -
А значит, есть право у нашей страны
Гордиться плодами натруженных рук.
Решили там сами, кто враг им, кто друг.


Но помнит яхта «Аль-Махруса»

Шла яхта «Аль-Махруса»
По новому здесь руслу
Суэцкого канала
И что-то вспоминала.

Молоденькой девчонкой
Ей довелось ручонкой
Раздвинуть волны смело
До Красного предела.
Но здесь тогда французы
Свои сплавляли грузы,
А позже и британцы –
Вся власть у иностранцев.

И вдруг бесстрашный Насер
Послал Европу на фик,
А та Израиль-псину
Пошлёт порвать вражину.
Войной вопрос решался.
Тут СССР вмешался.
Теперь Египет может
Сам дать отпор, похоже.

Алжирцы и ливийцы
Вслед за Египтом биться
Решаются без страха
И победят в атаках.
И Сирия с Ираком
Свободу так же в драке
Чуть позже завоюют,
Блок НАТО атакуя.

Но «Братья мусульмане»
У англичан в кармане
Мир силятся нарушить
На море и на суше.
И яхта «Аль-Махруса»
Грустила по союзу
С российскою эскадрой
На праздничном том кадре.


Война на истощение

Завод в Абу-Забале
Израильцы взорвали
Как прочной дружбы слиток
Союза и Египта.
Ввиду большой угрозы
Москву вновь Насер просит
Ракетный щит набросить,
И нет важней вопроса.
Мы технику послали,
Но были там и сами,
Хотя твердили после,
Что не были там вовсе.

Вода в момент полива
В укрытиях, как в сливах.
И комары, и блохи,
И змей вокруг не трохи.
Однажды скорпионов
На одеяле, помню,
Увидел я случайно.
Такие «гости» часты.
Жара и днём, и ночью.
Но бьём всегда мы точно –
И падают в пустыню
«Фантомы» их крутые.

С восхода до заката
Египетским солдатам
Пример мы подавали
И вместе воевали.
Стояли у канала,
Где всех судов немало,
Но реют самолёты
И бомбы шлют пилоты.
Каир мы прикрывали,
Мерзавцам не давали
Промышленную зону
Бомбить, как стричь газоны.

Вдруг вспомню гул внезапный
И возгласы, как залпы.
Чего от них ждать можно,
Ответить было сложно.
Скорбил по президенту
Народ, решив при этом
Свою нам благодарность
Вручить довольно странно.
Уже переворотом
Першит за поворотом,
Со Штатами в обнимку
Военных крепнет клика.

Вошли мы очень круто,
Но вот пришла минута,
Когда в бой египтяне
С шитом рванутся сами.
Мы вышли тоже круто
Известным нам маршрутом,
Чтоб в предстоящей бойне
Не гибнуть добровольно.
Войной на истощенье
Израильское мщенье
Назвали не напрасно,
Теперь нам это ясно.


***

Ближний Восток – регион непростой,
Но притягателен очень.
Англия, Франция, Штаты пятой
Издавна встали здесь прочно.
Только с победой над рейхом пришла
В край нефтеносный свобода.
И Иисус помогал, и Аллах
Цели добиться народам.

Но вдруг другой здесь агрессор возник,
И столкновенья не редки:
Станет Израиль соседей теснить,
Есть хоть и общие предки.
Да, Палестина и ныне никак
Не отвоюет землицу,
Где разрешила без склоки и драк
Семьям еврейским селиться.

С 50-х с Египтом война.
Тот, став свободным в финалн,
Скажет, что ветка канала должна
Срочно стать национальной.
Мы помогали Египту тогда
(Техники, люди, кредиты),
А для Израиля в Штатах всегда
Двери Конгресса открыты.

Трудное очень, как ты ни крути,
Ближневосточное ралли.
Мы проиграли, пришлось нам уйти.
Но как красиво играли!
Взрывоопасен опять регион,
И не случайно сегодня
Нас приглашает в союзники он,
Битвы прошедшие вспомнив.


Взаимный интерес

Нам регион тот нужен –
Плацдарм важнейших драк.
Мы вновь с Египтом дружим,
Но не за просто так.
На поле новой брани
Наметился прогресс:
Как и другие страны,
Свой помним интерес.

«Роснефть» в прибрежных водах
Осваивает газ.
И защитить свободу
Не могут здесь без нас.
Эсминцы, вертолёты
Берут вновь на ура –
«Отличная работа», -
Нам скажут много раз.

Чем крепче наши узы
Средь средиземных стран,
Тем мостик дружбы уже
С пасущим Океан
Военным блоком НАТО,
И рухнуть может мост –
С Китаем, значит, надо
Крепить всемерно ось.


В Суэцком канале

Этот синий маршрут
Знают многие страны.
Здесь, как в сказке, плывут
И плывут караваны.
Наш российский морфлот
Нефть везёт на продажу,
Хоть быстрее в обход,
Если лето, плыть сразу.

СМП – часть пути,
Соблюдай только график.
Мы с Китаем хотим
Под контроль взять весь трафик.
И Суэцкий канал –
Часть китайского плана,
Чтоб владела страна
Мировым океаном.

Пакистанский Гвардар,
Шри-Ланка, и Мальдивы,
И в Джибутти Ладар
На подходах к проливу,
Даже в новый Суэц
(Параллельную ветку)
Внёс Китай наконец
Капитальную лепту.

Охранять ворота
Должен новый эсминец,
Он совсем неспроста
ЗРК горд своими.
Опыт наш переняв,
Совершенствуясь быстро,
Стал Китай обгонять
Штаты – карта их бита!
_____
 *  СМП – Северный морской путь


Учения в пустыне

Синее море, отели, прибой,
Вееры пальм, пляжный отдых –
Это привычно нам стало с тобой
Только в последние годы.
И мы в Египет летим налегке,
Нет наших там перепадов,
Всё поместилось в одном рюкзаке.
Солнце нам будет наградой.

Рядом пустыня, где жаркий песок
Саваном лёг на округе.
Кажется чудом водицы глоток,
Чтоб не сгорел ты, как уголь.
И для чего в той пустыне с небес
Падать, стрелять, наступая?
Чтоб не вернулся вновь изгнанный бес,
С НАТО в злой сговор вступая.

Вспомнил трагедию в небе, когда
Из Шарм-эш-Шейха мы ждали
Наших друзей, их взорвали тогда.
Не описать тех страданий…
С полной нагрузкой десант наш шагнёт
К люку, став ангелов стаей,
Чтобы лететь мог сюда без забот
Снова любой россиянин.

Мы в Средиземное море должны
Выход себе обеспечить,
Здесь террористов на случай войны
Ждёт очень жаркая встреча.
С пользой ученья совместные шли,
Мы покорили пустыню.
Будем опять поставлять корабли
И укрепляться здесь ныне.


Беда объединит

Приказ преступный снова дан –
Паломники в прицеле.
В детей Египта, христиан,
Вдруг пули полетели.
Теракты здесь, теракты там,
Игиловцы не дремлют –
Вновь под защитою Креста
Спасать должны мы Землю.

Вначале были мы одни,
Как сам Христос в пустыне.
Беда всё ж всех объединит,
От зверств кровь в жилах стынет.
Лишают тело головы,
Стреляют и взрывают.
И деток не щадят, увы,
И старцев убивают.

И воинство Христово вновь
Сплотилось на планете,
Чтоб не лилась напрасно кровь
И не страдали дети.
Ветвится хоть тропа войны,
Нам вместе бы держаться,
Мы до конца теперь должны
Как фронт один сражаться!


Ангола-86
Н. Киселеву, участнику военных действий в Анголе, посвящается

Куда нас только ни кидало,
Тогда советских моряков!
И в Белоруссии бывал я,
С Балтийским морем был знаком.
Три года я по океанам
Да по морям ходил вдали
От  Родины своей желанной,
От сердцу дорогой земли.
Был мотористом, водолазом,
Как тело, чувствовал корабль.
А погружаясь раз за разом,
В подводном мире плыл, как краб.
И мирных вод изведал узы,
И вод военных черный зев.
Мы охраняли транспорт с грузом
На рейде, в гавани – везде.
Стрелять? Конечно, приходилось.
Война без боя не война.
Бывало, судно и дымилось,
И с гарью следом шла волна.
И мины к днищу нам лепили –
Мы обезвреживали их,
Ведь на войне уж «или-или».
Но тем дороже там свои.
Ангола нам роднее стала,
Где много полегло ребят.
Над ними вовсе не из стали
Деревья старые скорбят.
Туда нас звали и не звали.
Но даже из кромешной тьмы
Мы скажем: «Честно воевали
И долг свой выполнили мы!»


Космический подряд

Ах, как их ублажали
И как потом прижали,
Щит звездный обещая
И им же укрощая!
Поверят европейцы
И вложат не копейки,
А миллиарды смело
В сомнительное дело,
Ведь им пообещали
Сверхприбыль и участье
В прорыве технологий
В американском блоке.

Поддался провокации
Тогда германский канцлер,
Как попугай, твердил он,
Что СОИ служит миру.
Пьянили перспективы
Космических мотивов.
Как Коль, и Тэтчер тоже
Немало в дело вложит.
Италия, Израиль
Себя же обокрали.
И Токио ослепнет
В погоне той за блефом.

Секретами своими
Делились все во имя
Семейного подряда
И были очень рады.
Да только вот папаша,
Не помня день вчерашний,
Хранил от них в секрете
«Венец тысячелетий».
Всех Штаты облапошат
И куш сорвут хороший,
Стремясь с небес любого
Смять ядерною бомбой.

Получат конкуренты
Лишь малые проценты
Для крупных монополий,
А потеряют более:
Эмбарго на товары
Для прочих стран недаром
Ввели американцы,
Подняв свои лишь акции.
А цель? Она понятна:
Хотят всем миром Штаты
Владеть единовластно,
Твердя всем про опасность.

Американским боссам
Достать Союз непросто –
И вот по белу свету
Расставлены ракеты.
Сильна Европа слишком –
Укоротить не лишне:
Пусть платят за заботу,
За танки, пулемёты
И рынок чтоб открыли
Американцам рыжим,
А если что, то станут
И жертвой первой самой.

Есть практика нажима,
Руками чтоб чужими
И чтоб чужою кровью
Добиться главной роли.
А щит, что обещали,
Появится едва ли,
Хоть космос засорили
В бреду своих идиллий.
Но хорошо, что вскоре
Мы в космосе, как в море,
Командой дружной плыли,
Чтоб в мире люди жили.


Олимпиада в Рио

Чем мы сильней, тем против нас
Все изощреннее война
И на земле, и на воде,
На небе, в спорте, в СМИ – везде.

Олимпиада в этот раз
На прочность проверяла нас.
Давили Штаты как могли,
Нас грязью ни за что облив.
Наветам, травле вопреки
Мы крепче сжали кулаки -
Командой усеченной став,
Не раз взошли на пьедестал.

Вот приземлился самолет,
Спортсмены двинулись вперед.
Восторженно встречал народ
Своих героев в этот год.
Течет слеза, бежит слеза,
Но радостно блестят глаза:
Они от Родины вдали
Блестяще выступить смогли.

Германия уступит нам
И, чтобы скрыть от всех свой «срам»,
Злость выльет в водевильный яд,
Россию из таблиц изъяв.
Хоть Штаты в лидерах, но есть
Немало к ним вопросов здесь.
На допинг коль проверить их,
Один чист будет из троих.

Паралимпийцев наших всех
Лишили права на успех
Лишь потому, что мы сильны
И дорога нам честь страны.
Бесчеловечен этот мир!
Так подло поступить с людьми,
Чей к милосердию зовет
Порыв души идти вперед!

Олимпиады дух святой
Раздавлен злобною пятой.
Вокруг с темна и дотемна
Все изощреннее война.


Ничья в Марселе

 Евроужас, евробойня,
 Частых потасовок жесть.
 Вновь на матч, как в свой отстойник,
 Съехался фан-лагерь весь.
 Матч в Марселе для фанатов
 Как арена для быков.
 Европейцы, азиаты
 Не жалеют кулаков.
 И летят бутылки, стулья,
 Мордобой вокруг, ножи.
 Но в политику свернули
 И фанатские вожди.

 Бритты с немцами обычно
 Выясняли, кто сильней,
 Будто счет имели личный
 К прошлой мировой войне.
 А Россия, что в невзгодах
 Помогла им устоять,
 Стала целью тех уродов,
 В ком опасный бродит яд.
 Как легко в толпе быть храбрым,
 Словно в стаде – не один!
 Оторваться бритты рады,
 Лучше к ним не подходи!

 Мир свихнулся, обезумел –
 Что-то нужно в нем менять,
 Если вдруг под властью зуда
 Флаг наш топчут, нас кляня.
 А потом прилюдно станут
 И мочиться на него.
 Видно, в европейских странах
 Нет святого ничего!
 Наши парни не стерпели:
 Не французы, извини!
 Но в тюрьму за драку сели
 Не британцы, а они.

 А ведь сеча не из легких:
 Десять в ней на одного.
 Но и бриттам вышли боком
 Из плевки и злобный вой.
 Непорядок? Да. Но все же
 Мне приятно видеть, как
 В обнаглевшие те рожи
 Впишут парни свой кулак.
 Знайте наших! Не позволим
 Осквернять мы флаг страны.
 И на поле, и на воле
 Снова русские сильны.

 Пусть двойным стандартам снова
 От Европы все права,
 А марсельцы-то готовы
 Русских всех расцеловать.
 «Только русские болелы
 Бриттам так вломить могли».
 Нас благодарят за смелость,
 И что город мы спасли.
 Если б англы победили
 Или проиграли все ж,
 Город бы не пощадили,
 И виновных не найдешь.

 Дважды мы вничью сыграли:
 И в футбол, и кулаком.
 Даже бриттам доказали:
 Одолеть нас нелегко.
 Далеко пусть до победы,
 Но в отчаянном бою
 Постоим мы вновь, как деды,
 За Россиюшку свою!


На грани банкротства

Когда-то кредитором
 Америка была,
 Тропа с трудом, но в гору
 Страну тогда вела.
 Горсть социальных выплат
 Смягчала блеск верхов.
 Спасительный тот выступ
 Теперь уж далеко.
 Соединенным Штатам
 Признаться нелегко,
 Что все свои богатства
 Поставили на кон.
 Хоть много проиграли,
 И в том секрета нет,
 Но брали вновь и брали
 В долг стопки из монет.

 Должник! Как ни старайся
 Давить и надувать,
 Но прежней жизни райской
 Здесь, видно, не бывать.
 Растут проценты нищих,
 Бездомных и калек.
 Не сотни их, а тысячи,
 Влачащих жалкий век.
 В державе «просвещенной»
 Без права на уют
 Безграмотных трущобы
 Плодить не устают.
 А у богатых самых,
 Хоть их процента два,
 О ходе этой драмы
 Болит ли голова?

 Америку скупает
 Инвестор-азиат,
 И вновь слеза скупая
 Не затуманит взгляд.
 Волнует воротилу
 Лишь мысль, как преуспеть,
 Во что вложить активы,
 Чтоб не пришлось потеть.
 Война – вот путь вложений,
 Волшебный котелок -
 И всех вооружений
 Уже под потолок.
 А чтобы конгрессмены
 Могли бюджет принять,
 «Врагом» их непременно
 Придется попугать.

