Уединенное чтение

Читаю книгу втайне ото всех
При свете незатейливой лампады,
Умолкли звуки суетных утех,
Упала ночь, и с ней пришла прохлада.
Заухал филин в роще вековой,
Туманы над полями заклубились,
И опустился на душу покой,
А плотские мечтанья удалились.
Огромный том лежит передо мной,
Где я прочёл лишь первую страницу, –
Давно бы перейти мне ;; второй,
Но лист перевернуть душа боится!
Все думаю: “А вдруг я пропустил
Какую-либо важную идею?!”
Читаю снова из последних сил
И, погружаясь в дрёму, цепенею.
“Безумный, – обличаю сам себя, –
Нельзя всю жизнь читать одну страницу!
Иди вперёд, мечтая и любя,
А, главное, – не бойся ошибиться!”
И я перевернул заветный лист…
Вдруг грянул гром, и молния сверкнула,
Внутри раздался возглас, стон иль свист,
Как будто сердце горестно вздохнуло.
И страх ушёл – я понял, что живу
И ничего дурного не случилось, –
Как прежде свет рассеивает тьму,
А, главное, сомненье испарилось.
Мой тихий дом на келию похож,
А для кого-то, может, на гробницу.
Всё так, но коль лампадушку зажжёшь –
Вмиг страхи разлетятся будто птицы!
Вернёмся же к рассказу моему…
Ты спросишь, что прочёл я в этой книге?
Был человек, кто мог попасть в тюрьму
За все свои проступки и интриги.
Но как-то раз он видит страшный сон:
Река – вода черна как воздух ночи,
А в ней герой наш бьётся – тонет он,
Бессильно подымая к небу очи!
Вокруг клубится мгла и ни души,
Вдруг воды почему-то расступились,
И подземелья адские открылись…
Кто выручит несчастного, скажи?
Спасенья нет – вода иль мрачный ад –
Как выберешь одно или другое?
“Жизнь кончилась и нет пути назад”, –
Мелькнула мысль у нашего героя.
Но в тот же миг раздался с неба глас:
“Любил ли ты кого-нибудь на свете?”
И всё пропало, – лишь январский ветер
Молился за окном в полночный час.
Открыв глаза, увидел наш герой
Спасителя в монашеской одежде
И чисто-белый крест средь тьмы ночной
И каялся во всём, что сделал прежде.
...Вы правы, други, – он монахом стал,
Служа Творцу молитвой и смиреньем,
И, вдохновлённый Божьим озареньем,
Пред смертью эту книгу написал.
А я грешу не менее, чем он,
Да вот о покаяньи не радею, –
Живу как Ирод, негой окружён,
Храня в душе гордыню фарисея!
Оставить грех – не то же ли, что встать
С одра болезни, смерти иль печали
И жизнь как будто заново начать,
Стремясь к Творцу в заоблачные дали?
Оставить грех есть то же, что простить
Болезненную старую обиду
И, облачась в лазурную хламиду,
Свою главу пред Господом склонить.
Оставить грех – не значит ли уснуть
И погрузиться в райские виденья,
Дабы стяжать Господне озаренье
И, пробудившись, лист перевернуть?!