Встал на скале муфлон

В Большой каньон с плато шоссе ползёт, петляет,
и вдруг нарушен наш бесхитростный транзит:
встал на скале муфлон и, как собака, лает
на «жигулёнок» наш, что спешно тормозит.
Нет, не мираж пленил, не глюк морочил нас всех,
возникнув на скале, над морем буйных крон,
и подняли мы зря тогда водилу на смех
когда он закричал: «Муфлон стоит! Муфлон!»
Мы высыпали все, балдея от восторга,
и винторогий бог исчез вдруг, словно сон;
вдохнув полынный чад, чья глотка не исторгла
тогда победный клич неведомых племён?
В хрустальной синеве носились и кружили,
то, исчезая вмиг, то вновь кружа,
неуловимы, ласточки, стрижи ли
в стремительных и резких виражах.
Лес буковый шумел, звенела высь над нами,
и ликовали мы ватажкой удалой,
и долго горный гриф бесшумными кругами
скользил над островерхою скалой.
И долго не могли в самих себя прийти мы,
но жизнь берёт своё, и всё ж среди забот
той встречи дивный миг, негаданно-интимный,
всё в памяти живёт…