 Запросы США глобальны,
 Но мир уже не тот –
 И нет побед реальных,
 Лишь похвальбы поток.
 Страшна и до уродства
 Прожорлива война.
 Недолго до банкротства,
 Коль в бочку лить без дна.
 И Рейган вдруг решился
 На разговор с Москвой.
 Не сразу согласился,
 Предвидя злобный вой,
 Чтоб малые ракеты
 И средние взорвать.
 Пришла пора с Советами
 Иначе воевать.

 Немного изменилось
 За двадцать с лишним лет.
 Америка скатилась
 В позорнейший кювет.
 Проблемы обострились,
 Запахло вновь войной,
 Но эта зона риска
 Не для нее одной.
 Предвыборная гонка,
 Оценка прошлых дел -
 И Бараку вдогонку
 Летит немало стрел.
 А новый президент пусть
 Подумает всерьез,
 Что смерть для континента –
 Политика угроз.


Напоследок

Как старуха Шепокляк,
Президент Обама
Долго свой держал кулак
Глубоко в кармане.
Он ИГИЛу помогал,
Хоть с оглядкой, робко
И на нас, как на врага,
Натравлял Европу.

Обличая «терроризм»,
Был солистом в хоре.
Нобелевский даже приз
Взял как «миротворец».
В демократию играл,
Черным делом занят.
Но закончилась игра –
Мир слезами залит.

Только спонсорам его
Этих козней мало –
И под их истошный вой
В бой пошел Обама.
Утвержден бюджет войны,
И беспецедентный.
Как от черта, для страны
Вред от президента.

Для народа ох горьки
Лет лихих капризы –
Трамп, прогнозам вопреки,
Президентом избран,
Обещает мир стране
Да и всей планете.
Руки грея на войне,
Пентагон взял плети.

У Обамы шансов ноль
У руля остаться,
Но на будущее вновь
Хочет оправдаться.
Заварушки там и тут
Учиняет рьяно.
Хочет мир в войну втянуть
Президент Обама.

Начиная ералаш,
Он не ждет подвоха,
И дипкорпус выслан наш
Под смешным предлогом.
Только Путин раскусил
Сразу ход крученый
И удар тот погасил
Метко и почетно.

Дипломаты США без зла
Пусть живут, спокойно:
Не спешим их высылать,
Не нужны нам войны.
Будем жить и не тужить
Вскоре без Обамы
И с Америкой дружить.
Не нужны нам драмы!

Надоел всем груз проблем,
Войны и теракты.
Будет мир на всей земле –
Станут меньше траты.
Мы вступаем в новый год
С этой верой страстной,
Чтоб в любой стране народ
Жил под небом ясным!


Крокодиловы слезы Обамы

Ах, как не хочется ему
Власть потерять на сей раз
И в собственном своем дому,
И над планетой всею!
Пустил слезу он, уходя,
То слезы крокодила.
По-черному еще следя,
Наград ждет в слое ила.

Мол, сделать очень много смог
Он для престижа Штатов,
А в том, что вышло поперек,
Россия виновата.
Ты сделал все не для страны,
А лишь для Пентагона.
Часы твои уж сочтены,
Ты враг для миллионов.

Нет сил народам всем терпеть
Диктат войны до мора,
Разбой, разруху, боль потерь
И опухоль террора.
Довольно! Хватит пировать
На всех руинах мира!
Планета наша чуть жива –
Утри слезу вампира!

От фраз пустых лишь звон в ушах,
Досада и унынье,
И предсказуем каждый шаг
Двуличной касты ныне.
Такой правитель ни к чему
Американцам даже.
Лишь в мире без войны и смут
Счастливым станет каждый!


Зря надеялись

Мы в разборки не влезали,
Но нам крылья обрезали
Клеветой, ножом агрессий,
Чтоб сильней не стали вместе.
Хоть надеялись на Трампа
И что поздно или рано,
Сократив свои ракеты,
Мир спасём мы на планете,
Ничего не изменилось.
Зря нам потепленье снилось.
Пентагон силён, как прежде,
И заря надежд не брезжит.


Новая афёра Пентагона

Странна, очень даже странна
Весть, сошедшая с экрана:
Мощный Катар стал изгоем,
Рвут с ним связь уже не двое.
Говорят, что словно пристань,
Катар стал для террористов.
Будто всё иначе было
В группе спонсоров ИГИЛа.

Саудиты недовольны,
Что не с тем ведёт он войны?
Банды разных стран сегодня
Меж собою счёты сводят?
Катар в лидеры прорвался
И с другими не считался,
Деньги у него и слава.
Передел назрел кровавый.

США не зря в том регионе
Мутят воду, словно сводни,
Здесь-то есть чем поживиться,
Всё окупится сторицей.
На поставках этим странам
Сорван куш уже немалый.
Значит, нечему дивиться,
Коль война здесь разгорится.

Вроде, пусть себе дерутся,
Хоть с ИГИЛом разберутся,
И чуть дальше от России
Отползёт отряд крысиный.
Но и ныне на Востоке,
Издавна таком жестоком,
Больше втёмную играют -
Ходим с ними все по краю.
Июнь 2017


3. НАМ НЕ ЗАБЫТЬ АФГАНИСТАН

Афганистан

 Афганистан, Афганистан…
 И в сердце снова пустота
 И боль, как будто на мгновенье
 Лишился слуха ты и зренья,
 Как будто ты лежишь, забытый,
 Среди чужих и мрачных скал,
 А над тобой, почти убитым,
 Звериный щерится оскал.

 Афганистан! Зачем по тропам,
 Где рядом только лишь орлы,
 Мы шли, срываясь часто в пропасть
 Из лжи, предательства и мглы?
 Обезопасили границы?
 Закрыли напрочь наркопуть?
 Нет, этот вариант лишь снится.
 А сыновей нам не вернуть!

 Все чаще стали обелиски
 В раздумьях горестных неметь:
 Как объяснить родным и близким,
 За что их мальчик шел на смерть?
Афганистан, Афганистан…
 И в сердце снова пустота
 И боль, как будто на мгновенье
 Лишился слуха ты и зренья.


Крещение огнём

Никто не застрахован от ошибок.
 Что было, то давно уже свершилось.
 А сердце замирает вновь в тревоге,
 Лишь вспомню я афганские дороги.
 Нас ночью вызвали, пока ещё немногих.
 Куда везут, сказали по дороге,
 В Баграме нас в детали посвятили.
 И вот уже в Кабул на штурм летим мы.

 Увидели «объект» и присмирели.
 Неужто можно взять на самом деле
 Орешек крепкий силами двух взводов.
 Но на руку взыграла непогода.
 Готовясь к бою, бдительность охраны
 Мы усыпляли в ночь и утром ранним,
 На БМП туда-сюда мелькали
 И с ходу в высадке тренировались.
 Гвардейцы настороженно встречали,
 Но это было только поначалу.
 «Ученья!» - объясняли полушуткой
 И всех в округе приучали к шуму.
 Мы на афганскую сменили униформу,
 Чтоб никому не дать внезапно фору,
 Нашили дополнительных карманов
 Для магазинов и гранат немало.

 Мы группа «Гром», но пацаны. К тому же
 Здесь опыт бы военный во как нужен!
 Ну а у нас, признаться, никакого.
 Здесь не ученья, и, увы, не дома.
 Мандраж, конечно, и сто грамм нам в помощь.
 А то ведь я о близких с болью вспомнил.
 Но командир сказал: «Сейчас посмотрим,
 Что диверсанты в самом деле могут».
 Нас отрезвляя от былых идиллий,
 Гвардейцы две машины всё ж подбили.
 Я въехал в третьей к самому подъезду,
 Где БТР из пушки двери срезал.
 Потом мы под огнём в холл проскочили.
 Огонь. Бросок. Огонь. Здесь или-или.
 Когда бежишь средь раненых и трупов,
 То страшно может быть не только трусам.

 Кровь залила весь пол убойной медью,
 Но нет секунды этот бег замедлить.
 Хоть каждая секунда бесконечна,
 А бой, казалось, продолжался вечность.
 Афганец–пулемётчик на балконе,
 В рязанской обучавшийся спецшколе,
 Вдруг рухнул сверху на дворцовый мрамор,
 Смертельную ведь получил он рану.
 Но всё ж поднялся и прошел до входа,
 Он умер у колонны – вот порода!
 А я стрелял в каком-то исступленье,
 Ловя удачи редкие мгновенья.
 Пока снаружи била наша «Шилка»,
 Охрана подниматься не спешила.
 Залег, подзарядился, выбрал цели.
 И снова пули веером летели.

 По лестнице парадной вверх взлетаю,
 Площадка, вижу, в данный миг пустая.
 Швырнул одну гранату в дверь совмина,
 Что рядышком с покоями Амина.
 Швырнул туда вторую я гранату.
 Взрыв. Дикий крик. Нет больше супостата.
 Чуть позже два афганца объявили:
 От имени народа, мол, казнили.
 Правители нам оба присягали,
 А стали для народа мы врагами.
 Тогда гордился, а теперь мне горько,
 Что зря так грубо влезли в их разборки.
 Планировали лишь конец всей драмы,
 А он началом стал вдруг самым-самым.
 Не всё учли: других там тьма обрезов -
 И Штаты вновь растят головорезов.

 Охране б круговую оборону
 Занять – и с горсткой справились бы «Грома».
 Но скорость, русский мат, да и удача
 Ещё не раз облегчат нам задачу.
 Потом был слух, что если б не свершилось,
 То нас своя рука бы там пришила,
 Что был приказ накрыть дворец из «Града» -
 Такая вот ждала нас всех «награда».
 Ещё был слух нас сбить при возвращенье –
 Свидетелей не стало вообще бы.
 Но побоялись в тот момент огласки.
 И думаю, что то отнюдь не сказки.

 Три года я не знал, куда податься.
 О роли КГБ молчал лет двадцать.
 Но вот сегодня мне медаль вручили,
 Внимательней наш опыт изучили.
 Продумано всё было до деталей,
 Молниеносно, дерзко наступали.
 А вот потом… «К чему такая бойня?» -
 Не одному мне невдомёк сегодня.
 Нам ни к чему «Шторма» как вид бессилья,
 Другим сильна теперь моя Россия.
 Нам доверяют в мире не напрасно,
Хотим мы в мире жить под небом ясным.


Рассказ десантника

Нас учили быть сильнее смерти,
В пасть врага лететь без суеты,
Чтоб взорвать в той пасти мы сумели
Базы, перевалы и мосты.
Тренировки были до упада.
Как скала, стояли мы в бою.
И теперь как высшую награду
Берегу тельняшку я свою

345-ый парашютный
Полк наш отличился сотни раз.
Но звучит во мне оживший будто,
Самый первый боевой приказ.
Нас свинцом крестил дворец Амина,
Но двурушник всё же вскоре пал.
А товарищ мой за фронт единый
Жизнь свою бесценную отдал.

Мы по плану быть должны резервом
Для афганских войск, чтоб сам народ
В бой жестокий устремлялся первым.
Только вышло всё наоборот.
Надоели им перевороты
Или запугали, но теперь
Помню и засад внезапный грохот,
И гнетущий душу груз потерь.

Наши парни в голубых беретах
Появлялись там, где нет дорог,
Где земля до жара разогрета.
Но спасали смелость нас и Бог.
Вновь звучит приказ – и на «вертушках»
Мы летим над скалами во тьме.
И готова к бою наша пушка,
Чтобы отогнать в ущелье смерть.

Если избежать не хочешь плена,
Тут уже, братишка, не зевай.
Сбитый с ног, сражайся на коленях,
А не можешь – лёжа наступай,
И своей последнею гранатой
Ты устрой врагам кромешный ад,
Ведь не зря не просто мы солдаты,
А элита, ВДВ, десант! 


В Афганистан

Срок пришёл и мне идти в солдаты.
Я ещё парнишка неженатый,
И отказываться нет причины.
Только так могу я стать мужчиной.
Плачет у автобуса невеста.
На два года еду в неизвестность.
До свиданья, край, родимый самый!
«Я вернусь», - шепчу тихонько маме.

Новобранцев в самолёт сажают.
Здесь уже никто не провожает.
Высота. Безоблачное небо.
Но поспать чуток хотя бы мне бы.
Приземлились. Маршем до вокзала. –
И дорога лентой побежала
Сквозь барханы. Вот и горы видно.
Едем мы в Афган – не надо гида.

Командир сказал нам, салажатам:
«Чтобы раньше вы не разбежались,
Я молчал. В Термезе всё ж проверим,
Кто служить готов, присяге верный».
Прилетели. Нет воды напиться,
И в палатках что-то плохо спится.
Только в письмах пишем: «Всё в порядке!
Загораем – если очень кратко».

Но жара такая, что нет мочи.
А ночами холодно здесь очень.
Тренировки. Снова тренировки –
Подготовят в сжатые нас сроки.
Ночью поднимают по тревоге,
В поезд грузят. Но перед дорогой
Спросят: «Кто хотел бы здесь остаться?»
Нет таких, хоть будет не до танцев.

Самарканд. Колонна будит город -
И из окон полетят к нам вскоре
Разные продукты, мелочь, розы.
И к глазам вдруг подступили слёзы.
Пересылка. Из аэропорта
Взяли нас российские пилоты.
А внизу в тюрбанах снежно-белых
Горные хребты ввысь смотрят смело.

Разгрузились, едем по Кабулу.
Вдруг летят в нас камни, словно пули,
Ими так нас пацаны встречают.
Оценить всё можно по началу.
Я стрелял, в меня стреляли тоже.
Сердце позабыть уже не сможет
Кровь, и пот, и грязь, и злую ругань,
Смерть, с косой ходившую по кругу.

Целых два безумно трудных года,
Позабыв порой про сон и отдых,
Я не расставался с автоматом
И солдатский долг исполнил свято.
Но сегодня у могилы друга
Под надрывный вой февральской вьюги
Думаю: зачем туда полезли?
Есть другие средства от болезни.


Опасный маршрут

Мы вышли из Термеза,
Покинули Союз.
Машины в гору лезут,
Везём военный груз.
А слева – осыпь в пропасть.
А справа, как стена,
Прищурившись сурово,
Гора глядит на нас.

Машина волком воет.
Опасна западня.
Вдруг пуля в лобовое
Влетает, вижу я.
Хоть жму на газ умело
И виден поворот,
Но пули то и дело
Царапают мой борт.

Летим мы, как на крыльях,
От радости орём.
Нас с воздуха прикрыли –
С напарником вдвоём
Как только вспомню этот
Опаснейший маршрут,
До самого рассвета
Вновь не могу уснуть.


В сапёрной роте

«А я тогда служил в сапёрной роте, -
Гость новый начинает свой рассказ. -
Опасная, скажу я вам, работа,
Сапёр ведь ошибается лишь раз.

Дождь, слякоть, грязь. В кабине-то тоскливо,
Когда колонна встанет из-за мин.
А нам их обезвреживать под ливнем,
И на раздумье дан всего лишь миг.
В грязь плюхаемся мы, не разбирая.
Натянутые нервы, как струна.
Не взорвалась, мы духов обыграли,
И мина из земли извлечена.
Вторую, третью… Их довольно много.
Испарина на лбу, пот по спине.
Но вскоре мы очистили дорогу,
Мин на участке этом больше нет».

Дана отмашка – и опять колонна
Продолжить путь мечтает без потерь.
Но где-то впереди уже со склона
Спускаются душманы в темноте.


Война и музыка
Светлой памяти В.П. Афанасьева, дирижера Прикарпатского военного округа, ветерана войны в Афганистане

Когда ревут снаряды
И рушатся дома,
Когда молиться надо,
Не увела чтоб тьма,
Для музыки найдется ль
В душе ответный свет?
В аду ведь не поется,
Там сил для песен нет.
И все же почему-то
От музыки светлей:
И радостней минута,
И плакать легче с ней.
И умереть не страшно,
Но верим: с нами Бог
И в трудный час безгласно
Не раз он нам помог.

И сдвинется вдруг камень
От тех волшебных нот,
Чтоб снова родниками
Запел в душе восход.
Да, музыка, как фея,
Всегда душе нужна.
Но в сотни раз ценнее
Там, где идет война!
Афганистан. Жарища.
Блокпост в ущелье гор.
А рядом духи рыщут,
Бьют снайперы в упор.
Недавно здесь был долгий
И очень трудный бой.
Погибло слишком много,
Погибнуть мог любой.

Болят не только раны,
Сильней болит душа.
Здесь, в глубине Афгана,
Нам все трудней дышать.
И вдруг оркестр приехал.
(И не боятся ведь
Сюда не на потеху,
А к черту в лапы лезть!)
Знакомая «Землянка»
Зажгла в нас огонек.
Ну, а потом «Смуглянку»
Я подпевал, как мог.
Да, слава Богу, живы!
А Смерть пусть подождет.
Служить, как и служили,
Готовы наперёд.


Письмо невесте

Здравствуй, Мила! Выбрал миг,
Хоть писать уже отвык,
Здесь ведь не расслабишься, признаться.
Помню каждый божий день,
Как ласкал, и как глядел
И никак не мог налюбоваться.

В этой знойной стороне
Городок наш снится мне,
Тонкие березки под окошком,
Тихий розовый закат
И твой чистый, нежный взгляд.
Ничего, ты потерпи немножко.

Хоть рука ещё болит,
Я совсем не инвалид.
Дом построю, яблонь насажу я.
И тебя в тот дивный сад
Приведет наш листопад.
«Будь женой моей», - тебе скажу я.

Не идём сегодня в бой,
Не поспоришь здесь с судьбой,
Песнь свою «афганец» начинает.
Вверх песок поднялся вдруг –
И в душе растёт испуг.
Ох, вернусь ли я живым, не знаю.

Ты, Людмилка, не грусти,
За письмо меня прости.
Пахнет здесь, увы, совсем не раем.
Не видать вокруг ни зги.
Только маму береги.
Ну а свадьбу знатную сыграем!


Свинцовые дожди

Когда идут обычные дожди,
То расцветают маки и тюльпаны.
А эти, став орудием беды,
Навечно в души выживших запали.
«Груз-200» посылали всякий раз
Мы после этих ливней кровожадных.
И слёзы тихо капали из глаз,
Хотя солдатам сдерживать их надо.

Нам не забыть свинцовые дожди
На всех дорогах горного Афгана.
Смерть, скалясь, поджидала впереди
Сорвавшимся внезапно ураганом.
Нам не забыть, как били с высоты
Душманы, оседлавшие вершины,
И падали со склонов тех крутых
И БТР, и танки, и машины.

Отстреливаясь, прячась за броню,
Мы ожидали помощь только с неба.
Здесь каждую я помню западню.
Тот не поймёт, кто рядом с нами не был.
Отчаянье, и страх, и кровь, и боль.
А друг разорван на куски в воронке.
И эту бойню, а не смертный бой
Нам не забыть потом в родной сторонке.

И до сих пор я под обстрел дождя,
Лишь только стукнут капли по карнизу,
Вновь будто вижу, как мы, уходя,
Просили небо не дарить «сюрпризы».
Когда идут обычные дожди,
То расцветают маки и тюльпаны.
Не знаем мы, что ждёт нас впереди,
Но пусть от бед хранит нас наша память!


Димыч
Светлой памяти Д. Есенкова

Колонна шла порожняком,
Принять чтоб БТР-ы в Кушке,
И без прикрытия легко
Ей в миг любой попасть в ловушку.
Но поживиться мало чем
Могли здесь духи, а засаду
Другим готовили совсем,
Их ценный груз мог стать наградой.
Да только, видно, у судьбы
Свои часы, и, стрелки сдвинув,
Втянула в бой, что не забыть,
Стреляя в грудь, с боков и в спину.
А Дима в самом шел конце.
Его зенитка не смолкала.
Смертельно раненый, в кольце,
Стрелял, покуда сил хватало.

Он духов сильно разозлил –
Лупили из гранатометов
И все ж машину подожгли,
Он вылезти хотел, но что ты!
Огонь пылает, треск и дым,
И рваться начали снаряды.
Ушел парнишка молодым
Туда, где в старости быть надо.
Но помощь все-таки пришла,
Хоть запоздала, - и душманы
Исчезли быстро, словно мгла
В горах сурового Афгана.
Полсотни рейсов совершил,
Доставив воинские грузы,
Был дважды ранен, но служил,
Хотя остаться мог в Союзе.
Берег солдатскую он честь
И выше духов был по духу.
Пока такие парни есть,
Сильны в военной мы науке.

Домой писал, что нет проблем,
Все хорошо, слегка устали,
И на чужой он стал земле
Прочнее самой прочной стали,
Да, «За отвагу» он не зря
Был награжден во время службы.
С таких отчаянных ребят
Всем юношам пример брать нужно!
Он Димычем был с давних пор,
А это говорит о многом!
И уважал его весь двор
За нрав спокойный, хоть и строгий.
Тянулся к технике – Юрга
Не раз от грохота дрожала:
На баггах мчась, как ураган,
Компания их разъезжала.
Спортивный в нем пылал азарт
За незаметной глазу складкой,
И не было пути назад,
Когда вступал сам Димыч в схватку.
Спортивной улице теперь
Носить достойно это имя…
Но как нам избежать потерь,
Гордясь мальчишками своими?!


Он не вернулся из Афгана
Светлой памяти В. Лысова

На Западном среди мальчишек
Он бегал, ездил и ходил,
Без слов, порою даже лишних,
Друзьям на помощь приходил.
Не начинал разборки важной,
Но сдачи даст так, что навек
Урок его запомнит каждый:
«Не зверь ты, брат, а человек!»
Рос сиротой, жил у «бабаки»,
Любовь и помощь ей даря.
Спокоен, стоек, раз лишь плакал,
Когда мать в детстве потерял.
Он с уваженьем относился
К тем, жизнь чья с горки уж пошла,
Помочь соседям не ленился
И всем, кто немощен и слаб.

Он, нищетою закаленный,
Взрослел совсем не по годам,
Носил, что есть, не бил поклоны,
Приветлив с каждым был всегда.
Недаром не Вовян, не Вовка,
А Вовчиком был с детских лет,
Мастеровит, видна сноровка,
Для всех вокруг авторитет.
Училище окончив, тут же
Идет работать на завод.
Став сварщиком, теперь не тужит,
Домой с покупками идет.
Кастрюли, чашки и тарелки
Вручил «бабаке»: «На, держи
На память, чтобы сердце грела!»
Предчувствовал: недолго жить?

Потом себе уж мотоцикл
Купил, поставил у «друзей».
«Коль буду жив, - сказал вдруг тихо, -
Тогда возьму». Знал: быть грозе!
Он не вернулся из Афгана,
Другого с поля вынося,
Смертельной оказалась рана –
И в том душа Володи вся!
4 месяца всего лишь
Тогда осталось дослужить.
Но, видно, уж такая доля,
Чтоб голову свою сложить.

Звездою орден засияет
В музее, говоря о том,
Что сыновей не забывает
Наш город. Еду на авто
По улице теперь Лысова,
Где дом с табличкой. Здесь он жил.
И здесь давно живет он снова,
Покой наш с вами сторожит.


Мать «афганца»

Провожала мать сыночка на войну,
В чужедальнюю он ехал сторону.
Провожала с болью с сердце и тоской.
Но что делать, если жребий пал такой?
Сколько слез лилось, то видел только Бог,
Но без слез почти ступила на порог,
И сыночка на прощанье обняла,
И иконку во спасенье подала.

- Не роняй, сынок, в бою свою ты честь!
Но под пули по-мальчишески не лезь.
Ты еще так нужен здесь отцу, и мне,
И своей, не чужедальней, стороне.
Сын уехал уж давно, вестей все нет.
Где он? Как?
В слезах встречая вновь рассвет,
Отгоняя черный дух людской молвы,
Мать молилась, чтоб вернулся сын живым.
Только в цинковом гробу ее сынок
К ней летел. Себя в бою он не сберег.
Но Героем к ней вернулся с той войны,
Где лишь смерть нашли российские сыны.

Поседела мать от горя и от слез,
А отца за сыном вслед инфаркт унес.
Но стоит на пьедестале в сквере танк,
Словно взятая когда-то высота.
Приглашают мать Героя во Дворец,
Ей цветы и песни, ей поклон сердец.
Только сына не вернет уже никто.
А за что погиб он? – вертится. - За что?
Он мальчишкой был, совсем еще юнец!
Но терновый, а не свадебный венец,
Засиял вдруг у него над головой.
Никогда не возвратится он домой!

Был в работе и в веселье как огонь.
Без него грустит безгласная гармонь.
Не вбежит с мороза, снег не отряхнет
И седую мать к груди он не прижмет.
Кто теперь ей булку хлеба принесет?
Кто теперь ее от тяжких дум спасет?
Вот  ходит к сыну каждый Божий день,
Над могилкою качаясь, словно тень.

Ах, Афган! Страница горькая страны,
Где Героями мальчишки стать должны
По капризу своевольному судьбы,
Не забыть тебя вовеки, не забыть!
Мать солдата – крест российских матерей,
Нет сильнее сердца, нет его добрей!
Слава Богу, что прошли те времена,
Где злой мачехой была подчас страна.


Спи спокойно, мальчик мой

Часто, на руках тебя качая,
Пела я: «Усни, сыночек мой».
А теперь вот, в цинке прах встречая,
Белою качаю головой.

Помню, как сказал впервые «мама»,
Как ручонками к себе прижал,
Как ходить учился ты упрямо,
Как тебе пернатых было жаль.
Ты на блюдце сыпал им пшеницу
И замёрзших грел в руках зимой.
А теперь подстреленною птицей
Из Афгана прилетел домой.

Как же так? За что? И вновь немею,
Выплакав уже немало слёз,
Хоть, конечно, к власти я имею
Не один обдуманный вопрос.
Но что толку думать о причинах
Этой необъявленной войны,
Если наши мальчики почили
С грузом взятой на себя вины?!

Не терзайся! В битве на чужбине
Не подвёл ни деда, ни отца.
Пули принял в грудь ты, а не в спину.
Не жалели для тебя свинца.
Значит, был героем – «За отвагу»
Получил медаль свою не зря.
Огненным склонилась скорбно флагом
Над  тобой  вечерняя заря.

Памятник тебе поставят знатный,
Навсегда вернулся ты домой.
И скажу тебе я как солдату:
«Спи спокойно, милый мальчик мой!»


Мы не забудем

Да, хочется пореже
 В привычной тишине
 Нам вспоминать о прежней,
 Проблемной той войне.
 Но вот пришла газета,
 А в ней опять Афган -
 И скорбные портреты
 Вскрывают сотни ран.

 Заплачет мать солдата,
 Смахнёт слезу отец,
 Для них звучат набатом
 Любые строчки те.
 Им век не примириться
 С утратой сыновей,
 И будут слёзы литься
 Чем дальше, тем сильней.

 А тут звонят из школы,
 Хотели б рассказать,
 Каким он был толковым –
 И высохли глаза.
 Он жив, покуда помнят.
 И в такт стучат сердца.
 Мы не забудем подвиг
 Погибшего бойца!


Разведка шурави

«Шурави» - это значит «советский»
Друг, товарищ, советчик и брат.
Шурави не замедлят с ответом
И воюют не ради наград.

Удивительно, но если просто,
Не грозя всем стальною бронёй,
Шли в народ, то любые вопросы
Мы и ночью решали, и днём.
Например, нам узнать очень нужно.
Сколько в банде всего человек
И когда повезут им оружье,
И куда могут сделать набег.
Мы дехканам поможем, чем сможем,
А они могут выручить нас.
Банду кто-то другой уничтожит,
А у нас будет новый приказ.

Мы в структуры любые внедрялись
И на базы с разведкою шли,
А потом эти базы взрывались,
След порой оставлял шурави.
За пределами Афганистана
Мы средь беженцев были не раз,
Из Ирана и из Пакистана
Привозили отдельный заказ.
Где пройдут караваны, узнали.
И везут что, уже не секрет.
Информацию ценную дали –
И, глядишь, каравана там нет.

Ну а главное – мы примиряли
Там народ и безвольную власть,
Потому что нам все доверяли,
Да и власть не хотела упасть.
Только зря, как известно, старались,
Ставку сделали мы не на тех –
Вместе с ними потом и взорвались
И теперь вот живём в тесноте.
Но нас помнят ущелья и горы,
Но нас помнят крестьяне добром.
Может быть, мы и встретимся скоро.
«Шурави» - это, брат, не старо!
Нояб 2017

За языком

 «За «языком» мы вышли спозаранку.
 Координаты знали, день и час,
 Когда главарь их будет на стоянке,
 Интересует он не только нас.
 Конечно, ювелирная работа
 Снять часовых, не потеряв своих,
 И быстро тихо повязать кого-то,
 Кто стоит и один десятерых.
 Он даже не успел понять, как вышло,
 Что кляп во рту и руки на замке.
 А мы уже уходим с ним неслышно,
 В тумане база скрылась вдалеке».
«Мы в тыл врага ходили, и нередко.
 Нам горы – не преграда на пути.
 С комплектом полным предстоит разведке
 И в этот раз опасный путь пройти.
 Гнездо душманов спрятано от глаза,
 Им здесь вольготно, нас они не ждут.
 Но мы подразделение спецназа.
 Не ждали, ну а мы уж тут как тут.
 Диверсия прошла для нас удачно,
 Осталась от гнезда того лишь пыль.
 А мы в порядке. Выполнив задачу,
 Спускаемся с вершины без тропы».
 В любых боях без них не сделать шагу,
 Они глаза и уши, лучший страж.
 Почти у всех медаль есть «За отвагу».
 Разведка – это высший пилотаж!


Ей снятся взрывы
Н. Садреевой посвящается

Для женщин места на войне как будто нет,
Не каждый выдержать способен смерти след:
И горы трупов изувеченных, и страх,
Угроза смерти очень часто в двух шагах.

Она смогла и не такое пережить,
Ведь ей в Афгане довелось тогда служить.
Был Лошкаргах, а рядом злобный Пакистан -
Недосягаемый душманов местных стан.
Архив на фронте – это каторга вдвойне.
Ей часто снятся лица мертвых тех парней,
Чьи фотографии впечатаны в билет,
Посмотришь – им и двадцати еще нет лет.
И если почту доставлять, то тьма преград,
Но был всегда с ней друг бесценный – автомат,
На всякий случай и граната тоже есть:
Живой не взять, и подорвет десяток весь.

Был Кандагар, где ежедневно по утрам
Обстрел такой, что поневоле вспомнишь храм,
За 3 часа умрете мысленно сто раз,
И хорошо, что Бог вас спас, хотя б сейчас!
Еще ей часто приходилось вылетать,
А самолет взвивался так, чтоб не достать.
Хоть от давления в ушах то шум, то звон,
Но видит обморок солдат и слышит стон.
Полеты тяжкие, но женщина ведь мать,
Ей за двоих дано на свете выживать –
И пацанам одним несет противогаз,
А для других – таблеток куча про запас.
Был и Кабул, где ей, конечно, повезло:
Избили сильно, но жива, смертям назло.
А двух других советских женщин на куски
При ней изрезали – там много зверств таких.
Когда за городом, глазам своим не верь:
Старик, ребенок ли – кидается, как зверь,
Сам подрывается и тех, кто рядом с ним,
Взрывает, жизнь отняв, в борьбе неутомим.
В кабульском госпитале нет свободных мест,
И не увидеть многим вновь своих невест.
Но часто снится мальчик, гибнущий от ран,
И сожалений нет, что свой прошла Афган.
Авг. 2015

Греховное зачатье

Сегодня террористов пруд пруди,
В любой стране от их деяний страшно.
Но где родился некогда ИГИЛ?
И кто его отчаянный папаша?
Родил, кормил, растил и помогал,
Слал щедро на карманные расходы –
И вырастил сыночка как врага
Планеты всей и своего народа.
Тогда Сэм словно выжил из ума,
В безумии вершил он грех зачатья.
И в Пакистане собственную мать
Готов сыночек разорвать на части.
Но так хотел Союз Сэм развалить,
Поджечь, взорвать и даже уничтожить,
Что дул на раскаленные угли –
Теперь пожар сам потушить не может.
Пора признать ошибки прошлых лет
 (Чем дальше, тем молчание дороже),
 Пред Богом за грехи держать ответ.
 А мы в борьбе с ИГИЛ всегда поможем.


Первый укус

В тот мрачный день душманы
К аэродрому шли,
Три «Стингера» в тумане
Опробовать несли.
Никто в Джелалабаде,
Да и вокруг не знал,
Каким кинжальным ядом
Пронзят внезапно нас.

Без мысли о засаде
Летит звено «домой».
Вдруг вертолёт бросает
На землю – Боже мой!
МИ-8, поражённый,
Взорвался в небесах.
Мужей не встретят жёны,
Хоть верят в чудеса.

Душманы ликовали:
Есть первый результат.
Не зря упаковали
Их Штаты для атак.
На видео записан
Весь бой – и Рейган смог
Продумать степень риска
И оценить итог.


Фотодокумент

Вижу снимок: Рейган, моджахеды,
Дружеская тянется беседа.
А ведь шла уже война в Афгане.
Кто и как тогда сражался с нами?
Мы, конечно же, подозревали,
Что всегда душманам помогали
Многие, чтоб нас разбить вчистую,
И в войну втянули непростую.
Фронт без фронта. Всюду смерть косила.
Но вначале всё-таки Россия
Побеждала на земле и в небе.
Враг к границам отступал во гневе.

Штаты не хотели, чтобы знали,
Что они душманам помогали,
И клеймом других стран очень часто
Прикрывали в той войне участье.
Но вот-вот наступит день победы
Для Союза – минимум «соседа»
Богатейшей кладовой – Афгана.
«Стингер» шлют, в нём сила урагана.
В Пакистане, в бандах моджахедов,
Тренируют тех, кому неведом
Комплекс сам зенитный – лишь макеты
С памяткой, как управлять ракетой.

Засылают духов сверхсекретно,
Следом – караван с оружьем метким.
А потом всё чаще, чаще, чаще.
И посыпались на нас несчастья.
Падают большие самолёты.
Падают и крохи-вертолёты.
На любых высотах их фатально
Новое оружие достанет.
Позже лишь мы их секрет открыли,
«Стингеры», конечно, изучили.
А пока всемерно изучали,
Вдруг казна безмерно измельчала.

Продолжать войну для нас чревато -
В общем, своего добились Штаты.
Но, войдя в Афган, застряли тоже.
До сих пор друг-враг не уничтожен.
Более того, он стал ИГИЛом,
Словно джин, своей играет силой.
Но в бутылку не засунешь снова.
Вот таков итог борьбы суровой.
Моджахеды Штатам угрожают,
Их оружием и поражают…
Для других бы не копали яму,
Не пришлось терпеть бы столько сраму!


Награды за «Стингер»
Е.Г. Сергееву, зам. командира 7-го отряда спецназа , Герою РФ посмертно, посвящается
 1
Тогда мы прочно встали
 В Шанджое-городке.
 Граница с Пакистаном
 Немного вдалеке.
 Но там душманы правят,
 Свой утвердив устав, –
 И кто-то в небе ранен,
 А кто упал с креста.
 В районе Джилавура
 Сбит мирный самолёт.
 Остатки от фактуры
 Спецназ тогда найдёт.
 Понятно, что ракетный
 Удар был, по всему.
 Да и по этикетке,
 Откуда груз, поймут.
 Недавно телеграмму
 Прислали в нашу часть:
 Великая награда
 Ждёт, если кто из нас
 Захватит первый «Стингер»,
 Ведь и за рубежом
 Разведчиков постигло
 Бессилье и облом.

 2
 В свободную охоту
 Летим на Кандагар,
 Нам пощипать охота
 Матёрого врага.
 А слева от дороги
 Ущелье скалит рот –
 Нырнули мы в берлогу –
 И вот он, этот сброд.
 Мы видим мотоциклы,
 Но их всего-то три.
 К тому ж ещё мазилы
 Те духи - посмотри!
 Конечно, в нас стреляли,
 Как только мы вошли,
 Но только не попали,
 А разозлили лишь.
 Десантом от вертушки
 Вступаем с ходу в бой.
 А остальные дружно
 Прикрыли нас стрельбой.
 Те наутёк пустились,
 Им, видно, невдомек,
 Что, сколько б ни финтили,
 Достанет их стрелок!
 Мы тут же разделились,
 Хоть нас всего лишь пять,
 За духами пустились,
 Трофеи чтобы взять:
 Я с воздуха заметил
 Какую-то «трубу»,
 Что на мотоциклете
 Прикреплена, как бур.
 Взял. Тут Володя едет
 На мотоцикле к нам
 С улыбкою победной,
 «Труба» в руках видна.
 И кейс при нём солидный,
 Похож на дипломат.
 - Что это?
 -«Стингер», видно.
 И перешли на мат.
 Вновь пули засвистели –
 Знать, помощь к ним идёт.
 Взять пленного успели –
 И взмыл наш вертолёт.
 В салоне, отдышавшись,
 Володя кейс открыл -
 Мы, обалдев от счастья,
 Смотрели на дары.

 3
 В Кабуле лично Громову
 Суть дела изложил –
 И он без помпы тронной
 Не усмотрел в том лжи,
 А тут же дал команду
 Представить четверых
 К обещанной награде.
 Но штаб разнёс всё вдрызг.
 «Уж больно это просто, -
 Сказали прямо в лоб, -
 Одна смогла чтоб рота
 Такой добыть улов,
 Ведь наша агентура
 Загрузку засекла
 И как потом оттуда
 Вся партия дошла».
 Вот так и получилось,
 Что тот, кто воевал,
 Остался и без чина,
 И без Звезды. Но шквал
 Наград стал звездопадом
 Для тех, кто наверху.
 Я видел этих гадов
 Немало на веку.
 За то и поплатился,
 Что никому не льстил.
 В Афгане отличился –
 Чечню пришлось пройти.
 И там бардак такой же,
 А виноват солдат.
 Лишь к тем, ведёт кто войны,
 Легко летит Звезда.


Абчаканский караван

В апреле вскрылись перевалы.
 Весна – она и здесь весна.
 И оживают вновь дувалы,
 И разгорается война.
 Идёт сюда из Пакистана
 Довольно крупный караван.
 И пусть там мощная охрана,
 Спецназ умеет воевать.
 И каждый день взлетает группа,
 Чтоб осмотреть район Логар.
 Обследовать там нужно русло,
 Где завтра ждать должны врага.
 Хоть опытных бойцов немного
 (Пришёл зелёный молодняк,
 А дембеля уже в дороге),
 Задачу нужно выполнять.

 Договорились, что вертушки
 Лишь сделают один облёт,
 Пройдутся, в общем, по верхушкам,
 Пока тот караван идёт.
 Евгений в повседневной форме
 И в туфлях духовских, как был,
 Про боевой «нагрудник» вспомнил
 И тут же про него забыл.
 Вертушки были на подлёте -
 Взят автомат без запасных.
 Замена – минус всей работе,
 Но ждут комроты пацаны.
 Взлетали без радистов даже,
 И без минёров – на часок,
 Ведь командир звена отважен,
 И опытен летун-стрелок.

 Вначале всё спокойно, вроде.
 Но вдруг душманов видит борт.
 И топливо хоть на исходе.
 Садятся всё же на досмотр.
 «Быстрее помощь вызывайте!
 Мы вас дождёмся и броню».
 И магазин взял к автомату,
 Чтоб дольше устоять в бою.
 Край русла, где довольно сухо,
 Обстрелян дважды с высоты –
 И по тропинке мчатся духи
 В «зелёнку, вниз, залечь в кусты.
 От грохота гудит окрестность.
 Минута тянется, как век.
 Врагов там сколько - неизвестно,
 А их тринадцать человек.

 Но бронегруппы на подмогу
 Уже спешат, дымять в пыли.
 Воздушные вернулись боги,
 Десант на крыльях принесли.
 Проводники отбить пытались
 Свой караван, но всякий раз
 В бессильной злобе спотыкались,
 Косил их, как траву, спецназ.
 Су-25 в ущелье это
 Свой сбросит груз и в Дубандай,
 А неуёмным до рассвета
 Гранат не пожалеют в дар.
 Лишь на восходе оценили,
 Каким большим был караван,
 Начальству срочно доложили,
 Что из каких ввозилось стран.

 Ракеты и боеприпасы,
 ПЗРК и мотобур,
 И пулеметы – всё с запасом
 Нацеливало на борьбу.
 Производитель самый главный
 Не Штаты – сводку почитай –
 А ставший змеем вдруг трехглавым
 Наш бывший лучший друг – Китай!
 Животных вьючных двести с лишним,
 И вьюки все не увезти.
 Взрывать придётся, раз так вышло,
 За ними могут ведь прийти.
 Надолго духи замолчали,
 Боялись нос здесь показать.
 Но выход власти намечали –
 И вслед начнёт греметь гроза.


Спасибо, друг!

Не покривив душой, скажу,
Что дружбой нашей дорожу.
Она всё крепче с каждым днем,
И мы о ней ещё споём.
В очередной собравшись раз,
Хоть не десант и не спецназ,
По чарке выпьем мы за всех,
Кто жив и чья душа в росе.
Мы вспомним огненный Афган,
Как били там с тобой врага,
Паря, как боги, в небесах
И совершая чудеса.
Разведка, купол ли из бомб -
Нам это сделать не слабо.
Десант на крыльях мы несли
И прикрывали, как могли.

Ты помнишь, Саня, я попал
Под шквальный – думал, что пропал.
Машину садим – ё моё!
Мотор пробит ведь у неё.
На горном пятачке сидим,
С тоской вокруг себя глядим.
А духи лезут вверх, кричат,
Гогочут и по лбу стучат.
Хотели взять живыми в плен
И предложить потом обмен?
А, может, как Сереге, нож
Воткнули б – их не разберёшь.
Нет, в плен бы мы и не сдались,
Лишь перед боем напряглись,
Чтоб ближе подпустить и их
С собой забрать в смертельный миг.

Но твой вернулся вертолёт
И духам прикурить даёт.
Потом спустился с высоты
И нам помог взобраться ты.
Тебя Володя прикрывал,
Пока механик колдовал.
Машину раненую вы
Спасёте без меня, увы.
Но завелась родная вновь,
Как будто чувствуя любовь.
И в технике ведь есть душа, -
Скажу, нисколько не греша.
Свою я рану залечил,
И у неё мотор стучит.
А если будет горячо,
Теперь подставлю я плечо.


Операция «Магистраль»

День февральский хмур под вечер.
«Шурави» пришел на встречу.
Обсуждать сегодня станем
Выход из Афганистана.
 - Как Вам кажется, не поздно
Мы задумались серьёзно,
Что война там затянулась,
И страна вдруг ужаснулась?
- Нет, не поздно, даже рано
Уходили из Афгана.
Если б там ИГИЛ добили,
То спокойно б ныне жили.
- Расскажите, как вы брали
Высоту над магистралью.
- Я начну чуть-чуть пораньше
Без патетики и фальши.

Вывод первых лишь прописан.
Но посыпались сюрпризы.
Эхо доносило рокот,
Чтобы мы ушли до срока.
Духи взяли Хост в блокаду,
Превратив его в преграду
На дороге к Пакистану,
Чтоб их базы не достали.
Смело шли сюда бандиты
Им ведь двери все открыты,
Их старейшины встречают,
Крепким чаем угощают.
Закрепить спешат имамы
Здесь владения ислама,
Разрослись чтоб на полмира,
Всех подмяв под власть эмира.
Население попроще
Втихомолку всё же ропщет,
Душит голодом блокада –
Помощи любой здесь рады.
Начались переговоры.
Только поняли мы скоро,
Что вновь собирают силы
Банды чёрного ИГИЛа.
От ударов групп мятежных
На предгорьях порубежных
Потеряли мы немало.
Время действовать настало.

На тропинках караванов
Поджидали мы душманов.
В общем, отсекли подпитку,
Все каналы перекрыты.
Брать теперь пора высотки.
Ну а это вам не сопки.
Скалы, словно за замками,
За седыми облаками.
Ночь. Ещё не рассветает.
Ветер снег с вершин сметает.
Медленно идём мы с грузом
По известному нам руслу.
Впереди у нас сапёры,
Всё понятно им без споров.
Там, где мины были точно,
Мы след в след прошли цепочкой.
Доложил я в штаб. И что же?
Говорят мне: «Быть не может!»
«Возвращайтесь!» - снова слышу.
И своих сапёров вышлют.
Мы назад след в след шагаем
И наверняка не знаем,
Повезёт ли снова группе.
Но приказ нельзя нарушить.

Потеряли время только.
Группу засекли с востока –
К цели продвигаться станем
Кто ущельем, кто хребтами.
Сунулись мы брать высоты –
Застрочили пулемёты.
Вновь приказ: «Стоять на месте!»
Чуть не стали «грузом-200».
Мы на БМП вскочили
И заслон в два счёта сбили.
Удержались, закрепились
И по духам сверху били.
Тут десантники решили
Так же въехать на машинах.
Но лишь только дали газу,
Под обстрел попали сразу.
Артобстрел им в помощь грозно
Начал разговор серьёзный.
Но не те координаты
Им передадут ребята.
В общем, всякое бывало,
Только если б всё сначала,
Я б опять пошёл в разведку
Не на год – на пятилетку.

Блокпосты установили,
Как орлы, там гнёзда свили,
Чтоб могли колонны с грузом
В Хост добраться из Союза.
Продовольствие, лекарства,
И горючее, и массу
Прочего везли афганцам,
Что дивило иностранцев.
Возвращение обратно –
Это тоже подвиг ратный.
Мы ж колонны, между прочим,
Прикрывали днём и ночью.
А потом вели на грани
Выходивших из Афгани.
Как война нас ни крутила,
Стали мы семьей единой.
Стали, видимо, опасной
Силой мы для новой власти,
Раскидали наши части,
Что и привело к несчастью.

Лет прошло уже немало
От печального финала.
Только в памяти навечно
След от каждой яркой встречи.
А сегодня вдруг фатально
Вижу фильм документальный.
Там душманы сожалеют,
Что вели войну всё злее,
«Шурави» ведь их народу
Школы строили, заводы
И от голода спасали.
А они всё рушат сами.
Слушать нужно было меньше
Тех, кто жаждой крови мечен.
Дьяволу, а не Аллаху
Клали голову на плаху.
___________
Има;м — в исламе духовное лицо, которое заведует мечетью, совершает требы. В суннитском исламе титул имам носят наиболее выдающиеся богословы
Эмир – Эми;р или ами;р (араб. ;;;; — повелитель, вождь) — в некоторых мусульманских странах Востока и Африки титул правителя, князя, а также вообще лицо, носящее этот титул. Также употребляется в значении предводитель мусульман.
БМП - Боевая машина пехоты, БМП — широкий класс бронированных боевых машин, основным назначением которых является транспортировка личного состава к месту выполнения поставленной боевой задачи, повышение его мобильности


Последний солдат

Уходит армия в Россию,
Не отвечая на обстрел.
Парнишка вспомнил, как косили
С отцом, он сильно постарел.
Хотя два года – это мало,
Но здесь и год как десять лет!
А в письмах жалуется мама,
Что редко пишет он в ответ
Зачем им знать? Да и возможно ль
Сказать об этом в двух словах,
Когда чуть шаг неосторожный –
И уж пробита голова?

Тогда сказали, что их звали,
Чтоб новый поддержать режим,
Не за Отчизну воевали,
Свою на карту ставя жизнь.
Кремлевским старцам захотелось
(Голосовали дружно «за»)
Расширить подданных пределы,
Кулак военный показав.
И молодых ребят, которым
Гулять, смеяться и любить,
Кровавым крестят вдруг затвором
Над горной пропастью судьбы.

Пылит уставшая колонна,
И пастухи её смотрят вслед.
Победно плещутся знамёна,
Хотя победы, в общем, нет.
Печаль и радость – все смешалось
В его израненной душе.
Но легче все-таки дышалось,
Осталось ведь чуть-чуть уже!
Вдали был виден пограничный,
Из ада выводящий мост.
Но треск раздался, всем привычный,
И паренек навеки смолк.

Он встал последним в строй убитых,
На жертвенный взойдя помост.
Пятнадцать тысяч душ омыты
Рекою материнских слез.
Теперь, когда внезапно пала
Та власть, что их послала в бой,
На памятниках с розой алой
Мы можем прочитать с тобой,
Что был в Афгане парень этот
Убит, что был у нас Афган!
Хотя давно всему уж свету
Известен этих войн угар.
Молюсь, чтоб тот солдат убитый
Последним стал, кто встретил смерть
Не на родной земле. Скорбите!
Но правде мы в глаза смотреть
Должны, чтоб, каясь за державу,
Нам тяжкий камень снять с души.
Солдатам-мученикам слава!
Но пусть священной станет Жизнь!


Жду тебя я из Афгана

На прощанье, взяв за плечи,
Ты сказал тогда: - До встречи!
- Буду ждать, - я отвечала,
Но тоска вдруг закачала.
Поцелуй. Гудок. С перрона
Раздаётся: «По вагонам!».
Поезд дёрнулся, извился
И за поворотом скрылся.

Плачет слякотная осень
И мечты мои уносит,
Отступая в наше лето,
Где гуляли до рассвета.
Дни текли, как в мутной речке.
Позвонил - и стало легче.
Но опять давило время,
Словно тягостное бремя.
Ящик пуст – письма не ждите
И с тоскою не глядите.
У подруги тоже пусто.
Нам обеим очень грустно.
Говорят, что вы в учебке.
Что же ты так пишешь редко?
Мысли разные тревожат.
Сколько ж можно ждать, о Боже!

Ах, какая это радость,
Даже говорить не надо!
Я, как солнце, засветилась,
Лишь письмо твоё схватила.
Ты писал, что всё в порядке,
Что на юге климат жаркий.
Кормят, в общем, до отвала.
Только времени вот мало.
Что меня ты очень любишь.
Как приедешь, приголубишь.
«А пока, прости, кончаю:
Не до писем. Не до чая».
Месяц.. Два… молчишь, не пишешь.
Как ты там? Но сердцем слышу
Учащенное дыханье.
Поняла, что ты в Афгане.

Во втором письме вновь кратко
О своей дороге ратной:
«Сплю всё чаще с автоматом
И подружкою гранатой.
Обнимаю и целую».
И опять сижу в углу я,
Слёзы льются до рассвета
На конверте для ответа.
Вот и всё, что получила
От тебя я, Витя милый.
Не хотел ты ставить точку,
Но судьба не даст отсрочку.
Ты пропал. Куда – не знаю,
Десять лет уже гадаю:
Может быть, ошибка вышла,
Не забрал тебя Всевышний?

Я на кладбище с цветами
Вновь к твоей поеду маме.
Если жив, черкни хоть строчку,
Обо всём чтоб знала точно.
Ждёт подруга сына снова,
Ведь её вернулся Вова.
Ну а мне быть мамой рано,
Жду тебя я из Афгана.


В плену

Лишь вспомню раннюю весну –
И до рассвета не усну.
Сады, поля и шум берёз.
И как букет тебе привёз.
Но жизнь не гладкая доска
И может сбросить свысока.
У нас не горы, а холмы,
А здесь над пропастью все мы.

Я был в плену, я в плен попал,
Когда окоп себе копал.
Как змеи, выползли из дыр –
И получил удар под дых.
Связали, взяли без помех.
Я не успел и не сумел
Дать знак своим, чтоб помогли,
От злости задыхался лишь.

Конечно, били, и не раз –
Не видит больше левый глаз.
Чтоб закрепить мой невозврат,
Мне дали в руки автомат.
Мечтал вернуться, но потом
Раздумал, ведь отдельный том
Там заведут и под расстрел
Могу попасть, хоть не зверел.

Чтоб выжить, принял я ислам -
Жизнь в русло местное вошла
По шариату. Понял я,
Что в малых дозах лечит яд.
Есть у меня теперь жена,
И даже, каюсь, не одна.
Детишек пятеро, и все
Российский, вижу я, посев.

Трагична всё ж судьба моя.
А вот тебе желаю я
Найти того, в ком крепок дух,
Чтоб он отвёл от вас беду.
Устраивай свою судьбу,
А обо мне теперь забудь.
У каждого из нас свой путь.
Того, что было, не вернуть.


Музей Джихада

Музейный фонд Герата
Нам пополнять чревато:
Там вовсе не игрушки,
А пушки и «вертушки».
Там БТР и танки,
Подбитые в атаке,
Оставленные нами
Подранками в Афгане.
Огромные потери!
И до сих пор ржавеют
На склонах и в ущельях
Участники сражений.

Мы уходили в спешке,
Нельзя нам было мешкать.
Пришли американцы –
В другом теперь всё глянце.
Как опиум для сброда
Музей Джихада создан,
Чтоб помнили и дети,
Что главный враг – Советы.
Пусть нет давно Союза,
Но тяжело от груза
Былых воспоминаний,
Они и ныне с нами.

Докажет диорама,
Что и пока что рано
Опять туда соваться
И кровью умываться.
Джихад – война до смерти
И против иноверцев,
И против тех, кто может
Зло силой уничтожить.
Когда б не слали Штаты
И бомбы, и гранаты,
Спецгруз для моджахедов,
Была б у нас победа.

Джихад нам объявили,
Джихаду посвятили
Всю жизнь, корёжа души,
Впустив отраву в уши.
Стоит мальчишка рядом
И обжигает взглядом:
«Я тоже за Аллаха
Готов идти на плаху.
Умру я за свободу
Афганского народа
И всех врагов достану
Хоть в чьём блудливом стане!»

О, знал бы этот мальчик,
Как страшно кровью пачкать
Своё лицо и руки,
Какие это муки!
Понять ему не просто,
Что даже крестоносцев
Захват во имя Бога
К печальным вёл итогам.
«Аллах акбар!» - кричите,
Как ваш мулла-учитель.
Но Совесть – всех превыше,
Её важнее слышать!
___
*Вертущки - вертолёты
*«Аллах акбар» - «Нет бога выше Аллаха»
*Джихад – «Священная война» против иноверцев


«Награды» необъявленной войны

Как в карауле, здесь стоит сосна,
И все уже как будто слава Богу,
Но по ночам гремит во мне война,
Змеей петляет горная дорога.
И вновь взлетаю я под облака,
Везу ребят в далекий край в пустыне.
И сердце давит смертная тоска,
Когда увижу их виски седые.
И сам седым я в небе этом стал,
Сквозь огненные сети пробиваясь.
Здесь пахнет кровью даже высота
И новой кровью землю заливает…

Конец той необъявленной войны
Был праздником, признаться, невеселым:
Мы пасынками стали для страны,
Косились города, вздыхали села.
Но нет вины на нас, что в черный час
Пришли туда, хотя не все нас ждали.
Солдат обязан выполнить приказ –
И целых десять лет мы воевали,
Да так, что помнят горы и сейчас,
Что русские сдаваться не умеют!
Враги там больше уважали нас,
Чем здесь, хоть «орден Мужества» имеем.

Мне не забыть товарищей моих
И тех парней, что вез я в преисподнюю.
Немногие в живых сейчас из них,
Но для меня все живы и сегодня.
И каждый год стою я под сосной,
Где в сквере стела в честь ребят, как рана,
С какой-то неискупленной виной
За то, что я вернулся из Афгана.
Хотя прошло уже немало лет,
И, наконец, нас поняли, как надо,
Но только жжет и жжет кровавый след,
От той войны полученный в награду. 
 

В угаре войны

Он мял папиросу, а мысли всё лезли
Об этой коварной и страшной болезни.
Проблему давно он привёз из Афгана,
Но неизлечим ведь «подарок» поганый.
Он вспомнил тот день. Взвод пошел на «зачистку».
Их, только что прибывших в горы мальчишек,
Заставят кишлак сжечь за выстрел оттуда,
А там и безвинные гибли ведь люди.
Сначала рвало от картин жуткой мести,
Потом анашой обкурились все вместе,
Что было в итоге, неясно он помнит.
С тех пор под откос жизнь несётся со стоном.
Пытался забыться он в новом тумане,
Но только себя-то ничем не обманешь:
Клеймо не сотрется и вдруг не исчезнет,
Рассадником стал он смертельной болезни.


Исповедь

В больнице чисто, но повсюду
Глаза, как чёрная беда.
И этому, как видно, худо,
Зовёт меня: «Иди сюда».
Присела рядышком на стуле.
Он чуть привстал, нет больше сил.
«Скажи, чтоб мне пальто вернули», -
С тоской какой-то попросил.
«Ты спросишь, что привёз с Афгана?
Отвечу: боль свою и страх,
Души кровящиеся раны,
Друзей своих погибших прах.

То стыла кровь, то вдруг вопила,
Рвалась из тесной клетки вон,
Когда друзей мы находили,
Кто в зверских муках умерщвлён.
Вчера лишь прикурить хотели,
Вчера лишь радовались дню,
Вот здесь ходили, здесь сидели…
И боль свою я не гоню.
За что? Ведь мы пришли по просьбе,
Делили с каждым хлеб и соль
И бинтовали без вопросов.
А он в разведку к нам пришел.
Ночами режут, а с рассветом
Вновь мирно шлёпают губой,
Повсюду бегают их дети
Кричащей без конца гурьбой.

Где друг? Где враг? В лицо не знаем
Ни тех, ни этих на беду.
Всю ночь опять лежу без сна я,
С ума, наверное, сойду.
И не могу я видеть больше
Тела без головы иль рук.
Пошли спасение, о Боже!
Пока я сам ещё не труп.
Забыться… Хочется забыться…
И водка что-то не берёт.
Дай что ль курнуть, раз не напиться…
Ну мы теперь порвём им рот…
Как выйдет солнце над горою
И задымятся кишлаки,
Вновь по ущельям без дороги
Пойдут, джихад творя, стрелки.
Не дай вам Бог в такое пекло
Попасть! Кому же там служить?
А от кровавого успеха
Не хочется потом и жить…»

Зачем мне знать? Я даже трушу,
В меня стрелой что угодил.
Закрыл глаза… и Богу душу
Он отдал – знать, освободил.
Война жестока и коварна,
Ломает жизнь, как стебелёк.
А ведь какие были парни,
Как светел дух был и высок!
Не все, конечно, но такие
Могли и знаменем бы стать,
Когда бы пьяная Россия
Пораньше их сняла с креста.
Господь, яви своё решенье
И в рай впусти за сбой в судьбе!
Зачти им эти прегрешенья
За верность долгу и Тебе.


***

Каким же ты красивым был
В своей поношенной тельняшке!
Мы не смотрели на грибы,
А лишь шушукались с Наташкой.
Она, подружка, позвала
Меня с собой в лесок осенний,
А брата в шутку назвала:
- Знакомься, вот второй Есенин.
Да, ты стихи мне посвящал,
Дарил букеты полевые
И недостатки все прощал –
Ну, в общем, ранил не на вылет.
Была на свадьбе вся родня
И кое-кто был из «афганцев».
Тогда ещё кольнул меня
Жестокий мордобой без глянца.

Сказал, что больше так ни-ни,
Что соблюдать клянёшься меру.
Мы счастливы, когда одни,
И я тебе пока что верю.
Но дочка родилась и сын,
А у тебя вновь нет работы.
То увольняют без причин,
То сам ударишь ты кого-то.
Ты руку стал и на меня
 Вдруг поднимать в безумном гневе,
 Как будто виновата я,
 Что жалит и родное небо,
 Что жизнь всё наперекосяк
 Летит, хоть вот они, медали,
 И больно слышать, как, свистя,
 Шипят: «Мы вас не посылали».

Лечение тебе не впрок.
Ну, месяц, два - и запиваешь.
Ты не извлёк ещё урок,
Себя и нас ты добиваешь.
Внизу шаги и крепкий мат.
Пора, как видно, собираться.
Пока я не сошла с ума,
Необходимо нам расстаться.
Ты сам себе не господин,
А у меня нет силы больше.
Прости и поживи один.
И мне, поверь, не меньше больно.
Но если попадёшь в беду,
Что перекроет все дороги,
На помощь я опять приду.
Ведь я люблю тебя, Серёга!


Он нас любил

Я помню своего отца,
Хоть было мне четыре года.
Мы с ним играли без конца
И выезжали на природу.
Он нам с сестрой всегда дарил
Подарки с доброю улыбкой
И что-то нежно говорил
А то, шутя, как тигр, рыкал.

Мы были счастливы, что есть
У нас отец наш самый-самый.
А он из нервов был ведь весь,
И плакала украдкой мама.
Не видели мы, как летят
Тарелки, чашки, ложки, блюдца,
Как всё крушить начнёт опять -
И зеркала со звоном бьются.

Нас ни с того и ни с сего
Порою мать вдруг собирала
И мы пускались с ней бегом,
От волка словно удирали.
У бабушки частенько мы
С сестрой играли беззаботно.
А дома выскочить и мышь
Боялась, если слышен топот.

В больницу мы нередко шли,
Отец просил, хотел нас видеть.
И слёзы с глаз его текли,
И сам себя он ненавидел.
Мне жаль его, он нас любил,
И мы его любили тоже.
Афган, Афган его убил
И наше счастье уничтожил.


Братишка

Братишка младший у меня
Сидел, судьбу свою кляня.
Прошел Афган он, потому
Всё ад тот чудится ему.
Он помнил все: кишлак в огне,
Дорога, скалы, в глубине
Расщелин вспышки, взрывы, треск
И безымянный русский крест.
Он помнил, как сжимал в руке
Гранату в злобе и тоске,
И как метнул, и как потом
Взметнулось пламя за кустом.
Он помнил всё: палящий зной,
И разрывною как волной
Его рвануло от земли,
И как потом лежал в пыли,
Как под прицел уже был взят,
И этот черный злобный взгляд.
Но друг тогда к нему успел,
Хоть сам в огне не уцелел.
Кружил над ними вертолет.
Отважно целился пилот
На пятачок средь диких скал
Сесть, чтоб забрать тех, кто упал.
И винт предательски скрипел,
Как будто ввысь он не хотел
Уже взлетать. Хоть и металл,
Но он порядочно устал.

2
Я помню брата до войны.
Спортсмен, красавец, и полны
Глаза бездонной синевы,
Но выцвели теперь, увы.
Девчонки бегали гурьбой
На стрельбища, на корт, на бой –
Везде он чемпионом был
И те победы не забыл.
На фото, где уже солдат
В руках сжимает автомат,
На нем тельняшка и берет -
Из прошлой жизни тот портрет.
Средь диких скал душа парит.
Он сам с собою говорит,
Сидит с бутылкой до утра,
Страдая от душевных ран.
И тело все горит в огне,
Как будто снова на войне.
Но только это не ожог –
Нет у него обеих ног.
Он помнит, как ему врачи
Сказали, что нельзя лечить
Очаг гангрены, что в бою
Оставил ногу он свою.
Как долго привыкал к культе,
Казалось, костыли не те,
И рук предательскую дрожь
Попробуй сразу уничтожь!
Когда ж вторично лёг на стол,
Просил друзей дать в руки ствол,
Чтоб застрелиться, не хотел
Обузой быть, года не те.
Вторично в дом пришла беда,
Запил по-черному тогда,
В петле стал свой искать конец.
И мать бессильна, и отец.

3
Упал стакан, тряслась рука.
И вдруг звонок. Издалека
К нему приехали друзья,
Которым написала я.
По-разному сложилась жизнь,
Но дни афганские свежи,
И лечат дружно за столом
Втроем души своей излом,
По-братски всё делили там,
И жизнь, и смерть – всё пополам,
Отдать за друга жизнь могли
От Родины своей вдали.
Поговорили обо всем –
И посветлел как будто дом.
Друзья компьютер привезли
И помогли всем, чем могли.
Братишка будто бы воскрес,
Проснулся к жизни интерес,
К компьютеру он как прирос,
Очередной вводя вопрос.
Нашел работу на дому.
И как-то раз пришла к нему
Его давнишняя любовь
В матроске нежно-голубой.
Теперь они одна семья.
Сорвется ль – нет? Не знаю я,
Ведь та афганская беда
Их опалила навсегда.


Вишневое варенье
1
Ветерок все звал куда-то,
А вечерняя заря
Осветила, словно даты,
Тополей нестройный ряд.
Серебром виски сверкали,
Как листочков седина.
И решил сходить я к Алле,
Знал: давно живет одна.
Вроде так, от скуки только,
От сдавившей грудь тоски
Вспомнил мужа Аллы – Тольку.
Как те годы далеки!
Вместе мы росли-взрослели,
Вместе в армию пошли
И девчонку углядели
Мы одну в чужой дали.
Я вздыхал по ней ночами,
Я стихи ей посвящал.
А Толян взял и причалил,
Слов особо не ища.
И обратно возвратились
Мы втроем, а по весне
У друзей уж сын родился.
Не везло с любовью мне!

2
Я давно ее не видел,
С той поры, как друг погиб.
Сердце жгла еще обида
За прощенные долги.
Чувства прочие остыли,
Хоть увидеть все ж хотел,
Не решал я: или – или
И на крыльях не летел.
Но как только ближе к дому
Подходить, робея, стал,
Запах, с детских лет знакомый,
Лег на душу и уста.
Так, с горчинкой, кисло-сладко
Может пахнуть лишь оно –
Лишь вишневое варенье
(И вишневое вино).
И волна воспоминаний
Захлестнула сердце вновь.
Как внезапное цунами,
Стены рушила любовь.
Я уже не помню, сколько
Простоял я у ворот
Домика, где прежний Толька,
Вроде, до сих пор живет.

3
За старинным самоваром
Мы сидели с ней вдвоем,
Не касаясь раны старой,
Говорили про житье.
А вишневое варенье,
Прежней сладостью томя,
Все забытые виденья
Напускало на меня.
На губах у Аллы вишни
Сладкий оставляли след.
Только я здесь третий лишний,
Хоть давно уж друга нет.
Попрощался, извинился,
Что незваный-де зашел.
А придя домой, напился,
Чтоб зажил сердечный шов.
За окном, как виноватый
Пес, бубнил о чем-то дождь.
Как Христос я был распятый
И любви лелеял нож.


Пес  Матрос

У Кольки не было отца,
И только знал малец,
Что от проклятого свинца
Погиб его отец.
А что за зверь такой – свинец,
Пока еще не знал.
Он слышал также, что отец
В Афгане воевал.
На фото выцветший берет,
Тельняшка, ордена –
Он был десантником, как дед,
Когда пришла война.

А у Витальки все путем:
Отец есть, сад, и Джип,
И Джон, что ночью, да и днем
Дом должен сторожить.
Кутенка дед позавчера
В подарок преподнес.
А Колька прямо со двора
Кричит:  «Ко мне, Матрос!»
У Кольки ведь кутенка нет,
И хата так себе,
И мать его встает чуть свет,
Но скромен их обед.
Он то, что ест их Джон-Матрос,
И сам бы уплетал.
И хоть еще чуть не дорос,
А стойкий, словно танк.

Но дети рядышком росли,
А с ними рос и пес.
И все вокруг уж издали
Кричали: «Вон Матрос!»
И без оглядки прочь неслись,
А то была б беда,
Кусочков даже не нашли б,
Но зол был не всегда.
И лишь Коляна признавал,
Ел у него с руки.
А тот его дрессировал
В преддверье лет лихих.

Однажды воры в новый дом
Проникнуть собрались,
А тут Матрос решить вопрос
Явился, как сюрприз.
И взяли выродки ружье,
Сказав: «Тебе не жить,
Коль слишком что-то, е-мое,
Ты рвешься сторожить!»
Услышав выстрелы, семья
С испуга ни гу-гу.
А вот Колян и без ружья
Сорвал налёт врагу.

Но пес погиб сторожевой
От злобного свинца –
Подросток понял, что домой
Не стоит ждать отца.
Хотя к могилкам он ходил
Теперь уже и к двум,
Покоя там не находил
От всевозможных дум.
Но вдруг Виталий к ним принес
Отличного щенка,
И снова слышится «Матрос!»
Уже издалека.

Пришла пора, в армейский строй
Чтоб встала молодежь.
Колян в погранвойсках герой,
Он личный сделал взнос
И не один стоит средь гроз,
Но рядом с ним всегда
И сын Матроса – сам Матрос –
Порода хоть куда!


Мой дед - афганец

Какой сегодня хмурый день,
 Он как предвестник новой бури.
 А 30 лет назад мой дед
 Домой вернулся из Кабула.
 В его глазах тупая боль
 Лет 10 всё не угасала,
 Но дочки нежная любовь
 В критический момент спасала.
 В Афганистане он служил.
 Награды есть. Но вот ночами
 Кричит: «Вперед! Браток, держись!»
 И замираем мы в печали.
 Я скоро вырасту, и мне
 Быть в пекле новых войн придется.
 Как жаль, что в мирной тишине
 Нам жить никак не удаётся!


Афганский излом

Ветер лишь на время стих,
Что гулял над станом,
И война опять летит
Над Афганистаном.
И читаю, и смотрю
В интернет-газетах,
И вот с вами говорю
Вновь про бойню эту.

Не теряла я родных
В жуткой круговерти,
Но в том нет моей вины,
Что вдали от смерти.
А соседи и друзья
Или в пекле были,
Или же по сыновьям
Втихомолку выли.

Кто был ранен напрямик
И стране не нужен.
Кто от ран душевных сник,
До сих пор контужен.
Той войны слепой угар
Души искалечил,
Видят в каждом лишь врага,
Кто войной не мечен.

Было это не со мной,
Но всё чаще снится.
Неужели будет вновь
Кровь мальчишек литься?
Только профи там нужны,
А не пацанята.
Хоть теперь беречь должны
Каждого солдата!


Опалённые войной

Книгу я держу про «Судьбы,
Опаленные войной» -
И кошмар кровавых будней
Вновь встает передо мной:
Самолеты, пулеметы,
Танки, взрывы, шквал огня,
И растерзан миной кто-то,
И в слезах его родня.

Ах, Афган! На сердце рана
От сомнительных побед.
С фото смотрят ветераны,
Им всего по двадцать лет.
Серебрят виски седины,
И сверкают ордена.
Настоящие мужчины,
В ком еще гремит война.

Проживаю с ними вместе
Каждый миг афганских дней.
В сердце места нет для мести
За отчаянных парней.
Состраданье, боль и гордость
Без сомнений всякий раз
И моё вплетает мненье
В непридуманный рассказ.


Он опять стоит в строю

Книгу я держу про «Судьбы,
Опаленные войной» -
И кошмар кровавых будней
Вновь встает передо мной:
Самолеты, пулеметы,
Танки, взрывы, шквал огня,
И растерзан миной кто-то,
И в слезах его родня.
В этой книге что страница –
То героев имена.
Ими вроде бы гордиться
Может и должна страна.
Но не все так в жизни просто,
Хоть солдат всегда солдат,
Не везде хранят погосты
Память павших там ребят.

Ах, Афган! На сердце рана
От сомнительных побед.
С фото смотрят ветераны,
Им всего по двадцать лет.
Серебрят виски седины,
И сверкают ордена.
Настоящие мужчины,
В ком еще гремит война.
Родина сказала: «Надо» -
Значит, нужно выполнять.
Он не гнался за наградой
И не ныл, судьбу кляня.
Воевал, как все ребята
(Там не ты, так уж тебя),
Но порою виновато
Смотрит в лица, что скорбят.

Мой знакомый не любитель
Вспоминать о тех боях.
Уж за то его цените,
Что проста его семья:
Автомат, граната, каска,
Фляжка, пачка сигарет –
Им он верил не напрасно
На дымящейся горе.
Пуля-дура лишь задела.
А могло б его не быть…
Двадцать лет уж пролетело,
А тех дней не позабыть!
Хоть семьей не обзавелся,
Но опять стоит в строю –
Как жену, он видно любит
Только Родину свою.


Афганцы в Москве
В.В. Пустовалову и другим «афганцам» Металлоинвеста посвящается

В феврале вновь оказались вместе
 В делегации из разных мест здесь
 Горняки и наши металлурги.
 Нет вернее боевого друга!
 Вывод войск – значительная дата.
 Не забудется Афган солдатам.
 Шёлк родных знамен, политых кровью.
 Братские объятья, чёткость строя.
 Вспомнилось вновь время непростое.
 Наверху решили, что не стоит
 Ввязываться в местные разборки,
 Ведь итог мог оказаться горьким.
 Но бандиты прут через границу,
 Наркоты десант уже в столице.
 Штаты всех оружием снабжают,
 Чтобы под прицелом нас держали.
 Как солдаты, у стены Кремлёвской
 Замерли в почётном строе сосны.
 Прах здесь Неизвестного Солдата.
 Сколько в битвах полегло их ратных!
 Вновь, как сразу после возвращенья,
 У могилы с горечью священной
 Молча, возложив венки, стояли
 И друзей погибших вспоминали.

 Из Термеза танки по тревоге
 На джелалабадскую дорогу
 Бросят отразить удар, коль станут
 Прорываться здесь из Панистана.
 А потом Кабул, штурм беспримерный,
 На пределе тело, мысли, нервы.
 Вспомнит всех друзей, в бою том павших.
 Но секунды нет помочь упавшим…
 «Нам приём оказывали разный:
 Кто с надеждой одолеть заразу,
 Кто-то посмотреть хотел вначале,
 Кто-то камни в танк кидал овчарой.
 Духи с гор спускались, как с трамплина,
 В нас стреляли и взрывали мины.
 Мы в ответ их кишлаки сносили,
 Но пожар весь погасить бессильны».
 За два года, долгих, как столетье,
 Не смогли врагов всех одолеть мы.
 Не гонялся Вячеслав за славой,
 Но награды носит он по праву.

 Александр – десантник, и всем ясно,
 Что в числе первейших не напрасно
 Вылетел, чтоб в этой чёрной буре
С боем взять аэродром кабульский.
 Остальные были на подлёте.
 Но в опасной воинской работе
 И удача иногда крылами
 Прикрывает небеса над нами.
 Помнит бой в долине Черекарской
 И сегодня в самых ярких красках.
 Духи их тогда в засаде ждали
 И колонну захватить пытались.
 Всё вокруг взрывалось и горело,
 Только группа выстоять сумела.
 А на базу в спешке сообщили,
 Будто всех тогда их перебили.
 «Мы вернулись в часть уже под вечер.
 Вижу, что в слезах бежит навстречу
 Друг, с которым были мы как братья,
 И буквально задушил в объятьях»

 Юрий воевал в ПВ в Герате.
 В боевой семье «афганцы» - братья.
 И немало было операций,
 Где пришлось той дружбою спасаться.
 «Шли в союзе с армией афганской,
 Но хочу с них снять частицу глянца.
 Лишь услышат залп, за наши спины
 Прячутся те горе-исполины.
 Потому порой по три недели,
 Хоть ряды значительно редели,
 За спецназ свой и друзей в кавычках
 Бились мы, сгорая, словно спички.
 А когда готовились в дорогу
 К дальнему родимому порогу,
 Духи подкрепленье получили
 И прощальный нам привет вручили.
 Трое суток бились под Майманэ
 Мы среди трусливого обмана,
 Начиная в трудный час молиться
 На краю чужой для нас землицы»

 Александр другой был в Кандагаре.
 Первый бой свой помнит как в угаре.
 Нереальной всё война казалась,
 Смерть пока свой лик не показала.
Друг, с которым десять лет учился,
А потом пайком своим делился,
Вдруг упал, сражённый автоматом.
Наш «Калашников» по нашим бил ребятам.
 Кровь увидел – протрезвел как будто.
 На войне решает всё минута.
 Сотни перестрелок будет после,
 Ведь пришли сюда они не в гости.
 «Прибыл я в составе разведроты,
 Только в нашем деле важен опыт.
 Командир помог не стать нам «Грузом»,
Он отцом был для юнцов безусых.

 Встрече с генерал-майором рады
 И стоят, надев свои награды,
 Все по стойке смирно, как когда-то,
 Ветераны - мудрые солдаты.
 Пожелал здоровья им не кто-то,
 А боец  9-ой славной роты.
 Розенбаум на концерте пел им.
 Вывод войск отметят, как хотели.
 Были все и на горе Поклонной,
 Поклонились павших миллионам,
 Всем, кто за страну свою сражался,
 Всем, кто до последнего держался.
 Всем, во все века стеною ратной
 Вставшим, чтобы жили мы без страха
 За детей, за дом свой, за Россию,
 Всем поклон наш, вечное «спасибо»!


Лучшее в России
Ветеранам локальных войн г. Новотроицка

В городке уральском
Есть союз прекрасный
Ветеранской силы
Воинов России.
«Тёплый стан» - то место,
Что нам всем известно,
Это сила духа,
Опыт и наука.

Всюду ветеранов,
В разных бывших странах,
В гости ждут ребята –
Им идти в солдаты.
Прошлых войн герои
Свой секрет откроют,
Что в бою труднейшем
Сверхнаиглавнейше.

Боевое братство –
Главное богатство,
Оберег могучий,
Силы придающий,
На тропе военной
Щит благословенный,
Меч, врага разящий,
За погибших мстящий.

Новых патриотов
Увлекает спортом,
Став для них примером,
Стан присяге верных.
Славно единеньем
То объединенье,
Воинской часть силы,
Лучшее в России.


Служили три товарища
В.Н. Андриянову, В.А. Ерофееву и О.Г. Лоскутову посвящается

Класс гостей встречает стоя
И сегодня, как всегда.
Каждый почестей достоин,
Кто был воином тогда.
Всем несладко было в пекле,
Но в начале той войны,
Дружбой спаянные крепкой,
Выстояли пацаны.

1
У самых рубежей
Сверкала жесть ножей,
Воинственный намаз
К войне звал против нас.
Натравливал дехкан,
Чтоб свой вели джихад
На нас со всех сторон
Безбожный Пентагон.
И «белый» был джихад,
Чтоб выросла строка
Подсевших на иглу
И гнивших на полу.

2
«Строителями быть
Нам дан приказ судьбы.
И курсы шоферов
Окончим на «добро».
Лишь выпустили нас,
А тут повестка – на!
Учебка – и в Афган,
В край ультра-партизан.
Попали в Тёплый Стан,
Но он горячим стал.
Мы в первую же ночь
Попали в ад точь-в-точь.
Обстрел со всех сторон,
Но в рейде батальон.
А мы ещё птенцы,
Салаги, не бойцы.
Да и оружья нет.
Ждём на полу рассвет.
Нам крупно повезёт –
Стал бить гранатомёт.
Осколков просто тьма.
С окрестных гор душман
РС направить смог
К нам с натовским клеймом.
Свой обеспечить пост
Должны мы, и всерьёз,
И прочие посты
На виражах крутых.
С утра на серпантин
С оглядкою летим.
Обстрел. Ещё обстрел.
Но ты пока что цел.
Раз на пути в Кабул
Фугас при нас рванул.
Оскалил зубы зверь –
Подорван БТР.
Цепь выставив, спешим
Мы из своих машин.
Но нет живых солдат -
Останки их лежат.
Собрали, увезли.
От Родины вдали
Упаковали «Груз»,
Отправили в Союз».

3
«Враги, кругом враги –
Ты друга береги
И сам не прозевай,
Ответный открывай!
У нашего поста
Сеть грозных мин густа.
Там виноградник есть,
Но ты туда не лезь.
Но как тут устоять?
Зашли лишь только - глядь,
А духи в двух шагах.
Володя сразу – бах!
Услышал часовой –
Прижал врага стрельбой.
И на врага весь взвод
На БТР идёт.
Пятнадцать духов в плен
Взять удалось нам всем,
А остальным от нас
Послали гроздь гранат.
В начале службы вдруг
Похитили к утру
Троих солдат: в тот час
Спал часовой у нас.
Был трудным этот бой,
Погибнуть мог любой.
В итоге трупы лишь
Отбить тогда смогли.
Привыкнуть мы смогли
К характеру земли,
Но смерти злобный взгляд
Пронзал порой до пят.
Чтоб меньше горевать,
Учились воевать.
Два года на войне
Шести равны вполне».

4
«Один мой дед погиб,
Когда пришли враги.
Два ордена другой
Принёс с войны домой.
И я без громких фраз,
Когда призвали нас,
С другими наравне
Свой долг отдал войне.
Мы из СССР
Гоняли БТР.
«Зелёнка» щерит рот,
Обстрел по ним ведёт.
Пробились. Близок пост,
Но путь к нему непрост.
Пришлось ввязаться в бой,
Прикрыв других бронёй.
Бог миловал, я жив,
А друг в земле лежит.
Нас, оренбуржцев, там
Немало, видел сам.
Но многих хоронить
Пришлось родным в те дни.
И снайпер, и фугас
Охотились на нас –
Пощады не проси.
Андрюху ж тиф скосил.
Родителей нам жаль,
Хотим быстрей медаль
Сыновью отвезти,
Чтоб легче крест нести.
Мы помним и о них.
Но больше – о живых
Теперь душа болит,
Ведь каждый – инвалид.
На прочность испытать
Решили, сняв с креста.
Но мы опять в строю,
Когда Россию бьют.
Мы создали Совет –
Спасение от бед.
Лишь вместе мы та рать,
Которой грех играть.
И в битве за умы
Готовим смену мы.
Коль армия сильна,
Сильна с ней и страна».
…

Провожают тоже стоя
 Всех сегодня, как всегда.
 Каждый почестей достоин,
 Кто был воином тогда.
 Всем несладко было в пекле,
 Но в начале той войны,
 Дружбой спаянные крепкой,
 Выстояли пацаны.
____________
*Нама;з — каноническая молитва
*Дехка;не — обозначение среднеазиатских крестьян.
*Джихад  дословно переводится с арабского как «усилие». В широком смысле это усердие, которое должен проявлять мусульманин на пути Аллаха.
Джихад бывает двух видов – большой и малый. Большой джихад – борьба с самим собой, собственными пороками. Малый – внешняя борьба.


По суворовским законам
С.Н. Карташову, дважды орденоносцу, посвящается

Подтянут, взгляд прицельный, слог чеканный.
Герой не только одного Афгана,
В боях проверил ценность той науки,
Которой обучался он без скуки.
Суворовец – вот слово ключевое!
Защитник, командир, отважный воин,
Живёт он по суворовским законам
И с детства бережёт честь неуклонно.

Из городка уральского степного
В Казань спешил, обдумывая снова
Все минусы и плюсы жизни новой
В профессии престижной, но суровой.
Сергей решил: кто хочет, тот добьётся,
И побеждает тот, кто не сдаётся.
Вооружившись знанием в «кадетке»,
Он без проблем в вуз поступает редкий.
Ступень и эту взял, как гору, круто.
Стрелок и альпинист, к тому ж инструктор,
Ведь мог взобраться хоть куда и с грузом
И посмотреть на мир уже с Эльбруса.
Все трудности окупятся стократно,
Когда придёт пора дороги ратной.
Баграм, Саланг, Панджшерское ущелье,
Где духи затаились в каждой щели.

Свой первый бой провёл он, как по нотам.
«Но орден рано», - вдруг отрезал кто-то
А он за ним не гнался – видно сразу,
Хоть стал по праву гордостью спецназа.
Задание любое выполняли
И на судьбу-злодейку не пеняли,
Ведь ехали сюда не прохлаждаться,
А помогать с душманами сражаться.
Вдруг вспомнил, как нарвались на засаду,
Патроны расстреляли - духи рады,
Но навсегда запомнят рукопашный
И горстку, что вступила в бой бесстрашно.
В боях Сергей был ранен не однажды
И мог бы улететь, когда бы жаждал.
Но он друзей не бросил, он остался,
С врагами за раненья расквитался.

Каким бы трудным не было сраженье,
Он группу выводил без пораженья.
Суворовский закон и здесь чтил свято,
Не потеряв ни одного солдата!
Теперь вот две Звезды алеют рядом.
Медаль есть «За отвагу» и награда
От благодарного ему народа,
За чью он рисковал собой свободу.
Прибалтика, Германия. А дальше
Из Тоцка в Приднестровье путь назначен.
На рубежах и близких, и далёких
Служил он до отмеренного срока.
Есть опыт богатейший, есть и силы
Растить теперь защитников России.
И хочется невольно поклониться,
И хочется за здравье помолиться.

Да, в нашем городке уже немало
«Афганцев» и других героев стало,
Живущих по суворовским законам
И честь свою хранящих, как икону.
А молодым идти на поле брани -
И, слушая рассказы ветеранов,
Поймут, как важен спорт и все науки,
Чтоб голова работала и руки.   


***

Нам далеко ещё до ста,
И мы прошли Афганистан.
Хоть воевать вновь не горим,
Но, если надо, повторим.


Мы там были

 На земле Афганистана
 Вновь кровят былые раны,
 До сих пор не затихает
 Прошлая беда лихая.
 Вспоминаем в «Тихом стане»
 О боях в Афганистане,
 Как с ИГИЛом воевали
 И друг друга прикрывали.

 На земле Афганистана
 Наша дружба крепче стала.
 Помним и без фотографий,
 В бой чего вмешались ради.
 Там исток был терроризма –
 И послала нас Отчизна
 От границы отодвинуть
 Наркоту и лязг звериный.

 Мы плечом к плечу сражались,
 До последнего держались.
 Только если подытожить,
 То уйти пришлось нам всё же.
 А врагов мы не простили.
 В Сирии им отомстили.
 Так давай же, брат, помянем
 Всех, погибших там, в Афгане.


***

Зажгите свечи в память об Афгане,
Помянем необстрелянных парней.
И поклонитесь низко бедной маме,
Что потеряла сына в той войне –
Кровинушку свою, души частицу,
Смысл жизни, свет в окне на склоне дней.
Всю жизнь ей слёзы лить, всю жизнь молиться
И слать проклятья прошлой той войне.

Зажгите свечи и постойте молча,
Здесь ни к чему высокие слова.
Пускай слеза омоет ваши очи -
Не стыдно нам всем миром горевать.
Помянем павших скорбно и сурово.
Согреет душу нам огонь святой.
А выжившим в аду подарим снова
Признательность свою за подвиг тот.


Они сегодня ветераны

Афганистан. Там всё непросто,
И споры длятся до сих пор.
Ответов меньше, чем вопросов,
Вот только суд суровый скор.

Зачем войска ввели когда-то
В страну, где дикость и вражда?
За что погибли там солдаты?
Чего достигли мы тогда?
Поставить точки все не сможем
Мы и сейчас, хоть всё ясней,
Что не было и нет дороже
Родной страны для тех парней.

Они сегодня ветераны,
Стоят у Вечного огня,
Пред памятью погибших в брани
В раздумьях голову клоня.
И я молчу, понять пытаясь,
Что чувствуют они сейчас,
Став лишь сильней от испытаний
И заслонив собою нас.

Когда бы не было Афгана,
Когда б той не было войны,
То уж давно, как гость незваный,
ИГИЛ подмял бы часть страны.
Его взрастила НАТО клика,
Где всех кормильцев и не счесть,
Чтоб развалить Союз великий,
Чтоб отобрать у нас и честь.

Начать хотели с азиатских
Республик, где силён ислам.
А там бы и до нас добраться
Могли, но Армия спасла,
Святое мужество вот этих
Простых российских сыновей.
Война ещё пылает где-то,
Но всё ж не на земле моей!

Им не забыть Афганистана,
Он и сейчас лежит во мгле.
А я молиться не устану,
Чтоб к миру отыскался след.


Бой за День Победы

Портреты, флаги и цветы
 Плывут взорвавшимся потоком,
 Как будто шлюз угроз литых
 Прорвал вдруг зримо мощный кто-то.
 Звучат вновь песни фронтовых –
 Тех лет, когда мы были вместе,
 Теперь затоптанных, увы,
 Неофашистской жаждой мести.

 О прошлом память в нас жива.
 Вставай, страна, на бой священный!
 Пора страну отвоевать
 Из лап позорнейшего плена
 И недобиткам прошлых лет,
 И внукам их, молокососам,
 Дать вразумительный ответ –
 В том сила общая всех россов.

 Стоит воинственный «Азов»,
 Закрыв проход к Огню колонне.
 Но чаши сдвинулись весов –
 Афганцы кое-где им вломят.
 И знает каждый наперёд:
 Коль не сегодня, значит завтра
 Фашизм могилу здесь найдёт
 Вот так же, как сейчас, внезапно.

 Конечно же, последний бой –
 Он самый трудный и кровавый,
 Но на обломках мировой
 Вас ждёт заслуженная слава.
 И радостно поёт душа
 В честь украинцев, что восстали.
 И до Победы только шаг,
 Чтоб вновь одной семьёй мы стали.


Была Джейхун, а стала Дарьей

Течёт река неутомимо
И разделяет берега.
Похожие на них картины,
Но встали, словно два врага.
А мы хотели, мы мечтали
Построить дружбы крепкий мост,
Дехканам строить помогали
Жизнь новую. Но вот вопрос:
Нужна ли им была та помощь
Иль лучше спится на полу?
А тут Вьетнам вдруг нам припомнят,
Подсаживая на иглу.
Входили на год, а застряли
На девять бесконечных лет.
Всё порубежье потеряли
И претерпели много бед.

Аму-Дарья как будто та же,
Хоть обмелела кое-где.
Наш воин не стоит на страже,
Граница ведь чужая здесь.
Была Джейхун, а стала Дарьей
И ищет новые пути.
Быть может, снова в край тот дальний
Гумпомощь будем мы везти.
Мы выстояли, не сломались.
И, силу обретая вновь,
Мы Сэма за руку поймали,
Чтоб не лилась повсюду кровь.
И вам, как Сирии, поможем
Создать свою во благо рать.
Но больше не хотим мы всё же
За вас, как раньше, умирать.
* Джейхун –«бешеная»


Всё помнит Гиндукуш

Здесь Шамбала сияла
Как мать всех городов.
Здесь предки обитали
У множества родов.
Здесь заострим родился
И центр буддизма был,
Здесь Иисус молился
И вашу воду пил.
Мечетей, минаретов
Восточная краса –
Восьмое чудо света…
Но в прошлом чудеса.

Хотели мусульмане,
Чтоб мир царил в душе.
Коль нет вражды в Коране,
Откуда же в вас жесть?
А, впрочем, всё понятно,
Ведь помнит Гиндукуш
Набеги чёрной рати,
Кровавую тропу.
Монгольские нёс стяги
Воинственный ислам,
Конечно, не во благо,
А лишь на горе вам.
И Будды храм порушен _
Святыня здешних мест,
И вновь резнёй индусов
Закончится протест.
Рабами стали дети
В безжалостном плену.
На снежной гололеди
Здесь многие уснут.
Вот первый где Освенцим,
Дахау, Бухенвальд.
Убийством, как известно,
Мостят дорогу в ад.

Но был войной священной
Объявлен тот убой.
Война на истощенье
Становится судьбой.
Не сотни – миллионы
Погибли с тех времен.
В долинах и на склонах
Народ твоё истреблён.
Но монолитным всё же
Доселе ты не стал.
Тебя же уничтожить
Грозит девятый вал.

Ты дьяволом стал чёрным,
Как злобный ураган.
По всей земле огромной
Расползся твой дурман.
Аль Каида спешила
Ислам на щит поднять –
Немало нагрешила
До нынешнего дня.
На этих горных склонах
Сжигали злобно нас,
А мы везли вам тонны
Продуктов в этот час.

«Убийцею индусов»
Объявлен Гиндукуш,
От едкого укуса
Застыл он наверху.
Но он убийцей не был,
Он сам стал жертвой тех,
Кто покорить и небо
Мечтает, не взлетев.
Своё он имя помнит,
Его не позабыл,
Хоть отнято, но ныне
Поможет честь добыть.

Он был Парапанисос,
«Очищен и блажен»,
Свою добудет Нику
Защитой рубежей.
Хребтом своим могучим
И головой седой
Раздвинет в небе тучи
И справится с бедой.
С вершины ветер веет,
И дышится легко.
Он чистотой своею
Вернёт душе покой.

Он назван Крышей мира,
Наверное, не зря.
В нем есть такая сила,
В нём есть такой заряд!
Ещё он поднимается,
Ещё он не дозрел,
А потому и мается,
Не зная свой предел.
О прошлой славе вспомнит
Печальный Гиндукуш.
Пока ещё не поздно,
Допишет он в строку,
Что подвиг самый важный
Не в том, чтоб воевать,
А чтобы дверь отважно
Для друга открывать.
________
* Гиндукуш - одна из высочайших горных систем Азии на стыке Памира, Каракорума и Гималаев, простирающаяся с юго-запада на северо-восток по территориям Афганистана, Таджикистана и Пакистана и Индии.


Вы жить должны, как братья

Как лакомый кусочек
Лежит меж многих стран,
Кровя последней строчкой,
Сегодняшний Афган.
Враждою искорёжен
Здесь и младенцев лик.
А был когда-то он же
Воистину велик.

Туркмены и таджики,
Узбеки и Иран,
Китай – сосед великий,
Индийцы, Пакистан
И даже те, кто, вроде,
Находятся вдали,
Бесценными находят
Пласты твоей земли.
А Штаты вдруг подсели
Не только на пласты –
Присвоить захотели
И трафик наркоты.
Трудились неустанно.
Но лишь вошли во вкус,
Их гонят из Афгана,
Самим тот важен кус.

И если подытожить,
Народ твой в нищете.
И наркота не сможет
Решить проблемы те.
Пора за дело браться,
Заботы ждут поля.
Должны вы жить, как братья,
Ведь общая земля.
Враждебность племенную
Пора бы истребить
И жизнь начать иную,
О прошлом не забыв.
И не мечтать о роли
Тирана в сотый раз,
Чтоб мир, крича от боли,
Не проклинал вновь вас.

ИГИЛ свой вы и сами
Способны сжечь вполне.
Боритесь с сорняками
В своей родной стране.
Ты расцветешь, я верю,
Оправившись от ран.
Взаимное доверье
Спасёт Афганистан.


***

Вновь мак цвет и конопля,
Коврами кажутся поля.
Но кровью пахнет всё вокруг,
На север глянешь иль на юг.
Навар один здесь к десяти.
Такие деньги упустить
Не могут наркоторгаши.
В войне все средства хороши.

Со всех сторон взят под прицел
Афганский этот наркоцентр:
Свои магнаты, Талибан
И США  подсели на дурман.
ИГИЛ из Сирии сюда
Переместился без труда,
Теперь отсюда будет он
Свой устанавливать закон.

Из бывшего СССР
Всё больше в чёрном том кольце,
И вскоре их обратно к нам
Зашлют – всё горячей война.
Да, всё опаснее нарыв
И жёстче правила игры.
Как видно, нам придётся вновь
В Афгане чистить чью-то кровь.


Американскому другу

Здорово, Джон! Привет, хэлло!
Воды немало утекло,
Но вспомню встречу я на Эльбе –
И заиграют звезды в небе.

Мы обнимались, как друзья,
И забывать о том нельзя.
Но засвистели ураганы –
Не стать с тобой бы нам врагами.

Мы как солдаты той войны
В одной упряжке быть должны,
Чтоб отпрыски фашистской своры
Не стали править миром вскоре.

Ещё один есть перекос
И беспокоит он всерьёз:
Исламский терроризм сегодня
Готовит новую нам бойню.

Плечом к плечу, как мы вчера,
Должны встать внуки, уж пора
Добить врага в Афганистане –
И мир наш безопасней станет.


***

«Добро должно быть с кулаками», -
Учили предки нас веками.
Тех, кто ослаб, бьют беспощадно
С жестокой дикостью площадной.

Как на арене, бьются страны
За мировые океаны,
За нефть и газ, за километры.
Везде войны гуляют ветры.

И даже те, в одном кто стане,
Друг друга так порой достанут,
Что малой искры хватит, чтобы
Весь мир в безумье уничтожить.

А одиночкам, как известно,
На свалке разорённых место.
Оставили лишь рожки Штаты
От Югославии богатой.

И лишь воскресшая Россия,
Сплотив разумные все силы,
Вновь мудростью своей природной
Тушить пожар войны способна.


Белые голуби

Белые голуби – голуби мира
Держит в руках детвора, как факиры,
Их волшебство – это теплые руки,
Дружба, которая миру порукой.

Ненависть мир обуяла, как скверна.
Каждый считает себя только верным,
Бог хоть один, но в обличиях разных,
Но посылают на смерть, как на праздник.
В разных местах залпы сотни орудий,
Гибнут солдаты и мирные люди,
В лапах террора все гибнет живое,
Стонет земля от смертельного воя.

Площадь сегодня полна до отказа.
Школьники и ветераны спецназа,
Матери тех, кто погиб в разных «точках»,
Чтобы не стал день наш черным, как ночью.
Помним начало текущего века.
Сводка за сводкой в кровавых рассветах,
А ведь в Москве есть родня и в Беслане.
Да и сейчас мир вновь замер на грани.

Двух ветеранов войны отличили,
Книгу «Афганские звезды» вручили.
Орден Звезды Игорь Гирин имеет,
А Юдаков за отвагу отмечен.
И матерям всех погибших с любовью
Низкий поклон наш, им жить с вечной болью.
Но пусть медаль, словно память живая,
Сердце и им иногда согревает.

Если террору не ставить преграды,
То не спастись нам от общего ада.
Орский ОМОН обучает всех дружно,
Как обезвредить противника нужно.
Против террора мы встанем стеною,
Чтобы слабела волна за волною.
Группа «Анава» военным шансоном
Память тревожат, в нем слезы и стоны.

Только войной не решают проблемы.
Вывод один есть у той теоремы:
Чтобы не ждать продолжения тура,
Нужно в других уважать их культуру.
Протоиерей и имам нам со сцены
Скажут про слишком высокую цену
Общих конфликтов и религиозных.
В мире нам нужно жить в век этот грозный!

Белые голуби в небо взлетели,
Чтобы военные стихли метели,
Чтоб не косили тротил и снаряды,
Чтобы сыны были с матерью рядом.


P.S.

Беда

Повзводно и поротно строясь где-то,
Сгущаясь, нагнетая тишину,
Всей тяжестью давя цветенье лета,
Шли строем тучи, будто на войну.
Земля ждала и гнева, и расплаты,
За что, про что – не ведая пока,
Лишь листья прикрывали, словно латы,
Плодов незащищенные бока.

И, вопреки всем нормам и законам,
Обрушились волною небеса.
Прострелен градом, срезан и исколот,
Под саваном лежал недвижно сад.
Все листья обессиленно повисли,
Лохмотьями прикрыв незрелый плод,
Но просветлеют, гнев излив свой, выси,
И над землею солнце вновь взойдет.

Все раны зарубцуются, и семя,
Созрев, в ту землю упадет опять.
Чтоб продолжалась жить в любое время,
Должны плоды свои мы защищать!
В России самомненьем не страдают
Но в час, когда настигнет мир беда,
Здесь о геройстве редко рассуждают,
Способны за других и жизнь отдать.


Солдатам локальных войн

В нашем городе нет генералов,
Генералы в столицах живут,
Здесь же те, кто порою устало
Вспоминает солдатский свой труд.

От холодной войны до горячей
Только шаг, а порою и миг.
Значит, главная ваша задача –
Излечить от безумия мир.

Вам с лихвой испытанья достались,
Даже в мирное время – стреляй!
И тогда вы подобны металлу,
Вам обязана многим Земля.

Как хирурги, вскрывали вы раны,
Эти гнойные раны на ней.
Низко кланяюсь вам, ветераны,
И солдатам сегодняшних дней!


***

В горячих точках были вы,
И не забыть тех мест, увы,
Где рушились вокруг дома,
Где души поглотила тьма.
Огонь вам снится по ночам,
Приклад нагретый у плеча,
Разбитый танк и грузовик,
И чей-то стон, и чей-то крик.

О, сколько полегло парней
Вдали от Родины своей,
Не расползался чтоб фашизм,
Как гидра, вглубь идя и вширь.
Мир разделился пополам,
И нелегко в нем было нам,
Ведь очень часто без прикрас
Вещали Штаты против нас.

И Запад руку приложил,
Чтоб стали взгляды, как ножи,
Чтоб памятники той войн
Толпой злорадно казнены.
Не идеальным был наш строй,
Но свой с поправками построй
И не вини, и не казни,
Не рви спасительную нить!

Все с Будапешта началось
И вот сейчас отозвалось
На украинских землях так,
Что их скупают за пятак.
На трудностях всходил посев,
А вот теперь на жатве все
Под корень режут тонкий сук,
Который держит на весу.

Оранжевый переворот
По странам и сейчас плывет
Вокруг российских всех границ,
Плодя потоки небылиц.
Но начеку всегда солдат
И крепко держит автомат,
Чтоб тот оранжевый дурман
Рассеялся здесь, как туман.
 

Защитники России

Им было 18,
Юнцы еще совсем,
Но им пришлось сражаться
С мощнейшей из систем.
Военная машина
Германии сильно,
Но все же сокрушила
Ее моя страна.
Огнем и лютой стужей
Крещеный, чуть живой,
И ранен, и контужен,
Солдат шел в смертный бой.
Увы, не все герои
Великой той войны
Вернулись в Новотроицк,
Мы помнить их должны!

И детям приходилось
Брать в руки автомат,
И смерть вновь уводила
Кого-то из солдат.
И внуки получили
Ранения в бою,
А многие почили
И к дедам в строй встают.
По кладбищу иду я,
И сердце жжет тоска,
Ведь снова чье-то дуло
Грозит издалека.
Распалась хоть держава,
С колен встает страна
Сынам Отчизны слава
В любые времена!

Ложится снег, как годы.
Ложится снег, как ложь.
Но чистит вновь проходы
К могилам молодежь,
Потом и к обелискам
Несет она цветы.
И кланяюсь я низко
Порывам тем святым.
Им, молодым, придется
Зло в мире укрощать.
Им, молодым, придется
Россию защищать.
Служить России каждый
Почтет сейчас за честь.
И это очень важно,
Что нас, таких, не счесть!


Ветеран

Все отлично: дом, семья,
Рядом все твои друзья,
И в порядке внешний вид.
Что ж тогда душа болит?
Хоть уволен ты в запас,
За Россию в грозный час
Встанешь, коль придет беда,
Ведь солдат ты навсегда!


Мое оружие

Я родилась, когда война
Давно б закончиться должна,
Но, чуть остыв, вновь старт дает –
Мир, как по угольям, идет.
«Горячих точек» уж не счесть.
Героям их двойная честь,
Ведь в необъявленной войне
Героев вроде бы и нет.
К войне готовили и нас,
Но я давно ушла в запас,
Хоть все еще стою в строю,
Чтоб защитить страну свою.
Мое оружие – перо.
И пусть оно, как мир, старо,
Но, в руки взяв его, скажу:
«Еще России послужу!»



СОДЕРЖАНИЕ

То горячая, то холодная…
Костры войны
Солдаты холодной войны…
Визитка Новотроицка

Уроки Второй мировой
Опасная игра
Война в Испании
Советский ас
Мария-Хулия
Но пасаран!
Дикая расправа
Слепота
В небе Китая
Халхин-Гол
Древнейшая империя
Агрессор наказан
Дьявольская кухня
Посланцы Приморья – Рыжовой Л.Т.
3-е сентября - Логинову Д.К.
Приближая общую победу  - Евдокимову В.Ф.
Пора извлечь уроки
В чём причина конфликта…

Послевоенный передел
Не утихает в нас эхо войны…
За передел…
Глубинная волна
Английский след
США и НАТО
Я не видела рождение Китая…
Согласно договору
Китайские перевёртыши
Нас прорицатели стращают…
Китаю помогли, Корее…
Дымит фитиль
На грани атомной войны
Под грифом «секретно»…
Связист и разведчик
За сводкой новостей
В ответ на угрозы
Ядерный кулак
Силовой сценарий
Корейская проблема
Атомный монстр
В ядерной обороне – Шемякину В.Г
Тоцкий взрыв
Атомный след
Дикий зверь
Боль Чернобыля- Артамоновой Л.В.
Дозиметрист – Давыдову В.В.
Медаль «Жене чернобыльца»
Не зря! – Нестерову А.С. и др. чернобыльцам
Долг и мужество – Солопову Ю.П.
Клянутся…
Всё безумнее война…
Ликвидаторы
«Свободная» Европа
Я сожжён в Будапеште
Веспрем 1956 – Шляпникову И.В.
Берлинская стена
Под маской демократа
В объятиях удава
Ядерный тупик Карибского кризиса
Вива Куба!
Вперёдсмотрящий, или Проводы Фиделя
Грозно ракеты нацелились ввысь
Колониальные замашки
Ночной «полигон»
Здесь русским духом пахнет
«Мирный траулер»
В долине Меконга
Вьетнамский синдром
Международный трибунал
Южная база
Желтое море
Тигр Востока
Возвращение в АТР
Экзотические страны…
Стройка века
Нам есть чем гордиться
Но помнит яхта...
Война на истощение
Ближний Восток...
Взаимный интерес
В Суэцком канале
Учения в пустыне
Беда объединит
 Ангола-86 – Киселёву Н.М.
Космический подряд
Олимпиада в Рио
Ничья в Марселе
На грани банкротства
Напоследок
Крокодиловы слёзы Обамы
Зря надеялись
Новая афёра Пентагона

  Нам не забыть Афганистан
Афганистан
Крещение огнём
Рассказ десантника
В Афганистан
Опасный маршрут
В сапёрной роте
Война и музыка – Афанасьеву В.П.
Письмо невесте
Свинцовые дожди
Димыч  - Есенкову  Д.Д.
Он не вернулся из Афгана – Лысову В.И.
Мать афганца
Спи спокойно, мальчик мой
Мы не забудем
Разведка шурави
За «языком»
Армейская разведка
Ей снятся взрывы  - Садреевой Н.
Греховное зачатье
Первый укус
Фотодокумент
Награды за «Стингер» - Сергееву Е.Г.
Абчаканский караван
Спасибо, друг!
Операция «Магистраль»
Последний солдат
Жду тебя я из Афгана
В плену
Музей Джихада
Награды необъявленной войны
В угаре войны
Исповедь
Каким же ты красивым был…
Он нас любил
Братишка
Вишнёвое варенье
Пёс Матрос
Мой дед – афганец
Афганский излом
Опалённые войной
Он опять стоит в строю
«Афганцы» в Москве – Пустовалову В.
Лучшее в России
Служили три товарища  - Андриянову В.Н. , Ерофееву В.А. , Лоскутову О.Г.
По суворовским законам  - Карташову С.Н.
Нам далеко ещё до ста…
Мы там были
Зажгите свечи…
Они сегодня ветераны
Бой за День Победы
Была Джейхун, а стала Дарьей
Всё помнит Гиндукуш
Вы жить должны, как братья
Вновь мак цветёт…
Американскому другу
Солдаты войн не начинают…
Добро должно быть с кулаками
Белые голуби

P.S.
Беда
Солдатам локальных войн
В горячих точках были вы…
Защитники России
Ветеран
Моё оружие